Почему жизнь была такой странной? Настолько несправедливой, настолько жестокой? Почему нельзя было просто вернуться в то время, когда все было относительно просто, когда им не надо было слов, одного взгляда, одного жеста было достаточно?
Теперь все было кончено. Ему казалось, что они с Линдсей стояли на огромной льдине, которая теперь раскололась пополам, и они остались по разные стороны стремительно разделяющего их потока. Никогда в жизни он не думал, что можно будет находиться с ней в одной комнате на расстоянии вытянутой руки, но не в состоянии что – либо сказать или изменить. Чтобы разорвать это молчание между ними.
Он никогда не забудет ее взгляд, в котором отразилось так много, столько любви, что у него закружилась голова. Но когда он рассказал ей про Ребекку, она отвернулась, а когда их взгляды встретились, в ее глазах потух огонек, надежда сменилась каким – то мертвым спокойствием.
"Кто это?" спросила маленькая Коллин, которая должна была бы быть его дочкой.
"Это Коннор Дойл, мой старый знакомый", объяснила Линдсей холодно, беря ее на колени. И отвернулась. Больше она не ловила его взгляд, ее улыбка была какой – то чужой. И печальной.
"Коннор", он поднял голову и увидел Линдсей. Он улыбнулся, но она лишь слегка приподняла брови.
"Коннор, вот документы, которые Вы просили", она повернулась к двери.
"Линдсей", позвал он, "Линдсей, послушай, мы должны поговорить".
"Все сказано, Коннор, спокойной ночи", он долго слушал стук ее каблуков по полу и желал, чтобы все это было сном, кошмаром, который кончился, когда он проснулся.
Зазвонивший телефон прервал его размышления.
"Коннор, дорогой, почему ты опаздываешь к ужину?"
Коннор вздохнул. Он так хотел, чтобы его называли дорогим. Но вот только чтобы это была другая женщина, не Ребекка.
"Бекки, извини, я занят на работе. Но ты можешь позвать к ужину Мэй".
"Нет, я не могу, Коннор, мой ужин просто не соответствует ее стандартам".
Он вздохнул еще раз, стараясь не потерять терпение. "Бекки, послушай, у меня куча дел, ты не можешь требовать от меня, чтобы я каждый день приезжал во время к ужину, который почему – то всегда в пять!"
"Коннор, теперь послушай ты", разозлилась его жена на другом конце провода, "в моей семье ужин подается в пять уже в течение двух столетий. И ты не можешь требовать от меня, чтобы я что – то меняла ради тебя". "Ты", "меня" и "тебя" с особым ударением.
Она бросила трубку.
Коннор закрыл лицо руками.
Линдсей стояла по другую сторону стеклянной двери, наблюдая за Коннором. Как же ей хотелось подойти к нему, взять его за руку, отвести со лба непослушную прядь волос. Как же ей хотелось, чтобы все морщинки на его лбу разгладились. Она знала, что не было ничего проще, чем пройти через эту дверь. И ничего труднее. Она закрыла глаза. На секунду в памяти вспыхнул момент их встречи, когда Коллин открыла дверь, и вместо Питера в комнату вошел он. Когда они оба молчали под недоумевающим взглядом Коллин. И как он сказал ей своим спокойным голосом: "Линдсей, я не хочу, чтобы между нами были недомолвки. Я женат. На Ребекке".
А она отвернулась. Чтобы он не увидел ее слез. Неужели могло быть что – то тяжелее, чем потерять его во второй раз? Но не заснеженному заводу с паразитами, а живой женщине. Другой женщине.
Все, что она хотела ему сказать, застряло у нее где – то в горле. Как же можно сказать ему, что он так и остался для нее самым любимым человеком, что никто другой не смог занять его место? И не сможет. Внезапно все это показалось ненужным. У Коннора был выбор. И он выбрал Ребекку, хотя знал, что она ждет его. И будет ждать всегда. Неужели можно было кого – то ненавидеть больше, чем она ненавидела Ребекку? Ни в чем не виноватую Ребекку, которая забрала ее Коннора? Даже ее ненависть к Элсингеру не могла помериться с тем чувством, которая она испытывала по отношению к Ребекке. Но она ничего не сказала Коннору. В конце концов, у него было право на счастье. Кто бы ни был на месте, которое она считала своим.
Слезы опять подступили к ее глазам, но она не могла плакать. Не должна. И слезы были не самое страшное. Куда страшнее была пустота и холод в ее сердце. Линдсей думала, что смерть самое ужасное, что может произойти с ними. Но нет. Еще хуже было быть рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, но не в состоянии протянуть эту руку. Как будто она была в коме, а он стоял где – то в конце длинного светлого коридора. Она знала, где он, но не могла дойти. И не сможет уже никогда.
Неожиданно Коннор поднял голову, и их взгляды встретились. В его глазах было страдание, но она отвернулась, чтобы не видеть мольбу в них. Все было кончено.
"Элберт, нам пора", Элберт поднял голову от компьютера и вздохнул. Ну почему папа не мог понять, что идеальное воскресенье – вовсе не пикник в лесу с очередной подружкой его отца, когда все с напускной веселостью играли в мяч, а эта комната. С портретом мамы на столе. Фотографией, когда они все были вместе.
"Берти, пошли", в этот раз в двери появилась рыжая головка его сестры.
"Я не хочу, Кэт", признался он. Но откуда было шестилетнему ребенку понять, как ему трудно? Кроме того, Кэт совсем не помнила маму.
"Почему, Берти? Будет весело, Мэри такая симпатичная! Вот увидишь, она, скорее всего, сшила мне обещанное платье для Барби!"
Элберт еле удержался от крика. Он ненавидел Мэри. Но, наверно, он всегда ненавидел и будет ненавидеть того, кто попытается занять место его матери. Однако, взглянув в карие глаза сестренки и посмотрев на ее нахмуренный лобик, Элберт передумал. Кэт все равно не разбирается в людях, но ей будет совсем невесело, если он останется дома. На его лице появилась нежность: хоть кто – то любит его.
"Пошли, Кэт, папа будет ждать", он наклонился и подхватил ребенка на руки. Кэтлин не знала, почему его настроение поменялось, но она счастливо засмеялась и обхватила его шею своими маленькими ручонками.
Сегодня на Мэри было какое – то невообразимо короткое платье невообразимо зеленого цвета. И ярко розовые туфли. Элберт только покачал головой. Он до сих пор не мог понять, как его отцу могла понравиться такая женщина. Но с другой стороны, не было бы Мэри, был бы кто-нибудь другой, какая разница.
Кэтлин в ожидании посмотрела на Мэри, но та, перехватив ее взгляд, отвела глаза.
"Кэтлин, извини, я совсем забыла про платье!"
