Дождь шел всю ночь, барабаня по крышам, убаюкивая тех немногих, которые еще не спали. Море беспокойно билось о камни, его тревожный шум в очередной напомнил Клодин о том, как в одну такую же бурную ночь она стояла на берегу, напряженно вглядываясь в темноту, боясь пропустить луч катера береговой охраны, которая уже второй день искала Шарля. Она помнила, как первый луч солнца окрасил горы в нежно розовый цвет и как вскоре после восхода она увидела катер. Как она бежала по мокрому песку навстречу смеющемуся брату, плача и смеясь одновременно. Клодин улыбнулась: все это произошло четыре года назад, теперь Шарль был женат и завтра он со своей семьей собирался к ней на двадцатилетие.
К утру дождь затих, что было вообще то довольно типично для Ажакцио, подумала Клодин. Как и все корсиканцы, она была очень горда своей родиной и Наполеон Бонапарт был для нее героем, даже если этот гордый и честолюбивый человек мечтал покорить весь мир. Невозможно не любить Наполеона, решила Клодин, выходя из своего небольшого домика в залитое солнечным светом утро, особенно если ты родилась в один день с этим великим полководцем. Она взглянула на море, расстилающее перед ней. Пенящиеся волны разбивались о берег, всем своим видом давая понять, что шторм еще не был окончен. Но Клодин невозможно было обмануть: все свои 20 лет она провела на острове и знала наизусть не только все горные вершины, но и капризы моря. Внезапно она увидела фигуру человека, идущего по кромке воды. "Ey, attendez – moi, monsieur, ne soyez pas imprudent! Это место опасно!" - Клодин бросилась след за одиноким пешеходом. Она решила, что это был турист, который, скорее всего не имел понятия, насколько коварна морская гладь. "Месье", - еще раз крикнула Клодин, но человек не слышал ее или притворялся, что не слышит. Клодин выбилась из сил, карабкаясь по скалам и теперь тяжело дыша, бежала по мокрому песку. Но чем ближе она приближалась, тем больше замедляла шаги: этот человек невысокого роста представлял собой довольно странное зрелище. Он будто сошел с картины прошлого века, но самое потрясающее - на нем была треуголка, как на Наполеоне. "Месье, на карнавал в честь Наполеона в другую сторону", - попыталась Клодин еще раз. Человек повернулся и Клодин еле удержала возглас: перед ней стоял Наполеон Бонапарт. Затем он повернулся и бесшумно вошел в море. Огромная волна почти мгновенно поглотила его, оставляя Клодин неподвижно стоять на берегу.
"Дело №78858595, руководитель группы Питер Эксон. Мы направляемся в Ажакцио, Корсика, Франция, чтобы расследовать дело о фантоме Наполеона, которого наблюдала Клодин Де Шанталь. Следующий доклад через 12 часов".
"Эй, Пит, я на твоем месте не называла бы Корсику Францией", - добродушно заметила Линдсей, сидящая напротив. "На каком языке они говорят?" - ехидно поинтересовался Эксон, - "французском? Значит, это Франция". "Ладно, я не буду зашивать твои ножевые раны", - пожала плечами Линдсей, - "мое дело предупредить". "Ребята, аут", - вмешалась Миа, - "мы садимся в Бастии через 40 минут. А там и до Ажакцио недалеко". "А почему это мы не можем приземлится в этом самом Ажакцио?" - проворчал Питер. "Когда ты построишь там аэропорт, я буду первой, кто приземлится в этом городе, поверь мне. Даже сдам на права, чтобы водить самолет", - заметила с издевкой Линдсей, затем обратилась к Миа: "Как думаешь, с таким строгим руководителем как Питер удастся ли нам поплавать?" Питер не выдержал и рассмеялся: "Лин, как ты можешь безнаказанно дразнить меня?" Она улыбнулась: "Этот секрет я унесу в могилу, но сначала расскажу его Коллин". "Ты так уверенна, что это будет девочка?" - поинтересовался Питер. "Коллин - довольно универсальное имя", - ответила Линдсей, - "не всех мальчиков называют славным именем Питер". Питеру ничего не оставалось, как присоединиться к общему смеху.
