Открыть фик целиком в отдельном окне
Туман… Он был всюду, обволакивал с головы до ног, проникал в легкие вместе с дыханием, холодя грудь. Иногда она чувствовала легкий ветерок, который влажным дуновением щекотал ей лицо, шевелил волосы. Он заставлял ее слегка раскачиваться из стороны в сторону, как легкую лодку на морских волнах. Никогда Миа не чувствовала такой умиротворенности и покоя. Как будто она находилась в нежной материнской утробе, прислушиваясь к смутным звукам большого незнакомого мира доносящихся издалека.
"Наверное, – подумала Миа, – это и есть счастье…"
Если бы ее сейчас спросил кто-нибудь – кто она, как ее зовут, то она бы не смогла ответить. Память Миа была чиста, как утренний снег, выпавший холодной зимней ночью, по которому еще не ступала нога человека. Наверное, она бы сказала, что прибывала здесь всегда – в этом тумане, убаюканная ветром, в покое и умиротворении. И сказала бы, что будет находится здесь и дальше, целую вечность, всегда.
Но потом всё стало меняться. Сквозь пелену тумана до Миа долетали голоса, вначале тихие, едва различимые, затем более громкие, настойчивые. Голоса пугали ее, Миа пыталась уйти от них, чтобы перестать их слышать, но они преследовали ее неотступно.
"Пульс?.. В норме?.. Состояние стабилизируется…"
"Сердцебиение становится более отчетливым, кровяное давление в норме… Мозговые волны – в норме… Моторные функции – в норме…"
"Похоже… Похоже, она возвращается…"
"Да, возвращается…"
"Миа! Миа! Ты слышишь меня? Ты возвращаешься…"
Она поняла, что зовут именно её – ведь Миа, это её имя. Она начала вспоминать. Вспоминать детство, школьные годы, затем то, как она была студенткой, как жила, что видела… Картины, всплывающие в ее памяти, иногда поражали Миа, но затем она вспоминала еще и еще и понимала, что все это – ее жизнь, настоящая жизнь. И она где-то там, вне этого тумана, оставленная ею и позабытая, взывает к ней сейчас. Становилось тяжело, печально, как будто чья-то мертвенно-холодная рука сжималась у неё на горле.
"Нет! Не хочу!" – пыталась воспротивится Миа, но хватка становилась все сильнее. И, в конце концов, Миа перестала сопротивляться, и в тот же момент она открыла глаза. Туман исчез, исчезло и спокойствие, которое он ей дарил, теперь Миа ощущала панический ужас. Широко раскрытыми глазами она смотрела на яркую лампу, размещенную прямо над нею, чей свет резал Миа глаза.
– Очнулась! – сказал кто-то.
Миа хотела повернуть голову на голос но не смогла, не хватало сил. Яркий свет раздражал ее, она зажмурилась.
– Миа? Миа?
Она снова открыла глаза и теперь увидела перед собою встревоженное женское лицо, с темными кругами под глазами, обрамленное темными кудрями. Миа почувствовала слабый запах духов, исходящий от женщины.
Ужас отступил, и Миа едва слышно прошептала:
– Клер…
– Верно, – кивнула женщина и слегка улыбнулась, но в этой улыбке сквозило напряжение. – Клер… Ну как ты?
– Вспоминаю… Всё по-немногу… – пробормотала Миа, – вспоминаю…
Над нею склонилось другое лицо – в белом чепчике, это была медсестра. Она сосредоточенно поглядела на Миа, проверила ей пульс, затем исчезла, но только для того, чтобы вернуться со шприцом, наполненным прозрачной жидкостью. Миа даже не поморщилась, почувствовав укол в руку, она продолжала смотреть на Клер.
– Позову доктора Крейвена, – сказала медсестра перед тем, как исчезнуть.
– Скоро все будут здесь, – сообщила Клер. – Я им сообщила.
– Что сообщила? – удивилась Миа, ее мысли прояснились, силы постепенно возвращались. – Кому сообщила?
Клер испуганно поглядела на неё.
– Как кому? Антону, Питеру, Линсдей… Они, как узнали, что ты очнулась, сразу поехали сюда. Скоро будут…
– Ах, да… – протянула Миа. – Конечно… помню… Как я долго спала!
На нее внезапно навалилась звенящая пустота, закружила в хаотичном вихре, и Миа почувствовала, как проваливается в какой-то темный колодец. "Обморок" – подумала она, ведь раньше ей приходилось терять сознание. Но сейчас её мысли не меркли, они оставались четкими и ясными, но она продолжала стремительно падать.
"Хватит! Хватит!" – подумала Миа, отчаянно напрягаясь.
– Миа!
Девушка открыла глаза, остекленевшим взглядом отвечая на испуганный оклик Клер. Губы и щеки Миа дрожали, словно она сильно замерзла, вены на шее вздулись. Затем ее тело обмякло, голова свесилась на бок, а дыхание стало едва различимым.
***
– Не стоит придавать этому слишком большое значение, – успокаивающе проговорил доктор Крейвен. Это был невысокий пузатый мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, на его круглой голове красовалась огромная проплешина, которую он безуспешно пытался скрыть начесом. Вида он был весьма важного, держался с достоинством, что, однако, не мешало ему бросать заинтересованные взгляды в сторону Линсдей. – Главное, что миз Стоун пришла в себя. Все свидетельствует в пользу того, что она вышла из коматозного состояния, в котором пребывала последние три месяца. То, что она вновь лишилась сознания, не должно вас пугать. Сейчас ее организм перестраивается, после того, как столько времени функционировал так сказать в холостом режиме. Даю вам слово, что завтра она проснется абсолютно здоровым человеком, готовым к активному образу жизни.
Клер, стоящая рядом с Антоном, хмурила брови. Её явно снедало какое-то беспокойство, но она не давала ему прорваться наружу. Антон внимательно слушал Крейвена, на его лице блуждали и сомнение и облегчение одновременно. Питер глядел на Миа, лежащую на медицинской койке и окруженную приборами. Линсдей смотрела то на Крейвена, то на Миа, то на Антона и Клер. Конечно, она не могла не заметить косых взглядов доктора, ведь все три месяца, пока Миа в коматозном состоянии находилась в этом госпитале, он буквально пожирал Линсдей глазами. Если бы Линсдей так не беспокоилась за Миа, то это изрядно веселило бы ее.
– Миз Стоун вернулась, – важно проговорил Крейвен напоследок. – Это самое главное!
После того, как он покинул палату, некоторое время висела тишина. Затем Клер открыла было рот, чтобы сказать что-то, но в тот же момент заговорила Линсдей:
– Три месяца ожиданий – и она вернулась. Надеюсь, оптимизм Крейвена имеет под собой основание.
– Доктор он превосходный, не думаю, что он ошибается, – ответил Антон, затем обратился к Клер. – Расскажи, пожалуйста, подробнее об этом ее обмороке.
– Да в общем-то ничего особенно странного, – вздохнула Клер после того, как пересказала события, произошедшие в этой палате до их приезда. – Я сама доктор, понимаю, что коматозное состояние полностью меняет обмен веществ в организме человека и требуется время, чтобы вернулось нормальное состояние… Тут и обмороки, и судороги, и все что угодно может быть. Дело не в этом… Я все думаю о том, что погрузило Миа в коматозное состояние. Понимаете?
Никто не ответил, но Клер этого и не ждала.
– Ее сознание… Душа, можно сказать, была отделена от тела, вырвана силой. Этот взрыв в лаболоториии… Честное слово, тогда я думала, что нам всем придет конец.
– Шарахнуло как следует, – задумчиво вставил Питер, не отрывая взгляда от лица Миа.
– То дело, ну, про пауков… – Клер отчаянно пыталась подобрать слова, чтобы яснее выразить свою мысль. – Миа так и не вышла из транса, а затем погрузилась в коматозное состояние. Ее тело было здесь, а душа – осталась там…
Она не стала продолжать, потому что опасалась задеть тему, весьма неприятную для Антона. Тот поглядел на Клер задумчиво, потом приблизился к больничной койке и некоторое время разглядывал бледное, исхудавшее лицо Миа.
– Не будем сейчас гадать, – сказал он наконец. – Если доктор Крейвен прав, то ответы на все вопросы мы получим в ближайшем будущем.
Линсдей согласно кивнула.
– Повезло Клер, – заметил Питер с ноткой сожаления. – Миа очнулась как раз в тот момент, когда она была рядом.
– Так оставайся и карауль, – посоветовала Линсдей с ноткой сарказма.
***
Клер не осмелилась высказать свои опасения полностью перед Антоном, поэтому, освободившись от работы в конце рабочего дня, разыскала Линсдей. Та уже собиралась уходить и с некоторой досадой согласилась задержаться и поговорить с Клер.
В своем кабинете Клер предложила Линсдей стул, сама заняла свое любимое кожаное кресло за рабочим столом. Это несколько отдавало хвастовством, но Клер не могла удержаться от того, чтобы продемонстрировать то, что она получила вкупе с новой должностью под боком у Хендрикса. Клер помнила, что когда-то Линсдей тоже имела виды на эту должность, представляя для нее, для Клер, серьезную опасность. Если бы сама Линсдей тогда не отказалась от своих амбициозных притязаний, то врятли бы Клер сейчас сидела в этом кресле.
Линсдей почувствовала, как неприятно ее кольнуло поведение Клер. Та могла бы и сесть с нею на небольшой диванчик у стены, либо на соседний стул, либо вообще не приводить ее в свой кабинет, обставив дело так, будто Линсдей – провинившийся подчиненный, которого она сейчас будет распекать. И хоть зависти к положению Клер Линсдей не ощущала, но мысль о том, что этот большой светлый кабинет, снабженный всеми удобствами, мог бы принадлежать ей, действовала на нервы. Нет, Линсдей всегда знала, что Клер – выскочка, которая толком-то и этикета не знает!
– Я хотела поговорить о Миа, – начала разговор Клер. – Знаешь, я не решилась сказать всего при Антоне.
– О чем ты?
– При нашей работе трудно оставаться оптимистом, Линси… Лично я уже ничего не способна принимать на веру. Помнишь дело, связанное с семьей Антона?
Линсдей согласно кивнула, уловив ход мыслей Клер.
– Его жена и дочь якобы погибли, но их тела не были обнаружены. А потом, спустя много лет, Управлению, во время эксперимента вдруг удалось вернуть их. Ну, ты помнишь. Главное то, что выжившая жена Антона – впоследствии оказалась не тем, за кого себя выдавала. Внешность была ее, а вот нутро…
– Конечно, я помню это дело, – ответила молодая женщина. – Правильно, что ты не заговорила об этом при Антоне. Но вспомни, ведь нам удалось вернуть ее настоящую сущность.
