– Успеешь еще спросить, – устало ответил Эксон. В отличии от оживленной и энергичной Доннер, он чувствовал себя полностью разбитым и ни на что негодным. Когда им сообщили, что нужно возвращаться, то он даже не обрадовался. Просто разозлился. Самоуправство Антона его в какой-то момент взбесило: Питер хотел остаться рядом с Миа, а его отправили в Германию; он только начал серьезно подходить к расследованию, когда ему, словно дрессированной собачке, подают команду.
Линдсей наоборот была только рада и даже весела. В Германии она так откровенно скучала и бездельничала, что её можно было и оставить с Штатах, ведь она ничуть Эксону не помогала.
Питер покосился на обручальное кольцо на пальце молодой женщины. Ну вот и пришел тот день! Втайне этого боятся все одинокие люди: когда твой близкий друг, раньше бывший компаньоном по одиночеству, вдруг находит свою "половинку" и покидает сии печальные ряды… На фоне замужней и счастливой Линдсей, думалось с грустью Эксону, все они в Бюро будут выглядеть серыми, скучными и… одинокими.
"Иногда слово "одиночество" равно слову "неудачник" – подумалось Питеру Эксону.
С неохотой он поглядел на свой обед, принесенной бортпроводницей, затем на свои часы: им оставалось лететь еще семь часов. Настроение от этого совсем испортилось.
– Отвратительно… – вырвалось у него, когда он попробовал второе блюдо.
Линдсей с усмешкой покосилась на него.
– Раньше ты не жаловался.
Питер тяжело вздохнул. "Да, жизнь меняется, – подумал он, – может, то, что произошло с Линдсей, хороший знак? Она нашла свою "половинку"… Может и мне повезет, и я встречу свою…"
***
Кертис не отрывал взгляда от экрана компьютера, то и дело щелкая мышкой, сосредоточенно прищурив глаза.
Перед его глазами раз разворачивалась потрясающая картина: компьютер послушно выдавал поток данных – схемы, цифры, карты… Маленький стеклянный шарик, принесенный Антоном, заключал в себе целый мир, наполненный информацией. Зашифрованной
информации. – Пока зашифрованной, – вслух проговорил Кертис. Он не сомневался, что расшифрует данные, конечно же, при помощи Миа. Ведь теперь Миа – ключ ко всему…
Предстояло много работы, но Кертис не унывал. Ему уже было понятно первоначальное предназначение этого загадочного предмета: поиск сновидящих.
***
Миа придирчиво разглядывала себя в зеркале. Да, выглядела она отнюдь не блестяще: исхудавшее лицо, впавшие щеки, темные круги под глазами… а тело вообще, казалось, потеряло вес…
"Нужно заняться гимнастикой, витамины принимать… – подумала девушка рассеянно. – А то превращусь в пугало бесполезное, будет Эксону еще один повод копать под меня…"
Со вздохом она склонилась над умывальником и несколько раз ополоснула лицо холодной водой. Накинув теплый халат, она завернулась в него, и покинула ванную. Пройдя в гостиную, она устроилась на диване, поджав под себя ноги.
Дома было уютно и спокойно. На кухне Клер готовила кофе и гремела посудой. Миа прислушалась к звукам, доносящимся из кухни и улыбнулась. У Клер начисто отсутствовала хозяйская жилка: за время пребывания в доме Миа, она уже перебила несколько тарелок и чашек, уронила на пол кастрюлю с водой и сахарницу, в общем – натворила дел. Клер Девисон была первоклассным ученым, но не домохозяйкой, это точно.
– Кофе с молоком, подойдет? – сказала Клер, входя в гостиную с двумя чашками, наполненными дымящимся кофе.
Миа согласно кивнула и с благодарностью приняла из её рук чашку с коше. Клэр устроилась на диване рядом с Миа, смущенно оттирая от кофты пятна от капель кофе. Видно, кофеварка долго бунтовала, прежде чем сварить кофе.
Клэр приглядывала за Миа по просьбе Антона. Девушка наотрез отказалась возвращаться в госпиталь и пришлось позволить Миа вернуться домой. При условии, что рядом с ней кто-то будет постоянно находиться. Миа против этого возражать не стала.
– Хочешь, я приготовлю бутерброды? – спросила Девисон.
Миа представила, какая это будет катастрофа, если Клэр сейчас возьмется за бутерброды, и отрицательно покачала головой.
– Нет, спасибо, я не голодна.
Миа искоса поглядела на Клер: та буквально светилась от счастья. Не удивительно… Не удержавшись, она решила дать волю своему любопытству:
– В последнее время произошло столько событий… Мэтт вернулся…
Похоже, что сама Клер тоже хотела с кем-то поговорить на эту тему, поэтому с готовностью подхватила её:
– Я сама еще не могу поверить, что все это происходит на самом деле… Похоже на сон… Еще несколько дней назад я и помыслить об этом не могла, а сейчас он рядом… То есть, я хотела сказать, здесь… Я даже боюсь радоваться – вдруг сглажу…
– Зачем же бояться?
– Это трудно передать словами… Теперь, когда Мэтт рядом, я думаю… Я надеюсь… Мы взрослые люди и я думаю, что после всего… наши отношения должны стать серьезнее… Впрочем, конечно, пока еще рано об этом говорить… – Клер смущенно замолчала.
Миа понимающе на неё взглянула, но не удержалась от язвительной мысли: "Похоже, Клэр не дает покоя обручальное кольцо Доннер!.."
Хотя Миа и не стремилась давать оценку кому-либо из коллег, но все же не могла удержаться от этого: ведь кто-то нравился ей больше, кто-то меньше…
Например, Доннер – красивая, умная, волевая женщина, угроза для любой из представительниц своего пола, "амазонка" – как называли её некоторые коллеги-мужчины. Доннер подавляла – вольно или невольно – окружающих её коллег-женщин своим напором, уверенностью, шармом; как бы говоря: "Я против вас ничего не имею, но усвойте – я лучшая…" С первого момента их знакомства Миа остро почувствовала этот настрой Линдсей, и тогда это не понравилось ей. Но когда Миа поняла, что Доннер не настроена к ней враждебно, а просто не хочет сдавать свои позиции, то стала относится к этому философски. Линдсей не мешала ей, Миа не перебегала дорогу Линдсей. Мир и дружба. Миа дорожила дружбой с Доннер, ведь та была по сути самым добрым и отзывчивым человеком, которого ей довелось повстречать в жизни. Линдсей никогда бы не бросила её в беде, никогда бы не предала – даже несмотря на некоторую свою эгоистичность и капризность.
Клер, безусловно, не шла ни в какое сравнение с Линдсей. У неё был ум, но не было напора, очарования сильной женщины, но Клера и не представляла никакой опасности. Она была спокойна и предсказуема. Её глаза растерянной лани могли очаровать тех, кто стремился брать под покровительство. Она была доброжелательна, но, увы, нерешительна. И, как и все женщины, испытывала легкую зависть к более успешным женщинам. Например, к Доннер.
Миа видела это, отчасти понимала её чувства, но не разделяла. Линдсей импонировала Миа, ей было гораздо приятней общаться с Доннер, чем с Клер. Сейчас Миа скучала по Линдсей. А если бы отсутствовала Клер – скучала бы Миа по ней? Нет, наверное – нет.
Сейчас Клер испытывала зависть к Доннер из-за кольца, и это было бы видно каждому. Линдсей собирается замуж. Так сказать – плевок в сторону женщин-коллег, вошедших в бальзаковский возраст и стоящих на пороге того, чтобы получить прозвище "старая дева"… Перспектива, скажем так, малоприятная, а тут еще Линдсей задает шаг событиям…
– Я верю в судьбу, – вдруг сказала Миа. – Если судьба – то судьба, если не судьба – то не судьба.
Клер поняла, на что она намекает, и легко рассмеялась. Миа улыбнулась. Между тем, в животе у нее было пусто, и чувство голода усиливалось с каждой минутой. Но попросить Клер что-нибудь приготовить, Миа не решалась. Заказать в ресторане? А Клер не обидится на это?
– Расскажи мне про свои сны, – вдруг попросила Клер. – Какие они? Антон говорит, что твои сны – особенные…
– Особенные? – Миа усмехнулась. – Знаешь, до сравнительно недавнего времени я считала, что мои сны ничем не отличаются от снов любого другого человека. Мне даже трудно представить себе, ЧЕМ мои сны отличаются от снов других людей…
– Но какие они? Что ты чувствуешь?
Миа пожала плечами, задумчиво глядя куда-то в сторону, и после продолжительного молчания ответила:
– Иногда я чувствую, что улетаю в небеса, иногда – что падаю куда-то вниз с оглушительной скоростью… Это сложно объяснить…
Клер благоразумно не стала задавать вопросов дальше, но Миа как будто говорила уже сама с собой:
– Когда Антон предложил мне участвовать в исследованиях, я и представить не могла, чем это обернется. Думаю, ничего бы в моей жизни не изменилось, если бы я тогда, во время опыта не провалилась в коматозное состояние… Тогда как будто приоткрылась дверь, которую я раньше не замечала…
– Ты жалеешь, что стала участницей эксперимента?
– Нет, – Миа отрицательно покачала головой, – не жалею. Это странно, даже страшно, но я чувствую, что наконец-то я понимаю свое предназначение. Вся моя жизнь обретает смысл, неведомый мне раньше…
Тут в животе Миа требовательно заурчало, и девушка сконфуженно примолкла. Клер тут же вскочила с дивана и заявила, что пора приготовить что-нибудь перекусить. Миа попробовала воспротивиться, но молодая женщина не стала её слушать и убежала на кухню. Через мгновение там истерично загремела посуда.
– О боже… – пробормотала Миа.
Она откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза – тело сковала приятная усталость. Хотелось свернуться калачиком и задремать, уподобляясь томной ленивой кошке. Миа широко зевнула. Звонок в дверь вторгся в её полусонные грезы.
– Клер, открой! – крикнула Миа, но та не расслышала её. Пришлось девушке подняться с дивана и самой подойти к входной двери. Отпирая замок, она пробормотала: – Кто там еще?
Распахнув дверь, она замерла. Перед нею находилось двое мужчин, одетых в строгие костюмы с галстуками. Причем одного она знала практически в лицо – видела его фотографию раньше. Некто Френк Элсингер, бывший руководитель Управления. Рот Миа непроизвольно удивленно приоткрылся.
– Добрый день. Миз Стоун?
Не спрашивая разрешения, мужчины шагнули вперед и девушка попятилась, отступая вглубь дома. Второй мужчина, пришедший с Элсингером, молча, без улыбки оглядел Миа, словно оценивая. Инстинктивно девушка поплотнее запахнулась в халат.
– Кто вы и что вам нужно?
– Простите, – спохватился Элсингер. – Мы, должно быть, вас напугали… Мое имя Френк Элсингер, это, – он указал на своего мрачного и молчаливого спутника, – Дерек Ричардсон, мой коллега. Мы…
– Кто вы такой – я знаю, – перебила его Миа. – Вы работали в Управлении и покинули его до того, как я поступила туда на службу.
Элсингер расплылся в улыбке, от которой кровь могла застыть в жилах.
– Раз вы знаете меня, то нет причин опасаться нас. Дело в том, что мы пришли к вам всего лишь для того, чтобы побеседовать, миз Стоун… Вы уделите нам несколько минут?
Учтивый тон никак не вязался с его холодным тоном и хитрым оскалом, и Миа вдруг поняла, почему некоторые служащие в Управлении называли бывшего шефа "скользкой жабой"… Побеседовать? О чем они хотят с ней побеседовать?
– Вас Антон прислал?
– Хендрикс? – брови Элсингера поползли вверх. – Нет, конечно нет. Я представляю интересы правительства…
"Вот оно что!.." – подумала Миа и сильнее насторожилась.
– Послушай, Миа, холодильник пустой, нужно… – Клер выглянула в гостиную, споткнулась на словах при виде гостей, затем чертыхнулась: – Похоже, все, о ком думаешь, что более их никогда не увидишь, решили вернуться!..
– Миз Девисон! – улыбнулся Элсингер, Клер на его улыбку не ответила. – И вы здесь? Охраняете миз Стоун? Вижу, что вы не слишком рады нас видеть здесь?