В аэропорту Бастии команду никто не ждал. "Anglais?" - отчаянно пытал службы Питер. Те качали головой: "Seulement francais. Ou italiano". Миа собрала волю в кулак и заявила: "Дайте мне попробовать, когда-то я учила французский в школе". "Я пойду с тобой", - пообещала Доннер, - "я тоже учила что-то похожее в Оксфорде". "Что-то похожее?" - рассмеялась Миа, думая, что Линдсей обладала даром превращать любую ситуацию в комическую.
Питер смотрел, как две женщины приблизились к справочной, и как Линдсей улыбнулась одной из ее чарующих улыбок. Конечно же, француз за столом не мог не отреагировать, и вскоре вся команда сидела в небольшом, но просторном минивэне. Все оборудование им пообещали доставить позже.
"Это было здорово", - сказал Питер, благодарно откидываясь на спинку кресла, - "наконец-то я могу вытянуться".
"Смотри, рано радуешься, мой французский может и не важный, но как я поняла, все дороги на Корсике - серпантин, а все водители - довольно неосторожны", - предупредила Линдсей.
"Ну, спасибо, успокоила", - заметил Питер.
"Иногда лучше не знать язык", - улыбнулась Миа, "не много потеряешь. Не смотри в окно, Эксон, поседеешь".
"Последний совет Миа Стоун", - рассмеялась Линдсей.
Миа с тревогой посмотрела в окно, отметив, как близко от машины пронеслась скала: "Если так пойдет дальше, то это будет и впрямь мой последний совет".
Линдсей открыла папку с документами, стараясь не обращать внимания на резкие торможения и ускорения: "Значит, все, что у нас есть, это показания Клодин де Шанталь, которая утверждает, что видела Наполеона".
"Иногда патриотический дух народа переходит границы", - недовольно заметил Питер.
"Пит, да что с тобой сегодня? Ты ворчишь все время, что мы провели вместе", - не удержалась Линдсей, - "только учти, что на Элсингера ты свалить не сможешь".
Питер не мог не улыбнуться: "Нет, все в порядке, просто не люблю тратить время, гоняясь за какими-то призраками".
"Не какими-то, а самим Наполеоном", - поправила его Миа, - "и потом когда же мы еще получим возможность посетить Корсику?" Она вздохнула: "Похоже, отпуск у нас не скоро будет".
"Секрет понравится корсиканцам очень простой", - заметила Линдсей, поправляя волосы.
"Сделать пластическую операцию и стать женщиной?" - язвительно спросил Питер.
Женщины рассмеялись. "Ну, я имею в виду тех, у кого нет денег на операцию и кто уже женщина", - сказала Линдсей, увернувшись от тычка Питера, - "надо восхищаться островом, что не трудно".
Пока команда доехала до Ажакцио, у всех было хорошее настроение, включая Питера, который хоть и жаловался на Шумахера за рулем, но все же был рад, наконец-то стоять на твердой земле. Миа не успела даже поблагодарить водителя, как тот нажал на газ и исчез в лабиринте улиц, оставляя за собой клубящуюся пыль.
"Мда", - сказал Питер с сомнением в голосе, « это наш отель пока не прибудет мобильная лаборатория".
"Пойдет", - пожала плечами Линдсей и взяла свою сумку, - "тот завод в Сибири, на котором мы жили с червяками, был не лучше".
"В чем в чем, а в этом ты права", - согласился Питер. И только Миа посмотрев на обоих, молча открыла дверь. Она не была в Сибири, на заводе и не знала, о чем речь.
"А мне здесь нравится", - признался Питер, когда час спустя они шли к дому Клодин.