– Этого я не отрицаю. И все же меня гложет сомнение, Линси…
– Я понимаю тебя… – Линсдей погрузилась в глубокую задумчивость, ее мозг лихорадочно заработал. После нескольких минут раздумий, она сказала вот что: – Не думаю, что все это необходимо доводить до Антона. Не стоит. У Миа наметилось улучшение, так что не будем омрачать радость этими домыслами. Подождем. Антон не допустит Миа до работы без полного обследования. Думаю, это обследование и даст нам ответы на эти вопросы. Что скажешь?
На лице Клер читалось огромное облегчение, она была рада, что Линсдей предложила ей этот выход, сама бы она врятли до этого додумалась. А если бы и додумалась, ей не хватило бы решительности и напора Линсдей.
– Отличная мысль, – заявила Клер. – Так и поступим.
Линсдей кивнула. Несмотря на свой подчеркнуто благожелательный тон, она была недовольна. Получилось так, будто это все Клер и придумала и одобрила. Однако Линсдей никак не выявила своих чувств: "Отдохнуть, забыть о работе, и все будет нормально", подумала она.
– Ладно, – Линсдей поднялась со стула. – Думаю, мне пора домой.
– Планы на вечер? – Клер улыбнулась.
– Да, – кивнула молодая женщина. – Меня пригласили в ресторан – "Хикама". Слышала?
– Видела рекламу. Шквал необычных ощущений, блюда со всего света, очаровательная музыка… Говорят – идеальное место для признаний в любви. Если это все правда, ты готова к натиску?
Линсдей рассмеялась.
– Я всегда к этому готова!
Попрощавшись, она покинула кабинет Клер. Накинув плащ, Линсдей, погруженная в задумчивость, спустилась вниз, прошла через контрольный пункт, и вышла на парковку. Все это время она размышляла над словами Клер. Несмотря на некоторую ветреность, свойственную её характеру, Линсдей никогда ничего не упускала из виду. Именно это и делало из нее первоклассного аналитика. Она могла сказать: "забудем об этом", но на самом деле сама никогда не забывала, ее мозг находился в постоянном напряжении. Мало кто в Управлении мог сравниться с ней по части работоспособности. Слова Клер натолкнули её на серьёзные размышления, пробудили подозрительность.
"Нужно будет поднять документы, – подумала Линсдей. – Посмотреть, что и как. Только так, чтобы Антон не догадался. Впрочем, если догадается, не велика беда".
Она села в автомобиль, повернула ключ в замке зажигания, но не торопилась нажимать на газ. Мимо ее автомобиля не спеша прошла пара: мужчина и женщина средних лет. В них не было ничего примечательно, они ничем не отличались от других людей, которых каждый день видишь на улицах большого города, но… Линсдей смотрела на их руки: да-да, эта пара держалась за руки. Это смотрелось и странно и трогательно.
У Линсдей окончательно испортилось настроение. Она резко взяла с места и хмурилась всю дорогу до дома.
Зайдя в свою квартиру, где её никто не ждал – у Линсдей не было даже домашнего животного, она первым делом отправилась на кухню. Там, в одном из ящиков, задвинутая к самой стенке, пряталась бутылка, на этикетке которой значилось "Коньяк". Молодая женщина достала стакан, отмерила небольшое количество, затем залпом выпила. Коньяк обжег внутренности, но через мгновение приятные ощущения взяли верх. Линсдей аккуратно закупорила бутылку и вернула ее на место. После этого не торопясь принялась раздеваться.
Почему она прячет эту бутылку, она не смогла бы объяснить и самой себе. Для чего? Живет она одна, гости у нее бывают не часто, да и зачем стыдится бутылки коньяка? Но она стыдилась.
Вскоре от выпитого у Линсдей поднялось настроение.
Включив радио, она, пританцовывая, приготовила себе кофе, затем достала платье и как следует его отутюжила. Выпив кофе (голода она не чувствовала, несмотря на то, что не ела весь день) Линсдей направилась в ванну, где просидела добрых два часа. Из нее она вылезла отдохнувшей и радушной ко всему миру, что, в общем-то, и было для нее нормой. Линсдей была неисправимой оптимисткой, только иногда по-усталости забывала об этом.
До прихода Марка еще оставалось время. Линсдей не спешила. Она тщательно вытерлась махровым полотенцем, затем, обнаженная, встала перед трюмо, разглядывая свое тело. Открывшимся видом она осталась довольна. Войдя в бальзаковский возраст Линсдей только похорошела, приобрела особый шарм, необъяснимое очарование зрелой, опытной женщины. Её тело, благодаря регулярным физическим упражнениям, не теряло соблазнительных очертаний, оно могло взволновать кого угодно. Линсдей пригляделась к своему лицу: гладкая кожа, большие голубые глаза, чувственные губы… Марк иногда называл ее "эльфенком" и находил это весьма умилительным.
Налюбовавшись собой, Линсдей начала делать макияж. Ее мысли плавно перетекли с Марка на всех мужчин в целом. Она стала размышлять о том, какие мужчины попадались ей на пути. Тут, конечно же, не обошлось без известной доли женского цинизма. Линсдей всегда без труда удавалось "зацепить" интересующего её мужчину, и, при необходимости, вертеть им как вздумается. Первая крупная практика была в университете – тогда ее жертвой стал влиятельный декан. Что поделать – Линсдей необходимы были хорошие отметки в дипломе… С тех пор она выучила эту науку на зубок, хотя, по чести сказать, все же не часто ею пользовалась. Природная скромность и ум не давали её темпераменту разгуляться. Впрочем, обыкновенно мужчины и без каких-либо намеков с её стороны не давали ей прохода. Но… (Линси задрожала, когда мысли коснулись этой темы) Но было и такое, что Линсдей и сердилась на себя за свою излишнюю сдержанность, за щепетильность, за скромность… Как хотелось… Так, стоп! Разве она не обещала сама себе, что не будет вспоминать об этом? Зачем опять думать об этом? Если сейчас не остановиться, то вновь придется прикладывать к секретной бутылочке, и, возможно, не один раз!..
Кусая губы, Линсдей кое-как закончила накладывать макияж и принялась одеваться. К назначенному времени она уже была готова. Но ее руки тряслись, словно она страдала синдромом Паркинсона. Все же пришлось вновь достать коньяк и выпить сразу две порции. Полегчало.
В дверь позвонили.
Надев лучшую из своих улыбок, Линсдей распахнула ее и радостно вскрикнула: перед нею находился огромный букет белых роз. Восхитительно. Роскошно. Линсдей теряла голову от таких подарков, она зачаровывали её.
– Самой прекрасной из женщин! – проговорил Марк. Он был одет в костюм с галстуком и смотрелся непривычно. Раньше Линсдей видела его только в джинсах и катоне. Марк поцеловал её, с восхищением разглядывая ее фигуру в бледно-голубом вечернем платье.
– Цветы великолепные… – прошептала Линсдей.
– Нет, это ты великолепная, – горячо возразил Марк.
На молодую женщину накатило горячее чувство, она сверкающими глазами взглянула на него, в тот момент Линсдей хотелось смеяться и смеяться, до упаду. "Я счастлива! – подумала Линсдей с восторгом. – Я счастлива!.."
Она с откровенной страстью поцеловала Марка.
***
Стемнело… На холодном осеннем небосклоне зажглись звезды, одна за другою. Этим вечером их было необыкновенно много.
Антон Хендрикс задумчиво смотрел в небо, стоя на крыльце своего дома. На его плечи была накинута теплая кофта. В морозном воздухе дыхание облачком срывалось с его губ. Шум города затихал вдалеке, а здесь было удивительно тихо.
– Антон, холодно, – приоткрыв дверь, позвала жена. – Помечтать можешь и в доме! Ну?
Антон встрепенулся.
– Прости… Я сейчас…
Жена скрылась за дверью. Антон представил, как она легкой походкой прошла в гостиную и устроилась с пледом на диване. Сегодня они планировали посмотреть старые записи с их девочкой. Сердце защемило. Но Антон слишком привык к этой боли, сжился с ней. Ничего… Ничего… Антон повернулся было, чтобы уйти в дом, но странная тень в кустах привлекла его внимание. Остановившись, он напряг зрение, пытаясь разглядеть эту тень при рассеянном свете падающим с крыльца.
Тень шевельнулась, отделилась от кустов, и двинулась к дороге. Антон, испытав легкий испуг, быстро спустился с крыльца и направился следом. Выйдя на дорогу он успел заметить, как невысокая фигура в куртке с накинутом на голову капюшоне, вновь юркнула в кусты.
Антон в недоумении остановился.
Что делать? Идти следом? Но за кем? Может, ему только показалось, что этот человек прятался у его дома? Помешкав, Антон все повернул назад.
– Что там еще такое? – с бепокойством спросила жена, вновь выглянув на крыльцо.
– Ничего… – у Антона зуб на зуб от холода не падал. – Просто показалось кое-что… Пойдем в дом…
Оказавшись дома, Антон как следует запер дверь и на всякий случай выглянул в окно. Во дворе никого не было. У кустов вроде бы тоже.
***
Миа, вздрогнув, очнулась.
В палате царил полумрак, слегка разгоняемый светом настольной лампы, стоящей в углу палаты. Повернув голову Миа увидела Эксона, который неуклюже устроившись в кресле спал. Во сне он похрапывал. Одна его рука свесилась вниз и достигала пола.
Миа без труда села на постели, отодрала от себя датчики, и вновь огляделась. Несколько минут она молча разглядывала Эксона, затем улыбнулась.
– Как трогательно, – негромко сказала она.
Так же, без особого труда, она встала на ноги. Подумав немного, она аккуратно вытащила иглу от капельницы и положила на подушку. Пол был холодным и Миа некоторое время шарила по палате глазами в надежде отыскать какую-нибудь обувь, но безуспешно. Тогда она прошлепала босыми ногами к двери, аккуратно открыла ее и, покинув палату, аккуратно закрыла. В коридоре Миа подошла к окну и вперилась взглядом в густую тьму за стеклом.
Коридор был пуст, госпиталь, казалось, спал.
Миа прикрыла глаза, её губы задрожали. Вновь её существо рухнуло в бездонный колодец, проваливаясь с оглушительной скоростью. Сейчас Миа предчувствовала что-то темное в нем, к чему она стремительно приближалась. И было в этом что-то настолько ужасное для нее, настолько шокирующее, что даже страх перед смертью отступал.
"Хватит! Хватит!" – сквозь зубы процедила Миа, не в силах выйти из транса, не в силах даже пошевелить пальцем.
Кто-то коснулся ее плеча, и это прикосновение вдруг согрело её, заставив ужас отступить. Тихий голос зашептал ей слова на ухо, быстро-быстро. Миа, застыв, не открывая глаз, слушала этот голос, а он всё говорил и говорил… В какой-то миг она оказалась заключена в объятия, но совершенно не испугалась этого, не испугалась даже тогда, когда почувствовала, что её ноги отрываются от пола. В тот момент ей было важно только то, что объятия не размыкаются, а шепчущий голос не умолкает.
"Запомни! Запомни! Запомни!"
– Я помню, помню! – отвечала Миа, она слышала свой собственный голос, хотя губы были неподвижны.
И снова шепот.