– Здесь вы не далеки от истины, – пробормотала Девисон. В кармане она отыскала портативный передатчик и водрузила его на ухо, чтобы, в случае чего, позвать на помощь людей из Управления. Элсингер заметил её маневр, и его улыбка стала еще шире.
– Не стоит так враждебно к нам относиться, – заметил он. – Все, что нам нужно, это побеседовать с миз Стоун.
– Управление, – сказала Клер в передатчик, – это Девисон. У меня экстренная обстановка в доме Стоун. Прошу немедленно прислать людей. Повторяю – экстренная обстановка.
Поглядев на Элсингера, она прибавила:
– Вам придется уйти и немедленно. Хендрикс запретил кому-либо приближаться к Стоун. Уходите.
Элсингер и его спутник не сдвинулись с места.
– Послушайте, миз Стоун, – обратился Элсингер к девушке, сейчас еще более бледной, чем прежде. – Думаю, вы разумный человек. И вы догадываетесь, по какой причине мы посетили вас. Вы – сновидящая, причем, обладающая уже некоторыми способностями. Мы знаем, что с вами уже выходили на контакт… Разве вы не хотите побеседовать с человеком, обладающим такими же способностями, как и вы?
– Тоже сновидящим? – прошептала Миа.
– Именно! Он перед вами, – Элсингер указал на своего спутника. – Разве вы не хотите, миз Стоун, узнать больше о том, кто такие сновидящие и каково их предназначение?
– Миа, не разговаривай с ними! – Клер приблизилась к девушке и положила руку ей на плечо.
Миа подумала и стряхнула её руку.
– Присаживайтесь, – сказала Миа двум нежданным гостям, кивая в сторону дивана в гостиной. – Поговорим.
Линдсей дремала.
Во сне она видела своих покойных родителей. Они смотрели на нее с нежными ободряющими улыбками, будто поздравляя с чем-то. Линдсей изумленно вглядывалась в их лица и спрашивала:
– Мама? Папа? Это вы? Вы?..
– Конечно, мы, – отвечала мать, беря её за руку. – Как мы могли пропустить такое событие? Смотри – тут все твои родные, и друзья. Все собрались…
И действительно, Линдсей видела множество людей: их лица были ей знакомы, все они улыбались, глядя на неё. Молодая женщина непонимающе оглядела их и вновь обернулась к родителям:
– Но почему они все здесь?
– Как почему? Милая, ты же выходишь замуж, забыла? – сказала мать. – Они все собрались на твою свадьбу…
И действительно: только сейчас Линдсей заметила, что находится в красивой часовне с расписными потолками, а впереди, в конце узкой ковровой дорожки, находится алтарь, рядом с которым стоит священник. Там же она видит Марка, одетого в лиловый смокинг, ожидающего её. Сама Линдсей одета в белое платье с пышным подолом, на голове легкая фата.
– Почему ты не улыбаешься? – спросил её отец. – Разве ты не счастлива?
Линдсей не знает, что ответить. Грудь сдавливает и боль, и волнение и это невыносимо. С отчаянием она смотрит на родителей, но видит, что они не понимают её. Они улыбаются.
– Милый молодой человек, – говорит мать и подталкивает Линдсей к ковровой дорожке. – Вы – два сапога – пара. Почему ты медлишь? Давай же, иди к нему. Он ждет. Ты будешь с ним счастлива…
Линдсей делает несколько шагов и останавливается, ноги подкашиваются и она едва не падает, но её подхватывает отец. Встревожено вглядывается он в лицо дочери.
– Нет, – бормочет Линдсей, – я не могу…
– Почему? – спрашивает отец.
– Не могу…
– Боже, Линси, ты в своем репертуаре! – восклицает мать и угрожающе наклоняется к ней. – Неужели ты не понимаешь, что иначе останешься старой девой? Подумай хорошенько!..
– Я не могу, мама! – почти кричит Линдсей.
– Ты упустишь своё счастье! – продолжает говорить мать. – Свою старость ты проведешь одна-одиношенька, и никого не будет рядом с тобой: ни родных, ни друзей… Никого рядом с тобой не останется! И единственное, что у тебя останется – это воспоминания о том, что было, и что могло бы быть… Ты окажешься наедине сама с собой и тогда поймешь, что могла бы быть счастливой, если бы захотела… Ты умрешь в одиночестве, будучи алкоголичкой!..
Линдсей закрыла лицо руками, чувствуя, как на неё накатывает волна стыда. Невольно она начала всхлипывать.
– Ты ведь и сейчас уже выпиваешь, не так ли?.. Ты прячешь бутылку подальше, но не можешь без неё! Когда ты начала пить?
Линдсей ничего не ответила, а только горько заплакала. Горько ей было от того, что мать говорила правду. Подняв глаза, Линдсей увидела, что все собравшиеся гости ободряюще улыбаются ей, подталкивая её к венцу.
– Давай же, Линдсей! – говорил Антон и даже хлопал в ладоши, а рядом с ним стоял Эксон. Их улыбки резали сердце, словно тысячи ножей.
– Иди к Марку, – подталкивала её мать. – Вот увидишь, ты будешь с ним счастлива. Иди же, девочка моя! Вы будете вместе, ты родишь ему детей, у вас будет семья… Иди же…
И Линдсей, сдаваясь, выпрямилась и шагнула вперед. Марк улыбался Линдсей, откровенно любуясь ею. Звучала торжественная музыка, всюду были цветы… А колени Линдсей дрожали и предательски подгибались. Она чувствовала страх, и чем ближе она подходила к венцу, тем сильнее становился этот страх…
И, как в детстве, Линдсей начала молиться: "Боженька, пожалуйста, помоги мне! Боженька, как же мне страшно! Помоги!"
И вдруг все исчезло: и часовня, и Марк, и родители и гости… как будто растворилось в молочно-белом свете.
Рядом кто-то закашлялся и Линдсей, вздрогнув, проснулась. Она все еще находилась на борту самолета, рядом сидел Эксон, который щурил глаза на экран, вмонтированный в спинку кресла. Его лицо выражало скуку.
Линдсей выпрямилась, руки её дрожали. Бессмысленным взглядом она посмотрела в иллюминатор, затем уставилась на свои руки – на безымянном пальце тускло поблескивало кольцо.
" Если бы хоть кто-нибудь спросил меня… – подумала Линдсей, – чего я хочу на самом деле! И я бы ответила: быть счастливой… И если бы кто-нибудь спросил меня: что сделать, чтобы ты была счастлива? И я бы ответила: позвольте мне любить, обожать, отдаваться целиком, позвольте мне принадлежать… И если бы кто-нибудь спросил меня: кому ты хочешь принадлежать? Я бы ответила: не знаю…"
***
– Расскажите мне о сновидцах, – попросила Миа.
– Что именно вас интересует, миз Стоун?
– Кто они такие?
– Взгляните на себя в зеркало, миз Стоун. Ведь вы сама – сновидец. И, как уже понимаете, внешне и психически сновидцы ничем не отличатся от рядовых людей. Иногда сновидцы даже могут отставать в интеллектуальном смысле от них. Но все же есть одно, что отличает Сновидцев от людей.
– Что же?
Элсингер, довольный заинтересованностью Миа, пожал плечами и сказал только одно слово:
– Родословная!
Клер, стоя у стены, с напряжением следила за разговором, то и дело она встревожено поглядывала на дверь. Люди из управления запаздывали.
– Что именно вы имеете в виду?
– Думаю, вы понимаете, что я имею в виду, миз Стоун. Вопрос в том, готовы ли вы узнать все о своей родословной?
– А если готова, то что?
Элсингер покосился на своего спутника, затем ответил:
– Мы можем предоставить ответы на все ваши вопросы, миз Стоун. Но только при условии, что вы согласитесь сотрудничать с нами…
– С кем – "с вами"?
– Не пытайтесь выглядеть глупее, чем вы есть. Вы знаете ответ. Но могу все же пояснить: в данный момент я представляю интересы одно влиятельно правительственного института… Он заинтересован в вас, в ваших способностях, миз Стоун. Я предлагаю вам взаимовыгодное сотрудничество.
Миа насмешливо хмыкнула.
– Взаимовыгодное? Почему я должна вам верить? Почему я должна верить в то, что у вас есть ответы на мои вопросы?.. Если бы у вас были ответы, вы бы не стали искать со мной знакомства, мистер Элсингер. Хотите знать, что я вижу? Я вижу, что вы лжете, мистер Элсингер…
Элсингер нахмурился, но уговоров не оставил:
– Миз Стоун, ваши сомнения вполне понятны. Но смею вас убеждать, что они безосновательны. Добавлю, что, если вы согласитесь сотрудничать с нашим институтом, то ваши карьерные возможности будут неограниченны…
Миа сделала заинтересованный вид:
– В смысле "неограниченны"?
– В том смысле, что, если наше сотрудничество будет плодотворным, то вы можете оказаться в Белом доме.
– Стану президентом? – не смогла скрыть сарказма Миа.
Элсингер только улыбнулся, давая понять, что оценил юмор девушки. Однако, несмотря на улыбку, его глаза были отнюдь недоброжелательны. Похоже, что он терял терпение, да и присутствие Клер не позволяло ему говорить прямо.
В эту минуту входная дверь распахнулась, и в дом вошли Кертис Роллинз, Рей Донахью, и несколько сотрудников службы безопасности Управления. Завидев их, Элсингер тут же поднялся с дивана.
– Кого я вижу! – приветственно сказал он. – Роллинз! Донахью!
Кертис быстрым взглядом окинул обстановку, задержался на Миа, затем уставился на Элсингера и его спутника. Рей держал руку под пиджаком, в любую минуту готовый выхватить из кобуры оружие.
– Я ожидал вас здесь увидеть, – сдержанно проговорил Кертис, обращаясь к Элсингеру, затем покосился на второго мужчину: – и вас, мистер Каниф. Думаю, вы закончили?
Элсингер скривился, сунув руку в карман, он выудил визитную карточку, и протянул её Миа.
– Когда примите решение, миз Стоун, позвоните.
Миа осторожно приняла из его рук визитку, после чего Элсингер кивнул своему спутнику и они направились к выходу. Перед тем, как уйти, Элсингер оглянулся на Кертиса:
– Надеюсь, что вы, Роллинз, не планируете вместе с Управлением обскакать правительство? И, уж надеюсь, не полагаете наивно, что вам это вообще позволят?
После этого он исчез.
Некоторое время в доме висела тишина, прерванная только звуком закрывшейся двери, которую захлопнул Донахью за незваными гостями. Клер перевела дыхание. Миа вертела в руках визитную карточку, затем подняла глаза на Кертиса:
– Я так и не поняла, что им от меня нужно.
***
Линдсей до смерти хотелось в душ. Многочасовой перелет из Германии в США окончательно вымотал её. Отдохнуть бы! Судя по физиономии Эксона, он вполне разделял её чувства.
"Два смертельно уставших человека, которые повадками удивительно напоминают зомби!" – так охарактеризовала их состояние Доннер.
В аэропорту пришлось еще поторчать на выдаче багажа: как будто по чьему-то злому умыслу их вещи выплыли последними. После этого они потащились к выходу.
– Такси? – коротко спросила Доннер, на большее её сейчас бы не хватило.
– Да, – проскрипел в ответ Эксон. – Подожди только, я возьму себе колу. Смертельно хочется пить…
Пришлось подковылять к автомату, продающему напитки. Эксон сунул руку в карман куртки, но мелочи не нашел – пришлось одолжить у Линдсей.
– Тебе что-нибудь взять?
– Минералку, – сквозь зубы ответила молодая женщина. Эксон протянул ей бутылку минеральной воды, которую Линдсей тут же вскрыла. Питер последовал ей примеру и открыл банку с газированной водой, наклонив голову, он припал губами к отверстию, глотая живительную влагу. В этот момент ему на глаза попались две фигуры, которые стояли посреди зала и внимательно разглядывали людей. Искали кого-то… Седовласый мужчина с усталым лицом, и другой мужчина, повыше, с заметными залысинами… Эксон тут же поперхнулся и шумным фонтаном выплюнул жидкость, оказавшуюся у него во рту.
Доннер, поглощая минералку, недоуменно оглянулась на него, проследила за взглядом коллеги и… тоже с шумом выплюнула то, что у нее было во рту.