"Ах, Кэтти, это все-навсего платье!" сказал их отец, улыбнувшись Мэри.
Кэтлин скривила губки, и Элберт поспешно вставил: "Кэт, я куплю тебе его, окей?"
Девочка мгновенно сменила гнев на милость и полезла на колени к брату.
"Со шляпкой?" спросила она.
"Конечно, с большой или маленькой?"
"Папа, Мэри, смотрите, как я могу прыгать!" Кэтлин неугомонно бегала по берегу реки.
Элберт поднял голову от книги и в тот же момент увидел, как сестра подошла слишком близко к камням, ограничивающим речку. Если она еще раз подпрыгнет…
"Кэт!!!" мальчик сорвался с места и кинулся к девочке. "Отойди от края!"
Испуганная Кэтлин сделала несколько шагов в сторону отца, но Элберт уже не смог вовремя остановиться и сорвался с каменистого обрыва.
"Элберт!" закричал отец.
"Берти", Кэтлин первая подбежала к камням и застыла. Вслед за ней остановились все: Элберт больше не падал в речку, он парил в воздухе, на руках у создания, которого все присутствующие окрестили "ангелом". Сияние, которое исходило от ангела, окрасило светло-каштановые волосы Элберта в золотистый цвет, а на лице Мэри не могла прочитать ничего, кроме счастья. И безграничной любви.
Они стояли и смотрели, как сияние приблизилось к берегу, и ангел нежно положил мальчика на траву. Только когда явление исчезло, группа зашевелилась.
"Элберт", отец осторожно провел рукой по его лбу. Мальчик зашевелился и открыл глаза. Он улыбался.
"Папа, Кэт, вы видели маму?"
Линдсей подставила лицо осеннему солнцу и, прищурившись, посмотрела на ярко – синее небо над головой. Ни облачка, ни ветра: природа как будто замерла и ожидала чего – то. Наверно, холодов. Линдсей вздохнула и посмотрела обратно на тротуар. Там Марк безуспешно пытался научить Коллин кататься на роликах. Так как ни он, ни ее двухлетняя дочь толком не могли кататься, зрелище было довольно комичным. Она улыбнулась: в такой солнечный день ей так хотелось хотя бы на короткое время снова обрести свою жизнерадостность, которую она привыкла принимать как что – то само собой разумеющееся. А все из-за Коннора, подумала Линдсей с раздражением. Боже мой, как же она хотела, чтобы Коннор пережил пожар в Архангельске, но теперь, когда он вернулся, она не могла думать ни о чем другом, как о том, чтобы как-нибудь навредить ему. Правильно говориться "от любви до ненависти один шаг", мрачно думала она. А все из-за ее собственного эгоизма. И дурости: неужели она могла подумать, что после всех прошедших лет Коннор захочет все еще иметь с ней дело? И, безусловно, Бекка – как втайне окрестила свою соперницу Линдсей – куда лучше подходила на роль жены Коннора. Та же спокойная, невозмутимая манера говорить и действовать, та же…
"Лин", крикнул ей Марк, "хватит нежиться на солнце, иди сюда!"
"Неохота", отозвалась она.
"Мами, пожалуйста", Коллин скорчила обиженную рожицу, и Линдсей не могла не рассмеяться: Коллин действительно точно знала все ее выражения лица и так же ловко манипулировала ей, как Линдсей это делала с другими людьми.
"Ладно, уже еду", она встала со скамейки и одним мощным толчком направила ролики по направлению к Марку и Коллин. По дороге она жалела, что не позвала Миа: она загоняла бы даже ее неугомонную дочку.
"А вот и я", провозгласила Линдсей, достигнув дочку. Коллин с радостным воплем ухватила ее руку: "Теперь у меня две руки, чтобы держаться!"
Линдсей повернулась к Марку: он улыбнулся ей поверх голову Коллин, и Линдсей ответила на его улыбку.
Коннор остановился около скамейки и внимательно наблюдал за ними. Издали он не видел лица Линдсей, но слышал ее смех. Конечно, все должно было быть именно так. Только на месте этого темноволосого парня, которого по его сведениям звали Марк, должен был быть он. Коннор вздохнул еще раз и направился к ним.
Коллин первая увидела его: "Привет, Коннор!" Она оттолкнулась от Марка и сделала несколько неуверенных шагов в сторону Дойла. Коннор выставил руки и поймал ее, Коллин засмеялась. Она так похожа на Линдсей, подумал Коннор, глядя в искрящиеся серые глаза.
"Коннор?" Линдсей обернулась и на секунду забыла, где она. Вид Коннора с ее дочкой на секунду вернул ее в иллюзию, в которой она бы находилась все время, если бы это было возможно. Но шум парка вернулся назад, а вместе с ним боль, которая, как думала Линдсей, уже никогда не пройдет.
"Линдсей, только что позвонил Антон, новое дело", объяснил Коннор. В ее глазах он не прочитал ничего: просто пустота, пугающая его.
"Хорошо", пожала плечами Доннер и обратилась к Марку: "Ты присмотришь за Коллин, пока меня не будет?"
"Нет проблем", улыбнулся Марк, "она еще слишком маленькая, чтобы ездить с тобой".
"Спасибо", благодарно отозвалась Линдсей и присела на корточки перед Коллин: "Веди себя хорошо, детка, окей? Я скоро вернусь".
"Окей", беззаботно ответила девочка. Иногда Линдсей просто не могла поверить, насколько спокойно и добродушно Коллин реагировала на все ее перемещения. Просто потрясающе, рассуждала она когда, поцеловав Коллин и напомнив Марку про ужин, она была на пути к машине. Возможно, дети брали от родителей все же больше, чем было известно науки. В любом случае, Линдсей никогда не вела себя, как курица-наседка: она не трезвонила каждый час Коллин, чтобы спросить, как у нее дела, не покидала ребенка со слезами на глазах и не оставляла километры инструкций. Наверно поэтому Коллин тоже реагировала вполне спокойно, повергая в изумление не только тех, кто за ней присматривал, но и саму Линдсей.
"Линдсей, вот твой билет", Коннор догнал ее и протягивал папку с документами.
"Спасибо", поблагодарила его Линдсей довольно прохладно. "Питер уже информирован?"
"Должен быть в аэропорту", пожал плечами Дойл, стараясь не злиться на нее.
"Прекрасно, в таком случае там и увидимся. Всего хорошего", Линдсей ускорила шаги, оставляя его одного на стоянке.
Слова, которые он хотел сказать, приглашение доехать с ним до аэропорта, застряли у Коннора где-то внутри. Не веря своим глазам, он смотрел, как красный "форд" снялся с места и, ускоряясь, покинул стоянку. Линдсей, его Линдсей бросила его на стоянке! Он печально покачал головой и направился к своему ланд-роверу. Ему показалось, что он слышал смех Ребекки.