"Запомни! Запомни! Запомни!"
– Я помню! Помню! – отвечала Миа.
Её грудь сдавливало волнение, но к этому волнению примешивался восторг. Эти объятия так грели её, как никакое другое человеческое объятие. Ей хотелось, чтобы это не кончалось, чтобы голос продолжал говорить…
– Миа! – её ушей достиг полный ужаса голос Эксона.
Девушка покачнулась, чувствуя, как исчезают объятия, и открыла глаза. Тут же она захлебнулась собственным криком. Она находилась на крыше госпиталя, стоя на краю бетонного парапета, задрав руки к небу. Холодный осенний ветер трепал ее больничную рубашку.
Миа стала падать, неуклонно, наблюдая за собой как-бы со стороны. Крик застрял у нее в горле. Она видела внизу темный асфальт, расчерченный белыми полосами: сейчас автостоянка была пуста.
"Боже! Боже!"
Питер, подскочив к парапету, схватил Миа за руку и что есть силы дернул назад. Девушка, коротко вскрикнув, рухнула в его объятия.
– Слава Богу! – пробормотал Эксон, прижимая к себе хрупкое тело Миа.
***
Телефон в доме Антона Хендрикса надрывно затрещал.
– Ну… Алло? – сонно пробормотал в трубку разбуженный посреди ночи Антон. В трубке послышался прерывающийся от волнения голос Питера. Через мгновение всю сонливость Антона как рукой сняло. Отшвырнув в сторону одеяло, он резко сел на постели и, прежде чем бросить трубку на рычаги, коротко сказал:
– Уже еду.
***
Когда Антон появился в госпитале, было полтретьего ночи. Миа, свернувшись калачиком на больничной койке, крепко спала. На её лице было написано умиротворение.
Питер мерил нервными шагами палату, сжимая и разжимая руки. Он с облегчением перевел дыхание, когда Антон открыл дверь и вошел в палату.
– Она заснула, – негромко проговорил Эксон. – Я принес ее сюда, она легла в постель и заснула.
Антон склонился над Миа, осторожно проверил пульс, частоту дыхания, положил руку на лоб, проверяя температуру.
– На мой взгляд, она в норме, – сказал Антон, поправив одеяло на Миа.
– Она каким-то образом выбралась на крышу, – принялся рассказывать Питер. – Стояла на самом краю с закрытыми глазами и тянула руки к небу. Когда я её окликнул, она будто бы пришла в себя, испугалась и едва не упала. Вовремя ее поймал.
– Она что-нибудь говорила?
– Бормотала что-то…
– Что именно?
– Что-то о том, чего не должна забывать… Будто должна обязательно что-то запомнить… Что-то в этом духе, – Питер устало пожал плечами, опустился в кресло, ссутулился и совершенно бесцветным голосом прибавил: – Хорошо, что я остался караулить…
Антон согласно кивнул.
– Знаешь, мне кажется, что Миа вернулась ОТТУДА другой, – добавил Питер после продолжительного молчания.
– С чего ты взял, ведь ты еще её в сознании-то толком не видел, – ответил Антон. – Возможно, это всё – последствие стресса вызванного выходом из коматозного состояния. Это я с точки зрения психиатрии утверждаю.
Питер вновь пожал плечами – на этот раз еще более устало.
– Послушай, – вздохнул Антон, поглядев на Питера, – выглядишь ты ужасно. Сходи-ка умойся, выпей кофе, а я пока посижу на карауле, мало ли – что. Идет?
Эксон кивнул, с трудом поднялся с кресла и проковылял к двери. Антон проводил его взглядом, затем занял его место в кресле.
Едва передвигая ноги, Питер добрался до туалета. Руки саднило: он сильно ушибся, вылавливая Миа на крыше. Но ничего, сказал он сам себе, заживет. Включив холодную воду, Эксон умылся, затем вытер лицо бумажным полотенцем. Стало немного легче. Кофе!!! Питеру страшно хотелось выпить кофе, перед его глазами маячил автомат, продающий горячий кофе, стоящий на первом этаже у регистратуры. Придется спустится. Хорошо, что Антон приехал, иначе бы Питер точно не дожил бы до утра.
Он был так поглощен мыслями о горячем кофе, что у лифта умудрился столкнуться с выходящим из него человеком. Встрепенувшись, Питер поднял глаза и удивленно восклинул:
– Антон! Ты почему здесь, почему не у Миа?
– Что? – Антон вытаращился на него. – Да я только приехал, ведь ты сам мне позвонил. Что там случилось с Миа?
– Как только приехал? В смысле… – Питер осекся, затем со всех ног бросился назад, к палате, где лежала Миа. Антон, недоумевающий, но встревоженный, последовал за ним.
***
– ПРОСНИСЬ! ПРОСНИСЬ!
Миа, покорная зову, выплыла из цепкого сна, приоткрывая глаза. Над нею находился человек, чьи глаза смотрели ей прямо в лицо. Что-то жуткое было в этих глазах, будто на нее смотрел мертвец.
– Не ИЩИ НИКОГО! ЗАБУДЬ ОБО ВСЕМ!
Миа вжалась в постель, не в силах отстранится от этого взгляда еще дальше. Левый висок вдруг заболел, словно изнутри по мозгу забили маленькие молоточки.
– КОГО НЕ ИСКАТЬ? – прошептала она.
– ДРУГИХ ТАКИХ ЖЕ! ИНАЧЕ УМРЕШЬ!
– Я НЕ ПОНИМАЮ О ЧЕМ ВЫ! – вскричала девушка. Она хотела было сказать, что была больна и находилась без сознания, но вдруг отчетливо поняла, что этот человек и так все знает. Он знает, и ему, несмотря на все это, что-то от нее нужно.
– НЕ ИЩИ ТАКИХ ЖЕ КАК ТЫ! ТЕБЕ ЭТО ВСЕ РАВНО НЕ ПОМОЖЕТ.
Человек исчез, словно растворился в полумраке. Через мгновение дверь со стуком распахнулась и в палату влетел Питер, а следом за ним Антон.
– Где он?! – заорал Эксон, дико озираясь по сторонам.
***
Линдсей не спалось. Она лежала в постели, обнаженная, кутаясь в простыню, глядя в потолок. В спальне было темно и уютно. Рядом спал Марк, разбросав руки в стороны, от него едва ощутимо пахло потом. Линдсей изредка поглядывала на него и улыбалась. Да, ночка была жаркая, ему пришлось попотеть! Мысль о том, что она довела его до изнеможения, доставляла ей удовольствие. Расслабленно она принялась разглядывать любовника: привлекательное лицо, широкие плечи, крепкие руки, крепкая задница… Она сама нашла его весьма привлекательным при первой же встрече… Помнится, он впервые заговорил с ней в день Святого Валентина… Да, тогда она в одиночестве пила спиртное, а он оказался владельцем бара, где она нашла тогда приют. Линдсей так хотелось увлечься кем-нибудь, и, похоже, Святой Валентин, услышал её. Она сознательно начала посылать Марку те самые сигналы, чувствуя отдачу, это волновало её так сильно… Она чувствовала, что Марк хочет её. От него исходил почти животный магнетизм, и этот магнетизм так походил на её собственный… Марк как будто был ее отражением, он знал о чем она думает, предчувствовал её настроение, знал, как развеселить её, как порадовать… Мама Линдсей сказала бы, что "Вы – два сапога – пара!"
Рядом с Марком было хорошо…
Линдсей осторожно поднялась с постели и подошла к окну. Отдернув штору, она выглянула наружу: в чистом холодном небе мерцал полумесяц. Всюду царила ночь. Линдсей прижалась к раме, всё глядя в окно, и чувствуя странную печаль.
Чему ей печалится? Наверное, это просто страх перед грядущими переменами в её жизни. Но это пройдет, обязательно пройдет… Линдсей улыбнулась, и поднесла к лицу руку. На безымянном пальце поблескивало золотое кольцо с бриллиантом.
Этим вечером Марк сделал ей предложение…
Вначале, это шокировало Линдсей, она была готова убежать из ресторана, когда он вдруг взял её за руку и заговорил об этом… Марк, поняв её чувства, принялся шутить, говоря всякие посторонние вещи, пока она не расслабилась. Увидев улыбку на лице Линдсей, он, не спрашивая, надел на её палец кольцо, и начал целовать руку. Линдей не могла его оттолкнуть, хотя душа её прибывала в смятении. Затем Марк отвез её к себе домой и они, включив музыку, долго целовались и танцевали. У Линдсей кружилась голова, она смеялась и смеялась, обнимая Марка.
– Я сделаю тебя счастливой! – говорил Марк. – Я сделаю тебя счастливой навсегда…
Затем они занимались любовью и это было восхитительно… Но сейчас, когда Марк спит, Линдсей опять сомневается. Хотя и считает, что это глупо. Господи, рядом с ней дорогой ей человек, и наконец-то её судьба будет связана с кем-то, и она больше не будет одинока! Разве это не счастье?..
***
Утром, в Управлении, Линдсей узнала о ночном происшествии в госпитале. Об этом ей рассказала Клер, которая была весьма этим взволнована.
– Почему Питер мне не позвонил? – возмутилась Линдсей.
– Наверное, он не хотел тебя тревожить, – предположила Клер.
Линдсей нахмурилась. Ей не нравилось находиться за бортом событий. Если бы Эксон позвонил ей, то она приехала бы в госпиталь немедленно… Тем более, что дело касалось Миа, ведь она её подруга!
Молодая женщина, пытаясь скрыть раздражение, поправила волосы и тут Клер увидела кольцо. Она буквально подпрыгнула от удивления и ошеломленно поглядела на Линдсей:
– Как это понимать? Неужели Марк…
Линдсей смутилась, и разозлилась на себя за это смущение, потому что оно слишком походило на стыд. Но чего ей стыдится?
– Он сделал мне предложение, – призналась она.
– Просто потрясающе! Поздравляю! – воскликнула Клер. – Остальные еще не знают?
Линдсей почувствовала панику при мысли о том, что сейчас ей придется принимать поздравления от всего Управления.
– Нет, не знают, – промямлила она.
– Значит, я первая. Что будет! Что будет, когда все узнают!!!
– Давай лучше поговорим о Миа, – в отчаянии попыталась Линдсей перевести разговор на другую тему. – Кто-нибудь уже занялся этим делом?
– Да, Антон распорядился Ролинзу расследовать это дело, – ответила Клер, недовольная нежеланием Линдсей говорить о будущем замужестве.
Линдсей нахмурилась.
– Почему Роллинзу? Миа ведь в НАШЕЙ команде.
– Он мотивировал это тем, что мы, то есть вы, не можем объективно относиться к происходящему. Ведь вы присутствовали при том взрыве в лаболотории, и чувствуете вину перед Миа… ну, за то. что она впала в коматозное состояние… Сам Антон не решается связывать с этим делом, и я его понимаю. Лучше будет, если этим займется Кертис… или, ты ему не доверяешь?
Линдсей неопределенно пожала плечами.
