Открыть фик целиком в отдельном окне
Коннор неподвижно сидел за столом, аккуратно сложив руки на крышке стола, и задумчивым взглядом уставившись на дверь. В общем-то, дверь была единственным, на что можно было уставиться, так как в маленькой комнатке, где он был заперт, не было ни окон, никакой другой обстановки кроме этого стола и нескольких стульев. И маленькой видеокамеры под потолком, обозревающей всю комнатенку.
Коннор ждал.
Наконец дверь с легким скрипом отворилась, и в комнату вошел мужчина. Высокий, небрежно одетый, с крупным лицом и заметными залысинами. Он внимательно поглядел на Коннора, слегка приподняв брови, но тот не отвел взгляда – непроницаемого и внимательного.
– Доброе утро, – неожиданно бодро проговорил мужчина, видимо, пытаясь развеять некоторую неловкость, или же продемонстрировать свое чувство юмора. Коннор не ответил. Мужчина пододвинул стул и сел напротив него, так же, как и Коннор, сложив руки на столе. – Мое имя Мэтт Прэгер.
Брови Коннор слегка приподнялась.
– Я – сотрудник Управления, – прибавил мужчина для пущего эффекта.
– Неужели? – соблаговолил на этот раз откликнуться Коннор, вид при этом у него был самый равнодушный.
– Да. М-м… Не хотите ли кофе?
– Это у вас такой способ завязать разговор? – с уловимым ехидством проговорил Коннор. – Или вы в этом Управлении работаете буфетчиком?
Мэтт слегка закашлялся, он не ожидал такого выпада. Похоже, что этот человек настроен негативно. Покосившись в сторону камеры, Мэтт развел руками:
– Значит, кофе вы не хотите. Что ж, тогда сразу приступим к беседе…
– На каком основании?
– Что? – не понял Мэтт, уставившись в бесстрастное лицо Коннора.
– На каком основании я должен беседовать с вами?
Мэтт помолчал пару секунд, обдумывая его слова.
– Может быть, на том основании, что вы напали на сотрудника Управления, а затем еще и взломали кабинет и похитили предмет, принадлежащий Управлению, – прямо ответил Мэтт. – Это преступление, мистер… Как вы себя, простите, идентифицировали?
– Мое имя Андрей Николаевич Каренский, и я уже говорил его другим сотрудникам вашего Управления, – четко выговаривая каждое слово, ответил Коннор, не проявляя и тени раздражения. – Так же я пояснял и то, что я ни на кого не нападал, это была самооборона. Так же я ничего не взламывал и тем более – не похищал. Это во-первых. А во-вторых – если меня обвиняют во всем выше упомянутом, то я не понимаю, почему нарушаются права человека: меня держат здесь без права телефонного звонка, без адвоката…
Мэтт протестующее поднял руки.
– Боже мой, о каких нарушениях прав человека идет речь? Конечно, вы можете рассчитывать и на телефонный звонок и на адвоката, но при условии, что назовете свое подлинное имя, и разъясните причины вашего пребывания в этих стенах.
– Свое имя я вам уже назвал, – холодно проговорил Коннор.
– Боюсь, у меня есть доказательства того, что вы лжете.
Коннор нахмурился. Слегка наклонившись вперед, он буквально прожег Мэтта взглядом, от которого тому стало не по себе.
– Я не лгу.
– Хм… – протянул Мэтт насмешливо. – Тогда, должно быть, имя Коннор Дойл вам ничего не скажет?
– А должно?
– Должно, – кивнул Мэтт.
– Жаль, ничем помочь не могу. Моё имя Андрей Каренский, я гражданин России, и в данный момент я теряюсь в догадках, почему я вдруг оказался в США.
– Правда?
– Да. Я надеялся, что вы мне проясните это, но сейчас вижу, что озадачены не меньше моего…
– В смысле – проясним? – удивился Мэтт.
– Меня похитили. Не знаю, что это были за люди, и что им было нужно, но они напали на меня в подъезде моего же дома. Похоже, что они вкачали мне какой-то наркотик, потому что я потерял сознание и очнулся только этой ночью. Придя в себя, я, естественно, запаниковал, обнаружив себя запертым в полутемной лаболотории, и напал, как вы выразились, на первого попавшегося человека. Потом обнаруживается, что я преступник, который покушался на жизнь ни в чем не повинного сотрудника, да еще и похитил что-то… И мне хотелось бы узнать, почему я оказался именно здесь, именно у вас, и каким образом это случилось?
Мэтт не сразу нашелся, что ответить. Сцепив пальцы, он некоторое время пристально смотрел на мужчину, спокойно сидевшего напротив него. Тысяча подозрений роились в мыслях Прэгера, но он должен был признать, что лаконичные и уверенные ответы этого человека заставили его колебаться.
– Хорошо, если вы так настаиваете на объяснениях, то, так и быть, позднее вы их получите, – сказал Мэтт. – Но сначала вы расскажите мне кто вы такой. Подробнее.
Коннор сделал неопределенный жест рукой.
– Я родился и вырос в России, в городе Игарка, получил образование геофизика в Москве. После этого некоторое время работал за границей по приглашению северо-американской корпорации "Ормузд", затем вернулся в Россию и с того момента проживал там безвыездно.
– "Ормузд"? – переспросил Мэтт задумчиво. – Я слышал об этой корпорации… Хорошо, а когда именно вы вернулись в Россию на постоянное место жительство?
– Около десяти лет назад.
– Это все, что вы можете рассказать про себя?
– Вы хотите, чтобы я написал мемуары? – несколько нетерпеливо проговорил Коннор. – Вам интересна ВСЯ моя жизнь или что-то конкретно?
Мэтт хмыкнул: этому человеку удавалось отбить все его атаки с такой легкостью, что дальнейший разговор представлялся ему весьма смутно.
– Мы, конечно, проверим все ваши слова, можете не сомневаться. Кто может подтвердить ваши слова о том, что последние десять лет вы не покидали Россию?
Коннор пожал плечами.
– Моя семья, кто же еще.
Некоторое время Мэтт переваривал полученную информацию, а затем задал следующий вопрос:
– Где проживает ваша семья и как с ней связаться?
Коннор уверенно, без малейшей запинки продиктовал координаты и имена, и прибавил насмешливо:
– Обратитесь также к правоохранительным органам. Еще вопросы?
Мэтт хмуро взглянул на него.
– Да, господин… Каренский. Как вы объясните шрамы на вашем теле? Те, что находятся в районе желудка?
– Автомобильная катастрофа, – не моргнув глазом, ответил Коннор, – где-то четыре года назад. Я столкнулся с тяжеловозом, мою машину смяло, как пластиковую игрушку, сам я едва не погиб. Врачи говорили, что я родился в рубашке.
– Ранение было в области желудка?
– Помимо всех прочих – да, – кивнул Коннор. – Кажется, я тогда серьезно сломал челюсть и повредил руку и ногу.
Мэтт кивнул, молча поднялся со стула и вышел из комнаты, оставив Коннора одного. Тот проводил Прэгера взглядом, затем откинулся на спинку стула с едва различимым вздохом облегчения.
***
Атмосфера в кабинете царила невообразимая. Едва Мэтт вошел, на него устремились требовательные взгляды сослуживцев.
– Вы же все сами видели, – заметил он, кивая на экран, передающий картину из комнаты, где находился Коннор. – Так что не нужно излишних расспросов.
Опустившись на стул, Мэтт перевел дыхание. Его обжигали взгляды Линсдей, которые молодая женщина бросала на него, но она ничего не спрашивала – не решалась – только во все глаза смотрела на него. Остальные сотрудники Управления находились в различной степени ошеломления.
– Что тут говорить, – заговорил Эксон, – похоже, нас в очередной раз надули. Это – не Дойл, а какая-то фальшифка.