"Дело № 5768694, руководитель группы Коннор Дойл. Наша группа прибыла в Даллас, Техас, чтобы расследовать необъяснимое появление "ангела" в семье некоего Мэла Стюарта. Следующая запись через 12 часов".
Коннор остановил джип и огляделся: они стояли на светофоре, и хотя водители сзади упорно сигналили, он предпочел все же не ехать на красный.
"Эй, Дойл, если будешь и дальше соблюдать правила дорожного движения, мы не доедем живыми до Стюартов", рассмеялся Питер. Ему действовала на нервы жара, но еще больше ледяное молчание в машине. Он не знал, что произошло между Линдсей и Коннором, но ему это не нравилось. И все это после того, как Линдсей сходила с ума по Дойлу и ставила на уши все Управление! Наверно, он резко отупел.
"Что поделаешь", ответил Коннор, благодарный Питеру за прерывание молчания, "такова моя натура".
"Следующая улица направо", прервала его Линдсей, и Питеру вспомнилась навигационная система. Она тоже говорила тем же голосом и таким же образом.
Чтобы разрядить ситуацию, он спросил: "Лин, ну как дела у Коллин?"
Он удачно выбрал вопрос потому, что она улыбнулась: "Прекрасно, спасибо. Она уже говорит почти все слова и пытается проникнуть в мой ноутбук".
"Сразу видно, чья она дочка", рассмеялся Питер, "вся в мамочку".
"А так как я знаю мамочку, меня это беспокоит", пошутила Линдсей.
Коннор затормозил перед небольшим особняком: "Мы приехали, судя по моим данным, они живут здесь".
"Ну что ж, вперед", Линдсей открыла дверь, и пока Питер показывал Коннору, где им следует парковаться, она позвонила в дверь.
"Привет, меня зовут Линдсей, я из OSIR", представилась она девочке, которая открыла ей.
"Привет, я Кэтлин", отозвалась ее рыжеволосая собеседница лет шести. "Ты к Берти?"
Линдсей кивнула.
"Пап", крикнула Кэтлин в комнату, "охотники за привидениями приехали".
Линдсей прыснула: ее дочка тоже пыталась назвать ее так, вот только она не выговаривала слово "привидения".
"Мисс Доннер", в дверях появился невысокий, симпатичный мужчина лет сорока, очевидно несколько смущенный манерой выражаться Кэтлин. "Извините, ради Бога, она еще ребенок".
"Что Вы", рассмеялась Доннер, "Кэтлин не первая и не последняя, кто зовет нас так. В каком-то смысле она даже права".
К этому моменту к ним подошли Коннор и Питер.
"Мои коллеги, Питер Эксон и Коннор Дойл", представила Линдсей.
Мужчины пожали друг другу руки, после чего Мэл пригласил их в библиотеку.
"Понимаете, Элберт всегда был странным ребенком", начал он, "даже до смерти Лео. Знаете, он всегда был таким тихим, таким задумчивым. Лео говорила, что он просто немного интроверт, ну как бы все переживает в себе. Они прекрасно находили общий язык. Лео тоже была спокойным человеком, наверно, у них было много общего. А меня Элберт никогда не любил. Даже если он что-то испытывает по отношению ко мне, он никогда этого не покажет".
Линдсей вздохнула. Элберт был так похож на Коннора! А она еще утверждала, что знает его. Какая ошибка!
Мэл тем временем продолжил: "Потом Лео умерла. Она так и не смогла оправиться после рождения Кэтлин. А Элберт после этого совсем замкнулся в себе: у него нет друзей - никого. Целыми днями он сидит около компьютера. Единственный человек, с кем он любит общаться – это Кэтлин. Он заменяет ей мать: готовит, играет с ней, даже шьет платья ее куклам".
"Хотел бы я иметь такого брата", пробормотал Питер.
"Который шил бы тебе платья для кукол?" съязвила Линдсей, услышав это.
Питер бросил на нее мрачный взгляд.
Коннор скрыл улыбку.
"А что насчет истории с ангелом?" спросила Линдсей.
"Я как раз перехожу к ней. В общем, в этот день мы все поехали за город на пикник. Я, Кэт, Элберт и моя подруга Мэри. Элберт терпеть ее не может, впрочем, как и всех тех, кто, как он считает, могли бы занять место Лео. Я понимаю, ему трудно, но ведь он не может ожидать, что я стану монахом? Короче, в этот день мы с Мэри были заняты и не заметили, как Кэт чуть не упала со скал. Однако Элберт следил за ней и вовремя предотвратил катастрофу. При этом сам чуть не поплатился жизнью".
"Чуть?" поинтересовался на этот раз Коннор.
"Да", его выражение лица изменилось. "Это было самое потрясающее, что я когда-либо видел: он упал вниз, но когда мы подбежали к камням, то увидели сияющую фигуру, которая подхватила его и подняла наверх. Кроме того, позавчера у меня сломалась машина. Я забыл мобильник дома, а тут подъезжает шериф и сообщает мне, что им позвонил Элберт и сказал, что у меня проблемы с машиной. Когда я уже дома спросил у него, как он узнал, он пожал плечами: "Мне сказал это ангел". Мало того, он утверждает, что этот "ангел" Лео, его умершая мать".
Келли устало упала на кресло и огляделась: дом выглядел прекрасно, во всяком случае, по сравнению с тем, чем он был, когда они с Кевином приехали сюда.
"Мам", Кевин с треском ворвался в большую комнату, "мам, ты видела? К соседям напротив приехали настоящие ФБРовцы, ты только посмотри на их тачку!"
"Какие к черту ФБРовцы?" поинтересовалась Келли. "Напротив нас живет вдовец с двумя детьми!"
"А ты посмотри", не сдавался Кевин, "Пошли, я тебе покажу! Кто еще ходит с чемоданчиком и ездит на такой клевой машине?"
"Ах, Кев", вздохнула Келли. Фантазии ее сына не было предела. Сколько раз ей приходилось выслушивать жалобы возмущенных соседей, которые оказывались вовсе не "гангстерами" и не "наркобаронами", а обычными людьми. В конце концов, любопытство взяло свое, и она направилась к окну. Кевин был прав: около дома Стюартов стоял большой черный минивэн с затемненными стеклами, а через окно библиотеки она видела каких-то людей в костюмах, который разговаривали с Мэлом.
"Кто это, Кев?" поинтересовалась она.
"Я же тебе говорю, ФБР!" отозвался мальчик.
"Ага, а я – президент Америки", саркастично ответила его мать.
Кевин критически осмотрел ее: "Не, не похожа".
Келли отвернулась от окна и взъерошила его рыжие волосы: "Ах, Кев, какой ты дурачок!"