Окружающие люди изумленно воззрились на них.
– Иисусе… – выдохнул Эксон, глядя на мужчину, стоящему рядом с Антоном. – Мэтт?!
– Эксон! – крикнул в ответ Мэтт, направляясь к ним. – Лестно, что ты присваиваешь мне божественный статус.
– Да… – пробормотала Линдсей растерянно, – видно Антону есть, что нам сказать…
***
Доннер сидела за столом, прижав ладони к вискам. Выглядела она неважно. Лицо её было усталым, под глазами пролегли тени, у губ появились скорбные складки. Линдсей молчала. О чем она думала – было загадкой.
Появился Эксон – принес её горячего кофе, и Линдсей очнулась. Постепенно пустой кабинет начал наполняться. Наконец, все были в сборе: Доннер, Эксон, Хендрикс, Роллинз, Прэгер, Девисон, и, конечно же, Стоун.
Прэгер не преминул подкольнуть Линдсей:
– Доннер, я думал, что помолвленные женщины выглядят несколько счастливее.
– Когда отдохнут, – тут же последовал ответный удар от Доннер. Подумав, она добавила: – О помолвленных женщинах – это ты по своим бывшим женам судишь?
Мэтт скривился и ничего не сказал, зато Клер нахмурилась.
– Может, приступим к делу? – осведомился Антон, пряча улыбку. Кивком он дал понять Роллинзу, что тот может начинать.
– Сложно начать, – несколько растерянно проговорил Кертис, оглядывая собравшихся. – Думаю, у вас есть вопросы, которые вы хотели бы непременно задать.
– Это точно, – вставила Линдсей.
– Я отвечу на все вопросы, – продолжал Кертис, – но чуть позже. Сначала я проясню суть дела. Начнем с того, что все присутствующие сейчас здесь, в этом кабинете, должны помнить об условии неразглашения информации. Не хочу показаться снобом, ведь все вы – опытные сотрудники, и нет причин сомневаться в вас, но сейчас я вынужден напомнить вам об этом. Все, что сейчас вы услышите и увидите, не должно выйти за пределы этого кабинета. Другие сотрудники Управления не должны об этом знать, не зависимо от того, какую они должность занимают. По этой части есть вопросы?
Присутствующие отрицательно покачали головами.
– Тогда продолжим, – Кертис перевел дыхание. – Вы знаете, что Управление было основано около двадцати лет назад группой ученых, действующих от имени нескольких научно-исследовательских институтов. С самого начала Управление проектировалось как центр по изучению паранормальных явлений. Исследования затрагивали крайне узкую область, что, конечно же, не идет ни в какое сравнение с тем объемом исследований, которые Управление проводит на данный момент. Финансирование было скудным, так как данный проект не считался рентабельным. Так обстояли дела примерно до восемьдесят девятого года; тогда я был одним их младших аналитиков в группе, руководителем которой являлся Френк Элсингер…
– В том же году Управление отделилось от институтов, – задумчиво прибавила Линдсей, постепенно оживляясь. Было видно, что она весьма заинтересована. – Став самостоятельной организацией и учредив несколько фондов, которые позволяли финансировать исследования гораздо щедрее, чем раньше. В том году дела пошли круто в гору.
– Верно. Но это только вершина айсберга. На самом деле Управление не обрело суверенитета, о котором ты, Линдсей, сейчас говорила. Официально отделившись от институтов, оно перешло в ведение правительственных структур, хотя доказательств этого вы не найдете ни в одном документе. Эти структуры и обеспечили богатое финансирование, позволившее расширить круг научных работ и исследований. Взамен, по заключенному негласному договору, Управление обязывалось предоставлять информацию обо всем, что исследовалось, обо всех научных трудах, работах, а так же обязывалось выполнять любые приказы, поступающие от вышеупомянутых структур – не важно, касалось это гражданских или военных сфер. Несоблюдение договоренности влекло за собой отзыв финансирования.
Лицо Линдсей стало напоминать грозовую тучу; даже не пытаясь скрыть гнева, она сказала:
– О, здесь и добавлять ничего не нужно. Не для кого ни секрет, что Управление, выполняя приказы, с готовностью жертвует сотрудниками. Но о договоре с правительством я не знала – спасибо, рассказал…
Эксон испуганно уставился на Линдсей, но не решился ничего сказать. Мэтт тоже взглянул на молодую женщину, на чьих щеках выступил легкий румянец, и тихонько покачал головой. Он догадывался, что Доннер имела в виду, и это ему не нравилось: однажды она уже натворила дел, и все по тому же поводу.
– Если тебя это утешит, Линдсей, – ответил Роллинз спокойно, – то сейчас политика Управления изменилась.
В ответ Линдсей промолчала.
– Вернемся к теме, – вздохнул Кертис. – Итак, теперь я вплотную подошел к тому, что спровоцировало столь глобальные изменения в Управлении. Итак – 1989 год, апрель… Нашу группу отправили в Канаду, в довольно глухое местечко под Квебеком, где почти никто по-английски не говорил. Все дело было в том, что с руководством связался человек, утверждавший, что на прямой контакт с ним регулярно выходит внеземной разум…
Мы прибыли туда. Того человека звали Родерик Каниф, ему было двадцать с небольшим лет. Первое впечатление о нем было неблагоприятным: он только выписался из больницы, где несколько месяцев пролежал с черепно-мозговой травмой, иногда его поведение было неадекватным, плюс ко всему в школьном возрасте он наблюдался в наркодиспансере… Мы начали работать с ним без особых надежд на какой-либо успех, но… Но вскоре все изменилось. На симуляцию это не походило. Каниф утверждал, что голоса у него появились после травмы, однако прибавлял, что они являлись к нему и до этого – в раннем детстве. И эти голоса… – Кертис сделал паузу и покосился на Миа, – …Каниф отчего-то всегда непосредственно связывал со своими снами. Он утверждал, что голоса хотят сообщить ему что-то, но он никак не может понять, что именно. Тогда мы стали использовать гипноз, чтобы устранить естественные помехи в сознании Канифа: страхи, воспоминания… и информация пошла! Находясь в трансе, Каниф писал – составлял тексты на непонятном языке, составлял формулы, рисовал чертежи… Мне, как аналитику, было поручено изучить данные чертежи и формулы, и мое заключение было таково: информация была готова к употреблению, но – сознательно или нет – часть этой информации просто отсутствовала. Не было ключевых формул, чертежи были неполными. Я тогда видел перед собой гениальную структуру, которая была сродни Перпетуум Мобеле, но я не знал, как заставить её работать. Никто не знал. С помощью гипноза мы пытались получить конечные формулы и часть отсутствующих чертежей, но безуспешно. Каниф утверждал, что голоса отказываются отдать последнюю часть данных, якобы потому, что воссоздать спроектированное должен кто-то другой. Каниф здесь был посредником, который обязан только передать данные в наш мир, на этом его, так сказать, активное участие заканчивается.
Кертис щелкнул пультом в сторону большого экрана, вмонтированного в стену: на нем замелькали чертежи и формулы.
– Вместе с этими данными Каниф выдавал массу устной информации, большая часть которой касалась сновидцев. "ТАКИХ, КАК ОН". И именно эта информация выделила сновидцев в отдельную людскую группу. Взгляните на экран.
На экране появился неказистый рисунок сделанный аварелью. Он изображал засохшее древо.
– Этот рисунок сделал Родерик Каниф. Он объяснил его, как часть своего видения.
– Что с того, что ему померещилась эта сухая коряга? – удивился Мэтт. Линдсей не смогла сдержать улыбки: Мэтт в своем репертуаре! Миа же напряглась: этот рисунок пробудил воспоминания.
– Во многих культурах дерево символизирует семью, клан, кровное родство… – пояснил Кертис. – Каниф утверждал, что сновидящие – все! – произошли от одного прародителя, когда-то оказавшегося на Земле. Он, то есть этот самый прародитель, был посланцем внеземной цивилизации, командированный сюда для того, чтобы подготовить землян к контакту с инопланетянами. Абсорбировавшись в человеческом обществе, он должен был выступить в роли посредника между людьми и инопланетянами, дабы, по словам Канифа, защищать права землян перед лицом более могущественной и развитой цивилизации… Это должно было гарантировать безопасное и справедливое сотрудничество тогда, когда наступит момент для контакта…
– Дай догадаюсь, – подал голос Эксон, – что-то пошло не так?
– Да… – кивнул Кертис согласно. – Что-то произошло… Не могу даже предполагать – что именно, но ясно одно – посланец погиб. Думаю, сей факт сильно подорвал авторитет землян в глазах инопланетян, и они не прислали другого своего сородича. В те времена инопланетяне приняли решение оставить землян в покое, но…
– Но что-то опять пошло не так? – подсказал Эксон.
– По словам Канифа, там, где-то глубоко в Космосе, разразилась кровопролитная война между самыми развитыми цивилизациями. Итог её был таков, что выжить в ней удалось всего лишь трем-четырем цивилизациям из всех, кто имел неосторожность быть втянутым в эту войну. Победители оказались хозяевами космоса: ведь слаборазвитые цивилизации… на вроде человеческой, были беспомощны перед ними. Опьяненные победой и ощущением всемогущества, некоторые из победителей начали порабощать другие миры, другие цивилизации… Однако с ними не все были согласны, поэтому победители разделились на два лагеря: скажем, Альфа и Бета; первые стали тиранами и убийцами, вторые пытались спасти Вселенную от полного опустошения. Была заключена договоренность между двумя враждующими лагерями: Альфа не тронут те миры, где найдут представителей Бета, а если осмелятся, то грянет вторая война – а она была не желательна ни для кого из них… Тогда-то взор внеземной цивилизации вновь обратился в сторону Земли: они хотели спасти нас. Инопланетяне начали разыскивать среди людей потомков своего сородича: ведь на Земле он вел обычную для человека жизнь – женился, у него были дети. Конечно, говорил Каниф,(передавая слова инопланетян), кровь разжижилась, дух ослаб, многие из потомков значительно уступали обыкновенным людям, но все же они были единственной надеждой человечества…
– Постой, – подняла руку Миа, – хочешь сказать, что сновидцы – потомки инопланетян, и не просто потомки, а что-то вроде… защитников Земли?
– Да. Но в деле защиты планеты, как я понимаю, они играют пассивную роль. Никто не требует, чтобы сновидцы брались за оружие: они просто должны знать о своем предназначении, просто ДОЛЖНЫ БЫТЬ. Именно в этом состояло главное желание инопланетян: РАЗЫСКАТЬ И СООБЩИТЬ. Сложность заключается лишь в том, что сновидцев не отличить от обычных людей… Критерии поиска невозможно определить! Вот здесь-то наша исследовательская группа и сам Каниф дружно встали в тупик…
– Но если бы вы воссоздали чертежи?.. – начала Миа вопросительно.
– И здесь тупик: я же уже сказал: данные были не полными. Конечно же, мы отметили некоторые особенности самого Канифа, но у нас не было уверенности, что все сновидцы имеют такие же особенности. Единственное, на что мы могли тогда опираться – это сны Канифа, отсюда и произошло это словечко "сновидцы".
– И что же произошло дальше? – поинтересовалась Доннер.
– Исследования можно было продолжать, и, я считаю – нужно было, однако Элсингер скомандовал отбой. Наша группа была отстранена от работы с Канифом, причем инициатором отстранения был сам Элсингер. Дело официально было закрыто.
– Официально? – переспросила Доннер.
– На самом деле его просто перенаправили в спецструктуры, подчиняющиеся высшим эшелонам власти. В тех же структурах приготовили теплое местечко для Родерика Канифа.
– А Управление?
– Тогда оно и стало Управлением! Оно получило и возможности и финансирование, а спустя год Френк Элсингер был повышен до должности Главного Руководителя. Вскоре после этого из архива исчезают многие документы, среди них – дело Канифа. Взаимосвязь прослеживается довольно отчетливо!..
– Зачем же Элсингер покинул Управление? – вздохнул Мэтт.
– Думаю, потому, что Управление стало привлекать к себе слишком много внимания, – хмыкнул Роллинз. – Давление общественности вынудило общее руковоство принять решение в пользу изменения политики организации. Соответственно, ему здесь делать было уже нечего. Тогда он занял место в одном из правительственных институтов, которое давно его дожидалось. Дядя Сэм позаботился о нем.