Роллинз нахмурился.
– Но ведь исследование показало, что он – и есть Дойл! – возразила на это Клэр. – Слишком уж много совпадений. Он не может быть фальшивкой.
– Ты где только сейчас была? – поинтересовался Питер. – Ты слышала, что он только что говорил?
– Дело не в том, что он говорил, – заговорил Кертис и все примолкли, – дело в том, что он сделал. Это он взломал мой компьютер, я не сомневаюсь. Из этого следует сделать следующие выводы: во-первых, он врет на счет себя; во-вторых, он здесь с какой-то определенной целью, и, подозреваю, это очень тесно связано со сновидцами; в-третьих, то, что он оказался у нас, и ведет себя так уверенно, говорит о том, что он хорошо подготовился, а значит, это еще не все сюрпризы, которые он для нас приготовил.
Несколько минут присутствующие молчали.
– Давай по-порядку… Значит, ты думаешь, это Коннор Дойл? – осведомился Антон осторожно. Линдсей вздрогнула.
– Думаю, да, – кивнул Кертис. – И сразу хочу отмести все теории на счет того, что он может не знать, не помнить нас и Управление. Думаю, он отлично помнит и знает все, что связано с нами и с Управлением.
– Хочешь сказать, что он мог помогать планировать акцию обмена?
Кертис кивнул.
– Задним числом я понимаю, что это была хорошо спланированная операция – следовало задуматься над тем, откуда русские, которые предложили обмен, так много знают о нас, откуда? Теперь все значительно упростилось: им не нужно было тратить время на сбор информации, всю нужную информацию они могли получить у Дойла. Он ловко использовал тот факт, что Управление, движимое вопросами нравственными, а не политическими, скорее всего пойдет на обмен.
– Подожди, не торопись, – вмешался вдруг Мэтт. – Может, ты перегибаешь палку? С чего ты взял, что он виноват во всем? Я склонен думать, что его использовали, и он даже не подозревал об этом. И мы, и он стали жертвой политических и военных интриг.
– Мэтт, ты не знал Дойла, – отрезал Коллинз. – Если бы он здесь был жертвой, он никогда бы не повел себя так! Он не стал бы врать. А сейчас он врет: он был в моем кабинете, он уничтожил данные, он – это он, а не Андрей Каренский, и я это отлично вижу. Надеюсь, вы – те, кто знали Дойла лично, тоже видите это.
– Хочешь сказать, он все это делает сознательно?
– При том, что он Коннор Дойл, выживший в пекле во время взрыва газораспределительной станции? – усмехнулся Кертис невесело. – Думаю, что да, да, и еще раз – да. Не представляю, что с ним сделали в России, но это человек теперь уже не в одном с нами лагере.
Линдсей прижала руки к вискам, чувствуя невыносимую боль.
– Хорошо, – прочистил горло Антон. – Тогда продвинемся чуть дальше: как он может быть связан со сновидцами? И каким образом русским удалось узнать, что прибор находится в наших руках?
Повисла растерянная тишина.
– Каким образом Дойл узнал, где искать сохраненные данные о приборе, в то время как в целях безопасности они были удалены с центрального компьютера Управления? – продолжал вопрошать Антон. – Откуда он мог это узнать?
Снова молчание.
– И куда делись похищенные данные? – подытожил Хендрикс. – Ведь при нем, когда его задержали, не нашли абсолютно ничего.
– Вряд ли Дойл с радостью расскажет нам об этом, – кисло заметил Мэтт.
– Думаю, здесь самый настоящий заговор, – прокомментировала доселе молчавшая Миа.
Линдсей покосилась на неё.
– О чем ты?
– Не знаю… – Миа наморщила лоб, с силой о чем-то размышляя, – какая-то мысль вертится у меня в голове, но я не могу понять её… Что-то я пропустила, в этом-то и загвоздка!
Антон откашлялся, привлекая к себе внимание.
– Но что будем делать дальше? – поинтересовался он. – Понятно, что этот человек, которого мы приняли за Дойла, не собирается с нами сотрудничать.
– Держится он более чем уверенно, – заметил Мэтт.
– Пока! – вставила Линдсей весьма решительно. – Антон, позволь мне с ним поговорить.
Присутствующие примолкли и уставились на молодую женщину.
– Мэтт для него незнакомый человек, – пояснила Доннер, – Дойл его не знал. Конечно, врать Мэтту гораздо легче, чем, скажем, человеку, который знает тебя в лицо. Позволь мне с ним поговорить, и поглядим, насколько хороший он лжец.
Кертис, выслушав её, согласно кивнул головой.
– Хорошая идея. Впрочем, это не обязательно должна быть Линдсей, я могу поговорить с ним, или Антон. Посмотрим, как он себя поведет.
– Это была моя идея! – возразила Линдсей раздраженно. – Антон, ты сомневаешься в моей компетенции?
– Ни секунды, – мягко ответил Хендрикс. – Чтобы не ссорится, предлагаю нам троим: мне, Кертису и Линдсей, пройти в комнату и побеседовать с этим человеком. Дойл знал всех нас, посмотрим, как он вывернется из этой ситуации.
***
Линдсей боялась этого больше всего на свете, и все же шагнула в комнату, где находился этот человек. Она не представляла себе, как следует себя вести, но знала одно: она зла на этого человека, так зла, что готова убить. Все иллюзии рухнули в одно мгновение: это не тот Коннор Дойл, которого она знала, о котором думала. Линдсей была рада, что рядом находятся Кертис и Антон: это придавало ей силы, а силы эти она расходовала на то, чтобы сдерживать свои эмоции. Нацепив на лицо маску непроницаемости, она вошла, и тут же увидела его.
Вся её напускная решимость исчезла в одно мгновение, стоило Линдсей увидеть воочию этого мужчину: как это может быть кто-то иной? Это Коннор Дойл, несомненно, но…
Кертис пододвинул ей стул, и она с благодарностью опустилась на него. Роллинз и Хендрикс заняли стулья рядом с ней. На противоположном конце стола с самым невозмутимым видом располагался Коннор, который, казалось, не обратил на вошедших ни малейшего внимания. Ни одна из черт его лица не дрогнула.
Кертис положил на крышку стола папку, украшенную эмблемой Управления. Некоторое время висело молчание. Линдсей внимательно разглядывала человека, сидящего напротив, с каждой секундой возвращая себе самообладание и растравливая в душе ярость.
Лжец! Предатель!
Антон пристально смотрел на Коннора, отмечая про себя то, что тот держится уверенно, не собираясь скидывать маски.
– Думаю, нам не следует представляться, – заговорил Кертис, ходя с козыря, – ведь мы давно знакомы.
– Не припомню ничего такого, – слегка приподняв брови, проговорил Коннор, спокойно и слегка насмешливо. – Впрочем, вижу, что у вас, как и у мистера… Прэгера, есть иное мнение на этот счет. Мне стоит повторить все то, что я рассказал ему?
– Не стоит, – заговорил Антон. – Мы отлично знаем, что именно вы рассказали мистеру Прэгеру.
– Вы до сих пор сомневаетесь?
– Именно! – Кертис раскрыл папку и показал Коннору большую цветную фотографию. На Коннора смотрело его собственное лицо. – Кто это, как вы думаете?
– Не знаю, – отрезал Коннор. – Но этот человек очень похож на меня.
– Да, похож, – кивнул Кертис. – Имя этого человека Коннор Дойл, он был сотрудником нашей организации. Почти четыре года назад он погиб при загадочных обстоятельствах.
– Дайте догадаюсь, – произнес Коннор насмешливо, – вы приняли меня за него? За Коннора Дойла?