"Как на Гавайях", - добавила Миа, показывая на пальмы, растущие по обеим сторонам дороги. Был полдень, и августовское солнце нещадно палило с ярко голубого неба. Между пальмами искрилось море, все еще играя высокими волнами.
"Говорят, два дня назад здесь был шторм", - сообщила Линдсей, закрывая рукой глаза от яркого солнца, - "вон какие волны даже сейчас".
Через две минуты, сверив название улицы с бумагами, они стучались в дверь небольшого домика, окруженного садом. Им открыл мальчик лет трех с темными смышлеными глазами. "Bonjour, je veux parler Claudine", - начала Линдсей. Ребенок повернулся и побежал в дом: "Maman, papa!"
На пороге появилась симпатичная молодая женщина с темными волосами и темно серыми глазами: "О ла ла, вы, наверно, к Клодин?"
Она говорила по-английски очень грамотно, но с акцентом, который команда единодушно нашла очень милым.
Питер кивнул: "Да, мы прилетели из Америки, чтобы расследовать дело о Наполеоне".
"Заходите", - пригласила женщина, открывая дверь пошире, - "меня зовут Луиз де Шанталь, я жена Шарля, брата Клодин".
Через полчаса ученые познакомились поближе с семьей Клодин: ее старшим братом Шарлем, Луиз, их близнецами Жаном-Паскалем и Шарлот и, конечно, с самой Клодин. Они сидели в небольшой гостиной и внимательно слушали историю Клодин. "Вы понимаете, что все, кто живет на Корсике, очень гордятся Наполеоном", - объяснила Клодин, - "я любила бы этот остров и без героев, но раз уж здесь родился такой великий полководец, то невозможно равнодушно относится к нему. Наполеон, конечно, имел много плохих качеств, но, прежде всего он возродил Францию, он сделал французам самый ценный подарок, который можно придумать: он дал им возможность гордиться своей Родиной. И поэтому, в каких бы преступлениях его не обвинял весь мир, французы будут стоять за него горой. Особенно мы, корсиканцы, родившиеся в Ажакцио".
Линдсей незаметно толкнула Питера, словно хотела сказать: видишь, попробуй, назови их французами!
Питер улыбнулся: "Мисс де Шанталь, не могли бы Вы нам теперь рассказать про то, что вы видели на берегу…" Он сверился с записями: "утром 15 августа".
"Я как всегда пошла прогуляться по берегу и увидела человека, который шел слишком близко к краю берега. Всю ночь бушевал шторм, я решила предупредить этого, как я думала, туриста", - рассказывала Клодин, - "но он не отвечал на мои крики, а потом внезапно обернулся и я поняла, что это Наполеон".
"Вы уверенны?" - спросила Линдсей.
"Мадемуазель Доннер, я живу на Корсике с рождения, неужели Вы считаете, я могла ошибиться?" - ответила Клодин с какой-то обидой.
"Нет", - поспешила исправить ошибку Линдсей, - "просто может быть, что Вам светило в глаза солнце".
Клодин улыбнулась: "Давайте я покажу вам всем, где я его видела, а завтра на рассвете вы можете прийти и проверить, насколько вероятно, что это был обман зрения".
"Окей", - согласился Питер, вставая, - "чем раньше мы разберемся с его императорским величеством, тем больше времени у нас останется на пляж".
В этот раз его пихнула Миа, но, к счастью, французы либо не услышали, либо пропустили мимо ушей его последнее замечание.
"Это произошло здесь", - заявила Клодин, показывая на пустынный пляж, расстилающийся перед ней. Они стояли на берегу моря, и налетающий ветер трепал длинные темные волосы девушки. Вдали у горизонта море и небо сливались в бледную полосу, но ближе к берегу темная синева указывала на глубину. "Здесь очень опасно плавать", - заметила Клодин. "В нескольких шагах от берега море уже очень глубокое, кроме того вон у тех скал", - она вытянула руку на запад, показывая на гряду, одиноко возвышающуюся над морем, - "очень сильные течения. Не все даже опытные пловцы чувствуют в себе силы там плавать. Туристы никогда туда не заплывают".