Миа сжала виски руками.
– Тот человек, который был с Элсингером – это Каниф? – это было утверждение, а не вопрос. – Значит, они хотели, чтобы я работала на правительство?.. Но какой прок от меня, от прочих сновидцев, если мы выполняем только пассивную роль? Зачем мы правительству?
Все взглянули на Кертиса.
– Во-первых, Миа, не "правительству", а "правительствам", потому что во многих странах ведется поиск и вербовка сновидящих. Во-вторых, не забывай, что Дядя Сэм терпелив, и что он работает на будущее. Ведь первоначально инопланетяне планировали сотрудничать с землянами, и только потом изменили свои намерения. И всякое может случиться: возможно, в будущем, они сменят гнев на милость, и тогда сновидящие станут связующим звеном между нашей цивилизацией и цивилизацией инопланетян. Если такое случится, сновидящие должны будут представлять интересы землян; и, если заставить сновидящих выполнять то, что выгодно правительству… – Не нужно было даже заканчивать фразу, по лицам присутствующих было видно, что они поняли его мысль.
Некоторое время висела гнетущая тишина, все были подавлены.
– Одного не понимаю, – заговорил Мэтт. – Как все вышесказанное связано с нападением на наше поселение на другой планете?
– А ты подумай, Мэтт. Те, кого я условно назвал Альфа, продолжают свое дело: они вырезают все живое во Вселенной. Ваше поселение было просто еще одним крошечным островком жизни на их пути. Вам повезло, что вас не оставили на произвол судьбы.
– Выходит, кое-кто добрый посчитал, что здесь мы будем в безопасности?
– Среди вас не было сновидцев, а на Земле они есть. Хотя то, что вы оказались здесь, отнюдь не счастливое предзнаменование.
– Почему?
– Скоро они – Альфа – будут здесь.
Повисла еще более гнетущая тишина, и продолжалась она довольно долго. Никто не осмеливался усомниться в словах Кертиса.
– Что же нам делать? – заговорила Линдсей растерянно. – Сообщить куда-то?..
Роллинз снисходительно улыбнулся.
– Кому нужно – те уже знают. И, уверяю тебя, Линдсей, сейчас они не думают ни о людях, ни о возможной войне, единственное, что их заботит – выгода. Они разыскивают сновидцев с одной целью: чтобы заставить тех выйти на контакт с Высшими Цивилизациями. Им это нужно для получения новых технологий, новых знаний, которые дали бы власть над человечеством, а в последствии помогли бы встать на одну ступеньку с высокоразвитыми цивилизациями.
– По твоим словам – куда не сунься – всюду тупик! – возразила Линдсей. – Неужели нет никакого выхода?!
– Выход есть, – неожиданно для всех сказал Кертис и с улыбкой взглянул на Антона. – Не знаю, как Хендриксу это удалось, но он нашел этот выход. Смотрите сами!
Он щелкнул пультом, и вновь на экране замелькали формулы и схемы, но сейчас они не были беспорядочными, а, наоборот, подчиняясь неведомому закону, создавали структуру.
– Что это? – прищурив глаза, поинтересовался Прэгер.
– То самое, дамы и господа. То, что не удалось создать Родерику Кануфу: прибор, спроектированный инопланетянами и данный людям. Он создан.
Присутствующие опешили.
– Но ведь ты сам сказал, что данные, полученные от Кануфа, были неполными… – растерянно проговорила Линдсей.
– Данные, полученные от Канифа – да. Но это я получил не от Канифа, а от Хендрикса, а вот где он его взял – спросите его самого, – ответил Кертис.
Антон смутился.
– Мне нечего вам рассказать. Мне просто дали его.
– Кто?
– Ребенок, – щеки Антона покрылись легким румянцем. – Мне дал его ребенок – девочка, лет четырнадцати. Сунула в руки и убежала.
– Всё так просто? – усмехнулся Мэтт. – Ты даже не поинтересовался у неё, зачем она отдала этот прибор именно тебе в руки?
– Не нужно считать меня таким уж простаком, – осадил его Антон. – Во-первых, когда она дала мне его – я не знал, что он из себя представляет. Во-вторых, если бы ты послушал её… волосы бы на затылке зашевелились! Такое впечатление, что она знает всё и обо мне и об Управлении!.. А что до причины, Прэгер, от чего же – я спросил её! Она сказала, что мы, (думаю, она подразумевала Управление), не должны допустить, чтобы правительственные организации контролировали всех сновидцев.
Эксон закашлялся, пытаясь прикрыть хихиканье.
– Провидение в образе ребенка пришло к нам на помощь! – проквакал он.
Линдсей пнула его под столом, и он замолчал.
– Что сейчас мы будем делать? – спросила она.
– Сейчас здесь ключевую роль играет Миа, – ответил Кертис, кивая на Стоун. – С её помощью мы сможем отыскивать других сновидящих.
– А что Элсингер и Каниф? Есть ли у правительства подобные технологии?
Антон и Кертис переглянулись.
– Не думаю, – ответил Роллинз. – Это и составляет одну из главных проблем: за информацию, которой мы сейчас располагаем, они могут спокойно убить. Теперь, когда они знают, что Миа – сновидящая, спецслужбы будут следить за нами постоянно.
Миа вздрогнула:
– Что ж мне делать?
– Вести себя как ни в чем ни бывало – делать вид, что в твоей жизни ничего не изменилось. Ты не должна возбуждать их подозрений… Ты никуда не будешь выезжать, будешь постоянно находится при Управлении – и это никого не удивит, ведь ты должна оправится после комы. Всю работу будут выполнять Доннер и Эксон…
– И я, – прибавил Мэтт решительно.
– …И Прэгер, – прибавил Кертис. – На их плечи ляжет обязанность отыскивать сновидящих, они же и будут рисковать больше других.
Доннер опустила глаза, но было видно, что она довольна подобным раскладом дела. Эксон насупил брови, но промолчал. Мэтт почесал макушку и спросил:
– Одного не могу понять: что мы будем делать, когда разыщем кого-нибудь из сновидцев? Рассказывать о его славном предке?
– Не нужно ничего рассказывать, – отрезала вдруг Миа раздраженно, глаза её горели. – Не нужно искать каждого, нужно найти лишь нужных.
– О чем ты, Миа?
– Среди сновидцев есть главные: лидеры или старейшины или что-то в этом духе… Они способны собрать сновидцев, они способны обучать их… Так мне голоса сказали, они и мне велели искать этих лидеров, они сказали, что эти люди будут учить меня…
Антон и Кертис вновь переглянулись.
– Что ж, – вздохнул Мэтт, – задача значительно упростилась.
– Для кого – как, – ответил Антон. – Впереди много-много работы!
– Аминь!
– Вопросы? – осведомился Кертис, из подлобья оглядев всех присутствующих.
– Есть один, – заговорила Доннер. – Как получилось, что ты столько знаешь об Управлении, о Элсингере, о договоре с правительством? Откуда тебе это известно?
Роллинз усмехнулся.
– Я ожидал от тебя такого вопроса, Линдсей. Ох уж твое правдоискательство!.. – он наклонился чуть вперед, серьезно поглядев на Доннер. – Дело в том, что мне, в силу определенных обстоятельств, Элсингер доверял. Не просто так, разумеется: я участвовал в его проектах, секретных исследованиях; и хотя зачастую работа, которую он мне давал, была грязнее некуда, я никогда от нее не отказывался. Взамен я получал доступ к любой информации.
– Тогда другой вопрос, – сказала Доннер. – Почему ты не ушел из Управления вместе с Элсингером? Разве он мог оставить такого ценного сотрудника, да еще обладающего такой информацией, здесь?
– Он звал меня, но я отказался, – ответствовал Кертис.
– Почему же?
– Линдсей, это к делу не относится, – попытался вмешаться Антонон, но молодая женщина на него даже не взглянула.
– Отчего же, Антон, – возразил Кертис. – Я и на этот вопрос могу ответить, только думаю, это будет не слишком приятно. Я отказался потому, что я не такой, как Элсингер. Я могу выполнять грязную работу, но я презираю её. И я презираю методы Элсингера, методы этих правительственных агентств и институтов, презираю мораль правительственных чиновников. Они не задумываясь жертвуют людьми, ради достижения своих целей.
– И тобой бы пожертвовали бы? – осведомилась Линдсей.
– И мной. В качестве лирического отступления могу прибавить, что Элсингер, за то время, пока занимал кресло Старшего Руководителя, отправил в пекло немало… достойных людей. Так что я не обольщался.
Вдруг все вздрогнули: это Линдсей пыталась отпить кофе, но передумала и чересчур громко стукнула чашкой по крышке стола.
Кертис поглядел на нее как-то долго, и, как будто, печально. Затем он обратился к собравшимся:
– Еще вопросы?
– Когда я могу увидеть прибор в действии? – поинтересовалась Миа.
– Как только будешь готова; тебе еще нужно пройти несколько тестов. Твое здоровье еще не окрепло, да и несколько психологических тестов тоже бы не помешали… – ответил Кертис.
Миа недовольно поморщилась, но промолчала.
– А меня больше интересует ребенок, в руках которого оказался столь сложный прибор, – заговорил Эксон. – Не думаете ли вы, что это может быть ловушка?
– Даже если это ловушка, мы узнаем об этом только после того, как используем прибор по назначению, – пожал плечами Кертис. – Сейчас гадать бесполезно. Что до ребенка…
Антон устало потер переносицу. У него сработал мобильный телефон, и Антон отвлекся от беседы, которая, впрочем, тут же прервалась.
– Хендрикс… Да… Что?.. Зачем?.. Хорошо, запиши на утро… – выключив телефон, он поглядел на собравшихся и сказал: – секретарь только что сообщила мне, что мистер Элсингер настаивает на встрече со мной.
– А он времени зря не теряет! – хмыкнул Питер.
– Таков уж Элсингер, – задумчиво проговорил Кертис, – всюду пролезет.
Линдсей выглядела так, словно изготовилась перегрызть ему горло.
– И сотрудников он к себе приближал, конечно же, со сходными качествами, – это был уже прямолинейный упрек в сторону Кертиса, и, судя по тону, на этом Доннер не планировала останавливаться.
– Ты права, – спокойно ответил Кертис, – но не на все сто. Так, думаю, на сегодня наше маленькое заседание нужно объявить закрытым. Если возникнут вопросы и будут необходимы пояснения – я в лаболотории.
Он встал, и направился к выходу. Линдсей поджала губы. Антон устало поглядел на неё, в его взгляде было и снисхождение и порицание одновременно.
Клер перевела дыхание.
– Мне до сих пор не верится. Неужели все, что сказал Кертис – правда?
Линдсей резко поднялась из-за стола.
– Скорее всего – это еще не вся правда, – сказала она и тоже вышла.
***
Антон выловил Линдсей где-то в коридорах Управления. Молодая женщина была издергана, а, завидев Антона, сразу попыталась предотвратить расспросы и возможные выговоры:
– Антон, у меня был ужасный перелет, я страшно устала… Я знаю, что веду себя несколько резковато, но…
– Линдсей, не кипятись, – миролюбиво проговорил Антон. – Все мы устаем… Но с чего ты так настроилась против Роллинза?
Щеки молодой женщины вспыхнули.
– С того… с того, что он помогал Элсингеру в его темных делишках. Плясал под его дудку, а теперь вот строит невинность.
– О, Линдсей! У всех у нас есть в прошлом не самые хорошие и приятные поступки. Я верю Роллинзу.
– Я тоже, – ответила Доннер угрюмо. – В том-то и беда! Если бы я ему не доверяла, мне было бы легче…
Антон вздохнул.
– Отправляйся домой, Линси. Отдохни…
***
На автоответчике – уйма сообщений. От Марка, от подруг и знакомых, одно из банка с извещением о том, что просрочена выплата кредита, и одно от какого-то рекламного агента, предлагавшего свою продукцию.
Линдсей включила воду в ванне, и, пока набиралась вода, рассеянно выкладывала из дорожной сумки личные вещи. Музыкальный центр тихо наигрывал какую-то приятную мелодию. На столике дымилась чашка с только что сваренным кофе.