– Я поеду в госпиталь, – решила она и оставила Клер в диночестве. Уже по дороге в госпиталь Линдсей подумала о том, что к обеду все Управление будет знать о том, что на безымянном пальце Линдсей появилось кольцо. А ведь это так не стыкуется с ее имиджем амазонки, как её называли некоторые коллеги!
В госпитале она встретила Роллинза и его команду, которая обшаривала все уголки здания. Сам Роллинз находился подле Миа. Та была в сознании, и, несмотря на болезненную худобу, выглядела совершенно выздоровевшей.
– Линдсей! Линдсей, как я рада видеть тебя! – воскликнула Миа. – Как здорово, что ты зашла! С утра тут были Антон и Питер, но они ушли.
Роллинз сделал знак Линдсей – "нужно поговорить", та согласно кивнула и обратилась к Миа:
– Как ты?
– Все просто отлично, я чувствую себя абсолютно здоровой… я уже успела тут соскучиться… хотелось бы знать, когда меня выпишут.
Линдсей улыбнулась.
– Глядя на тебя, можно предположить, что этого ждать осталось недолго. Я сейчас, – она последовала на Роллинзом в коридор.
Выжидающе она поглядела ему в лицо, предчувствуя, что вести у него неблагополучные. Линдсей немного сердилась на Роллинза, но совсем чуть-чуть, ведь она его давно знала, а он её. Сейчас их пути пересекаются редко, но вот раньше они часто сотрудничали.
– В госпитале творится что-то странное, – заговорил Роллинз очень серьезно. – Приборы с ума сходят. Здесь повсюду ощущается какая-то сильная вибрация. Приборы её улавливают, но индетефицировать не могут. Я сделал скидку на то, что это госпиталь: медицинские приборы и психокинетическая энергия и прочее, но всё равно – ситуация кажется мне опасной.
Линдей серьезно и внимательно выслушала его и задала вопрос, уже зная на него ответ:
– Ты думаешь, это Миа виновата?
– Да. Именно она. И то, что случилось ночью… Знаешь, Линдсей, она ведь абсолютно ничего не помнит!
– Как ничего?
– О произошедшем я узнал от Антона и Питера, но то, что произошло в палате до их появления, остается тайной. Я расспрашивал Миа, её расспрашивали и Антон и Питер, но она говорит, что ничего не помнит. Совсем ничего. Она убеждена, что только сегодня утром пришла в себя. Что она делала на крыше госпиталя, и кто ней приходил ночью – остается тайной.
– Но почему Антон поручил тебе это дело? – напрямую спросила молодая женщина.
Роллинз удивленно взглянул на неё.
– А что такого? ТЕБЕ ЭТО КАЖЕТСЯ СТРАННЫМ?
– Да, – прямо ответила Линдсей. – Мы это начали, мы и должны этим заниматься. Опыт, в результате которого Миа впала в кому, проводила наша группа. Почему Антон решил подключить тебя?
Роллинз помолчал.
– Приказы начальства не обсуждаются, Линдсей, – сказал он со вздохом. – Ты хочешь, чтобы я чувствовал вину перед тобой, за то, что перешел тебе дорогу?
Линдсей не нашлась, что ответить. Молча она наблюдала за тем, как к Роллинзу подошла одна из его коллег, протянула какую-то папку, поверх которой сунула листы с графиками, со словами: "То, что просили…"
Кертис, перебирая бумаги, покосился на Линдсей, помялся немного, и вдруг сказал:
– Если честно, то знай: я сам напросился на это дело.
Линдсей ухмыльнулась, ей почему-то показалось, что Кертис шутит.
– Зачем? Тебе в Управлении нечем заняться?
– Напротив, дел невпроворот. Но…
– Что?
– Дело в том, что я когда-то занимался похожим делом. Весьма запутанное дело… но его тогда прикрыли. Сейчас я посчитал момент удобным, чтобы вновь заняться им.
Линдсей заинтересованно поглядела на него.
– Ты говоришь о деле Хендрикса и его семьи?
– Нет, – отрицательно покачал головой Кертис. – Питер мне уже сказал, Клер звонила и высказала предположения, но я думаю, что Миа – это совсем другой случай. Здесь не то, что было с Антоном и его семьей.
– Тогда что же? О каком еще закрытом деле ты говоришь?
– Сейчас трудно будет тебе объяснить, – уклонился от ответа Роллинз. – Оно запутанное, к нему так просто не подойти. Если тебе угодно, то я объясню все позже.
Линдсей нахмурилась, чувствуя, что больше информации Кертис ей давать не намерен, и все же спросила:
– А то дело… О котором ты говоришь… Почему его прикрыли?
– Старший следователь приказал. Я был против, но моё слово, против его… Руководство прислушалось к рекомендациям старшего следователя и дело было сдано в архив.
Линдсей едва удержалась от того, чтобы вновь не хмыкнуть. Она знала Кертиса давно, и ей было непонятно, каким образом тот упустил дело из своих рук. Обычно этот человек готов был любыми способами отстаивать свои интересы перед начальством, и всегда выходил победителем.
– Сейчас, надеюсь, фортуна от тебя не отвернется, – саркастически проговорила она, намереваясь на этом закончить разговор.
Роллинз, уловив насмешку, слегка скривился в ответ и отошел в сторону, с сосредоточенным выражением лица он принялся перебирать бумаги. Линдсей некоторое время стояла неподвижно, погруженная в свои мысли, потом, очнувшись, вернулась в палату к Миа.
– Что с тобой, Линси? – спросила та, заглянув ей в лицо. – Ты чем-то встревожена?
– Так, пустяки, – отмахнулась Доннер.
Тут Миа увидела кольцо на её безымянном пальце и воскликнула:
– Так-так! Я что-то интересное пропустила?!...
Пришлось Линдсей посвятить её в курс дела, хотя особого удовольствия она от этого не получила. Как же сложно принимать поздравления! Линдсей почему-то неотступно преследовал стыд, какое-то чувство вины, как будто, рассказывая о Марке, она чего-то сознательно недоговаривала.
– Господи, – протянула Миа, – сколько всего я пропустила! Хотя с Марком у вас давно к этому шло, не так ли?
Линдсей подтвердила, хотя не слишком уверенно.
– Вообще-то… я не ожидала… – вздохнула молодая женщина. – Неожиданно как-то всё… То есть, конечно, я рада… – Линдсей чувствовала настоятельную потребность высказаться, но и сама не знала, что сказать. Чувства метались в её груди, искали выхода в словах, подступали к горлу, но не обретали формы. – Хватит обо мне. Лучше давай поговорим о тебе. Что тебе сказал Роллинз?
Миа, откинувшись на подушки, пожала плечами.
– Похоже, я для него объект исследования.
– Так оно и есть, – улыбнулась Линдсей. – Антон велел ему заняться тобой.
– Если Антон велел, то я не имею ничего против, – проговорила Миа спокойно. – Кажется, этой ночью я доставила ему беспокойство.
Линдсей посерьезнела и внимательно поглядела на девушку.
– А ты сама помнишь, что именно произошло этой ночью?
– Нет, – Миа покачала головой. – Мне казалось, что я спала и внезапно проснулась этим утром. А когда Антон и Питер начали меня расспрашивать… Я просто не знала, что им ответить… Всё так странно… Особенно… особенно вопросы Роллинза…
– Почему тебе так кажется? – оживилась Линдсей.
– Ну, может быть, так нужно… Я ожидала чего угодно, но только не того, что он будет расспрашивать меня о том, какие сны мне снились в детстве… Кажется, он очень заинтересовался моими сновидческими способностями, а ведь именно благодаря им я оказалась тогда в лаболотории и провалилась в это беспамятство.
– И?
– Я рассказала ему о своих снах.
– И?
– Он спросил меня, встречала ли я раньше людей с такими же способностями. Я ответила, что может быть и встречала, но они меня не ставили об этом в известность. В конце-концов – сон, это личное дело каждого…
– И?
– А он вдруг сказал, что мои способности – это редкий феномен. Похоже, Антон отдал ему материалы по нашему последнему делу, то есть, по тому делу, которое мы вели до… – Линдсей закивала, давая понять, что поняла её и ждет продолжения, Миа продолжила: – он сказал, что встретить двух таких человек, как я, за его жизнь – большая редкость. И добавил, что такие люди, как я, могут развивать свои способности…
– И?
– Я ответила, что никогда и не думала об этом, единственный раз, когда я пробовала воспользоваться ими, привел к тому, что я оказалась в этом госпитале, вот в этой больничной койке, с провалом в памяти длинной в несколько месяцев… Кажется, мои ответы удовлетворили его, по крайней мере, он перестал расспрашивать меня…
Линдсей погрузилась в размышления – они были полны сомнений. Кертис Роллинз – одна из темных лошадок Управления. Помнится, он неплохо работал под началом у Элсингера, у них были общие секретные делишки. Сейчас, когда Элсингера нет, а его место занял Антон, Управление отказалось от подобной тактики ведения дел, и Кертис, похоже, оказался не у дел. Возможно. Возможно и нет. То, что Антон вдруг назначил сюда Кертиса, выглядит подозрительно. Интересно, Антон действительно отдал ему материалы по делу, которое они вели, перед тем, как злосчастный опыт не погрузил Миа в кому?
– Линси! – голос Миа вернул молодую женщину реальности.
– Что?
– Я ведь спросила его…
– О чем?
– Что бывает с теми, кто развивает способности. Знаешь, что он ответил? Сказал, что такие люди представляют особую ценность, и, как правило, работают на правительство. Вот и все.
"Так-так…", – подумала Линдсей.
***
Чуть позже она созвонилась с Антоном и спросила, отдавал ли он Кертису материалы по делу, касающиеся Миа.
– Конечно, я их предоставил ему в пользование, – был ответ. – Как же иначе, Линдсей? Ведь ему необходима самая полная информация.
– И все же, Антон, не понимаю, зачем Кертису этим заниматься, – стояла на своём Линдсей. – Мы могли бы…
– Линдсей, я уже принял решение, извини.
Доннер раздраженно надула губы. Нет, Антон положительно зазнался, после того, как пошел на повышение! Теперь он считает, что не обязан ничего объяснять даже своим старым друзьям! И это – после всего того, что они пережили за все время, пока работали в команде! Линдсей от природы была немного капризна, и сейчас дала волю своему недовольству:
– Хорошо, Антон, будь по-твоему. Но скажи, это как-то связано с давним делом, которое Кертису так и не удалось довести до ума? Иначе, почему его так заинтересовали сновидческие способности Миа?
В трубке повисла тишина.
– Кто тебе это сказал, Линси? – очень мягко заговорил Антон после паузы.
– Сам Кертис.
– И много он тебе рассказал?
– Не так много, иначе бы я не спрашивала тебя.
– Хорошо, Линси, – сдался Антон. – Я действительно отдал это дело Кертису, потому что он убедил меня, что случай здесь тот же самый. Он так же убедил меня в том, что это еще не конец истории, а только начало. За Миа нужно наблюдать.
