Открыть фик целиком в отдельном окне
Графство Беллимур, юго-западная окраина Лондона. 1351 год
Ветер гонял по хмурому небу свинцово-серые облака. Он уносил их прочь, в направлении видневшегося за зеленеющими холмами Лондона, столь же хмурого, как и это небо. Ветер, налетающий порывами, лизал каменные стены города, пыльную грунтовую дорогу, ведущую к окраинам города, за чертой которого располагались сначала мелкие трущобы, а затем уже шли дома побогаче, а в самом конце стояли великолепные дома с огромными пастбищами, на зеленых просторах которых должны были пастись овцы. Скотоводство было самым выгодным способом вложения денег и получения неплохого заработка. Но на пастбище не было ни единой овцы, даже самой чахлой, и не только на этом пастбище, на всех, которые были расположены в этой части графства Беллимур. Сады, разбитые перед парадными входами домов, пришли в запустение, местами цветы засохли, местами среди них торчали мощные сорняки, которым только дай волю, они и повылазят на заботу многочисленным садовникам.
Массивный особняк, окруженный заросшим сорняками газоном, с заколоченной крест-накрест парадной дверью, темный и неприветливый, чем-то напоминал руины. В окнах не было света, не мигал даже тонкий язычок свечи или смоляного фонаря, они казались черными провалами в каменных стенах, чуть поросших мхом. Створки чердачного окошка покачивало ветром, скрип-скрип, скрипели они в унисон заунывному пению ветра в кронах деревьев. Из труб не шел дым, ограда покосилась, одно из старых деревьев уронило свой ствол на нее, да так и осталось лежать, так как некому было поднять и подправить ограду.
Черная лошадь, запряженная легкой двуколкой остановилась у черного хода этого мрачного строения. Она наклонила голову и потянулась к газону, обрывая траву. Из двуколки выбрался мужчина средних лет, распряг лошадь и направился к дому. Он поднялся по расшатанным ступеням, скрипевшим под его ногами, и постучал в дверь.
Где-то в глубине дома послышались слабые шаги, шорох, и через несколько минут дверь открылась. На пороге стояла женщина в старом платье, поверх которого был надет засаленный салоп, а голову повязывал платок. Черные волосы сильно выделялись на бледном лице, глаза тускло глядели из-под длинных темных ресниц.
– Джолион.
– Катрина, дорогая. Я рад тебя видеть.
Катрина кивнула и пропустила его в дом.
Мрачный холл старого дома напоминал вход в преисподнюю. Каменная лестница занимала половину холла, дубовые перила, некогда бывшие резными, покрылись чернотой. Дом и вправду был похож на склеп.
– Что творится в Лондоне? – спросила Катрина, поднимая оборки платья.
– В городе почти никого не осталось. – ответил Джолион. – Пустые улицы, зловонный запах от разлагающихся трупов, которые лежат на улицах, будто дрова. Пустые дома, пустые лавки. Кэтти, чума победила город. Те, кто остались в живых, покидают его.
– А соседи? Остался хоть кто-нибудь? – спросила Катрина.
Джолион отрицательно качнул головой.
– Как Альберта? – спросил он после короткой паузы.
Катрина приложила к глазам кончик платка. По ее глазам Джолион понял, что чума добралась и до их поместья, она пришла в их дом. И теперь Альберта, их шестнадцатилетняя красавица-дочь должна последовать за всеми теми, кто ушел в мир теней.
Джолион поднялся по лестнице на верхний этаж и остановился у точно такой же черной и закопченной двери. Он стоял и никак не мог заставить себя войти вовнутрь. Чума свирепствовала в Европе уже пятый год. Города вымирали один за одним, последние горстки уцелевших людей покидали некогда многотысячные города, но эпидемия настигала их и в пути.
Он приоткрыл дверь и тихо вошел в комнату. Слабый тонкий язычок пламени слегка наклонился в сторону, выхватив из тьмы уголок каминной полки, а затем снова потускнел, продолжая чуть пульсировать, оплавляя свечу.
Альберта, когда-то первая красавица графства Беллимур, лежала на постели не шевелясь. Сквозь багрово-черные пятна, покрывающие лицо, проступала смертельная бледность.
– Альба. – тихо позвал ее отец. – Альберта, это я.
Гнетущая тишина обступила Джолиона со всех сторон. Прерывистое дыхание Альберта и в унисон ему дрожащий огонек свечи, рисующий на стенах картины преисподней, нагоняли первобытный ужас. Джолион почувствовал, что если он сию минуту не выйдет отсюда, то свалится рядом и больше не встанет.
Быстрым шагом он вышел в коридор и перегнулся через балюстраду. Вокруг тьма, несмотря на то, что на улице еще совсем светло. Закрытые ставни, запертые двери, никого на мили вокруг.
Внизу зашуршало что-то и послышались шаги. Джолион пригляделся и увидел Катрину. Он спустился вниз и уселся в кресло подле давным-давно не разжигаемого камина.
– Я слышала о человеке, который может победить чуму. – проговорила Катрина. – Никто не знает его имени, где он живет, известно только его одеяние.
– Как он выглядит?
– Лица его не видел никто. – продолжила Катрина. – Он носит маску с птичьим клювом, длинный серый балахон и шляпу. В руке у него железный прут, которым он побеждает чуму.
– Кэтти, не говори вздор. – устало ответил Джолион. – Этого человека просто не существует.
– А леди Маргарет говорила, что он спас жизнь ее двоюродному брату, который живет в Париже. – возразила Катрина.
– Катрина, вспомни, где сейчас твоя леди Маргарет?! Она там же, где и все наши соседи и друзья – на том свете! – выпалил Джолион. – И если мы немедленно не выберемся отсюда, то последуем за ними.
– А Альберта? – Катрина подняла на него большие глаза, затуманенные отчаянием и страхом. – Мы же не можем оставить нашу девочку здесь одну. Джолион, мы не можем этого сделать!
– Знаю. – тяжело проговорил он. – Я был у нее... Кэтти... я не могу поверить, что это случилось так скоро... три дня, всего три дня прошло, и погляди, в кого превратилась Альба. Я думал, меня хватит удар...
– С Эдриэнн все в порядке. – ответила Катрина.
– Пока в порядке.
Катрина подошла к окну и выглянула на улицу через щель в ставнях. Ветер по-прежнему гонял по небу облака, плакало слуховое окошко, трава шелестела на ветру, и сорняки склонили свои метелочки, будто бы покорившись судьбе.
– Где Эдриэнн? – спросил Джолион.
– Она вышла на улицу. Пусть лучше дышит свежим воздухом. – ответила Катрина и снова повернулась к окну. Унылый пейзаж за окном если не заставлял забыться, то хотя бы на мгновение прогонял мысли о скором и неизбежном конце обитателей старого дома. Катрина прогнала набежавшую на глаза слезу. Она знала, что дни сочтены. Альба была первой. Джолион еще держался. А она сама уже знала, что конец близок. Сегодня утром Катрина обнаружила, что медленно покрывается багровыми пятнами.
"Господи, позаботься об Эдди и Джолионе. – подумала она. – Дай мне умереть раньше, чем заберешь душу Альбы, потому что я не вынесу этого. Пожалуйста, если тебе угодно прибрать кого-нибудь, возьми нас с Альбой, потому что нам уже не спастись. Эдриэнн, малышка Эдди, ей же всего тринадцать лет... а это так мало. Мы нашли ее в камышах, когда ехали с верховой прогулки, ей было лет восемь, и она не помнила ни своего имени, ни откуда она родом. Альба с радостью заявила, что надо оставить девочку у нас, она даже придумала ей имя – Эдриэнн..."
Страница 1 - 1 из 9
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | След. | Конец