Линдсей размышляла: стоит ли звонить Марку? Скорее всего он пригласит её куда-нибудь тут же, или заявится в гости… Нет, еще один день для всех она будет отсутствовать!!!
Переключив музыкальный центр на радио, молодая женщина увеличила звук, и отправилась в ванну. Погрузившись в горячую пенную воду, она закрыла глаза, наслаждаясь приятными ощущениями. Вполуха она слушала приятный голос девушки ди-джея, доносящийся из динамиков музыкального центра.
– Извечная и главная тема: любовь!!! И пусть говорят, что есть вещи поважнее, но ведь мы с вами, дорогие слушатели, знаем, что это не так. Только любовь способна свершать чудеса, и только любовь спасет этот мир!..
Линдсей, услышав эти слова, поморщилась.
– … И правильно сказано было когда-то: "Сопротивляться любви – значит снабжать её новым оружием"… – продолжала тараторить ди-джей.
Наконец заиграла лирическая и грустная мелодия, и женский голос запел, рассказывая историю любви. Линси задремала.
В дверь позвонили.
Звонок прозвучал так неожиданно, что Линдсей слегка вздрогнула, ушла под воду, затем вынырнула. Очень не хотелось выбираться из теплой ванны! Кутаясь в махровый халат, и убирая мокрые локоны с лица, она подошла к двери и выглянула наружу.
В коридоре было пусто.
Подумав немного, Линдсей, все же открыла дверь. На коврике перед дверью лежал конверт. Он был не запечатан. Внутри находился кусок бумаги, с текстом, написанным фиолетовыми чернилами.
"Хорошо, что вернулась. Встретимся завтра в два часа дня у центрального парка. Буду ждать тебя в "Кафе для романтиков". М."
Мэтт стоял на лужайке перед домом, засунув руки в карманы джинсов, и смотрел на черное небо, усыпанное звездами. Было холодно. Клер, закутавшись в куртку, подошла к нему и встала рядом.
– Ищешь среди этих звезд ту самую планету?
– Ага, – не отрывая глаз от неба, ответил Мэтт.
Клер помолчала, затем сказала:
– Отвык от нас всех, наверное?
– Немного, – наконец Мэтт взглянул на нее. – Но это не страшно. Другое дело, если вы отвыкли от меня.
Клер тихо рассмеялась, и Мэтт привлек её к своей груди.
– Мы не отвыкли от тебя… – прошептала она. – Но, конечно, всё немного изменилось…
– М-да… Доннер собралась замуж, к примеру, – вдруг выдал Прэгер, причем весьма недовольным тоном.
– И?
– Этот парень ей не пара, – вздохнул Прэгер печально.
Клер оторвала голову от его груди и заглянула ему в лицо:
– Ладно тебе! – в её голосе отчетливо прозвучали нотки ревности. – Линси взрослая девочка.
– Э-эх! – Мэтт опять сграбастал Клер в объятия, и крепко-крепко сжал. – Клер, детка, что ты понимаешь!.. Ты забыла, сколько раз я был женат? Знай же, что таким женщинам, как Линси, нужен мужчина, который бы… даже помыкал ею, но только не мужчина, которым она может помыкать сама. От первого она только похорошеет, а вот от второго у нее окончательно испортится нрав.
Клер вновь рассмеялась.
– Мистер психолог, а какой же мужчина нужен тогда мне?..
Вместо ответа Мэтт крепко поцеловал её.
***
С утра все вели себя так, словно ходили по иглам: не находили себе места, нервничали… И ждали.
Линдсей то и дело поглядывала на часы. Питер пил одну чашку кофе за другой. Миа же, напротив, никак не могла допить кофе, которое приготовила в восемь утра. Мэтт делал вид, что перебирает папки с закрытыми делами, которые он попросил принести, чтобы изучить их. Кертиса видно не было.
Наконец, Питер воскликнул:
– Он здесь! Охрана снизу сообщила.
Он заговорщеским жестом помахал им, и они поспешили пройти в полутемную комнату, наполненную мониторами. Это была комната администратора, сюда, передавалась информация с видеокамер, расставленных Управлении.
– А администратор не проболтается? – поинтересовался Мэтт.
– Нет, мы с ним друзья, – хмыкнул Питер. – В кабинете Антона установлена фиксирующая камера, но, по большей части, она не функционирует. Но мне разрешили её включить.
Он стал быстро что-то набирать на клавиатуре, а присутствующие с напряжением ждали. Наконец, один экран вздрогнул, немного порябил, и выдал картинку: кабинет Антона в самом выгодном ракурсе. Немного повозившись, Эксон настроил звук.
– А вы знаете, что нас могут за это уволить? – шепнула Миа.
На неё тут же шикнули. На экране Антон пригласил гостя войти. Появился Элсингер, одетый в строгий костюм с галстуком, Канифа с ним не было. Когда он расположился в предложенном кресле, в кабинет вошел так же Кертис Роллинэ, который занял место у окна, за спиной Антона.
Некоторое время висела тишина.
– Полагаю, вы не слишком рады мне, мистер Хендрикс, – начал Элсингер. – Иначе бы встретили меня более радушно.
– Я стараюсь не приплетать собственные эмоции к своей профессиональной деятельности, господин Элсингер, – спокойно проговорил Антон. – Но и времени расточать пустые комплименты у меня нет. Итак, я слушаю вас: какое дело привело вас ко мне?
– Думаю, вы догадываетесь. Миа Стоун.
– Да, она работает в Управлении. Но я не улавливаю смысла.
– Вы безусловно осведомлены о её некоторых уникальных способностях, Хендрикс. Не без помощи мистера Кертиса Роллинза, я полагаю. А раз вы уже знаете кое-что, нет нужды пускаться в длинные пояснения, скажу проще: нам нужна эта девушка. От имени нашего института я предлагаю ей должность в нашем учреждении.
– Вы обратились не по адресу. Если вы хотите предложить должность Миа Стоун, то обратитесь к ней, но никак не ко мне.
– Вы меня не поняли, Хендрикс, или делаете вид, что не понимаете. Именно вы, ваше Управление, главным образом препятствует нашему с ней сотрудничеству. Вы рассказали ей множество неприятных вещей о нас, не так ли?
– Только правду, – последовал ответ.
– Ну, правда часто бывает неприятна, – усмехнулся Элсингер, – а порою она даже отвратительна. Что поделать? Но вот, Хендрикс, чего я не могу понять, так это то, чего вы планируете добиться, оставив Стоун у себя. Чего? У вас нет возможностей для полноценного исследования её возможностей. Помниться, у вас едва лаболотория не взлетела на воздух, когда вы пробовали экспериментировать с нею. Вы её едва не убили. А сейчас убеждаете её, что мы – именно Мы, а не ВЫ, – представляем для нее угрозу. Но о какой угрозе идет речь? Мы лишь предлагаем ей очень выгодное сотрудничество, от которого она окажется только в выйгрыше.
– Вы хотите использовать Миа в аморальных делах…
– Не вам, Хендрикс, и не Управлению судить о морали. Большиство людей даже и не знают, что это за слово. Так что не будем его упоминать в нашей беседе. Поговорим о другой стороне дела: мы готовы дать щедрое вознаграждение в том случае, если Миа Стоун согласится сотрудничать с нами. Очень щедрое.
– Пытаетесь купить меня, Элсингер? – ледяным тоном осведомился Антон.
– Что вы! Предлагаю сделку, вот и все. Вы перестанете препятствовать нам, и поможете убедить Миа принять наше предложение, а взамен ваши фонды пополнятся.
– Элсингер, вы несете чушь.
– Напротив, я знаю, что говорю. Вы не можете использовать способности Стоун, да вам никто и не позволит, но при этом еще и пытаетесь помешать другим работать с нею. Это очень глупо с вашей стороны, Антон.
– Мы хотим её защитить.
– Вы не сможете защитить её от самой себя!.. Поймите это наконец. И перестаньте быть столь щепетильным: как вы думаете, каким образом Управление получало финансирование все годы, когда я занимал место Старшего Руководителя? У ученых просто не было бы средств на исследования, если бы не сделки, которые мне приходилось заключать. То, что Управление не было закрыто, по причине нерентабельности, отнюдь не следствие чуда. Для того, чтобы получить возможность работать и исследовать, пришлось идти на уступки.
Антон долго молчал.
– Я не работаю по вашим методам, Элсингер, – наконец ответил он.
– А это и не мои методы, Хендрикс. Я здесь ни причем. Но ваше положение мне понятно, ваше осуждение – тоже. И все же… Антон, – Элсингер наклонился вперед, – если бы вы знали, каких трудов стоило это: превратить маленькую захудалую организацию в большое влиятельное агентство. Знаете ли вы, сколько раз судьба Управления висела на волоске?.. Вы не хотите идти на сделки с совестью, Хендрикс? А вот мне приходилось на них идти, чтобы спасти Управление.
– Что же… Тогда самое время рассказать вам о том, – подал голос от окна Кертис, – из-за чего погиб Коннор Дойл.
– Что?! – выдохнула Линдсей и зачем-то вцепилась в монитор, будто он мог куда-то убежать. Питер предостерегающе положил руку ей на плечо, хотя сам поражен был не меньше. Мэтт наклонился ближе к монитору, щуря глаза.
Антон тоже не сразу обрел дар речи.
– Думаю, Хендриксу это будет весьма интересно, – продолжал Кертис. – Раз вы так хотите его убедить – расскажите!
Элсингер молчал.
– Хорошо, – вздохнул Кертис, – тогда я поясню. В районе того самого газораспределительного завода три года назад проводились исследования, кураторами которого были научно-исследовательские институты нескольких стран, в том числе и США…
– Роллинз! – процедил сквозь зубы Элсингер.
– …Этот район привлек их внимание потому, что там были обнаружены останки доисторических животных. Многие найденные туши были загадочным образом изуродованы, вероятно, каким-то паразитом, убившим их изнутри. Самого паразита найти не удавалось. Но вот пришло тревожное сообщение от группы с газораспределительного завода… Высшее военное руководство дает Старшему Руководителю Управления указания: отправить туда людей в качестве потенциальной приманки, и, при необходимости, жертвуя ими, вывезти в лаболотории предполагаемого паразита… Дальше вы все знаете, Антон, ведь вы были в той группе, – Кертис отвернулся к окну.
Антон взглянул на Элсингера.
– Френк?.. Это так?..
– Да, Хендрикс, – вынужден был признать Элсингер, – случалось и такое. Но я был вынужден выполнять приказы, пойми. И я не хотел отсылать в Россию вашу группу; можешь мне не верить, но я действительно не хотел. Я предполагал, что для вас это может закончиться плачевно. Вы были ценными сотрудниками, таких еще поискать, я не хотел терять вас; и в тоже время ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это. Военные настояли, чтобы в Россию отправилась самая продуктивная, самая сильная группа – они указали на вас.
– И ты отправил нас в Россию, зная об опасности и даже не предупредил… – медленно проговорил Антон, не заметив, как в гневе перешел на "ты". – Френк, да ведь это все равно, что если бы ты убил Дойла своими собственными руками…
Линдсей, услышав последние слова Антона, сжала губы так, что они посинели. Она резко отступила назад, толкнув в плечо Мэтта; глаза её блестели, словно она готова была расплакаться. Повернувшись на каблуках она твердым шагом покинула комнату. Питер проводил её грустным и понимающим взглядом, потом вновь вернулся к монитору.
Френк помолчал.
– Антон, я сожалел о смерти Дойла так же, как и вы. Я уважал его. Сейчас я говорю правду: мне тогда чертовски не хотелось его отпускать, но я подумал, что уж он-то – с его нравом – не пропадет… По крайней мере я надеялся на это.
Антон молчал несколько секунд, потом резко встал из-за стола, подошел к двери и распахнул её настерж:
– Думаю, нам не о чем говорить, мистер Элсингер. Попрошу вас покинуть мой кабинет прежде, чем я вызову охрану.
Элсингер медленно поднялся, бросил пронзительный взгляд на Кертиса, и вышел из кабинета. Антон поспешил закрыть за ним дверь.
– Прости, что заговорил о Дойле, – тут же сказал Кертис виновато. – Возможно, ты будешь недоволен тем, что я скрывал эту информацию от тебя раньше. Но я думал, что это будет тяжело для тебя, тяжело для остальных. Я бы и не заговорил об этом, если бы не Френк: я не мог позволить ему заболтать тебя, и заставить сомневаться.
