Открыть фик целиком в отдельном окне
До прихода Марка еще оставалось время. Линсдей не спешила. Она тщательно вытерлась махровым полотенцем, затем, обнаженная, встала перед трюмо, разглядывая свое тело. Открывшимся видом она осталась довольна. Войдя в бальзаковский возраст Линсдей только похорошела, приобрела особый шарм, необъяснимое очарование зрелой, опытной женщины. Её тело, благодаря регулярным физическим упражнениям, не теряло соблазнительных очертаний, оно могло взволновать кого угодно. Линсдей пригляделась к своему лицу: гладкая кожа, большие голубые глаза, чувственные губы… Марк иногда называл ее "эльфенком" и находил это весьма умилительным.
Налюбовавшись собой, Линсдей начала делать макияж. Ее мысли плавно перетекли с Марка на всех мужчин в целом. Она стала размышлять о том, какие мужчины попадались ей на пути. Тут, конечно же, не обошлось без известной доли женского цинизма. Линсдей всегда без труда удавалось "зацепить" интересующего её мужчину, и, при необходимости, вертеть им как вздумается. Первая крупная практика была в университете – тогда ее жертвой стал влиятельный декан. Что поделать – Линсдей необходимы были хорошие отметки в дипломе… С тех пор она выучила эту науку на зубок, хотя, по чести сказать, все же не часто ею пользовалась. Природная скромность и ум не давали её темпераменту разгуляться. Впрочем, обыкновенно мужчины и без каких-либо намеков с её стороны не давали ей прохода. Но… (Линси задрожала, когда мысли коснулись этой темы) Но было и такое, что Линсдей и сердилась на себя за свою излишнюю сдержанность, за щепетильность, за скромность… Как хотелось… Так, стоп! Разве она не обещала сама себе, что не будет вспоминать об этом? Зачем опять думать об этом? Если сейчас не остановиться, то вновь придется прикладывать к секретной бутылочке, и, возможно, не один раз!..
Кусая губы, Линсдей кое-как закончила накладывать макияж и принялась одеваться. К назначенному времени она уже была готова. Но ее руки тряслись, словно она страдала синдромом Паркинсона. Все же пришлось вновь достать коньяк и выпить сразу две порции. Полегчало.
В дверь позвонили.
Надев лучшую из своих улыбок, Линсдей распахнула ее и радостно вскрикнула: перед нею находился огромный букет белых роз. Восхитительно. Роскошно. Линсдей теряла голову от таких подарков, она зачаровывали её.
– Самой прекрасной из женщин! – проговорил Марк. Он был одет в костюм с галстуком и смотрелся непривычно. Раньше Линсдей видела его только в джинсах и катоне. Марк поцеловал её, с восхищением разглядывая ее фигуру в бледно-голубом вечернем платье.
– Цветы великолепные… – прошептала Линсдей.
– Нет, это ты великолепная, – горячо возразил Марк.
На молодую женщину накатило горячее чувство, она сверкающими глазами взглянула на него, в тот момент Линсдей хотелось смеяться и смеяться, до упаду. "Я счастлива! – подумала Линсдей с восторгом. – Я счастлива!.."
Она с откровенной страстью поцеловала Марка.
***
Стемнело… На холодном осеннем небосклоне зажглись звезды, одна за другою. Этим вечером их было необыкновенно много.
Антон Хендрикс задумчиво смотрел в небо, стоя на крыльце своего дома. На его плечи была накинута теплая кофта. В морозном воздухе дыхание облачком срывалось с его губ. Шум города затихал вдалеке, а здесь было удивительно тихо.
– Антон, холодно, – приоткрыв дверь, позвала жена. – Помечтать можешь и в доме! Ну?
Антон встрепенулся.
– Прости… Я сейчас…
Жена скрылась за дверью. Антон представил, как она легкой походкой прошла в гостиную и устроилась с пледом на диване. Сегодня они планировали посмотреть старые записи с их девочкой. Сердце защемило. Но Антон слишком привык к этой боли, сжился с ней. Ничего… Ничего… Антон повернулся было, чтобы уйти в дом, но странная тень в кустах привлекла его внимание. Остановившись, он напряг зрение, пытаясь разглядеть эту тень при рассеянном свете падающим с крыльца.
Тень шевельнулась, отделилась от кустов, и двинулась к дороге. Антон, испытав легкий испуг, быстро спустился с крыльца и направился следом. Выйдя на дорогу он успел заметить, как невысокая фигура в куртке с накинутом на голову капюшоне, вновь юркнула в кусты.
Антон в недоумении остановился.
Что делать? Идти следом? Но за кем? Может, ему только показалось, что этот человек прятался у его дома? Помешкав, Антон все повернул назад.
– Что там еще такое? – с бепокойством спросила жена, вновь выглянув на крыльцо.
– Ничего… – у Антона зуб на зуб от холода не падал. – Просто показалось кое-что… Пойдем в дом…
Оказавшись дома, Антон как следует запер дверь и на всякий случай выглянул в окно. Во дворе никого не было. У кустов вроде бы тоже.
***
Миа, вздрогнув, очнулась.
В палате царил полумрак, слегка разгоняемый светом настольной лампы, стоящей в углу палаты. Повернув голову Миа увидела Эксона, который неуклюже устроившись в кресле спал. Во сне он похрапывал. Одна его рука свесилась вниз и достигала пола.
Миа без труда села на постели, отодрала от себя датчики, и вновь огляделась. Несколько минут она молча разглядывала Эксона, затем улыбнулась.
– Как трогательно, – негромко сказала она.
Так же, без особого труда, она встала на ноги. Подумав немного, она аккуратно вытащила иглу от капельницы и положила на подушку. Пол был холодным и Миа некоторое время шарила по палате глазами в надежде отыскать какую-нибудь обувь, но безуспешно. Тогда она прошлепала босыми ногами к двери, аккуратно открыла ее и, покинув палату, аккуратно закрыла. В коридоре Миа подошла к окну и вперилась взглядом в густую тьму за стеклом.
Коридор был пуст, госпиталь, казалось, спал.
Миа прикрыла глаза, её губы задрожали. Вновь её существо рухнуло в бездонный колодец, проваливаясь с оглушительной скоростью. Сейчас Миа предчувствовала что-то темное в нем, к чему она стремительно приближалась. И было в этом что-то настолько ужасное для нее, настолько шокирующее, что даже страх перед смертью отступал.
"Хватит! Хватит!" – сквозь зубы процедила Миа, не в силах выйти из транса, не в силах даже пошевелить пальцем.
Кто-то коснулся ее плеча, и это прикосновение вдруг согрело её, заставив ужас отступить. Тихий голос зашептал ей слова на ухо, быстро-быстро. Миа, застыв, не открывая глаз, слушала этот голос, а он всё говорил и говорил… В какой-то миг она оказалась заключена в объятия, но совершенно не испугалась этого, не испугалась даже тогда, когда почувствовала, что её ноги отрываются от пола. В тот момент ей было важно только то, что объятия не размыкаются, а шепчущий голос не умолкает.
"Запомни! Запомни! Запомни!"
– Я помню, помню! – отвечала Миа, она слышала свой собственный голос, хотя губы были неподвижны.
И снова шепот.
"Запомни! Запомни! Запомни!"
Страница 3 - 3 из 13
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 | След. | Конец