Кевин только снисходительно улыбнулся: куда ей понять, кто эти люди! Она ведь никогда не смотрит Джеймса Бонда! И до сих пор не может запомнить, что человек-паук вовсе не восьминогое насекомое, одетое как человек.
Он направился к двери: "Пойду немного погуляю, мам, но скоро вернусь".
"Да, конечно", рассеянно отозвалась Келли. Она уже устроила усталые ноги на диване и достала журнал: "Только не опоздай к обеду".
Кевин выскочил из дома: теперь ему ничего не могло помешать рассмотреть ФБРовцев вблизи. Он пробежал по лужайке, перемахнул через забор и очутился перед домом Стюартов. Кевин оглянулся: никого не было. Тогда он открыл калитку и проскользнул в тенистый сад.
Кевин не успел пройти и несколько шагов, как его кто-то окликнул: "Эй, ты чего здесь делаешь?"
Кевин вздрогнул и обернулся: из зарослей на него смотрел мальчик примерно того же возраста. Однако он казался старше: печальные карие глаза внимательно наблюдали за каждым его движением.
"Можешь не пугать так людей!" возмутился Кевин со свойственной ему смелостью. "Я вовсе не собираюсь грабить ваш дом. Просто мне интересно, что у вас происходит. Почему к вам приехало ФБР?"
"ФБР?" Элберт расхохотался, несмотря на то, что его злило поведение Кевина. "С чего ты взял, что здесь ФБР?"
"Ну", смех незнакомца совсем смутил Кевина, "ну, я увидел этот вэн… и одеты они так странно…"
"Слишком много сериалов", пожал плечами Элберт. Но потом сменил гнев на милость: "А ты откуда?"
"Я из дома напротив", представился Кевин, "меня зовут Кевин Трайс, мне 11 лет и я живу здесь с мамой".
"А папа?" не удержался Элберт и тут же пожалел, что спросил.
"Папа умер", отозвался мальчик, но без особого сожаления, "я его никогда и не знал. Он умер, когда меня еще даже не было".
"Ага", его собеседник сделал вид, что все понял.
"А ты? Кто ты?"
"Я – Элберт Стюарт, мне 12, я живу здесь с Кэт и папой".
"Кэт – это твоя мама?" спросил Кевин.
"Нет, сестра", Элберт отвернулся на секунду. "Моя мама умерла шесть лет назад".
"Понятно", прокомментировал Кевин.
Элберт опешил. Когда он говорил про свою мать, реакция была разной: взрослые начинали жалеть его, мальчишки с презрением отворачивались, как будто не иметь маму было не несчастьем, а просто немодно. Но такой реакции, как у Кевина он никогда не видел. Тот просто пожал плечами и сказал, что понял. Помимо своей воли Элберт заинтересовался им: "И давно ты тут живешь?"
"Полтора месяца. Нет, меньше, наверное, месяц. А ты?".
"Берти!" раздался чей-то голос, и из кустов выскочила рыжеволосая девочка лет шести.
"Берти, с тобой хочет поговорить Линдсей!" в ту же минуту она увидела Кевина и остановилась как вкопанная. "А ты кто?" уставилась она на мальчика.
"Меня зовут Кевин, я из дома напротив, а ты наверно, Кэт, да?"
"Да, а откуда ты знаешь?" поинтересовалась Кэтлин, с недоверием поглядывая на него. Однако Кевин не успел ответить, за девочкой последовала высокая сероглазая женщина, одетая как агент ФБР.
"Кэт, куда же ты убежала? Ты же хотела рассказать мне про Мэри!" упрекнула она с улыбкой. Кевин заметил, как по лицу Элберта пробежала тень.
Тут Линдсей заметила обоих мальчишек: "Привет, кто из вас Элберт?"
"Привет", поприветствовал ее Кевин, "как тебя зовут и почему ты приехала сюда из ФБР?"
Линдсей рассмеялась: "Я Линдсей Доннер и вовсе не из ФБР, а из OSIR. Я ученная".
"Ну", разочарованно протянул Кевин, но его прервала Келли, показавшаяся на дорожке. "Кев, сколько раз я тебе говорила не лезть куда попало?" спросила она сердито и кинула взгляд на Линдсей: "Извините ради Бога, он такой любопытный!"
Никто не обращал внимания на Элберта и поэтому все были потрясены, когда он внезапно подошел к Келли и довольно громко сказал: "Я знал, что ты придешь, мама".
"И она сказала тебе, что Келли – это ее воплощение?" спросила Линдсей Элберта. Он кивнул. Они сидели к комнате передвижной лаборатории: Линдсей на стуле, а Элберт на столе – он сказал, что таким образом ему легче говорить.
"Мама мне много чего рассказала, в том числе и про это", пояснил он.
"А как она выглядит?"
"Как ангел на рождественских картинках", улыбнулся Элберт, "но глаза и голос у нее мамины".
"Но она не похожа на твою маму?" настаивала Линдсей.
"Похожа", мальчик покопался в кармане и выудил карточку: "Вот, это моя мама".
Линдсей посмотрела на нее и ахнула: на фотографии была Келли! Единственная разница между ними заключалась в цвете волос: в то время как у Элеоноры Стюарт они были золотисто-рыжие, Келли была шатенкой. Но глаза у них были одинаковые: голубые, смеющиеся, полные жизни.
"Откуда у тебя эта фотография?" спросила Линдсей.
"Эта последняя мамина фотография", печально ответил Элберт. "Через три месяца она умерла от лейкемии".
Линдсей пересекла комнату и взяла его за руку: "Элберт, извини, что мне приходится заставлять тебя вспоминать. Но нам не мешало бы знать, кто этот ангел".
Он поднял голову и посмотрел на нее голубыми глазами Элеоноры: "Все в порядке. Только пообещайте мне кое-что".
"Что? Обещаю, что сделаю все в моих силах".
"Не дайте Келли уехать: я так хочу снова быть с мамой", Линдсей видела его умоляющий взгляд и надеялась, что Келли окажется тем человеком, за которого Линдсей ее приняла, когда увидела в первый раз.
"А теперь я хочу, чтобы Вы встретились с Вашей соседкой", сказал Коннор стоящему перед ним Мэлу, но его взгляд то и дело падал на стеклянную загородку, за которой находились Линдсей и Элберт. Он видел, как Линдсей задумчиво поправляет прядь волос, упавшую на лоб, как она улыбнулась, а потом опять нахмурилась. Он знал каждый ее жест. И любил их. Вот только не так уж просто было подойти к ней и сказать об этом.
"Но почему?" нервно спросил Мэл, чувствующий себя в лаборатории как в клетке.
"Сказать откровенно, мне интересна Ваша реакция", неимоверным усилием воли Коннор оторвал взгляд от Доннер и направил его на Мэла.
"Ну, как хотите", пожал тот плечами.
В эту же минуту в комнату вошла Келли, точно так же чувствующая себя не в своей тарелке.
Она с удивлением смотрела на Мэла, который казалось, потерял дар речи. "Э..это же Лео", пробормотал он наконец.
Коннор посмотрел через окно в помещение, где Питер поднял большой палец: значит, с записью не было никаких проблем.
"Лео?" переспросила Келли.
"Моя жена, моя Лео", повторил Мэл со слезами на глазах.
Через два часа они все сидели в большой комнате Стюартов и делали вид, что пили чай. На самом деле каждый думал о чем-то о своем.
"Потрясающе", нарушила молчание Келли, "я всегда мечтала жить в Техасе, особенно после смерти Боба, но кто бы мог подумать, что меня здесь ждет семья?" Она погладила рыжую головку Кэтлин, примостившейся у нее на руках.
"Я никогда не думал, что моя соседка напротив как две капли воды будет похожа на Лео", отозвался Мэл.
"А я никогда не думал, что встречу настоящих живых OSIRовцев", добавил Кевин. Они с Элбертом сидели рядом на полу, и даже Мэл должен был признать, что его сын выглядел счастливей, чем обычно. "Вы, конечно, не такие крутые, как ФБР, но сойдет".
Взрослые переглянулись и улыбнулись.
"Ну что ж", подвел итого Дойл, "мы останемся здесь еще на три дня и последим за развитием событий. А на сегодня, я думаю, хватит, все спокойной ночи".
"Всего хорошего", пожелал им Мэл, закрывая входную дверь. Сзади него слышались крики мальчишек: они никак не могли решить, в каком доме спать.
На улице Дойл ускорил шаги и догнал Линдсей.
"Куда ты бежишь? Нам надо поговорить", сказал он.
"О чем, Коннор?" она остановилась и резко обернулась. "Я думаю, все сказано".
"Нет, Лин, ничего не сказано, черт возьми, почему ты отказываешься посмотреть правде в глаза?"
"И в чем заключается эта правда? В том, что ты женат на Ребекке?" саркастически поинтересовалась Линдсей. "Не беспокойся, перед ней я глаз не закрываю!"
"Лин", он взял ее за руку, "почему ты не можешь допустить, что ты любишь меня. Ты ведь знаешь, как я люблю тебя".
"Да, вот только женился не на мне, Коннор. Да, я люблю тебя, но какое это имеет значение сейчас? Между нами все кончено, Дойл. Не то, чтобы когда-то что-то было", добавила она печально.
"Но ведь Коллин нужен отец!"
"Да, но не ты, Коннор, мне очень жаль", она повернулась, чтобы продолжить путь.
"Линдсей, ты ведь знаешь, как все получилось с Ребеккой".
"И я знаю, что она католичка и никогда в жизни не разведется".
"Линдсей, если бы ты знала…"
"Я знала, Коннор", в этот раз в ее голосе звучала злость, "Коннор, я так ждала тебя. Если бы ты знал, сколько я пережила: с Мэттом, с Элсингером. Как я страдала, когда потеряла Лиззи. Я ждала шесть лет, Коннор, нет, семь. За все это время я вообще забыла про мою личную жизнь. Я рассорилась с Марком и со многими другими потому, что они были непохожи на тебя. И что теперь? Ты появляешься как гром среди ясного неба, женатый на какой-то ирландке и требуешь, чтобы я отбросила в сторону все мои принципы, все, что я так старательно пыталась организовать все эти годы, и слушала тебя?" она знала, что она слишком жестока, но больше не могла контролировать то, что говорит. Вся боль, вся горечь последних лет собралась в ней и искала выхода.
"Линдсей", его голос дрожал, "возможно, стоит отложить этот разговор. Возможно когда-нибудь ты сможешь простить меня. Только знай: я буду ждать".
Она повернулась и побежала вниз по улице, глотая слезы, который Коннор не должен быть видеть. Он будет ждать! Еще больше одиноких дней, когда она знала, что Коннор где-то рядом, такой же одинокий.
Возможно, ей стоило поменять работу. Оставить команду? Еще одна жертва этой странной любви. Линдсей прислонилась к стволу дерева. Почему мир должен был быть таким сложным?
"Лин, как дела?" она проглотила слезы. Марк звучал как всегда жизнерадостно, но сегодня ей казалось, что он звонит с другой планеты.
"Коллин захотела сказать привет, вот я звоню", Линдсей могла видеть его улыбку. "Знаешь, я подумал, может мне называть Коллин просто "Лин"? Тогда у меня будет Лин 1 и Лин 2. Или Эл Джей, как Лин Джуниор".
"Марк, боже мой, что тебе еще придет в голову?" против воли Линдсей улыбнулась.
"Так что тебе больше нравится?"
"Марк, я…"
"Лин 2 или Эл Джей?" настаивал он.
"Хорошо, Марк, пусть будет Эл Джей. Марк, как она?"
"Что-то не так, Лин?" спросил он внезапно.
"Да", Линдсей сама не знала, почему она призналась, Марк был последним человеком, с которым можно было серьезно говорить, но сейчас она была рада любому собеседнику.
"Дай-ка мне угадать…Прэйгера больше нету… Как зовут этого нового? Ах да, Коннор Дойл, мистер Совершенство".
"Марк…" начала она.
"Что, Линдсей? Я знаю, что я не он и поэтому ты никогда до конца мне не верила. Ты не верила, что я могу любить тебя, и все продолжала ждать Дойла. Пойми, мне просто больно видеть, как ты страдаешь".
"Ему тоже несладко, Марк".
"Да, но ведь не ты виновата в этом".
"Не я? Нет, Марк, мы с ним оба виноваты. Мне надо было найти достаточно мужества сказать ему, что я его люблю. Еще до нашей поездки в Россию".
"Думаешь, это бы что-то изменило?"
Линдсей закрыла глаза. Она не знала. И больше не могла понять ни мир вокруг, ни людей. Все было необычно чужое и странное. То, что жизнь – штука сложная, она поняла давно, вот только именно сейчас ее поражало, насколько легко рушился привычный ей мир – как карточный домик.
"Марк, я не хочу говорить об этом сейчас, позови, пожалуйста, Коллин".
"Эл Джей?" переспросил Марк. "Сейчас".
"И еще кое-что, Марк…"
"Да?" поинтересовался он.
"Спасибо за все, что бы я без тебя делала", призналась Линдсей.
"Не за что, всегда готов служить моей королеве".
Линдсей не знала, шутка ли это или нет, но у нее защемило сердце. Что же происходило, что она сделала с собой и с окружающими?
Коннор еще долго стоял на том же месте после того, как Линдсей ушла. Ему было больно. Он прямо чувствовал эту боль, как будто она была физической. Он понимал Линдсей: человек с ее характером, ее прямолинейностью и правдивостью не был в состоянии понять, чего стоил ему этот брак с Ребеккой. Потом ему пришло в голову, что она скорей всего знала. И именно поэтому не могла смириться. Коннор внезапно вспомнил Нурлэнд, затерянный в полях Ирландии. Его удивление, когда, открыв глаза, он увидел не кого-то из команды, а невысокую темноволосую женщину, которая улыбнулась ему. Ребекку Дойл.
Он не помнил, где он провел время после взрыва в Архангельске и поэтому был потрясен, когда Ребекка назвала год. Он не мог поверить, что прошло шесть лет. И он не мог поверить, когда Ребекка сказала, что они женаты. Он, Коннор Дойл, который все эти годы любил только одного человека, но не находил в себе мужество поговорить с ней, был глубоко потрясен.
Они долго говорили, и Коннор научился понимать этого сложного человека – и научился ценить все, что она сделала для него. Но он мечтал о встрече с Линдсей. Куда бы он ни шел – он везде видел ее лицо, в шуме ветра он слышал ее голос, ее смех, а когда он смотрел в озеро недалеко от фермы, он видел ее глубокие серые глаза: то смеющиеся, то грустные, то задумчивые. Он не знал, любил ли он саму Линдсей или только ее призрак: человек не мог не поменяться за столько лет.
Он набирал ее номер, но как только Линдсей брала трубку, он вешал. Он знал только, что ее голос не изменился, остался почти таким же. Разве что стал немножко грустнее.
И после очередного звонка он пошел к Ребекке и сказал, что больше не может оставаться в Ирландии, что он хотел вернуться в Штаты. Его не волновало столкновение c реальностью: прошедшие шесть с половиной лет и проведенное в Нурлэнде время смягчили боль, притупили его ненависть к человеку, который распоряжался человеческими жизнями, как куклами. Но время разбудило другие чувства, о которых он не подозревал, что они когда-либо станут двигательной силой всего его существования.
Ребекка ничего не ответила, но начала паковать чемоданы. В ее кругу не было принято, чтобы женщины спрашивали своих мужей, почему они принимают то или иное решение. Иногда это молчание, нежелание говорить, обсуждать проблему выводило обычно такого спокойного Коннора из себя. Он скучал по протестам Линдсей, по ее нежеланию следовать его командам, которые она сама считала неправильными. Она бы не стала собирать вещи, она бы кинула ими в Коннора и потребовала ответа.
Наверно, в то же время Коннор начал думать о том, как бы объяснить Ребекке, что он вовсе не перевоплощение ее погибшего мужа, а вполне живой американец, ученый, который к тому же любил другую женщину.
Но Ребекка не понимала такого мира, она ничего не знала о высоких чувствах: выходя замуж в 18 лет, она может и мечтала, но время стерло эти мечты, так же как и все воспоминания детства. Глядя на нее, Коннор понял, что он всегда был таким, как Ребекка: замкнутым, немногословным. Линдсей перевернула его жизнь, разбудил его чувства. К сожалению, с воспоминаниями вернулась боль. Наверно, поэтому он так и не смог ей ничего сказать. Только в России, на заводе, он понял, что жизнь обязательно включает страдания, и что благодаря Линдсей он начал жить. Но было слишком поздно. Он так и не успел сказать ей это. Не успел поблагодарить.
Ребекка ничего не сказала ни когда они пересекли границу, ни когда Коннор сообщил ей, что возвращается в OSIR. Но она не знала про Линдсей. Коннор вздохнул: его жизнь, которую он так тщательно планировал, вышла из-под контроля. Ему казалось, что он летит с горы на лыжах, на огромной скорости, не в состоянии остановиться. Возможно, он выиграл против Элсингера. Но битва за Линдсей была куда сложнее.
Элберт лежал в темноте и вспоминал. Сегодняшняя встреча с Келли, которую он про себя окрестил "мама 2", заставила его еще раз все пережить. Не то, чтобы он забыл маму за это время, просто Келли, так похожая на Элеонору, снова показала ему, как же он скучал по маме и как ему не доставало ее.
"Элби, ты спишь?" это был Кевин с матраса на полу. Они договорились, что он останется ночевать у Стюартов, если Элберт придет к Трайсам на следующий день.
"Нет", признался Элберт. Он и сам не знал, почему он так быстро привязался к этому рыжеволосому мальчишке. Раньше у него не было друзей. Кроме Кэтлин.
"Ты думаешь про маму?" спросил Кевин.
"Угу", ни один из них не уточнил, о какой маме шла речь, но это и не было нужно.
"Не бойся, мы никуда не денемся. А если надо, заставим мою маму и твоего отца пожениться. Я был бы не против такого брата, как ты".
Элберт улыбнулся в темноту. За последние несколько часов он улыбался чаще, чем за прошедшие пять лет.
"Что молчишь? Кэт тоже классная девчонка, представляешь, как весело нам всем будет! А тем более к вам ФБР приезжает!" не смотря на то, что Кевину не один раз объяснили, что команда не из ФБР, он упорно стоял на своей версии.
"Ах, если все было так просто!" вздохнул Элберт.
"А ты попроси своего ангела!" предложил Кевин.
Элберт подскочил с кровати: "Ты правда веришь мне? Ты веришь, что это ангел моей мамы?"
"Конечно! Что, "Джонни Квеста" не смотрел? Там еще покруче бывает!" Кевин тоже сел на матрасе. "Вот увидишь, она поможет. Жалко, что мой папа не ангел. Тогда многое было бы проще".
"А как же мне это сделать?" спросил наконец Элберт.
"Очень просто. Позови ее. Так они во всяком случае делают".
"Кто "они"?" поинтересовался мальчик.
"Ну, всякие там охотники за привидениями и чудики, которые за духами гоняются".
"Думаешь, получится?" засомневался Элберт.
"Попробуй. Кто тебе мешает?"
Элберт вылез из кровати.
"Эй, ты куда?" запротестовал Кевин.
"В сад. У нас с мамой там было любимое место", ответил Элберт.
"Я с тобой", Кевин скинул одеяло.
"А ты чего?" по правде говоря, Элберт не возражал, он спросил так, для порядка.
"Ха, думаешь, я пропущу такое крутое происшествие? Да по сравнению с вашим домом семейка Адамс – ничто", заявил Кевин, нацепляя тапочки. "Ну, что, вперед?"
Они прокрались вниз по лестнице и бесшумно выскользнули в сад.
"Ого", поежился Кевин, "надо было халат брать!"
"Псст", отозвался Элберт, "ты хочешь всех разбудить?"
Они прошли через заросли сирени и кусты роз, где Кевин два раза споткнулся о лейку, и очутились в небольшой беседке.
"Нехило", Кевин осмотрелся, "Классный домик".
"Мы с папой построили его для мамы", сказал Элберт. "Она приходила сюда, садилась вон на ту скамейку и рассказывала нам что-нибудь, пока мы работали. Вернее, работал папа, я только гвозди носил".
Он пересек беседку, сел на скамеечку и, казалось, совсем забыл про существование Кевина. Внезапно ночь вокруг мальчиков озарилась ярким свечением, которое ослепило Кевина. Когда же он наконец протер глаза, то увидел стоящего перед Элбертом "ангела".
"Вот это да!" прошептал он.
"Коннор, мы засекли активность в секторе Д, в саду Стюартов", сообщил Питер, поднимая глаза от монитора.
"Чего же мы ждем?" Линдсей первая соскочила со стула и направилась к двери.
"Я пойду с ней, а ты, Пит, следи за приборами, окей?" Коннор поторопился в вдогонку за Линдсей.
"Окей", миролюбиво согласился Питер, вытягивая ноги, устраиваясь поудобней в кресле и потянувшись за новой чашкой кофе.
"Мам, ты правда думаешь, что Келли захочет быть моей новой мамой?" спросил Кевин. Он не сказал свои мысли вслух – казалось, ангел понимает его без слов.
Светящаяся фигура улыбнулась: "Да, сынок, конечно. Я знала, как тебе недостает меня и решила позвать на помощь Келли. И она, и Кевин такие же одинокие, как ты, как папа и Кэтти. И они так же хотят немножко заботы и любви. Ты тоже должен помочь им так, как ты помогал Кэтти. Я горжусь тобой, сынок, и надеюсь на тебя. Я всегда буду рядом, только оглянись".
Сияние начало угасать, и собравшаяся вокруг беседки толпа заворожено смотрела, как оно растаяло в ночи.
"Это было круто", разорвал тишину Кевин, "куда там Джонни Квесту до этого ангела!"
"Спасибо за все", Мэл пожал руку Коннору, стоящему на крыльце перед их домом. "Вы не только помогли нам расшевелить Элберта, но и создать новую семью", он обнял за плечи стоящую рядом Келли.
"Это вовсе не мы, это все Элеонора", возразила Линдсей. "Нам бы никогда не справиться самим".
"Тем не менее, вы поверили Элберту, с этого то все и началось", настаивал Мэл.
"Это наша работа", улыбнулся Питер.
"Ловить ангелов?" поинтересовалась Кэтлин.
"Ага", рассмеялась Линдсей, "теперь ты видишь, что мы не охотники за привидениями, а охотники за ангелами".
"Круто", Кевин материализовался откуда-то сбоку. "Я тоже хочу работать с вами. Хотя мне не верится, что вы не из ФБР!"
"Сказать по правде, они из ЦРУ", коварно заметил Элберт, "просто скрывали это!"
"Что? ЦРУ? Клееево! Что же вы мне раньше не сказали?!" возмутился Кевин, но его голос потонул в общем смехе.
"Дело № 5768694, руководитель группы Коннор Дойл. Наше расследование, проведенное в Далласе, показало, что так называемый "ангел" являлся, скорее всего, душой умершей матери Элберта Стюарта, которая и после смерти заботилась о своей семье. Нам не удалось ни заснять на пленку, ни каким-либо другим образом зафиксировать образ Элеоноры Стюарт, но тем не менее она существовала, как подтверждают свидетели. Так же неясно участие в происшедшем Келли Трайс, двойника Элеоноры Стюарт. В данный момент Мэл Стюарт намерен жениться на Келли Трайс. Дети в восторге…"
Коннор отложил диктофон. Он решил продиктовать до конца попозже. Яркое солнце и голубое небо манили его. Кроме того, он подумал, что Линдсей и Коллин скорей всего в парке. Он, недолго думая, собрал вещи и вышел из здания.
По дороге в парк ему вспомнилась позавчерашняя (и уже не первая) встреча Линдсей и Ребекки. В принципе, она прошла неплохо. Конечно, Ребекка как всегда как-то странно нахмурилась, а Линдсей неестественно повеселела, но ведь могло быть и хуже.
Он завел машину на стоянку, где он уже увидел красный "форд" Линдсей, и направился на дорожку, залитую солнцем. Он не заметил, как из такси, остановившегося недалеко от входа, вышла Ребекка.
"Коннор, привет", Коллин влетела в него, смеясь. За ней последовала Линдсей.
"Коннор, что ты здесь делаешь?" спросила она.
"Я решил навестить вас", ответил он, "и как я вижу, Коллин не против".
"Как можно не любить мужчин?" пожала плечами девочка. "Коннор, посмотри как я езжу!"
Коннор посмотрел на Линдсей, и они оба улыбнулись. Потом Коннор взял Коллин за руку и пошел рядом с ней.
"Она вся в тебя", заметил он через какое-то время.
"О да, к несчастью", пошутила Линдсей.
"Коннор, вот ты где", раздался сзади голос, "а я-то думала, ты на работе!"
Они обернулись и увидели Ребекку.
"Я так и знала", крикнула она, "так и знала! Почему Вы это сделали, Мисс Доннер? Разве Вы его любите?"
"Коллин, детка", Линдсей обернулась к дочке. "Ты ведь пойдешь со мной, правда? Если маме придется уехать?"
"Угу", кивнула она, "что-то не так?"
"О да", Линдсей взглянула на Коннора, который что-то спокойно говорил Ребекки. Женщина рвала и метала.
Она наклонилась и взяла Коллин за руку: "А теперь, солнышко, держись за меня, мама побежит".
Краем глаза она видела, как Ребекка кинулась к стоянке, Коннор бросился за ней. Она потянула за собой Коллин: "Скорей, они могут уехать без нас".
"Послушай, Ребекка, ты ведешь себя, как двухлетний ребенок", рассердился Коннор, догоняя Ребекку на стоянке, "я ведь сказал тебе, что Линдсей и я просто коллеги, я когда-нибудь врал тебе?"
Его жена не ответила, она молча завела мотор, нажала на газ, и машина рванула с места.
"Коннор, Ребекка", Линдсей выскочила на стоянку вслед за ними, но услышала только скрежет шин по тротуару. Не теряя ни минуты, она заскочила в свой "Форд", посадила Коллин на заднее сиденье, пристегнула ее и последовала за ними.
"Ребекка, мы едем слишком быстро, кроме того, ты не пристегнулась", предупредил Коннор.
"Отстань", огрызнулась она, "хватит указывать, что и как мне делать, ясно?"
Она прибавила ходу.
Линдсей, увидев в зеркале полицию, все же, не колеблясь, нажала на газ. Она чувствовала, что эта гонка плохо кончится.
"Она даже здесь не оставит меня в покое", проворчала Ребекка, наблюдая за красным "фордом" сзади них.
"Ребекка, послушай, ты не понимаешь, в чем дело, Ребекка, ты ведь ни разу не ездила на такой скорости", еще раз попробовал Коннор. Женщина не ответила.
Коннор посмотрел на нее и в ту же секунду увидел приближающийся слева грузовик. "Ребекка, тормози, Ребекка…"
Но было уже поздно. Водитель за рулем громадной машины попытался остановиться, однако все двадцать тон не слушались его.
Линдсей беспомощно смотрела, как две машины врезались друг в друга, и как черный джип Коннора взлетел в воздух как игрушка.
"Нет, Коннор!!!" она резко затормозила и вылетела на улицу прежде, чем джип вновь ударился о землю.
"Коннор!!" глотая слезы, Линдсей кинулась к машине.
Водитель грузовика уже тоже выбежал на дорогу и торопливо набирал номер скорой.
"Мама!" заплакала Коллин. "Мама, ты куда?"
"Пожалуйста, Коннор, держись, все будет в порядке", Доннер выбила стекло с правой стороны и попыталась открыть дверь. Она поддалась, хотя с трудом. Линдсей нагнулась вовнутрь, чтобы отстегнуть ремень безопасности, абсолютно забыв о том, что воздушная подушка может выстрелить в любую минуту. Ее собственная жизнь как-то не интересовала ее в этот момент.
"Коннор, я мигом", Линдсей обернулась к водителю. "Что же Вы стоите, помогите мне вытащить его!"
Мужчина сейчас подошел к ней, и вдвоем им удалось достать Коннора из машины.
Пока Линдсей достала платок, чтобы вытереть кровь на лице Коннора, водитель грузовика обошел машину и выломал дверь со стороны Ребекки. Ему было достаточно пощупать пульс.
"Она мертва", сказал он, поднимая голову на Линдсей.
Доннер не ответила: она сидела на асфальте, держа Коннора, и по ее щекам текли слезы. К ней подбежала плачущая Коллин, которая наконец вылезла из машины: "Мама, что с Коннором?"
Линдсей подняла руку и прижала ее к себе.
Дождь лениво падал на одетых в черное людей, стоящих на кладбище. Линдсей оглянулась: его не было среди присутствующих, но это было неудивительно. Она ведь сама запретила ему покидать больницу и полетела в Ирландию вместо него. Она еще раз огляделась: весь клан Дойлов собрался на похороны Ребекки. Они не плакали: возможно, показывать чувства считалось неприличным, возможно никто из этих людей никогда не знал и не любил Ребекку. Никогда. И уже не сможет.
Линдсей достала платок. Она не знала, было ли ее лицо мокрым от слез или от дождя. Она только знала, что Бекка так и останется между ней и Коннором. Она бы осталась, если бы была жива, но теперь, мертвой, она продолжала оставаться воспоминанием. Молчаливым упреком.
Линдсей было очень жаль ее, несмотря ни на что. Да, она ненавидела Бекку, но это было до того, как она узнала, кто она такая, познакомилась с ней. Она поняла, как она страдала, и что она именно поэтому терроризировала Коннора, не в состоянии признать, что причина ее несчастья была в ней самой. И Линдсей поняла Коннора. И то, что он не был ни в чем виноват. Вот только ей казалось, что она постоянно осознавала все слишком поздно, когда от поезда были видны только задние огни.
"Мисс Доннер", сзади к ней подошел Джастин, брат Ребекки.
"Да?" Линдсей обернулась.
"Я не знаю, почему Вы сюда приехали, но думаю, что Вам следует убраться. И побыстрее".
"Конечно", грустно усмехнулась Доннер, "Я здесь враг. Я совсем забыла, где нахожусь", она повернулась, чтобы уйти, но внезапно остановилась: "Знаете, причина смерти Бекки вовсе не в Конноре. Она в вас, это вы и ваши порядки превратили Бекки в того, кем она была. И вы убили ее".
Она оставила Джастина стоять под дождем, растерянность в прозрачных голубых глазах.
Через час она сидела в поезде, направляющемся в Дублин.
"Мам, ты неправильно кладешь!" возмутилась Коллин. "Ты вообще не думаешь, что ты делаешь!"
Линдсей рассеянно улыбнулась: "Извини, солнышко, я задумалась".
"Обо мне?" Коллин бросила головоломку, устроилась на коленях Линдсей и подняла на нее свои большие серые глаза.
"Да и нет", Линдсей провела рукой по ее темным волосам, "Я вспомнила Ирландию".
"Ах, да, ты вообще ничего не рассказала про это!"
"Я и была-то там всего два дня. Поверь мне, за это время Ирландию не посмотришь. Но довольно об этом, давай соберем головоломку".
"Давай!" радостно согласилась Коллин и опять наклонилась над цветными квадратиками. "Где же это небо?"
"Ты ищешь вот это?" ни Линдсей, ни Коллин не обратили внимания на Коннора, вошедшего в комнату.
Коллин обернулась: "О, Коннор, привет! Спасибо!" Она с восхищением наблюдала за ним, как он ловко доложил недостающие кусочки на место.
"Линдсей, можно с тобой поговорить?" спросил он.
Две пары одинаковых глаз посмотрели на него. Потом Коллин перевела взгляд на картинку.
"Да, говори", пожала плечами Линдсей.
"Ты хочешь сказать, что так и будешь бегать от меня? Лин, пожалуйста, неужели не пора? Пока еще не поздно?"
"А Бекки, Коннор?"
"А Лиззи? А Наташа? А Элсингер? А Марк?" он притянул ее к себе: "Линдсей, мы не сможем переписать нашу жизнь, прошлого не забыть, но мы можем изменить будущее, если мы оба не будем стремиться к будущему, его может и не быть. Жизнь такая короткая, разве мы можем позволить себе стоять друг против друга, разделенные тенями? Мы подходим друг другу, как части этой головоломки. Линдсей", он посмотрел ей прямо в глаза, "ты дашь нам еще один шанс?"
"Да", прошептала она, "да, Коннор". И на секунду забыла, где она, когда он нежно поцеловал ее.
"Ну, все", Коллин подняла голову от головоломки, "только не говорите, мне надо выселяться из детской, если Коннор здесь будет жить".
"Не беспокойся", Линдсей, смеясь, обняла дочку, "в подвал тебя никто не выселяет!"
"Если кого выселять, так меня", рассмеялся Коннор. "Но обещаю, я буду пай-мальчиком!"
"Слово скаута?" поинтересовалась Коллин.
"Слово скаута", торжественно пообещал Коннор и подмигнул Линдсей.
The End
25 октября, 2001,
by Anastasia.