Антон понимающе кивнул, однако его лицо выражало скорбь.
Питер отвернулся от экрана, переводя дух, Мэтт и Миа молчали, в комнате висела душная, угрюмая атмосфера.
– А где Линдсей? – вдруг встрепенулась Миа.
***
Линдсей бегом поднялась лестнице выше, чтобы оказаться на этаже, где находился кабинет Антона. "Только бы успеть! Только бы не прозевать Элсингера!" – лихорадочно думала она.
Она увидела Френка рядом с лифтом. Выглядел он крайне недовольным, в руках он мял свой темно-серый плащ. Не долго думая, молодая женщина направилась к нему. Заслышав стук женских каблучков он посмотрел в её сторону.
– Линдсей! Приятно видеть тебя, – Элсингер улыбнулся. – Ты всё хорошеешь…
Она уставилась на него взглядом кровожадной акулы, которая еще не решила с какой стороны ей подплыть к жертве.
Господи, какой же он мерзавец! Подлец! Он с готовностью отправил их на смерть, и ничуть не сожалел бы, если бы они все до одного там погибли! ОН ЗНАЛ!!! Он мог сделать так, что они не отправились бы в Россию! А если бы все-таки отправились, он мог дать информацию, которая бы спасла Коннора!..
Последняя мысль особенно взбесила Линдсей.
– Что такое, Линдсей? – приподнял брови Элсингер, окидывая её взглядом с головы до ног и обратно.
Что ему сказать? Тварь? Мразь? Бесчувственное чудовище, которое готово уничтожать людей ради собственной выгоды? Он хоть задумывался над тем, какого человека он погубил там, в России?!... Коннор… Коннор…
Тут Линдсей поняла, что никакого запаса слов не хватит, чтобы выразить её бушующие мысли и чувства. Тогда она просто размахнулась и ударила Элсингера кулаком прямо в нос.
***
– Линдсей, – вздохнул Антон, – зачем ты подслушивала?
Молодая женщина промолчала, глядя в сторону.
Они сидели в конференц-зале передвижной лаболотории, за закрытыми дверями. За стеклом то и дело появлялись встревоженные лица коллег, которые дожидались, когда Антон закончит с ней беседовать. Но вот побеседовать никак не удавалось.
– Линдсей! – мягко окликнул её Антон.
– Ты же знаешь меня, – ответила Доннер несколько резковато. – Всегда мне что-то нужно! Об этом в Управлении уже анекдоты ходят. Так что же удивляться: Доннер снова начудила! Но я, Антон, не жалею об этом!.. Жаль, что только один раз врезала этому… этому… – брови Доннер дрогнули, губы скривились.
Антон опустил взгляд, он был смущен.
– Что бы там Френк не натворил, Линси, это уже в прошлом…
– Не для меня! Я никогда этого не забуду.
Хендрикс, сгорбившись, некоторое время размышлял над её словами. Линдсей, безусловно, права. Можно было только позавидовать её решительности: кинуться на Френка с кулаками смог бы не каждый. Да и причина понятна: узнав ТАКОЕ – трудно сдержаться. А Хендрикс знал, как Линдсей относилась к Дойлу; знал, пожалуй, больше, чем все остальные в команде.
Несомненно, они крепко дружили. Впрочем, Дойл по натуре был человеком очень ответственным и всегда был внимателен к коллегам. Это провоцировало ответную приязнь со стороны сослуживцев. Он очень хорошо чувствовал чужое настроение, с первого взгляда определял, что за человек находился перед ним. Но с Линдсей Дойл действительно крепко дружил! В их отношениях не было любовности, но было тепло, не свойственное простым деловым отношениям. Дойл слегка опекал Доннер, а та готова была работать как извозничая лошадь ради его похвалы… или порицания.
Впрочем, рассуждал Антон, возможно, дружественные чувства были только со стороны Дойла, а вот Линдсей… Как психолог, Антон не мог не заметить её восхищения, некого восторга по отношению к своему руководителю. Возможно, она видела в нем не только друга, но и мужчину… И, возможно, это тепло в их отношениях превратилось со временем во что-то другое, если бы…
Если бы Коннор Дойл не погиб.
– Линдсей, – заговорил Антон тихим, усталым голосом, – ты завтракала?
Молодая женщина удивленно поглядела на него.
– Причем тут это, Антон?..
– Думаю, что тебе надо развеяться. Я дам тебе отгул на сегодня: сходишь в ресторан, позавтракаешь, потом сходишь по магазинам или еще куда-нибудь… Что скажешь? Наверное, я поступил бесчеловечно, не дав тебе отдохнуть после возвращения из Бремена…
Справившись с удивлением, Линдсей, слегка покраснев, принялась отказываться и убеждать Антона, что она вовсе не устала и готова работать…
Антон с улыбкой покачал головой:
– Иди-иди! Приказы начальства не обсуждаются, Доннер.
Линдсей бросила на него долгий взгляд, в котором Антон увидел столько благодарности, что ему стало не по себе.
– Спасибо тебе, – тихо сказала молодая женщина. Не сказав больше ни слова, она надела плащ и быстро вышла из конференц-зала.
Антон с облегчением вздохнул.
"Хорошо, – подумала Доннер, садясь в машину, – что Антон думает, что я подслушивала в одиночестве. Не думаю, что он всех нас дружно отправил завтракать в ресторан…"
***
– Куда это отправилась Доннер? – осведомился Мэтт, входя в конференц-зал. Антон слегка вздрогнул; очевидно, он так глубоко задумался, что не заметил Мэтта.
– Я дал ей отгул, – ответил Хендрикс. – Он ей необходим.
Мэтт как-то неопределенно кивнул и уселся за стол.
– А что там с Элсингером?
– Она разбила ему нос в кровь, – задумчиво проговорил Антон. – И я не виню её за это.
Помолчав, он поглядел на Прэгера, и спросил:
– Ты уже привык к разочарованиям, Мэтт?
– Да нет, не очень, – неуверенно ответил тот, – а почему ты спрашиваешь?
– Просто думаю о том, что у каждого человека в жизни наступает момент, когда он понимает, что разочарования стали неотъемлемой частью его бытия. И этот момент так горек, что порою ломает человека…
***
Линдсей равнодушно оглядела меню. Она была голодна, но ничего пока заказывать не хотела. Ей хотелось выпить – желательно, что-нибудь покрепче.
– Дайте мне пока мартини, а потом я закажу, – сказала она официанту.
Таким образом она проглотила пять бокалов и заказала следующий, не обращая внимания на удивленные взгляды официантов. Есть Линдсей уже не хотелось.
– И когда я начала так пить? – разговаривала она сама с собой, играя соломинкой для коктейлей. – Неужто я становлюсь алкоголичкой? Вот это номер!.. Когда же?.. Да, помню… Так было плохо… – Линдсей вспомнила лаболоторию, две камеры, и человека рядом с ними… Да и не человек это был, а… кто? Клон, гибрид? А потом он гибнет, потом и гибнет другое существо в соседней камере… – Господи, как же плохо…
После восьмого бокала, Линдсей перестала считать выпитое мартини.
– Что же мы… – продолжала она бормотать, – просто кости, кровь, плоть… и ничего больше? Где же душа?.. Если есть душа, то почему люди так несчастны? Тогда и смерть не страшна, ведь тогда есть надежда, что когда-нибудь можно встретится… Почему же так плохо?.. – подумав немного, Линдсей сама себе ответила: – Потому что… Потому что хочется быть счастливым сегодня, сейчас… Хочется сейчас чувствовать тепло, чувствовать прикосновения… чувствовать!.. Вот это… это и делает нас несчастными…
Вдруг до Линдсей дошло, что она уже изрядно пьяна.
Она огляделась в поисках официанта, думая о том, что пора заказать что-нибудь из еды. Официанта не было. Хмурясь, молодая женщина взглянула на часы: оказалось, что она торчит в этом ресторане добрых несколько часов!.. Секунду спустя её осенило: ведь в два часа её ждут в кафе у центрального парка!
– Уф! – сказала Линдсей, поняв, что уже опаздывает. – Официант! Счет!
Почти не покачиваясь, она добралась до своей машины и села за руль. С пятой попытки ей удалось засунуть ключ в замок зажигания. Мотор не завелся. Линдсей попробовала снова – тишина.
– Плохой день! – капризно дуя губы, сказала Линдсей, и вылезла из машины. Пришлось ловить такси. Пока они добирались до центрального парка, она опустила стекло и подставила лицо ветру: стало легче, мысли немного прояснились. Настроение, правда, не улучшилось. Зверски хотелось есть.
Чтобы добраться до "Кафе для романтиков" Линдсей потребовалось в два раза больше, чем обычно требовалось любому человеку. Сначала она застряла у лотка с мороженым, решив угостить играющую неподалеку детвору; затем она долго бродила у фонтана и ушла от него только после того, как сбросила в него всю мелочь; затем её еще что-то заинтересовало… Наконец, она толкнула широкую дверь кафе и вошла, прислушиваясь к звону колокольчиков над дверью.
Место действительно было очень романтичным: приглушенный свет, тяжелые темные портьеры на окнах, стилизованная под антиквариат мебель…
– Линдсей! Рад нашей новой встрече! – навстречу ей вышел Майкл Келли. Он галантно взял её за руку, поднес к своим губам.
– В последнее время такой жест заставляет меня настораживаться, – попробовала улыбнуться Линдсей. Не получилось. Ладно, главное, чтобы Келли не понял, что её мутит и мучает икота, разыгравшаяся буквально полминуты назад.
Они уселись за один из столиков, к ним тут же направился ухоженный и лоснящийся официант. Любезно улыбаясь, он протянул меню.
– Принесите мне мартини, – вдруг выдала Линдсей, даже не взглянув на меню. – Я сделаю заказ попозже.
Брови Келли поползли вверх, отложив меню, он попросил принести ему минеральной воды со льдом.
– Не рановато ли для таких напитков? – с улыбкой поинтересовался он.
– Не нужно говорить мне это, – сделала нетерпеливый жест Линдсей. – Хорошо? Я взрослая девочка, Майкл.
– Да уж вижу.
Принесли напитки. Линдсей отпила мартини, затем, подняв бокал до уровня глаз, осоловевшим взглядом начала его изучать. Это рассмешило Майкла Келли.
– Линси, ты что, хочешь найти истину на дне бокала?
– Может быть, – последовал ответ.
– Тогда поверь мне: её ты там не найдешь. Я это говорю тебе как знаток: ведь я тоже искал её на дне каждой бутылки, которую выпивал… Займись чем-нибудь более полезным.
– Чем например, мистер Знаток? – фыркнула молодая женщина, но бокал отставила. Медленным взглядом она окинула сидящего напротив неё мужчину: еще больше облысел, еще больше растолстел, правда, глаза у него трезвые и ясные. И Майкл Келли грустно улыбался, глядя на неё, и во взгляде его читалось волнение.
– Поговори со мной, – ответил Келли. – Давно не виделись.
Линдсей была слишком пьяна, чтобы хотя бы изобразить сожаление по этому поводу. Нет, она не сожалела о том, что давно с ним не виделась. С чего?
– Слышал, ты собираешься замуж, – продолжал Келли.
– Что, – прошелестела Линдсей, – и ты уже знаешь?!
Келли утвердительно кивнул.
– Прими мои поздравления. Я тебе уже говорил, что ты очень похорошела?
– Вроде нет, – ответила Линдсей весьма бестактно, в то время как на эти слова обычно отвечают взволнованным "спасибо".
– Ты очень похорошела. Выглядишь просто великолепно.
Линдсей вернулась к своему бокалу с мартини.
– Может, сделаем заказ? – поинтересовался Майкл, несколькими минутами позже. Линдсей отрицательно покачала головой, попросила еще мартини и, получив желаемое, вновь погрузилась в молчаливое созерцание бокала.
– Линдсей!
– А?.. – ответила молодая женщина.
– Ты мыслями где-то далеко… Где они витают?
– Не знаю, – крайне недовольно сказала Линдсей, однако переключила свое внимание на Келли. – Скажи мне, Майкл, почему ты так смотришь на меня?
– Почему? – Келли улыбнулся, – может потому, что у меня разбито сердце?
– Вот как? – искренне удивилась Линдсей. – Безответная любовь?
Келли с грустью склонил голову.
– Тогда послушай моего совета, Келли! – язык уже заплетался, но Линдсей не замечала этого. – Если любишь – скажи об этом! Никогда, никогда – слышишь меня? – не тяни с этим! Лучше признаться, лучше сказать, чем… чем всю жизнь потом жалеть о том… – икота помешала ей до конца высказать свою мысль.
Келли протянул руку через стол и положил свою ладонь на её пальцы. Его круглое лицо было озарено всей той же грустной улыбкой.
– Хочешь сказать, что, если бы я сделал предложение – ты бы вышла за меня?
Линдсей подавилась мартини и с шумом выплюнула его. Келли отпрянул назад. Пока молодая женщина вытирала лицо салфеткой, он изучал её взглядом. В этом взгляде была и горечь и невыразимая нежность. Когда Линдсей успокоилась, он сунул руку за пазуху и вынул оттуда длинный белый конверт.
– Возьми его, Линдсей, – спокойно проговорил он. – Это кое-что для вашего Управления…
– Опять твои шпионские игры? – промычала Линдсей, пытаясь отдышаться.
– Нет, на этот раз не мои, – Келли пожал плечами. – Я даже не знаю, что находится в этом конверте. Меня попросили передать его в Управление…
Линдсей, даже несмотря на то, что находилась в сильном подпитии, насторожилась.
– Кто попросил?
– Один старый друг, – уклонился от ответа Келли. – Он хорошо мне заплатил за то, что я согласился поработать курьером. Бери!
Линдсей взяла конверт, немного подумала, затем сунула его в карман пиджака. "Потом вскрою…" – подумала она. Залпом она прикончила следующий бокал мартини.
– Мог бы передать его вчера вечером, – заметила Линдсей с ноткой недовольства.
– Но это было бы не так романтично, – последовал ответ.
Несколько минут никто из них не проронил и слова.
– Я не думаю, что ты будешь с ним счастлива, – сказал вдруг Майкл Келли очень печально. Линдсей вопросительно на него поглядела, и он пояснил: – Ты не будешь счастлива с Марком. Впрочем, и со мной бы ты не была счастлива… Я не могу представить себе мужчину, который мог бы сделать тебя счастливой…
Линдсей несколько секунд смотрела на него не моргая, словно неожиданно протрезвев. Потом она вдруг рассмеялась, и заявила:
– А мне не нужны мужчины, чтобы быть счастливой! Я могу быть счастлива просто так!..
Она все смеялась и вдруг предложила Келли потанцевать. А когда они танцевали, она обняла его за плечи, придавая их танцу большую интимность. Келли даже целовал её волосы… Потом Линдсей заявила, что ей нужно ехать к Марку, который еще не видел её после возвращения из Германии. На прощание она поцеловала Келли в щеку.
– Она слишком хороша для него, – задумчиво проговорил Келли, глядя вслед такси, увозившем Линдсей. – Она слишком хороша для меня…
В баре было немного народа, поэтому все внимание Марка тут же было обращено на нее. Вначале он обрадовался, завидев её, затем удивился, уловив обильные испарения спиртного.
– Я немного выпила, – пришлось признать Линдсей.
– Да ты еле на ногах стоишь!
– Я же сказала, что выпила немного!.. Я хочу есть! Я не завтракала, я не обедала… Марк, дай мне что-нибудь поесть, – попросила Линдсей, роняя голову на стойку. – Я голодная, я пьяная, я злая… Я хочу есть!
Но стоило ей только проглотить несколько кусков, как её тут же начало тошнить. Едва Линдсей успела добежать до туалета, как её вырвало. И вот, склонясь над унитазом, она начала плакать. Слезы текли из её глаз, горячими солеными струйками сбегая по щекам.
– Линси, милая, у тебя что-нибудь болит? – спрашивал Марк, суетясь вокруг нее, прикладывая ко лбу мокрое холодное полотенце. Линдсей согласно кивала: да, болит. И плакала…
***
Миа уже несколько минут не отрываясь смотрела на маленький стеклянный шарик, лежащий на пластиковой подставке, в специальной камере из сверхустойчивого стекла.
– Ты смотришь на него, как ребенок на рождественский подарок, – шутливо заметил Питер, который неслышно приблизился к ней.
– Это недалеко от истины, – улыбнулась девушка. Питер покосился на неё, думая, что у Миа удивительно чистая улыбка – чистая и безыскусная.
Миа тяжело вздохнула.
– Пока Кертис разрешает мне только смотреть на него. А мне не терпится начать работать с ним…
Позади кто-то деликатно откашлялся. Оглянувшись, Питер и Миа увидели Кертиса. Он держал в руках объемную папку, на глаз были очки – он производил впечатление профессора.
– Любуетесь? – осведомился он.
– Да, вроде как… – несколько растерянно ответила Миа.
Роллинз снял очки, и, оглядев Миа, вдруг с улыбкой сказал:
– Я изучил результаты тестов, которые ты прошла. Результат отличный, Миа. Завтра же мы начнем непосредственную работу с этим прибором. Если ты, конечно, готова.
– О… Я готова, конечно же! – с жаром подтвердила девушка. – Хоть сегодня!
– Завтра, – сказал Кертис очень мягко. – Завтра.
Несколько минут спустя к Миа и Питеру подошел Мэтт. Охватив их медвежьей хваткой, он вклинился между ними. Поглядев на стеклянный шарик, он пренебрежительно хмыкнул:
– Вы смотрели на часы? Время ленча, как никак. Не знаю, как у вас, а я не прочь перекусить. Что скажете?
– Закажем? – предложил Питер, который чертовски не любил таскаться по ресторанчикам. – Китайскую кухню?
– Только не китайскую! – запротестовала Миа.
– Итальянскую? – предложил Мэтт.
– Только не итальянскую! – воскликнул Эксон. Мэтт и Миа рассмеялись.
Пробуждение было мучительным.
Голова раскалывалась на части, тело было разбито. Каждое движение давалось с трудом и тут же отзывалось острой болью в голове.
– Давай я позвоню тебе на службу, – заботливо предлагал Марк, протягивая ей воду и таблетки Алка Зельтер. – Скажу, что ты приболела. Ну куда ты отправишься в таком состоянии?..
Но Линдсей упрямо поднялась с постели, шатаясь прошла в ванную, где долго ополаскивала лицо холодной водой. В глазах то и дело темнело, поэтому Линдсей приходилось периодически хвататься за что-нибудь, чтобы не упасть. Кажется, никогда она еще так долго не умывалась.
Выйдя в комнаты, Линдсей поглядела на часы и обнаружила, что опаздывает. Один взгляд в гардероб заставлял его мученически морщится: выбирать вещи не хотелось. Хотелось надеть на себя первое попавшееся и та и отправится на работу. Линдсей все же выбрала брючной костюм, с трудом влезла в него, расчесала волосы: на косметику сил не было.
– Завтракать будешь? – ласково осведомился Марк.
Линдсей отрицательно покачала головой. Она оглядела кухню: здесь был идеальный порядок, Марк постарался. Ей стало стыдно: вчера она вломилась к нему в бар в сильном подпитии, а что было дальше – и не помнит. Наверное, Марку стоило огромных усилий привезти её домой!
– Прости… – сиплым голосом проговорила молодая женщина, – я вчера доставила тебе неприятности…
– Ну что ты, – заулыбался Марк. – Когда ты пьяная – ты такая интересная! Не извиняйся, я чудесно провел время.
Линдсей изо всех сил попыталась изобразить улыбку на лице, но губы отказывались подчиняться.
– Мне пора, – пробормотала она.
– Постой! – окликнул её молодой человек, он протянул ей смятый белый конверт. – Это вчера было в твоем пиджаке… Пиджак ты испачкала, и я едва не отправил конверт в стирку.
Линдсей хмуро поглядела на конверт. Смутно она начинала припоминать события вчерашнего дня, но никакого конверта и не помнила. Ладно, потом разберется! Она сунула конверт в карман пиджака, задней мыслью отметив, что в нем лежит что-то жесткое, похожее на минидиск.
– Счастливо! – сказал ей Марк на дорогу.
Несмотря на принятые таблетки, голова продолжала гудеть. Каким-то чудом, не иначе, Линдсей добралась до Управления, и с первого раза припарковала автомобиль.
Она уже опаздывала на полчаса.
На пропускном пункте её ожидали самые горячие приветствия: весть о том, что она разбила Элсингеру нос, за вчерашний день успела разлететься по всем уголкам Управления.
Наконец, она проковыляла в офис, где по утрам собиралась вся команда. Все были в сборе, и, казалось, ждали только её. Линдсей попробовала извиняющиеся улыбнуться, но получилась какая-то гримаса и подавно не напоминающая улыбку.
– Доброе утро, Линдсей, – улыбнулся Антон так, словно она не опоздала, а наоборот, пришла на час раньше положенного времени.
– Доброе утро, – проскрипела молодая женщина, занимая свое место за столом. – Простите за опоздание.
Эксон поглядел в её лицо, затем отвел взгляд.
– Что у нас там? – поинтересовался Мэтт излишне громко, чтобы отвлечь присутствующих от созерцая Линдсей страдающей похмельным синдромом. – Кажется, сегодня у нас намечается какая-то лаболоторная работа?
– Верно, – подтвердил Кертис, откашлявшись. – Так как все требуемые исследователи в сборе, пройдем в лаболоторию.
Линдсей кусала себе губы, готовая сквозь землю провалиться от стыда.
***
– Не шевелись, – предупредил Кертис, присоединяя к вискам Миа датчики. На голову девушки надели сенсорную сетку, руки закрепили в специальных приборах. Глаза Миа залепили пластырем, чтобы посторонние световые образы не помешали чистоте восприятия.
– У твоего уха передатчик, мы сможем разговаривать, – добавил Кертис, проверяя, все ли приборы закреплены.
Наконец, подготовительные работы были закончены. Миа осталась одна в небольшой изолированной камере, на вроде той, в которой находилась во время опыта перед тем, как впасть в кому. Исследователи могли наблюдать за нею сквозь стекло.
– Миа, ты слышишь меня? – осведомился Антон, включая передатчик.
– Да, – едва слышно ответила девушка. Её голос заметно дрожал, выдавая её волнение, Миа то и дело облизывала пересохшие губы.
В комнату вошел Кертис, он взял у Антона передатчик.
– Стоун? Ну как, страшно? – нарочно веселым тоном спросил он. Миа слабо улыбнулась и качнула головой. – Итак, через минуту я направлю луч сканера в прибор, пойдет цепная реакция, и датчики, которые находятся на тебе, передадут в твой мозг сигналы. Эти сигналы будут содержать информацию, которую твой мозг попробует расшифровать. Пожалуйста, говори нам обо всем, что, возможно, ты увидишь в своих мыслях… И помни, Миа, в случае опасности, мы тут же вытащим тебя оттуда. Понятно?
– Понятно, – ответила Миа. – Я знаю, на что я иду. Включай…
Кертис надавил несколько клавиш на клавиатуре, давая команду через компьютерную систему. На экране вспыхнула надпись: "ПРОЦЕДУРА НАЧАТА" .
– Ну, счастливо! – пробормотал Кертис. Он, как и присутствующие здесь Антон, Питер, Линдсей, Клер и Мэтт, напряженно посмотрел сквозь стекло в камеру, где находилась в специальном кресле Миа.
Тело девушки несколько раз сильно вздрогнуло. Клер взглянула на приборы и сообщила:
– Пульс участился… Мозговые импульсы тоже – они возрастают…
– Миа? – заговорил Кертис через передатчик. – Миа? Как ты там?
Девушка молчала.
– Миа? Ответь мне, иначе мы остановим эксперимент.
Снова молчание.
– Мозговые импульсы продолжают возрастать… – сказала Клер обеспокоено. – Показатели превысили норматив.
– Миа? Миа, мы прерываем эксперимент, – сообщил Кертис и протянул руку к компьютеру.
– Нет, не нужно… – прошептала девушка, качнув головой. – Оставьте… Я готова работать дальше.
Исследователи с облегчением перевели дыхание.
– Ты что-нибудь видишь, Миа? – спросил Кертис, одновременно проверяя, хорошо ли функционирует запись.