– Зачем? Что должно произойти?
– Ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответов, Линси, – вздохнул Антон. – В данный момент Кертис – самый осведомленный в этом смысле человек. Он знает то, что не сохранилось в архивах ОНИР.
– То есть?
– То дело, о котором тебе, похоже, намекнул Роллинз, было закрыто почти двенадцать лет назад. Старшим следователем был Френк Элсингер, Роллинз – его подчиненный. Большинство документов, списанных в архив, исчезло. Не сомневаюсь, что здесь постарался сам Элсингер, после того, как пошел на повышение.
"Ага!" – подумала Линдсей.
– Кертис сказал мне, что рано или поздно феномен Миа заинтересует людей из правительства. Поэтому нужно держать ухо востро. Линси?
– Понимаю, – вздохнула Линси.
– Кстати, Клер сказала, что Марк сделал тебе предложение. Прими мои поздравления…
– Спасибо, – как можно более жизнерадостно ответила на это Линдсей и прервала связь.
На самом деле она ничего не понимала. Поэтому, на всякий случай, Линдсей решила связаться с Роллинзом и пригласить его на обед.
***
Миа находилась в замешательстве. То, что происходило вокруг, не поддавалось её разумению. Странные расспросы Кертиса, задумчивость Линдсей, взгляды Питера и Антона… Но она ведь только проснулась, только пришла в себя, этому нужно радоваться, а все вокруг такие напряженные…
По-скорее бы её выписали! Миа твердо решила, что возьмёт краткосрочный отпуск и съездит к морю. Послушает шум прибоя… посмотрит на необыкновенные морские закаты… соберется с мыслями… и потом вернется. Вернется к работе…
***
Едва Линдсей села за руль автомобиля, чтобы отправиться домой, ее мобильный требовательно запищал. Звонил Эксон.
– Доннер, это я, – раздался его голос в трубке. Линдсей подумала, что Эксон, несмотря на выдающиеся способности и интеллект, все же придурок. Они столько лет знакомы, а он всё еще, когда звонит ей на телефон, говорит "это я", как-будто боится, что она его не узнает. – Ты где сейчас?
– В машине, собираюсь домой.
– Я только что разговаривал с Антоном.
– И?
– Он отправляет нас в Германию.
– Куда?!
– В Германию, точнее в Бремен. Видишь ли, с ним связался какой-то профессор, из тамошнего университета, и попросил помощи. Дело в том, что в последнее время в его университете происходят странные вещи… Не спросишь какого рода? Тогда я сам скажу: у некоторых из его студентов были припадки, причем это были вполне здоровые молодые люди. Антон хочет, чтобы мы с этим разобрались.
Слушая Эксона, Линдсей медленно закипала.
– Бремен? Из-за каких-то припадков? Антон считает нас совсем наивными, раз думает, что я не пойму его маневра!
– Какого маневра!
– Он хочет, чтобы мы уехали подальше от Миа, чтобы не лезли под руку Кертису!
Питер некоторое время молчал, потом сказал с осторожностью:
– Линси, мне кажется, что у тебя развивается паранойя. С чего ты взяла?
– С того, Питер, что я, в отличии от некоторых, обладаю проницательностью. И мне совершенно не хочется ехать в Бремен и оставлять здесь Кертиса и Миа, ради каких-то припадочных студентов.
– Кертиса и Миа? Пахнет ревностью.
– Шел бы ты, Эксон, – ответила Линдсей, но вполне миролюбиво. – Передай Антону, что я не поеду в Бремен, даже если он будет угрожать мне увольнением! – она выключила телефон.
Дома она первым делом прослушала автоответчик и обнаружила шесть сообщений от Марка, и одно – от Питера, который поздравлял её с помолвкой.
– Сказать напрямую побоялся, – хмыкнула молодая женщина. – Огурец малохольный…
Перезванивать Марку она не стала: никого видеть не хотелось. Линдсей достала коньяк и выпила свою обычную порцию, после чего отправилась в душ. Не переставая она думала о том, что же такое творится с Миа, если Антон делает все, что попросит Кертис.
***
Следующим утром у неё состоялся разговор с Антоном в его кабинете. Линдсей волновалась, а Антон, напротив, был спокоен. Это слегка раздражало её, что невольно сказалось на её тоне.
– Антон, не хочу давить на тебя, но я не думаю…
– Линдсей, будь добра, присядь. Не хватало еще, чтобы ты стояла передо мною в моем же кабинете. Как настроение?
Немногого пристыженная Линдсей села в предложенное кресло, видя благодушное лицо Антона, она взяла себя в руки:
– Настроение у меня хоть куда.
– Рад, очень рад. Как твои дела с Марком?
– Так же, как и вчера. Антон, оставим мою личную жизнь в покое, – попросила молодая женщина. – Я пришла сюда не за этим.
– Я знаю, за чем ты пришла. Ты не хочешь ехать в Бремен, Питер мне сказал.
– О тебе не все сказал, Антон. Моё нежелание отправляться в Германию – не просто каприз. Просто я думаю, что, после того, как Миа очнулась, я должна находиться в непосредственной близости от неё. Тем более что ты сам мне сказал, что сейчас с неё нельзя спускать глаз. А то, что ты вдруг поручил нам вести дело не где-нибудь, а в Германии, уж очень походит на то, что ты хочешь избавиться от нас, от меня.
За время её монолога Антон ни разу не прервал её, однако его лицо помрачнело.
– Линдсей, иногда твоя подозрительность переходит все возможные границы, – заметил он мягко. – Тебе не кажется?
Линдсей надула губы, и в этот момент она очень походила на очаровательного ребенка. Антон улыбнулся. Линдсей, подумав, тоже улыбнулась, как бы прося прощения за бестактность. Она поняла, что Антон намерен сопротивляться "до последнего" и от него ничего не добьешься. Ладно!
– Хорошо… Извини, я погорячилась, – вздохнула Линдсей. – Наверное, мне нужно пойти позавтракать. Тогда я стану менее кровожадной.
Антон рассмеялся и закивал головой.
Выходя из его кабинета, Линдсей подумала, что теперь её единственная надежда – Кертис Роллинз. Только он мог ответить на вопросы Доннер.
***
Все попытки дозвонится до Кертиса закончились провалом. Его телефон был мертв, не отвечал даже автоответчик. Линдсей пришлось отправиться в Германию с Эксоном, так и не добившись от Роллинза нужной ей информации.
– Итак, Миа, пожалуйста, сосредоточься на картинках, – попросил Кертис.
Миа, подавляя недовольство, в который раз разглядывала аккуратные картонные квадратики, на которых были изображены странные знаки, иногда сложные, иногда простые, состоящие просто из переплетающихся линий. Но сколько Миа на них не глядела, голова её оставалась пустой. Ничего не приходило на ум.
– Видишь что-нибудь знакомое? – в который раз интересовался Роллинз.
Миа отрицательно покачала головой, затем бессильно откинулась на подушки.
– Прости, – пробормотала она. – Но, похоже, я ничем не могу помочь тебе.
– Ничего страшного. Ведь мы только начали заниматься этим. Когда ты окончательно поправишься – тогда мы увеличим нагрузку… – Кертис стал аккуратно складывать картинки в стопку. – Думаю, на сегодня с тебя хватит.
Миа согласно кивнула головой.
Перед уходом Кертис положил картинки на столик в углу палаты со словами:
– Оставлю их здесь, на случай, если на досуге ты захочешь их рассмотреть.
Миа промолчала в ответ, и Кертис ушел. После этого она долго лежала не шевелясь на больничной койке, не открывая глаз. Миа чувствовала себя очень уставшей. Это было странно, ведь целый день она не поднималась с постели.
Миа грустила. Ей было грустно от того, что Питер и Линдсей сейчас в Европе, потому что ей не хватало жизнерадостности Доннер, и стеснительной заботы Эксона. Да, то бывал резковат с ней, но Миа видела, как он переживает за нее. Это грело душу.
Вечером к Миа зашел доктор Крейвен. Он был весел и многословен, и, пока проверял её давление и пульс, не переставая, выспрашивал у Миа о Линдсей.
– Она ваша коллега? Как давно вы работаете вместе? Она, наверное, замужем? Нет, но собирается? У нее, должно быть, много ухажеров? Миз Доннер очень красивая женщина… Почему она теперь вас не навещает?... – и прочее в том же духе.
В конце-концов он сделал Миа укол и ушел, пожелав спокойной ночи. Миа мрачно подумала, что заснуть-то она заснет, но теперь она боялась своих снов. Уж слишком большой к ним проявлялся интерес. Все же, незаметно для себя, она задремала.
Миа услышала шепот. Шепот слишком жуткий, чтобы быть человеческим. Язык был витиеватым, незнакомым, и все же Миа понимала всё, что он говорит.
"ПОМНИ ! ПОМНИ !"
Затем перед её внутренним взором возникло видение. Она увидела семя, упавшее с неба в черную рыхлую землю, и ростки тотчас появившиеся на свет. Они тянулись вверх, к солнечному свету, росли и крепли. Так появилось огромное цветущее древо, с пышной раскидистой кроной… Но затем древо начало чахнуть, листья с его кроны облетели, ветви изломались, ствол усох. Древо почти погибло, но все же не совсем. Миа увидела, как несколько веточек с того древа, еще не усохшие до конца, были унесены шальным ветром и упали в землю. И эти веточки дали ростки, и те потянулись к солнцу, давая жизнь новым могучим древам. Их было много, но слишком много из них так же усыхали, как их прародитель, и уже не давали новых ростков. Они гибли окончательно и бесповоротно. Другие же древа становились все сильнее и могучее, набираясь богатырской мощи, и ничто их уже не могло сломить…
– ВРЕМЕНА ПРИШЛИ… ПОСМОТРИ НА ДРЕВА! СОЧТИ ИХ И ЗАПОМНИ!!!
Миа послушно поглядела на древа, считая их: шестнадцать, шестнадцать их выжило!
– ЗАПОМНИ! ВСЕГО ШЕСТНАДЦАТЬ ИХ ОСТАЛОСЬ. РАНЬШЕ БЫЛО МНОГО, НО СЕЙЧАС ИХ НЕТ. ТВОЯ КРОВЬ – В ОДНОМ ИЗ ЭТИХ ДРЕВ. НАЙДИ ОСТАЛЬНЫХ, ТАКИХ ЖЕ, КАК ТЫ.
– Но как?– воскликнула Миа.
– ОНИ ЖИВУТ… ЖИВУТ СРЕДИ ВАС… МЫ БУДЕМ ИСКАТЬ ИХ ВМЕСТЕ…
Миа провалилась в темное и непроницаемое беспамятство. Пришла она в себя от того, что почувствовала, как чьи-то руки подхватывают её. В ужасе она открыла глаза и попробовала воспротивится.