– Мы не приняли ВАС ЗА НЕГО, – отчетливо сказал Кертис, – МЫ ДУМАЕМ, ЧТО ЭТО ВЫ. Вы – Коннор Дойл.
– О… – задумчиво протянул Коннор.
– У нас есть неопровержимые доказательства, – продолжал Кертис: – Вы можете сколь угодно лгать и запираться, но те тесты, которые мы провели в то время, когда вы находились в нашей лаболотории, говорят сами за себя.
– Я понятия не имею о том, какие тесты вы проводили, – ответил Коннор. – И насколько законны были эти тесты.
– Тесты были абсолютно законны, – заметил Антон. – Все данные по этим тестам здесь, в этой папке. Хотите ознакомиться, мистер Дойл?
Коннор бросил на него пронзительный взгляд.
– Мое имя Андрей Каренский, попрошу запомнить. Нет, мне не интересны ваши бумаги, они будут интересны моему адвокату – который мне положен по закону, и который должен присутствовать при этом разговоре. Почему я до сих пор не могу совершить положенный мне телефонный звонок?
– Но кому вы позвоните? – полюбопытствовал Антон.
– Я должен даже в этом отчитываться?
Линдсей искоса взглянула на своих коллег – их лица были напряженными.
– Если вы не лжете, – заговорила она резко, – то, как вы объясните тот факт, что вы зачем-то были похищены?
– Представления не имею, – совершенно спокойно ответил Коннор. – И, соответственно, объяснить это никак не могу.
– Зачем вы проникли в кабинет Кертиса Роллинза? – продолжал Линдсей, стараясь не обращать внимания на предупреждающие взгляды коллег.
– Я не проникал ни в какой кабинет, и я не знаю человека по имени Кертис Роллинз.
– Но для чего-то вы проникли туда и совершили кражу.
– Я не проникал в вышеупомянутый кабинет, я не знаю Кертиса Роллинза, и я ничего не крал. К тому же ваши люди обыскали меня, разве нет? Они нашли то, что я якобы укрыл?
Линдсей, Антон и Кертис переглянулись.
– Это еще не доказывает вашей невиновности, – заметил Антон.
– Но и все то, что вы мне сказали, не доказывает моей виновности также.
Линдсей саркастически хмыкнула.
– Мы можем доказать, что вы – Коннор Дойл, – сказала она уверенно. – Даже если вы поставите под сомнение результаты нашей лаболотории, любая другая скажет то же самое.
Коннор вдруг слегка улыбнулся, поглядев на неё с интересом.
– Нет, не скажет. Если вы не сможете доказать моей вины в краже какого-то таинственного предмета, то не сможете заставить меня добровольно сдать анализы для тестов. Ни один судья не удовлетворит ваших требований, основанных на предположениях, потому что это пойдет в разрез с действующим законодательством и нарушит права человека. Поэтому прекратите меня обвинять в чем либо, если у вас нет доказательств.
Линдсей ошеломленно уставилась на него, чувствуя, как краска приливает к щекам. Она поняла, что он абсолютно прав.
– Вы неплохо знаете наше законодательство, – заметил Антон, прищурившись на Коннора.
– Я неплохо знаю собственные права, сэр, – парировал Коннор с такой легкостью, что создалось впечатление, что весь этот разговор его изрядно забавляет.
Линдсей резко поднялась на ноги и выпалила:
– Полагаю, вы считаете эту ситуацию для нас неразрешимой?
– Я этого не говорил, – возразил Коннор. – Но я не понимаю, в чем конкретно меня обвиняют. В том, что я вор, или в том, что я выдаю себя за того, кем не являюсь?
– В том и другом, – подсказал Кертис.
– И что, это должно мне объяснить то, что мои права нарушаются?.. – в голосе Коннора появились стальные нотки. – Хорошо, предъявите мне обвинение, но сделайте это законно. Вызовите полицию и сотрудников российского консульства, чтобы они могли защитить мои интересы. Это, я надеюсь, вам понятно?
В комнате повисло молчание, Конннор с легкой усмешкой смотрел на своих оппонентов. Он понимал, что этот раунд им выигран безоговорочно.
***
– А парень то скользкий, – заметила Миа, прильнув к экрану телевизора и наблюдая за событиями, развивающимися в комнатке. – Похоже, Хендриксу не удастся к нему подкопаться.
Питер хмуро покосился в сторону экрана.
– Мы еще это посмотрим, – заметил он. – Как только лаболотория закончит осматривать кабинет Кертиса и что-нибудь там найдет. Он не мог не оставить следов.
Клер, молча сидевшая в кресле до последнего времени, тяжело вздохнула.
– Я не ожидала такого от Коннора, – проговорила она устало, затем встрепенулась: – то есть, если это Коннор…
– Теперь уж и неизвестно, кто он, – хмыкнул Питер.
– Я хотела сказать, что он всегда был таким… таким… положительным, что ли? – Клер потерла затылок задумчиво. – То есть, ему всегда можно было доверять безоговорочно. Раньше я бы не колеблясь доверила бы ему свою жизнь – он мне казался таким надежным… А еще он всегда заступался за меня перед начальством, помогал, если что… Знаешь, Питер, мне трудно поверить, что люди могут так меняться! То, каким он был, и каким он стал…
Миа с интересом выслушала её, затем перевела взгляд на Питера.
– Мне бы тоже в это было бы весьма трудно поверить, – ответил Эксон, – если бы я лицом к лицу не столкнулся с тем лже-Дойлом. Однажды столкнувшись с подобной жестокостью, я уже перестал чему-либо удивляться. И сейчас я не жду ничего хорошего.
В этот момент дверь кабинета распахнулась – это вернулись Антон, Линдсей и Кертис. Лица у них были мрачны. Все как по команде молча расселись за столом, бросая друг на друга многозначительные взгляды.
– Думаю, – заговорил Антон, обращаясь к Питеру, Миа, Мэтту и Клер, – что вы все слышали.
– Это верно, – буркнул Эксон.
– Есть у кого-либо замечания?
– Есть, – сказала неожиданно для всех Миа. – У меня есть замечание. Я размышляла над всем тем, что произошло, и вдруг мне пришла в голову мысль.
– Какая?
– Кто бы ни был этот человек – он интересуется сновидцами и тем прибором, иначе, зачем ему взламывать компьютер Кертиса? Может быть, он работает на тех, кто занимается сновидцами?
– Мы в этом не можем быть уверенными, – вмешался Питер.
– Я сказала "может быть", – ответила Миа насмешливо, – я предположила, вот и все. Думаю, если все это так, то он должен знать и обо мне, о том, что я сновидец.
– И что дальше?
– Ну, я могла бы сейчас встретится с ним, и попытаться выбить почву из под его ног. Сказать что-нибудь и я держу пари – он мне поверит. Если мне удастся лишить его самообладания – то, может быть, он начнет говорить.
Линдсей бросила на нее недовольный взгляд – это была её тактика, а не Миа. Однако, с другой стороны, предложение имело смысл: возможно Миа удастся то, что не удавалось всем им. Кто бы этот человек ни был – он как-то связан со сновидцами, и слова, сказанные Миа, могут произвести на него впечатление.
– Я согласна с Миа, – сказала Доннер решительно. – Мы должны опробовать все возможности. Антон?
– Стоит ли эта игра свеч? – покачал головой Хендрикс.
– Но что мы потеряем?
– Ну, хорошо, – сдался Антон. – Если Миа хочет попробовать, то я не могу ей помешать. Но у меня создалось такое впечатление, что этот человек не заговорит даже в том случае, если мы будем угрожать ему пытками. Упертый, словно… – Антон осекся, поймав себя на том, что хотел сравнить его с Коннором Дойлом.
– Ну, насчет пыток… – начал было Мэтт, ехидно ухмыляясь, но Клер ткнула его локтем в бок, и он замолчал.