– Вижу, – последовал ответ. – Вижу множество людей… самых разных людей… Их очень много, но я могу разглядеть любого. Передо мной как будто весь земной шар… изнутри!
– То есть – изнутри?
– Я не могу объяснить… Это тоже Земля, но другая, здесь все наполнено символами, знаками, здесь как будто всё пронизано информационными нитями… И каждая эта ниточка тянется к кому-то из людей, на любой конец земного шара… Эти ниточки связывают людей…
– А что это за люди?
– Я думаю… это сновидящие… Каждый из них!.. Это так красиво… Они все связаны между собой, и я тоже… я вижу нити, которые ведут ко мне! Это приятно…
– Что ты имеешь в виду?
– Я словно… словно вернулась домой. Как будто меня долго не было, я плутала где-то, а сейчас оказалась дома, со своей семьей… Да, это моя семья, моя родня… Все они… Это замечательно!.. – Миа улыбнулась. – Постойте-ка… кажется, меня кто-то заметил…
– Как – заметил?
– Я чувствую чье-то присутствие рядом с собой, – на лице Миа появилось беспокойство, она начала вертеть головой из стороны в сторону, словно пытаясь кого-то увидеть. – В этом пространстве есть еще кто-то…
– Как ты думаешь, кто?
– Не знаю… Человек, тоже сновидец… Он где-то рядом, но я не вижу его. Он не хочет, чтобы я его заметила. Ох, черт! – вскричала девушка.
– Что такое? – забеспокоился Кертис. – Что-то случилось?
– Он… этот человек, ударил по нитям, которые ведут ко мне… Это неприятно, мне страшно… Он говорит мне… Он говорит мне, что я не должна сейчас находится здесь. Это очень опасно. Он хочет, чтобы я ушла…
– Он угрожает тебе?
– Нет, но он сердится… Я пытаюсь сказать ему, что не хочу уходить… Я хочу узнать больше об этом… – Миа надолго замолчала.
– Миа?.. Миа?
– Он велит мне уйти… – прошептала девушка. – Он сильнее меня, он может управлять этими символами и знаками, он… Я спрошу его... Я спрошу его, он ли тот учитель, которого мне обещали голоса?...
– Он что-нибудь отвечает?
– Да… Он говорит, что может стать моим учителем… Но я не должна использовать этот прибор для того, чтобы узнать больше о сновидцах. Говорит, что он, то есть прибор, предназначен отнюдь не для этого. Он говорит, что лучше мне уничтожить этот прибор, иначе рано или поздно он попадет в руки корыстных людей… и тогда множество жизней окажутся под угрозой… Он опять сердится… Нет, подожди! – воскликнула Миа.
– Что происходит?
– Он заставляет меня уйти… Но еще один вопрос!.. Когда и где мы встрети– У нее может произойти кровоизлияние в мозг.
Тот кивнул в ответ, держа палец на клавише, и дожидаясь слов Миа.
– Он что-нибудь отвечает, Миа?
– Он сказал… – прошептала Миа, – что скоро… Всё – я не могу…
Кертис надавил на клавишу, и на экране появилась надпись: "ПРОЦЕДУРА ЗАВЕРШЕНА". Миа вздрогнула, после несколько минут сидела не шелохнувшись, а затем поднесла руку к лицу и сняла с глаз пластыри.
Кертис первым вошел в камеру.
– Это было удивительно… – проговорила Миа задумчиво. Она терпеливо ждала, пока Кертис не освободит её от приборов.
– В смысле "удивительно"? – поинтересовался Антон, который стоял рядом.
– Ощущения… как будто я целиком и полностью перенеслась туда… – ответила Миа, её глаза светились совершенно детским восторгом. – А тот мужчина…
Брови Питера, который находился у входа в камеру, за спиной Антона, взлетели вверх:
– Почему ты так уверена в том, что это был мужчина? Ведь ты сама сказала, что его не видела.
– Я почувствовала, – со странной интонацией в голосе сказала девушка, – это произошло на каком-то химическом уровне…
Одна только Линдсей понимающе кивнула, услышав эти слова, остальные же коллеги только недоуменно переглянулись между собой.
– …тот мужчина, – продолжила Миа, – он был так реален… И он сказал, что мы встретимся…
***
– Что ж, могу поздравить всех вас с удачным первым опытом! – сказал Кертис, когда они все вновь собрались в конференц-зале передвижной лаболотрии. – Весьма неплохое начало.
– Но стоит ли продолжать? – вмешалась Линдсей. Чувствовала она себя уже лучше, да и соображала тоже, правда темные круги под глазами никуда не исчезли. – Из опыта понятно, что Миа не должна больше пользоваться прибором.
– Верно, – согласился Эксон. – Это может быть опасно.
– Мы не знаем, кто обращался к Миа во время опыта, – вмешался Мэтт. – Это мог быть кто угодно – и защитник и недоброжелатель. Поэтому встает совершенно резонный вопрос: стоит ли верить всему тому, что он Миа наговорил?
– Мэтт в чем-то прав, – заметил Антон задумчиво. – Что скажешь, Миа?
– Я немного испугалась во время опыта, но потом это прошло. Я чувствовала, что тот человек сердит, но при этом он не хочет причинять мне вреда. По-моему, он даже не на меня сердился, а скорее на то, что прибор оказался у нас в руках.
– Ты сказала, что он тоже сновидящий? – спросил Кертис.
– Да… в том месте, где была я… там могли находиться только сновидящие, это очевидно, – немного растерялась девушка.
– А ты видела нити, о которых ты упоминала, ведущие к тому человеку?
– Видела. Думаю, если бы я осталась там еще ненадолго, я сумела разглядеть и его самого. Наверное, он знал об этом, поэтому поспешил вытолкнуть меня оттуда. Не хотел, чтобы я увидела его…
– Значит, ты можешь видеть сновидящих?
– Когда я ТАМ – то да. Каждого… И, думаю, они тоже могут видеть меня… Ведь мы все связаны… Странно, но при этом мы… – Миа глубоко о чем-то задумалась.
– Что?
– Мы не равны. У кого-то сил больше, у кого-то меньше. ТАМ это очень сильно ощущается. Тот, кто разговаривал со мной… у него была очень сильная аура, он обладал определенными… психокинетическими способностями. И в тоже время ТАМ я видела сновидцев настолько слабых, что они неспособны были и думать самостоятельно…
– Выходит, среди сновидцев есть сильные и слабые, – заключил Питер. – Только что в этом удивительного?
– Сильные могут проявлять агрессию, – ответил ему Мэтт. – Принцип превосходства, Пит!.. Неужто ты до сих пор не понял, что мы только что натолкнулись на целый заговор?
– Кого? – удивился Эксон.
– Сновидцев!
– То есть как? – в свою очередь удивилась Миа.
– Господи!.. – воскликнул Мэтт. – Почему вы считаете сновидцев такими беспомощными овечками и записываете в жертвы злых и беспощадных спецслужб? Неужели не понятно, что прибор, который находится в данный момент у нас, изобрели сами сновидцы, а не правительство? И сновидцы, как полагаю, активно пользуются этим прибором. Они сообщаются друг с другом, и никакие им правительственные спецслужбы не указ!.. Думаю, здесь целая тайная организация, которая действует в масштабах всего мира.
– С какой целью? – серьезно осведомился Кертис.
– Как с какой? Думаю те, кто в состоянии всех этих сновидцев контролировать, а это должны быть сильнейшие из сновидцев, лелеют довольно честолюбивые замыслы на будущее. Зачем им подчиняться правительствам, когда в будущем они вполне могут решать – жить тем или погибнуть?
– По твоему выходит – что сновидцы такие же, как чиновники в правительстве? – подытожила Миа, сверля Прэгера пронзительным взглядом.
– Я просто пытаюсь их не идеализировать, – ответил Мэтт.
– И здесь он в чем-то прав, – согласился Антон.
– Я согласна с Мэттом, – вставила Клер. – Все, что нам рассказала Миа, очень похоже на какой-то тайный заговор. Вполне возможно, мы, используя прибор, просто вышли на канал связи сновидцев.
– И что делать? – поинтересовался Эксон. – Стоит ли продолжать опыты? Антон, Кертис, что скажите?
Хендрикс пожал плечами.
– Я целиком полагаюсь на решение Роллинза и… Миа. В данном случае решать им, и особое внимание нужно уделить Миа. Угрожает ли ей опасность в случае, если опыт будет повторен?
– Я думаю, нужно продолжать исследования, – сказал Кертис твердо.
– Я поддерживаю Кертиса, – добавила Миа.
– В таком случае, – вздохнул Антон, – я не возражаю. Опыты будем продолжать!
Эксон опустил глаза: он был недоволен. Он беспокоился за Миа, но не решался заговорить об этом.
Линдсей откинулась на спинку стула, и в этот момент что-то с легким стуком упало на пол рядом с её ногами. Нагнувшись, она подняла с пола мятый конверт. Тот самый, который Марк утром сунул ей в руки.
– А это еще что? – спросил Мэтт.
Линдсей напрягла память и припомнила события вчерашнего дня.
– О… Этот конверт вчера мне передал… передал Майкл Келли, – пришлось признаться Доннер. – Он сказал, что это для Управления…
– Келли? – переспросил Мэтт. – Этот старый проныра в городе?
– Ну да, – хмуро ответила Линдсей, вертя конверт в руках.
– Даже не позвонил!
– Позволь мне, Линдсей, – попросил Кертис, забирая из рук молодой женщины конверт. Быстро осмотрев конверт снаружи, Кертис аккуратно надорвал и потряс: на ладони упал минидиск. – Как ты думаешь, Линдсей, что это?
– Понятия не имею, – ответила та. – Келли ничего мне не объяснил, просто вручил его в руки. А от Келли всякого можно ожидать…
– Ну, так и узнаем… – заявил Мэтт раздраженно. – Включи его, Кертис. Что этот горе-Штирлиц там напридумывал на этот раз?!
Роллинз поставил диск в устройство и включил. Присутствующие притихли и с интересом поглядели на экран, вмонтированный в стену. Через несколько секунд экран дрогнул: запись пошла.
– Эта запись предназначена для сотрудников Управления, – заговорил чей-то отрывистый, неприятный голос. На экране появились фотографии, на которых было запечатлено здание Управлении, и некоторые его сотрудники, не подозревающие, что их снимают. – Как видите, мы давно ведем за вами наблюдение. Мы знаем всё о вас. У нас есть досье на всех сотрудников Управления, занимающих ответственные посты. Мы в любой момент можем воспользоваться имеющейся у нас информацией и причинить вред вам и вашим близким…
– Господи! – выдохнула Клер в ужасе.
– … Мы знаем, что в вашем распоряжении есть прибор, сконструированный внеземными цивилизациями. Он оказался у вас сравнительно недавно. С его помощью можно отслеживать сновидящих, и вы это знаете…
– А вот и первые в очереди! – процедил сквозь зубы Мэтт.
– …Наши требования просты: отдайте нам этот прибор. Мы готовы пойти с вами на сделку, и можем предложить равноценный обмен…
На экране появились другие фотографии: медицинская койка, множество приборов, капельница, и человек с бледным лицом и закрытыми глазами. Он лежал на койке, вытянув руки, облепленные проводами, вдоль тела. Когда его лицо показали крупным планом, особенно заметны стали впавшие щеки, и остро очерченный изнеможением подбородок.
– Иисусе Христосе… – пробормотал Кертис, неосознанно поднося руку к лицу. Несомненно, он знал человека, которого видел сейчас на экране: это лицо он мог бы узнать из тысячи!
Линдсей пошатнулась, несмотря на то, что сидела.
– …Если вы его еще не узнали, напомню: его имя Коннор Эндрю Дойл, и когда-то он был сотрудником Управления. Он был им до того, как пропал без вести во время взрыва на газораспределительном заводе под Архангельском. Сейчас он находится на одной из российских баз, в исследовательских лаболоториях, третий год не выходя из коматозного состояния. Думаю, он ценен для вас, поэтому предлагаю обмен: вы отдаете нам прибор, мы отдаем вам Дойла… Даем вам время на раздумья, условия сделки сообщим позже.
Запись кончилась, экран погас.
The End
Декабрь 2005,
by Lilith.