– Спокойно, сестренка! – прикрикнул на неё медбрат. Он отнес её на постель и осторожно уложил, затем укрыл одеялом. Миа недоуменно уставилась на него, затем перевела взгляд на пол. Она с трудом удержалась от того, чтобы не вскрикнуть. Картинки, оставленные Роллинзом, теперь были разложены на полу: разложены то с прорехами, то слитно, с каким-то особым смыслом.
– Это я сделала? – прошептала Миа.
– Кто ж еще, сестренка, если ты на полу валялась? – насмешливо ответил медбрат и вызвал дежурного доктора.
Антон взглянул на свои наручные часы и нахмурился. Сегодня он опаздывал на работу, что было на него непохоже. Еще немного, и Клер начнет трезвонить ему на мобильный… Он завел автомобиль на стоянку, подумывая о том, что это вовсе не плохо – быть начальником. По крайней мере, можно без зазрения совести опаздывать на работу.
Захлопнув дверцу автомобиля, Антон положил кейс на крышку капота и поправил галстук. Рассеянным взглядом он скользнул по морю автомобилей, припаркованных на автостоянке Управления. В то же мгновение его глаза остановились на причудливо знакомой фигуре. Антон вздрогнул. Несомненно, он уже видел эту куртку с капюшоном, который сейчас был беспечно откинут назад. Точно так же был одет тот ночной гость, прятавшийся в кустах близ его дома.
Он пригляделся и еще больше удивился. Это была девочка-подросток, лет которой, на вид, было тринадцать-четырнадцать. Одета она была в джинсы, темный свитер и ту самую куртку. Её лицо показалось Антону сразу чрезвычайно миловидным, а особое очарование внешности придавала копна черных волос, ниспадающих на спину. Девочка без особой цели крутилась на газоне, возле автостоянки, и, казалось, была полностью поглощена своими мыслями. Почему-то вдруг Антону показалось, что он видит перед собой свою погибшую дочь, несмотря на то, что в их внешности не было ничего схожего.
Он шагнул в её сторону, будто во сне, чувствуя только боль в сердце.
Девочка-подросток, словно почувствовав его приближение, резко вскинула голову и вперила в Антона взгляд непроницаемых серых глаз. Всего на секунду. Затем она отшатнулась, повернулась и быстро зашагала прочь, почти побежала.
Антон остановился, провожая взглядом. Теперь он не сомневался, что именно она стояла в кустах перед его домом. Но кто она? Что ей нужно? Если она знает его, то почему не подойдет, не заговорит?
Потоптавшись на месте, Антон поплелся в Управление. Уже у пропускного пункта его мобильный начал разрываться. Звонил Роллинз. Он сообщил о новом ночном происшествии с Миа. Антон, так и не пройдя через пропускной пункт, развернулся и поспешил к своей машине.
Он направился в госпиталь.
***
Миа молчала. Она едва кивнула Антону в ответ на приветствие, глядя на свои руки, будто ничего более интересного вокруг не было. Кертис искоса поглядывал на неё, но, видно, не решался с нею заговорить. Молча она протянул Антону фотографии, сделанные утром: на них было зафиксировано положение на полу картонок с рисунками. Сами картонки уже убрали, аккуратно сложив на тумбочке.
Антон некоторое время разглядывал снимки, потом вернул их Кертису. Присев на стул. Рядом с больничной койкой, он неспеша заговорил с мрачной девушкой:
– Ты выглядывала в окно, Миа? Чудесное утро…
Миа пожала плечами, не поднимая на него глаз.
– Как твое настроение? Вижу, что неважное… Может, тебе принести чего-нибудь? Чего ты хочешь – фруктов, шоколада…
– Антон! – Миа наконец-то взглянула на него, этот взгляд был и серьезным и растерянным одновременно. – Мне ничего не нужно. Правда, не нужно.
– Уверена?
– Я хочу уйти из этого госпиталя, – резко поменяла тему девушка. – Как можно скорее.
– Почему? Тебе здесь не нравится?
– Мне здесь небезопасно находится, – ответила Миа и её голос задрожал.
– То есть? – удивился Антон и переглянулся с Роллинзом.
Миа долго молчала, очевидно, не решаясь заговорить, но, всё же, собравшись с духом, принялась рассказывать:
– Я вспомнила. Этой ночью я вспомнила…
– Что именно, Миа?
– Вы сами спрашивали меня… То, что я забыла… Теперь я все помню отчетливо… Тогда я очнулась, а Питер спал в кресле. Я вышла из палаты и стояла в коридоре, когда… вдруг что-то подхватило меня… я закрыла глаза и слышала, как голос разговаривает со мной… Он все говорил и говорил, а потом я услышала голос Питера, открыла глаза и увидела, что нахожусь на крыше… я едва не упала, но Питер поймал меня… а затем я заснула и проснулась от того, что какой-то страшный человек пришел ко мне… Питера не было рядом… этот человек велел мне все забыть и… и не искать… Не искать таких, как я… Да, именно так он и сказал… а потом прибежал Питер…
После паузы, Кертис осторожно спросил её:
– Ты сказала, что слышала голос. Ты помнишь, что он говорил?
– Помню, но не могу передать. Всё это было… как-будто зашифровано… когда я думаю об этом, я не могу сосредоточиться… – сказала девушка. – Как будто я вижу перед собой книгу, написанную на иностранном языке…
Кертис и Антон вновь переглянулись.
– Значит, этой ночью ты все вспомнила, – уточнил Антон.
– Да… Потому что… Потому что он, голос, вновь приходил ко мне. Он снова разговаривал со мной. Он послал мне видение…
– Какое видение?
– Трудно обьяснить, – пробормотала Миа и умолкла. Её лицо стало еще более мрачным и задумчивым.
– Ты попробуй.
– Не хочу, – ответила Миа, в её голосе появилась враждебность. – Антон, сделай так, чтобы я могла покинуть это место. Я не хочу здесь оставаться.
Хендрикс тяжело вздохнул.
– Даже если я сделаю так, ты должна понимать, Миа, что ты еще не выздоровела. Тебя выпишут с условием, что ты будешь соблюдать домашний режим.
– Отлично, я согласна.
– А я, Миа, не согласен, – возразил Антон. – За тобой нужно присматривать, а это возможно только в том случае, если ты останешься здесь, или будешь переведена в лаболотории Управления.
Миа хмуро посмотрела на него.
– Я подумаю.
Больше она не сказала Антону и Кертису ни слова. Они, еще немного побыв рядом с ней, ушли. Но перед тем, как покинуть госпиталь, Антон позвонил в Управление. В тот же день перед дверью палаты, где лежала Миа, появился вооруженный человек, в обязанности которого входило охранять Стоун. Этот человек подчинялся только Антону и Донахью.
" Это для того, чтобы ко мне никто не вошел, или чтобы я никуда не вышла?" – раздраженно подумала Миа, узнав о распоряжении Хендрикса. Она с сожалением подумала о том, что Линдсей сейчас далеко.
***
Перед тем, как поехать домой, Антон зашел в супермаркет за продуктами. Пока он ходил с тележкой между рядами, выбирая товар, совсем стемнело. На дорогах зажглись огни, похожие на огромных светлячков. Было тепло, в воздухе пахло поздней осенью.
Будь Антон помоложе, он бы нашел этот вечер удивительно романтичным.
Но сейчас ему казалось, что он чересчур стар и устал для таких чувств. Почти вся жизнь позади, и с ним осталась горечь, и больше ничего…
Антон, осторожно ведя машину по узкой дороге в спальном районе, поглядел в сторону. Его внимание привлекло движение на детской площадке, пустовавшей в такое время. Одинокая фигура раскачивалась на качели, сильно отталкиваясь, отчего слегка вьющиеся волосы взлетали на ветру. Сердце Антона ёкнуло, он надавил на педаль тормоза.
Не спеша он вошел на детскую площадку и приблизился к качелям. Девочка заметила его слишком поздно, для того чтобы убежать. Её огромные серые глаза испуганно распахнулись, губы скривились… и в этот момент она вдруг так остро напомнила Антону кого-то!
– Привет! – поздоровался Хендрикс.
– Вечер добрый, – немного подумав, дружелюбно ответила девочка. Говорила она ясным голосом, однако от Антона не ускользнул едва уловимый акцент, с которым она произносила слова.
– Я тебя не напугал? Здесь темновато, а ты тут одна.
– Нет, меня трудно напугать, – спокойно ответствовала девочка, и, улыбнувшись, прибавила: – Absit omen!
Брови Антона поползли вверх.
– Латынь, – проговорил он удивленно. – Знаешь латынь?
– Немного, – девочка хмыкнула. – Но я учусь.
Антон кивнул, чувствуя смущение перед прямым и непроницаемым взглядом этого подростка. С каждой секундой у него росло совершенно неадекватное чувство, что он знаком с этой девочкой давным-давно.
– Я видел тебя раньше, – заметил Хендрикс, только для того, чтобы сказать что-нибудь.
– Я вас тоже.
– Ты живешь здесь?
– Нет, – совершенно неожиданно ответила она. – Я живу далеко отсюда, очень далеко.
– Значит, ты гостишь здесь?
– Вроде того.
Антон вновь задумался над акцентом девочки, потом встрепенулся, осознав, что эта ситуация выглядит весьма странно: что он, старик, стоит тут вечером и пристает с расспросами к ребенку? Для чего? Ведь он даже имени её не знает!
– Меня зовут Карина,– сказала девочка, будто прочитав его мысли.
– Э… Антон, – растерянно представился Хендрикс.
– Я знаю, как вас зовут. Антон Хендрикс – не так ли?
– Верно… А откуда…
– А я многое знаю!.. Я знаю, например, что вы думаете о том, меня ли вы видели в кустах перед вашим домом вечером; или почему я нахожусь сейчас здесь. Не так ли, мистер Хендрикс?
Антон опешил.
– Карина, ты говоришь странные вещи…
– Вам ли удивляться странным вещам, мистер Хендрикс! – девочка сунула правую руку в карман куртки и вынула небольшой темный шар, он слегка покачивался на её ладони. Девочка протянула ему шар: – Возьмите, мистер Хендрикс. Это вам.
Антон взял шар из её рук, он был легким, будто полым внутри, и, несомненно, стеклянным.
– Что это?
– То, чего вам и вашему агентству не хватало, мистер Хендрикс. Я говорю об опытах со сновидцами. Они ведь не могут разыскивать друг друга, не так ли? Ваше агентство тоже пыталось отыскать ИХ ВСЕХ, раньше пыталось и сейчас пытается… Только я знаю, что все ваши опыты провалились, мистер Хендрикс. Arenae mandare semina, я бы сказала… Но я хочу вам помочь, поэтому и принесла вам это. Оно поможет вам отыскать их всех. Всех сновидцев…
– Откуда ты знаешь о сновидцах? И почему ты говоришь со мной об этом?! – воскликнул Антон, чувствуя ужас перед этим ребенком. Эта девочка определенно его пугала. Что она такое говорит?