– А что делать с его требованиями? – заговорил Кертис, постукивая указательным пальцем по лакированной поверхности стола. – Это довольно серьезно.
– Неужели? – раздраженно проворчала Линдсей.
– Да. Мы не заявили в полицию, а сами предъявляем ему обвинения. К тому же, нам действительно нужно как-то объяснить тот факт, что он оказался у нас в лаборатории. Мы не сможем прятать его слишком долго, иначе тогда нас смогут обвинить в преступлении.
– Здесь он прав, – заметил Мэтт. – Тем более, если этот тип вздумал выдавать себя за гражданина другой страны. Будет лучше, если вмешаются власти, тогда, если ему вздумается натравить на нас юристов, к нам труднее будет подкопаться.
– Да, скандал нам не нужен, – покачала головой Клер.
– Да что вы! – возмутился Питер. – У этого человека – не знаю Дойл ли он или кто – у самого рыльце в пушку. Он настаивает на полиции и защите только для того, чтобы сбить нас с толку. Если же полиция займется им – ему же будет хуже. Короче, я против того, чтобы информировать власти.
– Будет хуже ему или нет – не известно, – заметил Кертис благоразумно. – Но нам, если неожиданно все раскроется, действительно будет плохо. Если этому человеку удастся доказать свое российское гражданство и заявить о похищении – не его, нас затаскают по судам. А потом в лучшем случае – уволят.
Присутствующие надолго примолкли, размышляя над услышанным.
– Хорошо, – сказал, наконец, Антон. – Сообщаем полиции и в консульство, как он и требует. Одновременно, однако, продолжаем расследование. Миа должна поговорить с ним до того, как прибудет юрист.
Стоун согласно кивнула.
– Боже… – вздохнул Антон, – когда же это утро закончится?
***
Миа ненадолго задержалась перед дверью, прежде чем толкнуть её и оказаться в комнате, в которой находился Коннор. Несмотря на решимость, какое-то сомнение шевельнулось у неё в душе, сомнение, которому она не могла дать рационального объяснения. Но, если бы её спросили, в чем именно она сомневается, то она не смогла бы ответить и на этот вопрос.
– Здравствуйте, – коротко поздоровалась она с мужчиной, которого они ранее приняли за Коннора Дойла. – Мое имя Миа Стоун.
На лице Дойла не отразилось ни одно из возможных чувств.
Миа села за стол, ловя себя на мысли, что чувствует себя неуютно под пристальных взглядом этих пронзительных серых глаз. И, кажется, она смутилась. Что-то было в облике этого мужчины – что-то почти неуловимое, не видимое взгляду, но ощутимое каким-то шестым чувством.
– Вы тоже работаете на Управление? – коротко осведомился Коннор, слегка наклонившись вперед, словно плохо её видел.
– Да, – честно ответила Стоун. – Хочу сказать вам, что мы выполнили все ваши требования, и заявили в полицию и российское консульство. Скоро их представители будут здесь, и вы сможете переговорить с ними.
Коннор удовлетворенно кивнул.
Миа в который раз окинула его взглядом, отмечая про себя особенности его внешности. Черные волосы, не тронутые сединой, глубоко посаженные проницательные глаза под черными же бровями, плотно сжатые губы… Мужчина, не привлекательный, в прямом смысле этого слова, но что-то в нем есть, – решила Миа, – и, возможно, дело даже не во внешности.
– Может быть, сейчас вы не откажетесь от кофе? – помолчав, спросила Миа. Она никак не могла решить – с чего же ей начать беседу.
Коннор, казалось, несколько удивился, уголки его губ слегка дрогнули, будто предвещая улыбку, но он не улыбнулся, а всего лишь бросил на Миа непроницаемый взгляд, и неожиданно кивнул.
– Не откажусь. Черный без сахара, пожалуйста.
Миа поспешила сообщить заказ одному из сотрудников службы безопасности, дежуривших у двери, и вернулась. Коннор молчал, видимо не желая разговаривать, или ожидая, когда Миа заговорит первая.
– Мистер… Каренский? – неуверенно проговорила Миа, искоса поглядев на Коннора, тот бросил на неё вопросительный взгляд. – Скажите, вы когда-нибудь слышали о сновидцах?
Коннор, помедлив, отрицательно покачал головой.
– Сновидцы – это люди, обладающие способностью видеть необыкновенно яркие и четкие сны, сопровождаемые обоняемыми и осязаемыми эффектами, – пояснила Миа, внимательно наблюдая за его лицом. – Иногда эти люди способны предвидеть или предчувствовать будущее, обладают и другими паранормальными способностями…
– Хм… вы говорите о ясновидящих? – спросил Коннор с весьма слабым интересом в голосе.
– Нет, не о ясновидящих, – возразила Миа, подумав: "Прикидывается дурачком!" – Ясновидящие это люди способные предвидеть будущее, предсказать события, которые могут произойти, могут видеть каких либо сущностей не принадлежащих нашему миру или же…
– Простите, – прервал её Коннор, – я не понимаю…
Принесли кофе и с минуту они молчали.
– Я только хотела подчеркнуть тот факт, что ясновидящие – это не сновидцы, ни в коем случае, – Миа откашлялась, злясь на свое смущение. Несколько растерянный вид Коннора, глядящего на неё глазами невинного младенца, выбивали её из колеи. – Хотите узнать, откуда произошли сновидцы?
– А это обязательно?
– Нет, конечно, – пожала плечами Миа, и принялась пересказывать ему историю сновидцев. Она опасалась, что Коннор попытается прервать её, но он как-то обмяк на стуле, положив руки на подлокотники, и уставился на неё с совершенно обреченным видом.
Все повествование заняло около двадцати минут. Когда Миа замолчала, некоторое время в кабинете висела тишина. Коннор нехотя выпрямился, слегка поморщившись от ломоты в костях, и поинтересовался:
– Я должен как-то прокомментировать все это? Или же после того, как я узнал эту сверхсекретную информацию, меня убьют?
– Опасаюсь, для себя вы ничего нового не узнали, – заметила Миа в тон ему. – Я рассказала вам все это, потому что думаю, что у вас есть особая заинтересованность в сновидцах.
Она ожидала, что Коннор начнет возражать ей, протестовать, даже упомянет адвоката, но он вдруг как-то нехорошо усмехнулся.
– Та вещь, в пропаже которой вас обвиняют, имела отношение к сновидцам. Это, я думаю, вам также известно, – продолжала Миа, ободренная его молчанием.
Ответа не последовало.
– И я думаю, что вам известно, где находится эта пропавшая вещь, – закончила свою мысль молодая женщина.
Коннор как-то тяжело и безнадежно вздохнул, и поглядел на неё из под полуопущенных век. Миа заметила, что ресницы у него длинные и удивительно густые.
Миа припомнила все, что слышала о профессоре Дойле: этого было не слишком много. Его история была предупреждением всем новичкам, приходящим в Управление: трагическая гибель во время исполнения служебных обязанностей, бессмысленная смерть на первый взгляд. Помнится, она слышала, как сплетничали об этом двое студентов с её курса – для них это было очередным подтверждением того, что все сотрудники Управление "двинутые"… Потом она слышала о Дойле от его бывших коллег, и от его родственников… Как все это не вязалось с тем, что представлял из себя человек, сидящий напротив неё!
– Хочу добавить ко всему сказанному… – начала было Миа, видя, что он не собирается никак комментировать её слова.
– Еще что-то?! – удивился Коннор с некоторым испугом. Он явно хотел подразнить её – и, что самое странное, вместо того, чтобы почувствовать раздражение, Миа нашла это забавным.