"Спасибо за предупреждение", - улыбнулась Линдсей, "мы будем осторожны".
"И все таки, мы просто тратим время", - пробормотал Питер, вынимаю из сумки приборы.
"Да ладно", - добродушно отозвалась Линдсей, которая разбирала бумаги, - "тебе по крайне мере не надо мучаться с французским, опрашивая местное население. Твои датчики говорят на английском".
"Что верно, то верно", - согласился Эксон, "спасибо, Лин, ты меня приободрила".
"Кто-то же должен оставаться оптимистом", - ответила она и тут же забыла про Питера: "как, черт побери, перевести на французский название Управления? Почему я прогуливала уроки французского в Оксфорде?"
Эксон улыбнулся и, прищурив глаза, вышел на яркое солнце.
Линдсей медленно шла по улице, спрашивая себя, не был ли прав Эксон. Клодин не врала, это было ясно, но как и все южане она могла обладать яркой фантазией, которую подстегивало представление, что она родилась в один день с Наполеоном. Город, лежащий перед ней в полуденном солнце, будто вымер, на улицах не было ни души, только ветер шумел в вершинах пальм и высоких эвкалиптов. Внезапно уголком глаза Линдсей засекла движение. Она мгновенно обернулась и увидела, как в щели между домами на фоне моря мелькнула знакомая из книг по истории треуголка. Не долго думая, Линдсей перебежала дорогу и бросилась за невысоким человеком впереди.
"Месье, подождите", - крикнула она, но человек не остановился, он сбежал по узкой тропинке к пляжу и направился к морю. Пока Линдсей нагнала его, «Наполеон» растворился в высокой волне, которая накатила на берег. Доннер остановилась, оглядываясь. Нет, это не была Фата Моргана, ветер на разгоряченном лице и шум моря были вполне реальны. Вот только куда делся странный прохожий? И что он делал в доме на другой стороне улицы?
Линдсей повернулась и медленно пошла назад в город. Кто бы это не был, для призрака он был слишком резвый.
Когда задумчивая Доннер возвращалась через щель между домами, она услышала шум в одном из них, и прежде чем она прошла, из окна высунулась полная женщина и обрушила на Линдсей целый шквал французского.
"Мадам, говорите, пожалуйста, помедленней, мой французский очень плох", - взмолилась Доннер.
Женщина презрительно хмыкнула "иностранка", но повторила: "Не видели Вы здесь кого-нибудь еще? У меня украли мое столовое серебро!"
Линдсей покачала головой, размышляя, что это был не самый подходящий момент рассказать сердитой француженке про Наполеона: "Нет, никого, кто мог бы украсть что-то".
"А куда Вы тогда бежали?" - подозрительно осведомилась женщина.
"Я – ученная, приехала из США, чтобы расследовать загадку Наполеона. Мне показалось, я его видела", - пришлось признаться Доннер.
Ответом был, как она и ожидала, хохот, но очевидно имя Наполеона смягчило француженку потому, что она, еще раз пробормотав "ох уж эти иностранцы", скрылась в окне. Линдсей облегченно вздохнула: не хватало еще, чтобы ее обвинили в краже подозрительные местные жители.
Архив был закрыт, и Линдсей побрела по пустынным улицам обратно в отель. Однако прежде, чем она успела одуматься, она уже стояла перед домом Клодин. На стук опять открыл Жан-Паскаль.
"Привет, американская мадемуазель", - радостно поприветствовал ее мальчик, - "маман нет, Клодин тоже. Но зато папа и мы. Пойдем поиграем с нами!"
Линдсей с улыбкой разрешила взять себя за руку и провести в сад. Там Шарлот играла с отцом в догонялки. Как только Шарль увидел Линдсей, он оставил дочь и пригласил Доннер на тенистую скамейку. Малыш сначала обиделся, но когда Линдсей пообещала поиграть с ним попозже, присоединился к сестре.
"Вы хотели поговорить с Клодин?" - спросил Шарль на английском и улыбнулся, когда Линдсей, не скрывая радости, облегченно вздохнула, услышав родной язык.
"Честно говоря, нет", - ответила она, «просто пока все закрыто, и я подумала, может кто-нибудь из вашей семьи знает что-то интересное про историю города". Затем Линдсей рассказала ему про обокраденную француженку.
Шарль мигом стал серьезным: "Я в Ажакцио всего три дня, но про кражи уже слышал. Весь город взбудоражен. Сначала, думали, это из-за ежегодного фестиваля в честь Наполеона, ну знаете, как только появляются туристы, появляются жулики и карманные воры. Да и Ажакцио не такой уж маленький город. Но фестиваль кончился позавчера, а кражи все продолжаются. Полиция проверяет всех и каждого, но пока что безрезультатно".
При этих словах у Линдсей в голове что-то шевельнулось, но как только она попыталась понять что, мысли переключились на другой вопрос и она забыла, что хотела сказать. "Шарль, Вы живете далеко отсюда?" - спросила она.
"В Порте Веккио, это где-то три-четыре часа отсюда", - он улыбнулся, - "здесь расстояния не то, что в Америке, Корсика небольшой остров".
"Но потрясающе живописный", - возразила Линдсей.
Шарль просиял и хотел ответить, но в эту секунду подбежал Жан-Паскаль: "Мадемуазель, ты обещала".
Линдсей посмотрела в маленькое личико и улыбнулась: "Конечно, попробуй догони!"
"Нет, тут классно", - сообщила Миа в трубку, лежа на диване, - "вот только лабораторию пока не доставили".
"Проблем нет?" - голос Антона на другом конце провода звучал так четко, что казалось он в соседней комнате, хотя, так считала Миа в своей первой заграничной поездки в Управлении, он находился в другом мире.
"Есть", - пожаловалась Миа, кидая взгляд на пульт от телевизора. "Какие же?" - озабоченно спросил Хендрикс.
"В этом номере нет тарелки, а сказать, что мой французский оставляет желать лучшего, значит ничего не сказать", - ответила Миа.
Антон на другом конце света рассмеялся: "Ну, если это Ваша единственная проблема, тогда все в порядке. Я еще позвоню, Миа, до встречи".
"До свиданья", - отозвалась Стоун и, повесив трубку, посмотрела окно. Было уже шесть часов вечера, но жара все еще не спала. Ни Питер, ни Линдсей еще не вернулись, и Миа поймала себя на том, что она думала, они сидят где-то вместе и пьют кофе в каком-нибудь кафе. Потом она устыдилась этой мысли: за то время, что она провела в Управлении ни Эксон, ни Доннер не заставляли ее чувствовать себя не у дел. Даже Прэйгер, которого Питер очевидно очень не любил, хорошо относился к ней. Ей было жаль, что он, так сказать, умер. Когда она рассказала об этом Линдсей, у той дрогнули губы.
"Похоже ни один руководитель группы не продержался у нас очень долго", - сказала она печально, - "ни у одного нет даже могилы".
Второй "ни один", наверно, был знаменитый профессор Дойл, которого Миа не знала, но который абсолютно явно до сих пор оказывал влияние, по крайне мере на Линдсей. Каждый раз, как упоминалось его имя, обычно жизнерадостная Доннер менялась в лице, да и Питер терял свое благодушное выражение лица. Как-то ей удалось поговорить с Линдсей о таинственном руководителе, но все, что Миа узнала, были подробности его трагической смерти, и потом Линдсей так и не назвала имен. Стоун не пытала, ей совсем не хотелось, чтобы команда ополчилась против нее.
"Эй, Миа, о чем задумалась?" - поинтересовался Питер, который внезапно материализовался перед ней.
"У женщин свои секреты", - отозвалась Стоун.
"Ты не видела Лин?" - спросил Эксон, устраиваясь рядом на диване.
Миа покачала головой: "Нет, а что?"
"Да мы вроде договорились идти ужинать все вместе. Где она пропадает?" - вздохнул Питер.
Миа вспомнила про свои опасения и виновато улыбнулась: "А, поэтому…"
Но она не закончила предложение потому, что снизу раздались голоса. "Спасибо, что показали дорогу, Шарль, до завтра", - сказал голос Линдсей.
Питер улыбнулся и прошептал на ухо Миа: "А Доннер не теряет времени".
"Это было нетрудно, мадемуазель, я передам Ваше послание Клодин", - голоса замолкли, и вскоре в дверях показалась Линдсей.
"Ага, Джеймсы Бонды, я вас застукала", - рассмеялась она.
"Да, конечно, Бонды", - обиженно отозвался Питер, - "тут от голода с ума сходишь, а ты с французами раскланиваешься".
"Еще скажи, что они не люди, Пит", - усмехнулась Линдсей, - "пошли уже, кто-то тут умирал с голода".
Первой мыслью Питера, когда он проснулся, было представление, что он на пожаре. Где выла сирена, которая не желала замолкать. Когда же он наконец разлепил глаза, понял, что это всего на всего будильник. Питер огляделся в темной комнате, и воспоминания наконец-то вернулись: он был в отеле на Корсике, и впереди маячил еще один день работы, которая ему в этот раз казалась бессмысленной.
"А вот он наш великий физик", - поприветствовала его Миа, а Линдсей протянула ему чашку: "Держи, соня, кофе тебе поднимет настроение".
Все еще сонный, Питер с благодарностью последовал ее совету и без комментариев съел предложенную булочку. Линдсей взглянула на часы: "Нам пора: Клодин, наверно, уже ждет на берегу".
Пройдя через спящий город, ученные действительно увидели в предрассветном тумане на скалах фигурку Клодин. "Bon matins", - улыбнулась она, когда группа подошла поближе, - "вы как раз вовремя, восход через 10 минут".
Они молча стояли и слушали крики чаек, которые в этот ранний час уже не спали. Волны неторопливо накатывались на берег: сегодня ничто не указывало на шторм, который бушевал всего лишь пару дней назад.
Внезапно возглас Клодин разорвал тишину: "Смотрите, вон он!»
И действительно, по берегу быстро перемещалась одинокая фигура. Питер, не долго думая, вручил свои приборы Линдсей и побежал вслед за мужчиной в треуголке, который, как ему показалось, что-то нес в руках. Но как и в прошлый раз, Наполеон растворился в волнах, прежде чем Питер догнал его.
Клодин торжествовала, но ее сопровождающие задумались.
"Прямо мистика какая-то!" - удивленно признался Питер в отеле.
"Пит, призраков невозможно засечь при помощи теплодатчиков, а наш "Наполеон" вполне отчетливо просвечивался", - покачала головой Линдсей, - "если это живой человек, то это не мистика, а чья-то шутка. И причем неплохая, раз нас так водят за нос".
"Что думаешь ты, Миа?" - обратился Питер за помощью к коллеге.
"Не знаю, как-то мне все это подозрительно", - согласилась Стоун, - "но подозрительно не значит мистично".
"Ладно, я пойду еще раз поговорю с Клодин и ее семьей", - предложила Линдсей. "А я на берег, провести еще пару опытов", - поднялся Питер.
"Ну а я займусь аэропортом", - вздохнула Миа, - "что-то лаборатория в Лету канула".
Когда Линдсей открыли дверь, она сразу поняла, что что-то случилось. Вся семья казалась взбудораженной.
"Мадемуазель, нас ограбили", - гордо сообщила Шарлот Доннер, как будто ограбление было что-то хорошее, и она была очень рада, что это случилось.
Наконец, вышла Луиз: "Извините, за беспорядок", - сказала она, - "но у нас такое несчастье. Кто-то разбил окно в гостиной и унес сервиз! А ведь это фарфор, ручная работа". На пороге появилась Клодин: "Ума не приложу, кто мог это сделать!"