– Вы знаете, мистер Хендрикс, что не за горами тот день, когда сновидцы будут решать судьбу мира, – четко выговаривая слова, проговорила девочка. – В этом их прямое предназначение, но сновидцы подчас и сами не подозревают об этом. Но зато об этом знают могущественные организации, не мне вам о них говорить, мистер Хендрикс, вам приходилось с ними сталкиваться. И вам известно, какую цель преследуют эти организации. Они сотрудничают друг с другом. Они хотят власти – власти, не ограниченной пределами нашей планеты. И они этого добьются, если…
– Если? – выдохнул Антон.
– Если им удастся найти всех сновидцев, и заставить их служить им. Этого нельзя допустить. ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ ЭТОГО ДОПУСТИТЬ!
Она резко остановила качели и соскочила на землю, сунув руки в карманы куртки, отступила на несколько шагов, и в последний раз взглянула на Антона.
– Не теряйте времени, мистер Хендрикс!
Сказав это,она вдруг кинулась бежать, и вскоре исчезла в темноте. Антон не пытался её догнать. Он был потрясен. С трудом он заставил себя очнуться и вернуться к машине.
Перед его внутренним взором стояли огромные серые глаза этой девочки, глаза, которые, Антон мог поклясться, были ему до боли знакомы. Но где, где он мог видеть их?
Антон завел мотор, но поехал не домой, а прочь из спального района, где он проживал с женой. Он возвращался в Управление. По дороге он позвонил Кертису и попросил его быть на месте к его приезду.
***
Миа была сердита.
Ей совершенно не нравился тот факт, что она все еще находится в госпитале. Ситуацию усугублял вооруженный человек у двери ее палаты. Всё это заставляло её чертовски нервничать.
За окном стемнело, близилась ночь.
Миа без конца размышляла над словами Антона, прикидывая два возможных варианта: остаться здесь или переехать в лаболотории Управления. И тот и другой вариант были одинаково неприятны для Миа. Создавалось впечатление, что она находится под арестом!
Встревоженная своими собственными мыслями, Миа решила наутро обязательно поговорить с Антоном.
***
Лаболатории Управления в этот час уже были пусты, рабочий день давно окончился. Охранник с улыбкой пропустил Антона, сообщив, что его уже ждет Кертис Роллинз. Антон автоматически поблагодарил его. В кармане его плаща, лежал загадочный шарик, который ему отдала девочка-подросток. Его душа пребывала в смятении.
– Поздновато для работы, – заметил Роллинз шутливо, и добавил: – Кофе будешь?
Антон кивнул.
Кофеварка находилась в отдельном кабинете, принадлежавшем одному из сотрудников. Там Антон с Кертисом и устроились. Пока Роллинз наливал в чашки дымящийся ароматный кофе, Антон, сев в кресло, достал загадочный шарик. Положив его на ровную поверхность рабочего стола, он некоторое время пристально разглядывал его. Без толку! Роллинз поставил перед ним чашку с кофе и удивленно проследил за взглядом Антона.
– Что это?
– Сам не знаю, – откликнулся Антон меланхолично.
– Интересно… – Кертис сел в кресло напротив, и двумя пальцами взял шарик. Поднеся его очень близко к глазам, он принялся его разглядывать. – Откуда это у тебя?
– Лучше не спрашивай…я до сих пор не могу понять…
– Именно из-за этого ты позвонил мне? На мой взгляд это – простая безделушка, сувенир. Я видел такие стеклянные шары на блошином рынке… Странно правда, что он такой легкий. Полый внутри?
Антон сделал глоток кофе и пожал плечами.
– Сам хочу знать.
Кертис продолжал вертеть шар, попутно делая замечания в полголоса: "Швов или спайки не заметно…", "Стекло прозрачное, похоже, что окраска нанесена снаружи…" или "Что за вещество?"… Когда кофе было допито, они покинули кабинет, переместившись в лаболаторию.
Кертис, покосившись на часы, сказал:
– Сначала попробую просто просканировать, а там посмотрим, в какую сторону двигаться…
Антон одобрительно кивнул.
Кертис направил луч сканирующего устройства на шар, одним глазом глядя на монитор компьютера. В тот момент, когда луч сканнера коснулся стекла, компьютер издал громкий протестующий звук. Антон встревожено поглядел на монитор, но, похоже, проблемы уладились: по экрану ползли цифры и данные, появилась схема. Кертис оставил в покое сканнер и прилип к монитору, с открытым ртом разглядывая полученные данные.
Антон вопросительно поглядел на него.
– Что там?
– Черт меня подери… – пробормотал Кертис, не обращая внимания на вопрос Антона.– Будь я проклят! Это оно самое!.. Значит, кто-то все же довел это до ума! Не думал, что это случится при моей жизни!..
Во внутреннем кармане требовательно завибрировав мобильный телефон. Антон вытащил трубку, и ответил:
– Хендрикс… – в одно мгновение выражение его лица изменилось, он смертельно побледнел. Севшим голосом он окликнул Роллинза: – Звонят из госпиталя, это Донахью.
– И что?
– Он говорит, что Миа сбежала. Выпрыгнула из окна…
***
Опасения Миа оправдались. Стоило ей только немного задремать, как тот самый голос наполнил её голову вновь. Чья-то воля сковала её тело, не позволяя двигаться, управляя её разумом, её волей.
" ТЫ ДОЛЖНА НАЙТИ ИХ! НАЙТИ ИХ ВСЕХ! "
– Как? – беспомощно спросила девушка.
"ДРУЗЬЯ ПОМОГУТ ТЕБЕ… НО ВРАГИ БУДУТ МЕШАТЬ. ОНИ ХОТЯТ ЗАПУГАТЬ ТЕБЯ. ОДИН ВРАГ УЖЕ ПРИХОДИЛ К ТЕБЕ… И ЕЩЕ ПРИДЕТ. ТЫ НЕ ДОЛЖНА БОЯТЬСЯ…"
– Враги причинят мне вред?
" ВОЗМОЖНО… НО ТЫ НЕ ДОЛЖНА БОЯТЬСЯ! "
– Что этим врагам от меня нужно?
" ОНИ НЕ ТВОИ ВРАГИ – ОНИ НАШИ ВРАГИ. ОНИ – УБИЙЦЫ И ВАРВАРЫ, ОНИ НЕ ПОДЧИНЯЮТСЯ ЗАКОНАМ. ОНИ ПОЖИРАЮТ И УНИЧТОЖАЮТ ЖИЗНЬ ВЕЗДЕ, ГДЕ ПОЯВЛЯЮТСЯ. НО И У НИХ ЕСТЬ ЦЕЛЬ, КАК И У НАС… ОНИ НЕ КОСНУТСЯ ЭТОГО МИРА, ПОКА ЗДЕСЬ ЕСТЬ СЕМЕНА ОТ КРОВИ НАШЕЙ… СЕМЕНА НЕ ПОГИБШИЕ, НО ЖИВЫЕ, ПРИБЫВАЮЩИЕ В ЭТОМ МИРЕ… ТЫ – ОДНО ИЗ ЭТИХ СЕМЯН. ОНИ БОЯТСЯ ТЕБЯ, БОЯТСЯ, ЧТО ТЫ НАЙДЕШЬ ОСТАЛЬНЫХ…"
– А если я откажусь искать остальных?
" ТЫ ОТВЕРГНЕШЬ СВОЮ ПРИРОДУ, ТО, ЧТО СОЗДАЛО ТВОЙ РОД, ЧТО ТЕБЯ ПОРОДИЛО… РАВНО, КАК ЕСЛИ БЫ ТЫ ОТВЕРГЛА СВОЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ОБЛИК, И СОГЛАСИЛАСЬ СТАТЬ ЖИВОТНЫМ, ДОМАШНИМ СКОТОМ…"
– Но что будет потом?
" НЕ БОЙСЯ, ТЫ НЕ ОДИНОКА. ДРУГИЕ, ТАКИЕ ЖЕ КАК ТЫ, ТАКЖЕ, КАК И ТЫ, ЗАНИМАЮТСЯ ПОИСКОМ… НАЧНИ ИСКАТЬ И ОНИ НАЙДУТ ТЕБЯ…"
– Хорошо… – пробормотал Миа, сдаваясь.
" НО БЕРЕГИСЬ! СРЕДИ НИХ ЕСТЬ ТЕ, КТО ПОШЕЛ НА СГОВОР С ЗЕМНЫМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ, ОНИ ДЕЛАЮТ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ИМ ПРИКАЖУТ, ОНИ ПРЕДАТЕЛИ. ОНИ ХОТЯТ ВСЕХ, ТАКИХ ЖЕ, КАК ТЫ, ОБРАТИТЬ В СВОИХ СООБЩНИКОВ, В СЛУГ ПРАВИТЕЛЬСТВА. ТЫ ДОЛЖНА БЕРЕЧЬСЯ ТАКИХ ЛЮДЕЙ. ИЗБЕГАЙ ИХ, НЕ СЛУШАЙ ТОГО, ЧТО ОНИ БУДУТ ТЕБЕ ГОВОРИТЬ! "
– Хорошо…
" СРЕДИ ТАКИХ ЖЕ, КАК ТЫ, ЕСТЬ ЛИДЕРЫ – ТЕ, КТО ВЕДЕТ ИХ, КТО БОРЕТСЯ ЗА СВОБОДУ И ЗА БУДУЩЕЕ… ОНИ ЗАЩИТЯТ ТЕБЯ…"
Голос смолк, но на его место пришло необычайно яркое видение. Миа видела бескрайний Космос, слышала таинственные звуки, струящиеся в нем, видела миллионы звезд, и столько же планет.
"Невероятно! Невероятно!" – подумала Миа, не в силах дышать от охватившего её восторга.
Её внимание привлекли маленькие светящиеся точки, быстро передвигающиеся в космосе. Миа увидела как эти точки, собравшись в рой, двинулись к одной из планет, светящиеся в вечном мраке изумрудным светом. Она увидела, что планета оказалась окружена, этими странными светящимися объектами. Через мгновение они ринулись вниз, сквозь небо, издавая высокий свистящий звук, который болезненно резанул по ушным перепонкам. Перед глазами Миа возникли бескрайние изумрудные леса, сейчас пожираемые испепеляющим пламенем, которое изрыгали из своих недр гигантские летающие машины. В этом пламени гибло всё: растения, животные, птицы и… люди! Крича от страха и боли, они бежали прочь от пламени и этих ужасных машин, но те настигали их, и убивали.
Миа почувствовала, как её сердце начинает судорожно биться в груди, сотрясаясь от ужаса.
– Нет! Нет! – вскричала она. – Остановите это кто-нибудь!
" ТЕПЕРЬ ТЫ ВИДИШЬ, НА ЧТО СПОСОБНЫ ВРАГИ? ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО, МИА… СЕЙЧАС ТЫ ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО МЫ ТЕБЕ СКАЖЕМ…"
– Хорошо… Хорошо… – пробормотала девушка, выбираясь из больничной койки. Она подошла к окну, отодвинула жалюзи и взобралась на широкий подоконник. Повернув ручку, она широко распахнула окно и свежий холодный осенний ветер ударил ей в лицо. Холодно! Миа сжалась и на мгновение заколебалась, глядя вниз. Окно её палаты находилось на третьем этаже. Довольно высоко. Прямо напротив окна росло дерево с кроной, с которой осень содрала все листья.