– Что бы вы там не планировали – вы должны знать: все ваши усилия напрасны, – заявила молодая женщина весьма уверенным тоном. – То, что вы сделали, никоим образом не повредило ни нам, ни нашим исследованием. У нас достаточно скопированной информации, чтобы восстановить утраченные материалы.
Сказав это, Миа выжидающе взглянула на Коннора.
– Мне стоит подыграть вам? – задумчиво проговорил тот, откидываясь на спинку стула. – И спросить, отчего вы так уверенны?
"Кажется, он действительно заинтересовался…" – подумала Миа.
– Уверяю вас, уверенность эта более чем обоснованная, – отрезала она довольно и резко поднялась из-за стола. – Подумайте об этом, мистер Дойл.
Открыв дверь, Миа вышла в коридор и только тогда до неё дошло: она назвала его Дойлом, а он ничего ей не возразил! Мог бы, успел бы, но не стал…
***
– Я не ослышался? – воскликнул Питер, как только Миа вошла в кабинет. – Ты рассказала ему про сновидцев! Зачем?
Миа села за стол, положила руки на крышку стола, искоса поглядела на экран компьютера, передающего картинку с Дойлом, затем на Эксона.
– Я думаю, про сновидцев он все знал и так, – заметила она. – Я просто хотела вывести его из равновесия.
– И получилось, как ты думаешь? – поинтересовалась Линдсей.
Миа кивнула.
– Кажется, он серьезно заинтересовался мной… то есть, тем, что я ему сказала. Вы заметили?
– Что?
– Он не возразил мне, когда я назвала его Дойлом, – пояснила Миа.
– Это еще ничего не доказывает, – заметила Линдсей с оттенком раздражения. – Он тебе вообще не стремился возражать, это можно отнести к тому, что он уже устал отрицать ничем не обоснованные обвинения.
– Линдсей права, – согласился Мэтт.
– И все же, – вмешался Антон, – это что-то значит. Похоже, что Миа удалось наладить с ним контакт.
– С чего ты взял? – удивилась Линдсей, она даже слегка покраснела.
– По всей видимости, он не против её общества, начнем с этого. Если он – Дойл, то, возможно ему с ней общаться легче, чем с нами, его бывшими коллегами. Если он заинтересован в её словах – еще лучше, – проговорил Антон с одобрением поглядев на Миа. – Хорошо сработано. Если он начнет сомневаться – значит, еще не все потеряно.
– Простите, если остужаю ваш пыл, – опять вмешалась Доннер. – Но о чем идет речь? Сомневаюсь, что он возьмет и расскажет все Стоун. Это же нелепо. На мой взгляд как раз все потеряно.
Антон строго взглянул на рассерженную Доннер, но тут, как будто в подтверждение её слов, на пороге душного кабинета возник Донахью. На лице его застыла тревожная гримаса.
– Там внизу ждут полицейские и представитель российского консульства, – доложил он со скрипом.
Присутствующие переглянулись между собой.
– Они слишком быстры, – проворчал Мэтт, – когда их не ждешь…
***
Внимание Антона сразу привлекла эта женщина: среднего роста, элегантно одетая, прекрасно сложенная, стоявшая в компании мужчин в полицейской форме. Женщине на вид было около тридцати, она прямо держала свою голову, украшенную копной блестящих каштановых волос, словно на её голове была невидимая корона. Она обладала необыкновенной привлекательностью: гладкая белая кожа, тонкий нос, мягко очерченная линия губ, и удивительно пронзительные зеленые глаза. Она походила на лесного эльфа.
– Здравствуйте, – заговорила женщина, едва завидев Антона. Она окинула быстрым взглядом его свиту: Роллинза, и Прэгера с Клэр, затем протянула Хендриксу руку для пожатия. – Мое имя Мария Лебедева, я сотрудник российского консульства. Это, – она кивнула на полицейских, – сержанты Эберс и Флервинг. Если не ошибаюсь, вы связались с консульством в связи с чрезвычайными обстоятельствами?
Она говорила с легким акцентом, который придавал её облику какое-то неизъяснимое очарование.
– Все верно, – ответствовал Антон, отвечая на рукопожатие, затем представил своих спутников. – Это Кертис РОллинз, Мэтт ПРэгер и Клэр Девисон, мои коллеги.
Мария кивнула в знак приветствия, и вновь обратилась к Антону:
– Думаю вам следует подробно все рассказать о произошедших событиях полиции и мне, мистер Хендрикс.
– Понимаю, – кивнул Антон серьезно. – Конечно, вам необходимо обладать полной информацией… Прошу в мой кабинет.
***
Линдсей с сумрачным выражением лица наблюдала за тем, как Лебедева неторопливо беседует с Дойлом в той самой комнатке. Глаза уже начали уставать от того что она напряженно вглядывалась в экран монитора. Сидящие рядом коллеги были молчаливы и мрачны.
Ситуация казалась Линдсей безвыходной: полицейские зафиксировали взлом, и нападение на сотрудника Управления, так же сняли показания, и на этом прекратили свою деятельность. Все ждали заключения Лебедевой. Но что скажет сотрудник российского консульства? ***
– Антон… – нерешительно Линдсей обратилась к Хендриксу, тот вопросительно взглянул на молодую женщину. – Антон, как ты планируешь поступать дальше?
– То есть?
– Ты пригласил представителя консульства, полицейских – но что дальше? Что, если события будут разворачиваться не так, как ты запланировал?
– Линдсей, нельзя сказать, что я что-то планировал, – ответил Хендрикс, и устало потер лоб. – События развиваются слишком непредсказуемо. Единственное, что мы можем сделать – это держать ухо востро.
Доннер повернулась в сторону экрана и примолкла.
– Пойми, Линси, – продолжал Антон, – что у нас нет права поступать иначе. Если этому человеку удастся доказать свою правоту…
– Надеюсь, не удастся, – сквозь зубы процедил Эксон.
Клер поглядела на часы и вздохнула:
– Время уже обеденное…
– Смотри-ка, – заметил Мэтт, глядевший в экран, – похоже они до чего-то все же договорились. Лебедева складывает свои бумаги!
Действительно, представитель российского консульства встала из-за стола и теперь собирала свои бумаги и документы в портфель, в заключение она пожала руку Коннору и покинула кабинет.
– Она ему руку пожала! – воскликнула Линдсей, затем ощетинилась: – Видимо, они пришли к какому-то обоюдовыгодному соглашению!
Антон успокаивающе похлопал её по плечу.
– Я сейчас с ней переговорю и все выяснится, – сказал он, окинув долгим взглядом подчиненных. Заметив оживление в их рядах, он прибавил: – Поговорю наедине, если позволите.
Нельзя сказать, что это обрадовало присутствующих.
– Я хочу присутствовать при разговоре, – заявил Роллинз решительно.
– Хорошо, – согласился Антон, после короткого раздумья. – Но только Кертис, остальным я рекомендую остаться здесь.
Сказав это, Хендрикс в сопровождении Роллинза вышел прочь. Линдсей проводила их взглядом, потом поглядела на Эксона:
– Кажется, он нам больше не доверяет, – хмыкнула она.
– Он боится, что ты опять кинешься на кого-нибудь с кулаками, – попытался пошутить Питер, но Линдсей даже не улыбнулась.
***
У Антона на душе кошки скребли. Он бы многое отдал, чтобы сейчас избежать этого разговора с Марией Лебедевой, которая ожидала его в кабинете. Что же она скажет? Честно говоря, Антон был близок к состоянию Линдсей, настолько вся эта история выбила его из колеи.
В кабинете Лебедева спокойно переговаривалась с полицейскими, разглядывала протоколы, и выглядела как настоящий асс своего дела. Антону и Кертису она вежливо кивнула головой.
Сев на стулья Роллинз и Хендрикс с одинаковым нетерпением взглянули на молодую женщину. Она, в свою очередь, окинула их ясным и внимательным взглядом.
– Мистер Хендрикс, мистер Роллинз… Я готова дать вам мое заключение о сложившейся ситуации, – проговорила она, подкрепляя свои слова плавным жестом руки. – Я переговорила с этим человеком, а так же ознакомилась с полицейским заключением по делу…
-???
– Начну с обвинений: думаю, что они небезосновательны. Согласно полицейскому протоколу и показаниям сотрудников безопасности, события, произошедшие этой ночью на территории вашей организации, вполне могут быть спровоцированы именно этим человеком – Андреем Каренским, как он себя называет. Думаю, он имеет отношение к краже, но в этом разбираться полиции, а не мне… Мое же заключение таково: за неимением немедленной возможности проверить ту информацию о гражданстве, личности и тому подобном, которую он предоставил, я заочно все же должна признать его права. Разбором его дела займется отдел нелегального мигрирования в нашем консульстве, и после того, как предоставленная информация будет проверена, мы либо займемся этим делом вплотную, либо передадим местным властям.
– Сколько времени понадобится, чтобы проверить информацию? – поинтересовался Кертис.
– Около недели, не меньше.
– Почему так долго?
– У нас в России несколько иные возможности и несколько иная система сбора и сообщения информации, – кажется, Лебедева немного обиделась. – На это время я бы рекомендовала передать этого человека – я имею в виду Андрея Каренского – под полицейский надзор. Таким образом будет соблюден закон, и он не сможет скрыться в том случае, если нам и полиции удастся предъявить ему обвинения.
Закончив говорить, Лебедева выжидающе поглядела на Антона.
– Ваши доводы кажутся мне разумными, – проговорил он задумчиво.
– Неужели обязательно передавать этого человека полиции? – спросил Роллинз.
– У вас есть другие предложения, мистер Роллинз? – приподняла брови молодая женщина.
– Он мог бы остаться на территории Управления, – пояснил Кертис. – Мы бы обеспечили его необходимыми удобствами.
Лебедева понимающе хмыкнула.
– Понимаю, что вы в этом заинтересованы. Но как юрист должна помнить вам, что подобные действия противозаконны. Пока личность этого человека и его преступления не доказаны, ни вы, ни наше консульство не имеем права удерживать его, это прерогатива полиции. ***
– Госпожа Лебедева безусловно права, – согласился Антон. – Но для Управления часто делают исключения…
– Я наслышана об Управлении, – очаровательно улыбнулась молодая женщина. – У вас широкие связи в СМИ, в правительственных кругах, множество покровителей… Конечно, господин Хендрикс, вы можете обратиться к судье, и добиться подобного разрешения. Но для этого потребуется время.
– Немного времени, – поправил Антон.
– Как вам будет угодно, – пожала плечами Лебедева. – Главное, чтобы соблюдался закон. Сейчас я вынуждена откланяться, мне необходимо срочно вернуться в консульство и заняться делами. Задержанного я оставляю на попечение сержантов, они дадут необходимые распоряжения.
Плавно поднявшись, она протянула руку Хендриксу и тот осторожно пожал её. Подхватив портфель, она легкой походкой направилась к выходу, невольно привлекая внимание к своей фигуре. Хлопнула дверь и она ушла, но в кабинете еще долго ощущался легкий и чарующий аромат её духов...
***
Линдсей, подобно фурии, подскочила к Хендриксу, едва не хватая его за лацканы пиджака:
– Антон, это невозможно! Э-Т-О Н-Е-В-О-З-М-О-Ж-Н-О!
– Мы обязаны действовать согласно букве закона, Линдсей, – ответил на это Антон, – мы не можем удерживать его здесь без его согласия или без специального разрешения судьи.
– Так получите это разрешение, в чем дело? – продолжала бушевать Линдсей. – Ведь Управление – это всеми уважаемая организация, нам доверяют…
– Конечно, все это так. Но для того, чтобы получить разрешение потребуется некоторое время, поэтому в данный момент мы не имеем прав удерживать этого человека (я подразумеваю Дойла) у себя. Пусть им займется полиция.
Линдсей хмуро поглядела на Антона, затем на Кертиса и отвернулась. Молча они наблюдали за тем, как закованного в наручники Дойла двое полицейских выводят в холл главного здания Управления. Время, казалось, остановилась. Линдсей, не отрывая взгляда, следила за Дойлом – тот был спокоен – но не смотрел по сторонам, уставившись куда-то в одну точку. Покорно он шел за полицейскими, которые провели его через детекторы на проходном пункте, и подошел к дверям.
Щемящее чувство сжало сердце Линдсей, словно предвестник какой-то мысли, и молодая женщина вздрогнула. Неожиданно она поняла, что если Коннор сейчас уйдет, то он исчезнет вновь.
Она сделала несколько быстрых отрывистых шагов вперед, остановилась, и вдруг с её губ сорвалось его имя:
– Коннор!
Он не оглянулся, даже не вздрогнул в ответ. Перед ним открыли дверь, и он оказался на свежем воздухе. Напротив входа находилась полицейская машина. Один из сержантов усадил Коннора на заднее сидение машины и захлопнул дверь.
Только сквозь стекло, уже находясь в машине, Коннор повернул голову и поглядел в сторону Линдсей. Она все еще стояла неподвижно, обхватив себя руками, и также смотрела на него.
В этот момент перед входом притормозило городское такси, и показался Александр Дойл, одетый в темно-коричневое пальто с теплым шарфом. Его не известили о произошедших этим утром событиях, и сейчас он появился, намереваясь просто посидеть у постели внука.
Линдсей, увидев Александра, приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать, но не успела: полицейская машина уже взревела мотором и резко взяла с места. Через несколько секунд она смешалась с потоком городских машин.
Александр заулыбался, увидев Линдсей; подойдя, он тепло поздоровался. Доннер бросила на него взгляд и в нём было столько слез, что старик невольно вздрогнул.
– Что произошло? – прошептал он.
***
Сняв полицейскую фуражку, мужчина, которого Лебедева представила как Флернинга, обернулся к Коннору.
– Ключ под сиденьем.
Коннор нагнулся и извлек припрятанный ключ, при помощи которого в секунду тут же избавился от наручников. Бросив их на сидения, он нагнулся вперед, к полицейским:
– Вы забрали, то, что нужно?
– Конечно, – ответили ему, – без труда.
Один из полицейских извлек локальный диск из под полицейской формы, тот самый, из кабинета Роллинза.
– Они даже ни о чем не догадались!
Коннор промолчал, глядя куда-то в сторону. На его лбу пролегла морщинка, которая становилась все глубже.
– Маша ждет у самолета, – добавил один из полицейских. – В расписание укладываемся, шеф.
Раздался короткий звонок, Эксон взглянул на экран, куда передавалась картинка с камеры, установленной на входе в мобильную лаболоторию. Он увидел лысину, сверкающую на послеполуденном солнце, и знакомую расплывшуюся физиономию.
– Келли!
Интересно, что этому прохвосту здесь нужно?
Питер всегда недолюбливал этого самодовольного пьяницу, который изображал из себя не то Будду, не то Конфуция, изъяснялся туманными фразами и окутывал себя множеством тайн, от которых у Эксона обычно разыгрывалась мигрень. И сколько он не видел Келли? Давно! Зачем, интересно, он пришел сюда? Увидеть Мэтта? Или Линдсей?
Покинув свой пост возле компьютера, на противоположном конферец-залу конце мобильной лаболотории, Эксон подошел к автоматическим дверям. Поколебавшись немного, все же нажал на кнопку, открывающую дверь и нос к носу столкнулся с Майклом Келли. Да, время никого не щадит, решил Эксон, увидев его вблизи.
– Добрый день, – немного растягивая слова поздоровался Келли, окинув Питера, в свою очередь, оценивающим взглядом.
– Добрый. Чем обязаны?
Келли хмыкнул, давая понять, что оценил его гостеприимство, затем сунул руку в бумажный конверт, который был при нем, и извлек оттуда фото. Одно из тех, что оставил ему Элсингер.
Эксон остолбенел.
– Наверное, вам захочется узнать, откуда это у меня, – сказал Келли довольно.
Питер молча кивнул в сторону конференц-зала. Когда Келли направился туда, Питер молча последовал за ним, предчувствуя, что сюрпризы на сегодняшний день еще не закончились.
В конференц-зале тем временем разыгралась сцена, которую Эксон предпочел бы не видеть. Там находился Александр Дойл, Антон, Мэтт, Линдсей и КЕртис; Антон и Кертис пытались что-то объяснить остолбеневшему Александру, Мэтт, слушая то Хендрикса, то КЕртиса, сочувственно качал головой, Линдсей сидела, прижав руки к голове, словно та у неё невыносимо болела. В общем – картина маслом.
Келли для пущего эффекта откашлялся, чтобы привлечь к своей персоне внимание.
– Майкл? – удивился Мэтт, слегка привставая в кресле.
– Келли? – встрепенулась Линдсей.
– Майкл Келли? – констатировал Антон.
– Он самый, – подтвердил вышеупомянутый человек и уверенно шагнул в конференц-зал. – Простите, что прерывая дискуссию.
Антон бросил быстрый взгляд на Эксона, тот еле заметным движением подбородка указал на бумажный конверт в руках Келли.
– Каким ветром тебя сюда занесло, Келли? – нахмурился Мэтт, не зная, радоваться ли ему появлению Келли, или тревожиться.
– Я тоже рад тебя видеть, Мэтт, – ответствовал на это Майкл Келли, отодвигая стул и садясь за стол. – Слышал, что ты недавно вернулся из длительного путешествия. Очень длительного путишествия.
Мэтт нахмурился: скабрезность Келли пришлась ему не по душе.
– Если ты слышал только это, то ты ничего не слышал, – парировал он.
Келли покосился на него, открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал и вместо этого оглядел всех присутствующих; его взгляд задержался на хмурой и настороженной Линдсей, скользнул по лицам Кертиса и Антона, и остановился на Александре Дойле.
– Ба! Александр Дойл, если не ошибаюсь? – воскликнул КЕлли.
– Мы разве знакомы? – осведомился Александр.
– Лично – нет, – заверил его Келли, – но я знаю вас так сказать заочно. Вы – дед некого Коннора Эндрю Дойла…
Все присутствующие заметно напряглись после этих слов, что не ускользнуло от внимания Келли.
– Да, действительно, я дед Коннора, – спокойно согласился Александр. – Но вот только какая тут связь?
Это непринужденное спокойствие и уверенность вновь напомнили Линдсей Коннора, сколько же он много унаследовал от Александра! Эти жесты, интонации, этот прямой и проницательный взгляд! Эти мысли еще более усилили смятение Доннер.
– Сейчас я все объясню, – вздохнул Келли, выкладывая большой конверт на стол. Он выудил из него стопку фотографий, переданных ему Элсингером: это были снимки лаборатории и Дойла на койке, напичканного медицинскими приборами. – Взгляните на эти снимки, пожалуйста.
– Откуда это у тебя?! – сквозь зубы процедил Кертис; если бы он не был негром, то, наверное, побледнел бы от гнева.
– Я их не воровал, – поспешил добавить Келли, видя, какую негативную реакцию вызвали эти снимки. – Мне их дали.
– Кто?
– Некто Френк Элсингер.
– !!!
– Да, вы не ослышались, – кивнул Келли, – именно Элсингер. Откуда эти снимки оказались у него – я не знаю, впрочем, не в этом суть. Суть в том, что творится у вас в Управлении…
– Старый проныра, – пробормотал Кертис и погрузился в задумчивость.
– Зачем он передал тебе эти снимки? – требовательно осведомилась Линдсей у Келли. – Он что-то попросил тебя сделать для него, не так ли?
– Все верно, – кивнул тот, – попросил. И я даже готов рассказать вам, что именно он попросил меня сделать и какие действия я предпринял, но… сначала я хотел бы узнать и от вас кое-какую информацию…
– Да ни за что, – тут же среагировал Эксон за спиной у Келли и как будто в знак подтверждения, скрестил руки на груди. – Почему мы ему что-то должны рассказывать? Кто даст гарантию, что его сюда не заслал Элсингер?
– Питер, – укоризненно сказал Антон, выразительно взглянув на Эксона. Тот поджал губы, но не стал возражать и надолго примолк.
– На основании чего вы, Келли, просите у нас информацию? – не менее враждебно, чем Эксон, произнес Кертис. – Вы не в том положении, чтобы ставить условия.
– Вы так думаете? – нагло усмехнулся Келли.
– Послушайте… – потерял терпение Кертис, но Антон остановил его, положив свою сморщенную старческую ладонь на его руку.
– Они правы, мистер Келли, – согласился Антон со своими подчиненными, – вы просите невозможного. То, что эти снимки оказались в ваших руках, еще ни о чем не говорит. Думаю, вы знаете не столь уж много, сколь хотите нам показать.
Келли перевел дыхание, нахмурился, размышляя о чем-то, затем заявил:
– Хорошо, должен признать, что вы в чем-то правы… Но! Кое-какой информацией я все же обладаю, можете быть уверены.
– Даже если это так, то это дело не меняет, – резонно заметил Антон. – У нас, мистер Келли, нет никакого желания делиться с вами информацией. По крайней мере, пока вы не выложите свои карты на стол.
Келли покосился на Мэтта – тот решительно отвел взгляд; было видно, что появление Келли и его поведение его не слишком обрадовали.
– Ладно, – кивнул Майкл Келли, – тогда, может быть, договоримся иначе? Я рассказываю вам то, что я знаю, вы же ответите на некоторые из моих вопросов. Как вам такой ход?
Сотрудники Управления выжидающе взглянули на Антона, который обдумывал предложение Келли. Александр Дойл, на время забытый присутствующими, с интересом прислушивался к жаркой дискуссии, и разглядывал взволнованные лица.
– Хорошо, мистер Келли, я вас слушаю, – вздохнул Хендрикс с таким видом, словно это стоило ему больших трудов. – Мы ВСЕ вас слушаем.
Линдсей взглянула на Келли, постукивая коготками по лакированной поверхности стола.
– Отлично! – оживился Келли, – тогда начну. К моему удовольствию здесь находится многоуважаемый Александр Дойл; поэтому я сразу хотел бы задать вопрос, который, при других обстоятельствах, я бы не озвучил здесь.
– Какой вопрос? – все так же спокойно поинтересовался Александр.
– Вы хорошо знали вашего внука?
Линдсей как-то судорожно закашлялась, услышав эти слова.
– Не только "ЗНАЛ", а, надеюсь, "ЗНАЮ", – ответил Александр. – Если бы вы внимательно разглядели эти снимки, то могли бы заключить, что мой внук вполне возможно и до сих пор здравствует.
– Я внимательно изучил эти снимки, – кивнул Келли, вынимая следующую фотографию из своего бумажного конверта. – Если вы хорошо знаете своего внука, то должны без труда объяснить вот эту фотографию.
Он протянул Александру большой черно-белый снимок, явную копию с какого-то архивного документа: на поверхности можно было заметить копию печати с вензелем на иностранном языке.
– Это копия с оригинала, хранящегося в архиве министерства обороны. РОССИЙСКОГО министерства обороны… – пояснил Келли, отчего все присутствующие невольно вздрогнули.
– Российского? – переспросила Линдсей, не сумев сдержать дрожь в голосе.
– Все верно, российского.
Александр Дойл склонился над снимком, Линдсей подтянулась, чтобы заглянуть ему через руку. На фотографии, явно любительской, было запечатлены двое: молодые мужчина и женщина, стоявшие у каменного парапета, с видом на бескрайнюю гладь моря. Женщина, вернее, молоденькая девушка со слегка вьющимися длинными темными волосами, одетая в легкое летнее платье и сандалии, стояла, опираясь рукой парапет; мужчина, сунув руки в карманы брюк, глядел на неё сверху вниз, ветер слегка трепал его волосы.
– Этот молодой человек на фотографии – несомненно Коннор, – сказал Александр, откладывая в сторону снимок. – На мой взгляд, фотография была сделана больше десяти лет назад, никак не меньше. Кто эта женщина рядом с ним – я не знаю.
Келли пожал плечами, как бы говоря "ничего удивительного".
– Почему такая безделица, – продолжал Александр, – как любительская фотография неизвестного, запечатлевшего молодых людей скажем во время прогулки по морскому берегу так заинтересовала министерство обороны да еще и России? Что в этом такого, мистер Келли? У любого человека найдется фотографии, где он снят рядом со случайными знакомыми, с друзьями, с которыми потом потерял связь и тому подобное?
– Вы рассуждаете разумно, – согласился Келли. – Но в данном случае эта фотография отнюдь не безделица. Начнем с того, что она датирована приблизительно семнадцатилетней давностью, то есть, когда вашему внуку было двадцать три/двадцать четыре года…
– Допустим, – кивнул Александр. – В то время Коннор уже служил в ВМФ.
– Так вот, эта девушка рядом с ним – лейтенант, сотрудник российского министерства Обороны; снимок сделан на одной из закрытых российских военных баз, куда иностранцам вход категорически заказан, а идиллическая картина морской глади – залив, где располагалась эта самая база. Наклони фотограф фотоаппарат в слегка сторону, наверняка бы мы сейчас смогли увидеть засекреченные пристани с таинственными суднами…
– Я ничего не знаю о том, где Коннор проходил в то время службу, он мне не говорил… – начал было Александр растерянно.
– Это не имеет значения, мистер Дойл, – мягко улыбнулся Келли, – потому что сам факт его присутствия на той базе необъясним. Руководство ВМФ США ничего не знает об этом, никаких документов, свидетельствующих о чем либо подобном, не существует. В биографии Коннора Эндрю Дойла очень много пятен и это – одно и многих. Вы все еще уверены, что знаете своего внука?
Александр Дойл хмуро взглянул на Келли.
– ТО, что эта фотография необъяснима, еще ни о чем не говорит.
– Хорошо-хорошо! – Майкл Келли согласно закивал головой, – Взгляните еще раз на девушку, вы уверены, что она вам не знакома?
– Конечно, она мне не знакома! Я же уже говорил это… К тому же вы сами сказали, что она – русская и работает на министерство Обороны... Так почему я должен знать её?
– Потому что по архивным документам, пыльным архивным документам, сохранившимся в каком-то забытом уголке российского госхранилища – эта девушка являлась на тот момент законной женой Коннора Дойла…
***
Самолет уже ждал.
Рядом с трапом, кутаясь в драповое серое пальто, стояла Маша – лицо серьезное, руки спрятаны в карманы, она глядела только на Коннора, который, выбравшись из полицейской машины, направлялся к ней. Следом за ним шли псевдо-полицейские.
– Опаздываешь! – сказала она, когда Коннор оказался в зоне слышимости.
– Извини, – ответил он на русском.
Маша укоризненно покачала головой, потом повернулась, бросив несколько команд в салон самолета. Затем она раскрыла объятия Коннору, обняв его так крепко, как могла.
– Пора домой, – прошептала Маша едва слышно, но он её услышал, и согласно кивнул.
Обнявшись, они поднялись по трапу в самолет.
***
– Погодите… Погодите… – пробормотал Александр, прижимая пальцы к вискам и прикрывая глаза. – Я чего-то не понимаю…
– Как – жена?! – воскликнула Линдсей пораженно. – Майкл, ты хочешь сказать, Коннор был женат?
– Да, на русской. Так указано в документах, копии которых попали мне в руки, – Келли неторопливо доставал документы из конверта. – Брак продлился согласно им около двух лет.
– Этого не может быть, – отрезал Александр, – Коннор сказал бы мне. Два года – это не шутки, я бы обязательно узнал!
– Видимо он не посчитал нужным информировать вас об этом, – парировал Келли. – И не только вас: ни в его личном деле, ни в каких-либо других существующих документах нет и намека на подобную информацию. Впрочем, в архиве обнаружились только эти документы и фотография, больше ничего. Как сказал мне информатор, добывший эту информацию из архива – есть все основания полагать, что информации раньше было куда больше, чем сейчас. Кто-то подчистил данные, оставив только эти – для вида.
Повисло долгое гнетущее молчание.
– Какие еще данные? – прошептал наконец Александр через силу.
– Я говорил о том, что о вашем внуке в свое время в российском Минобороны было собрано обширное досье, от которого остались мизерные крохи, которые сейчас лежат перед вами. Какая информация была собрана, какого сорта – сейчас неизвестно… Ваш внук – темная лошадка, вы не согласны?
Александр промолчал в ответ.
Линдсей вновь склонилась над снимком, пытливо вглядываясь в него, в лицо женщины на снимке. Молодая, привлекательная, простенькое платьице подчеркивает стройную фигуру… и в тоже время – лейтенант, сотрудник министерства обороны… "Что-то я пропустила… что-то пропустила…" – мучительно думала Линдсей.
Через мгновение она встрепенулась:
– Как звали эту женщину? Ну, на фотографии… Майкл, как её звали, ты знаешь? – обратилась Линдсей к Келли. – Как её имя?
– Её имя Мария, фамилия Горская, – ответил Келли.
– Мария?! – Линдсей как будто упустила фамилию женщины сосредоточившись на имени. Её как будто молнией ударило. Не удивительно, что лицо это женщины показалось Доннер знакомым, несмотря на давность фотографии! – Мария! Ну конечно же! Мария Лебедева – вот кто это!
Антон чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– Линдсей?!
– Эта женщина на фотографии – Антон, ты только приглядись, – это же Мария Лебедева, сотрудник российского консульства! Она была у нас сегодня утром!
Антон поднес снимок к глазам. Линдсей была права: здесь она была значительно моложе, но это несомненно была Мария Лебедева. Следом за этой мыслью появились и другие – устрашающие, пугающие.
– Матерь Божья… – пробормотал Хендрикс, в его душе только сейчас шевельнулись подозрения, только сейчас стали доходить размеры и продуманность… чего? Плана? Надувательства?
Антон схватился за телефон – за пять минут он связался с посольством и полицейским участком: и буквально прирос к креслу. Консульство не присылало своих представителей, и не имело сотрудников с именем Мария Лебедева. Полицейский участок не присылал двух сержантов для составления протокола – сотрудников с подобными именами не значилось в полицейской картотеке…
– Но если это были не полицейские, то кто? – спросил Александр, выглядел он так, словно его сейчас хватит удар. – Кто они были? Правительство? Его похитили?
– Сомневаюсь, – процедил Кертис сквозь зубы. – Очень в этом сомневаюсь. Как это говорится на жаргоне: нас лихо надули!
Мэтт выругался и стукнул кулаком по столу, Линдсей закрыла лицо ладонями и так и замерла.
Келли, быстро разобравшийся в сути дела, единственный, кто сохранил ровное расположение духа; он откинулся на спинку кресла и криво усмехнулся:
– Я его недооценивал!
The End
Март 2006,
by Lilith.