Внезапно все части головоломки у Линдсей в голове легли на место, но на место торжества пришло чувство страха за Питера: "Я знаю, кто вор, надо скорее предупредить Эксона!"
"Кто?" - спросила Клодин.
"Наполеон, вернее, грабитель в его костюме", - ответила Линдсей, вынимая мобильный телефон. Она набрала номер, но ответом было молчание. Телефон Питера одиноко звонил на песке, рядом с другим физическим оборудованием.
Звуки и краски постепенно возвращались к Питеру вместе с ноющей болью в затылке. Все, что он помнил была подводная пещера у скал, которую он нашел абсолютно случайно. Потом он помнил голос, отдающий приказы на французском, которые он не понял, и резкую боль. Он напрягся и открыл глаза, зажмурясь от яркого света лампы, слепившего его. Прямо перед ним стоял Наполеон и с ухмылкой наблюдал за его пробуждением. Сейчас при ярком освещении этот мужчина не особенно был похож на полководца, но рост, одежда и неяркий утренний свет вполне дополняли иллюзию так, что Питер не удивлялся, как ловко "Наполеон" проводил обитателей Ажакцио.
"Пора поплавать", - заявил он на плохом английском, - "ты же не хочешь, чтобы моя маленькая тайна была раскрыта".
"Наполеон" сделал знак рукой, и из тени вышли его два сотоварища, которые поволокли связанного Питера по полу пещеры. Наконец, Питер почувствовал соленный ветер на лице, но ничего не увидел. Над городом спустилась ночь.
"Сегодня обещали шторм", - пояснил "Наполеон". И Питер вспомнил, как Клодин рассказывала про скалы, где даже умелые пловцы не имели возможности выплыть в плохую погоду. Его же руки и ноги были связаны. Мужчины подтащили Питера к краю скалы и кинули в ревущую бездну. "Надо же, кто бы мог подумать, что я умру на чужбине", - мелькнула в его голове.
Он не видел, как темноту ночи разрезал луч прожектора, не слышал грохот вертолета береговой охраны и крик Линдсей. Он не знал, что на скале отряд полицейских под руководством Миа задержал «Наполеона» и его сообщников. И как полиция конфисковала все награбленное добро. Вокруг Питера была только темнота и плеск волн.
"Конечно выживет", - сказала Линдсей Антону, который обрывал телефон уже три часа. "Он наглотался воды, но все будет в порядке. Хотя я не думаю, что Пит захочет еще раз приехать в Ажакцио", - она кивнула, - "угу, это было вовсе не паранормальное явление, но я думаю, жители благодарны нам за прояснение ситуации. Хотя им неохота признавать, что кто-то похожий на их великого Наполеона пытался ограбить всех в городе".
Она улыбнулась и передала трубку Миа, которая стояла рядом, и вошла в палату к Питеру, который смотрел телевизор.
"Кажется, я уже понимаю французов", - пожаловался Эксон, - "у меня от их языка голова раскалывается".
"Но все же мы остаемся здесь еще на две недели", - ответила Линдсей, - "и мне почему-то не верится, что ты не хочешь этого". Питер улыбнулся: "Как всегда ты все знаешь, Лин, но в этот раз я тебе не скажу, почему мне здесь нравится". "Как- нибудь сама догадаюсь", - отозвалась она, -"и Миа мне без сомненья поможет".
"На это ты можешь поспорить, даже если два против одного не честно", - сказала Миа, входя в комнату и присоединяясь к общему смеху.
"Дело №78858595, руководитель группы Питер Эксон. Шайку грабителей под руководством "Наполеона" задержали, все украденное было возвращено владельцам. Это дело показало нам, как легковерны становятся люди, когда речь идет о национальных героях. Призраки никогда не причиняют людям столько вреда, сколько вполне реальные бандиты. Эксон, конец".
The End
Июль, 2001,
by Anastasia.