Позади неё распахнулась дверь и на пороге палаты появился охранник, встревоженный шумом. Увидев Миа, он крикнул "Стой!" и бросился к ней. Размышлять более уже не было времени, и Миа прыгнула.
Её руки натолкнулись на одну из ветвей и судорожно в неё вцепились, ветка протестующее затрещала под весом её тела. Спустя секунду она сломалась и девушка камнем рухнула вниз. К счастью, обильное количество ветвей, задержало падение, и Миа, продравшись сквозь этот заслон, довольно мягко приземлилась на газон.
Одна из острых веток оцарапала Миа спину до крови, руки также были покрыты мелкими царапинами. Ничего, заживут. Поднявшись, Миа мельком посмотрела наверх, на окно своей палаты: охранника видно не было. Вероятно, он уже поставил на уши полгоспиталя. Миа, прихрамывая, заковыляла в сторону кустов, на ходу поправляя больничную рубашку. Земля была чертовски холодной, обжигая её босые ступни; все ее тело уже трясло от холода.
Голос в голове подталкивал Миа вперед, заставляя идти и идти.
Выскочив на дорогу, девушка усиленно замахала руками, сигналя автомобилям. Водители в ответ возмущенно давили на клаксон.
– Стойте! Кто-нибудь остановитесь! – прокричала Миа.
Перед ней затормозило такси, ослепив её фарами. Миа с облегчением кинулась к дверце, распахнула её и упала на сидение. Её всю трясло. Водитель оглянулся, успев окинуть её оценивающим взглядом:
– Куда едем, детка?
– За город, – выдохнула Миа.
– Отлично! – физиономия водителя была похожа на морду кота, перед которым оказалась миска со сливками. Он надавил на педаль газа и такси двинулся прочь от госпиталя.
***
Несмотря на то, что она согрелась, Миа продолжало трясти. Голос в голове говорил и говорил, не давая ей покоя, указывая дорогу. Водитель то и дело оглядывался на неё, но девушка не обращала на это внимания.
Когда они оказались за выезде из города, Миа указала на одну из малоиспользуемых трасс. Такси свернуло туда. На трассе было темно и пусто, вокруг один лес и ни одного дома, или автозаправки. Поглядев в окно, Миа только сейчас испугалась. Господи, что она делает?
– Теперь-то куда? – слащавым голосом поинтересовался таксист.
– Дальше…
Лес закончился, и по обеим сторонам трассы появилось поле, залитое сейчас лунным светом. Водитель сбросил скорость, поглядывая куда-то наверх. От удивления он даже присвистнул.
– Гляди-ка! Прям НЛО какое-то! Огни в небе, да не один, а несколько…
– Остановите! Остановите! – вскричала Миа. Как только такси притормозило, она распахнула дверцу и выскочила наружу. Уже не обращая внимания на ледяную землю, она побежала по полю. Вздернув голову, прямо над собой она увидела яркие огни, свет которых резал глаза.
– Эй, постой! – закричал таксист, также выскакивая из автомобиля. – Заплати!
В тот момент поле вдруг оказалось залитым непереносимо ярким светом, который поглотил тонкий силуэт Миа. Откуда-то с неба доносился какой-то свист, как будто с невероятной скоростью раскручивалось мельничное колесо. Потом свет внезапно погас, и огни в небе исчезли.
Таксист изумленно пялился в темноту, часто моргая, не в силах понять, что произошло. Ему понадобилось некоторое время, чтобы его зрение пришло в норму, и он вновь начал нормально видеть. Таксист увидел, что поле заполнено людьми, их было много, несколько сотен. Их темные фигуры были неподвижны.
– Матерь Божья, спаси и сохрани… – забормотал, таксист не в силах пошевелится – ужас сковал его.
Миа лежала на земле, уткнувшись лицом в свои руки: когда свет залил все вокруг, ноги просто не удержали её. С большим трудом она поднялась, шатаясь, судорожно хватая воздух и оглядываясь по сторонам. Она была так напугана, что ей казалось, будто даже сердце перестало биться. Миа покачнулась и упала бы, если бы кто-то не схватил её за руку.
– Миа? Ты?
– Что?.. – Миа повернула голову на столь знакомый голос и вскрикнула: – Ты?.. Ты? Мэтт?
Перед нею находился Мэтт Прэгер собственной персоной.
***
Миа позвонила Антону с мобильного таксиста – тот, кстати, пребывал в таком ступоре, что с готовностью выполнял любые её просьбы.
– Хендрикс, – раздался в трубке голос Антона.
– Антон, это я, Миа, – тихо сказала девушка.
– Миа?! Ты где? Мы с Кертисом в госпитале, с ума от беспокойства сходим, а ты… Что произошло?
– Антон, сейчас неважно. Приезжай за мной, – Миа продиктовала координаты.
– Ты сейчас там?
– Да… И не я одна… Приезжай, и приведи помощь: здесь много раненых людей.
– Раненых людей?! Господи…
– Антон, поспешите! – Миа отключила телефон, и бессильно оперлась на кабину такси. Мэтт, молча стоящий рядом, усмехнулся:
– Старика кондрашка хватит, когда он меня здесь увидит.
– И не его одного, – задумчиво прибавила Миа. – Впрочем, глядя на последние события, это неудивительно.
– Будем ждать, – пожал плечами Мэтт, затем поежился, – я и забыл, что здесь, на Земле, сейчас осень и здесь чертовски холодно…
***
Антон и Кертис были в назначенном месте через двадцать минут, вместе с ними приехало несколько карет "скорой помощи". Люди по-прежнему находились на поляне, сидели, или медленно ходили, среди них были и старики и женщины с детьми.
– Откуда здесь столько людей? – удивился Кертис, вылезая из машины.
Люди, завидев "скорую помощь" двинулись к машинам. Две фигуры отделились от общей толпы, приближаясь к ошеломленным Антону и Кертису.
Антон схватился за сердце, разглядев спутника Миа.
– Мэтт?!
– Не ожидал?!
– Прэгер? – более спокойно прореагировал Кертис, затем беглым взглядом окинул людей, находящихся на поляне. В его взгляде промелькнуло понимание.
– Какими судьбами?.. – бормотал Антон, растерянно пожимая руку Прэгеру. Посиневшая от холода Миа молча стояла рядом, обхватив себя руками.
– Так, – заговорил Кертис быстро, – Миа, живо в машину.
Девушка послушно выполнила его приказ. Кертис с ног до головы оглядел Мэтта: легкая одежда, щетина на лице, руки с пятнами засохшей крови, синяки и ссадины. Догадка Кертиса оправдывалась с каждой секундой все сильнее и сильнее.
– Сколько человек с тобой? – коротко спросил он.
– Не знаю точно… Триста – триста пятьдесят… Не считал… У некоторых из них серьезные ранения, им нужна помощь.
– Помощь будет оказана, – ответил Кертис. – У меня только один воспрос, Мэтт…
– Какой? Почему я телеграммой заранее не известил о прибытии? – усмехнулся привычно Прэгер.
– Они ведь напали? Они хотели уничтожить тот мир?
Мэтт стал угрюмо-серьезным, еле заметно он кивнул.
– Мы думали, что нам пришел конец… – проговорил он тихо. – Но пришли Другие и забрали нас… Видимо, Они решили, что вернуть нас домой будет безопаснее всего… И вот мы здесь… Не ожидал, не ожидал…
Кертис кивнул, он был удовлетворен ответами; отойдя в сторону, по внутренней связи он связался с Управлением.
– Кто напал? – переспросил Антон.
– Уж не знаю, как их назвать… Инопланетяне?
Антон покосился на машину, в которой, свернувшись в калачик, сидела Миа.
– Миа встретила вас?
– Она уже была здесь… Чертовски холодно на этой планете, Хендрикс!
***
Управление, несмотря на поздний час, гудело как улей. Сюда перевезли людей, материализовавшихся на поляне за городом. Сотрудники поспешно устраивали их в теплых кабинетах, приносили одеяла, питье и еду, тут же сновали медики с саквояжами.
– Объясни все по-порядку, – попросил Кертис.
– С чего начать? – вздохнул Мэтт. – Как я учился первобытным способом разводить костер?
– Что произошло? Я поясню, что я имею в виду: около года назад ты исчез с поверхности Земли. Не буду касаться полиции и того расследования, по поводу твоего исчезновения, ведь я знаю о том, что произошло с тобой на самом деле. Я ознакомлен как с материалами по тому делу, так и со многими другими документами, которые находятся в архивах Управления. Ты был телепортирован вместе с группой людей сквозь космическое пространство на другую планету, чтобы, грубо выражаясь, стать прародителем тамошней цивилизации.
– Суть ты уловил хорошо.
– Таким образом, я полагаю, что вы, то есть люди, телопортированные на ту планету, жили группами, поселениями. Материалы по делу свидетельствуют о том, что планета подбиралась таким образом, что вам ничто не могло угрожать на ней, кроме, конечно, естественной среды.
– Ты прав.
– Но на вас напали.
– Да.
– Кто?
– Не знаю, – Мэтт потряс головой и тяжело вздохнул. – Знаю только, что это были не добрые самаритяне. Они хотели убить нас всех. И убили бы…
– Если бы не пришла подмога?
– Да. Похоже, что Они решили спасти наши шкуры. Они разговаривали с нами… Говорили, что военные действия не остановить… Говорили, что доставят нас в безопасное место, где о нас позаботятся… И вот мы здесь…
Кертис повернулся к Миа.
– А почему Миа оказалась там?
– Мне сказали, – ответила девушка, она почти лежала на столе, прижавшись щекой к дымящейся кружке с кофе. Глаза её сонно были прикрыты, но когда Кертис стал расспрашивать, она встрепенулась. – Я снова слышала голос. Он велел мне так поступить… Мне жаль, если я доставила кому-нибудь неприятности, выпрыгнув из окна…
– Что именно сказал тебе голос?
Миа рассказала о всем, что произошло. Кертис и Антон долго молчали, выслушав ее, и это напугало девушку:
– Что же все это значит?
Мэтт сорочьими глазами поглядел на Кертиса, вся его поза говорила о том, что он тоже мечтает услышать объяснения.
– Это значит, – сказал Кертис, – что мы втянуты в войну.
Антон устало прикрыл глаза ладонью. Повисла тяжелая тишина. После нескольких минут раздумья Антон убрал руки от лица и поглядел на Кертиса:
– Я, похоже, переоценил наши силы – ситуация выходит из под контроля. Вызывай обратно Доннер и Эксона. Здесь они нам нужнее.
Кертис одобрительно кивнул.
– М-м… – протянул Мэтт, оживляясь. – А когда я увижу Клэр?
The End
Ноябрь 2005,
by Lilith.
Страница 1 - 13 из 13
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец
