Открыть фик целиком в отдельном окне
Эти образы во время его игры... Что это такое? Казалось, что он был одновременно в двух местах, но что это за второе место? Он стоял на вершине горы, такой острой, что с трудом мог на ней поместиться. Вниз уходил камень почти под прямым углом. Сюда нельзя забраться. Над ним темное с синим отливом небо. Оно усыпано звездами. Они пульсируют, появляются на доли секунд и исчезают. Внизу ничего не видно, даже начало этого пика. Там один мрак. Между небом и землей. Пустота кругом. И ничего не слышно, кроме ударов сердца. Безмолвие. Ни одной живой души вокруг. Он один на вершине. Он толкнул вниз маленький камешек, тот ударился о вертикальную поверхность горы, второй раз... Но он не смог услышать, долетел ли этот камешек до земли или нет. Он прислушивался, но было тихо. Он снова посмотрел на небо. Часть звезд исчезла в одночасье, вырисовывая в пустоте мрачный силуэт. Кому он принадлежал? Музыка ворвалась в тишину мрака. Она заглушала стук его сердца, прорываясь в самые глубины его сознания, черпая из них свою энергию, опустошая его. Она стала оглушительной. Он вздрогнул и проснулся. Он лег на спину. В туманной дымке покачивался потолок. Повернув голову, Коннор посмотрел в окно. Клочок такого же неба был виден вдали. Он прикрыл глаза рукой. На щеку упала капля. Он привстал на локтях и посмотрел на кисть. Рубец на пальце открылся. С каждым ударом сердца, кровь приливала и набухала на кончике. Он встал и, пошатываясь, добрел до раковины. Холодная вода смешалась с кровью, приобретая красноватый оттенок. Рана продолжала кровоточить. Он рванул полотенце и, намочив его, обернул вокруг руки. Он не мог стоять. С большим трудом он вернулся назад и повалился на кровать. На мгновение ему показалось, что вокруг все смолкло, он облегченно вздохнул, но тут снова нахлынуло. Он ринулся в бездны непознанного, а оказался на каком-то поле. Густая трава накрывала его зеленым покрывалом. На севере виднелась полоса деревьев. Но опять было странно тихо. Все замерло и не двигалось. Он сделал шаг, и все начало рушиться. Со всех сторон побежала волна. Земля оседала вниз, падая в никуда. Он был центром, к которому стремилась круговая волна. Бежать было некуда. Радиус круга сужался, очень быстро. Небо, земля, деревья, трава, все распадалось на кирпичики, на молекулы. Там, где волна уже слизнула пейзаж, зияло пугающая своей реальностью пустота. В какой-то миг краски исчезли, появился черно-белый негатив. Он сам стал черно-белым негативом. Волна остановилась в паре дюймов от его ног. Он стоял на маленьком островке жизни в громадном ничто. Двигался ли он, жив ли он, было неизвестно. Он крикнул, но не услышал голоса. Прислушался, но и сердцебиения не было. Ничего не было. Как гром, грянула мелодия, эта нечеловеческая музыка. Она заполнила пустоту вокруг. Все пришло в какое-то хаотичное движение. Черно-белый спектр, основные цвета заиграли, полный спектр... Краски поменялись местами. Негатив сменился фотографией. Вокруг начала формироваться картинка. Он поменял положение, оказавшись в горизонтальном. Под спиной чувствовалась что-то мягкое, сверху все ясней проступали очертания потолка, необычно яркие. Он осторожно повернул голову. В глаза ударил ослепительный и нежный солнечный свет. Музыка немного затихла, но настойчиво продолжала играть. Он оторвал голову от постели и сел. Его слегка качнуло, но сознание вернулось. Очень медленно он обретал реальность. Он хотел облокотить, но резкая боль пронзила его тело. Он одернул руку. Все полотенце было в крови. Коннор поднялся и, придерживаясь за стены, дошел до ванной комнаты. Он размотал полотенце и подставил руку под струю. Через минут пять все следы крови были смыты. На пальце остался едва заметный рубец. Ничего похожего на открытую рану. Откуда же столько крови? Он посмотрел на себя в зеркало. Сегодня, я выгляжу, куда хуже обычного, подумал он. Он провел рукой по щеке и подбородку. Интересно, куда я дел бритву? С почти ставшим для него привычным ритмом мелодии слился стук в дверь. Он последний раз взглянул на себя и направился к двери.
*
"Я пытался до тебя дозвониться, но ты не ответил. Коннор?" – Питер обеспокоенно посмотрел на него.
"Я в порядке".
"Да?! С трудом верится!"
"Плохо спал".
"Прямо так?"
Коннор посмотрел на себя. На нем был тот же костюм, только несколько помятый: "Очевидно".
"Может, тебе с Антоном поговорить?"
"Да нет. Просто мне нужно отдохнуть. Я в порядке".
"Ладно. Раз тебя не переубедить. У меня есть интересные соображения. И не только!"
"Хорошо, я буду через пятнадцать минут".
"Ждем! Ты уверен..."
"Да! Иди!" – Коннор закрыл дверь. Нужно постараться собраться с мыслями, ну, давай же, он подумал. А музыка все играла...
***
Дойл вошел в зал. Все взоры обратились на него. Ему стало неуютно. Это чувство все усиливалось по мере приближения к скрипке. Она как раз лежала поблизости от экрана. Коннор сел у двери. Вместе с тем он хотел приблизиться и взять ее в руки, заиграть. Черт!
"Во время экспертизы, у нас появились новые факты. Я кое-что интересное выяснил", – начал Питер, прерывая молчание. На экране появилась фотография скрипки, какие-то кривые заняли ее место, затем замерла еще одна фотография, не очень хорошего качества. Было не совсем понятно, что там изображено.
"Посмотрите сюда", – Питер как раз указал на это фото, – "внутри мы обнаружили эту надпись. Пока мы не смогли ее расшифровать, но работаем над этим".
"Питер, мастера подписывают свои работы. Что тут странного?" – спросила Линдсей.
"Да, это так. Но это надпись, во-первых, сделана кровью... Кровью человека..."
"Все "страньше и страньше"", – сказал Антон с улыбкой.
"... а во-вторых, этой надписи больше полторы тысячи лет", – Питер сделал паузу.
"Этого не может быть!" – уверенно произнесла Линдсей. – "Тогда просто не существовало таких инструментов!"
"Мы перепроверили несколько раз. Всегда результат один и тот же..."
"Эй, там пришел какой-то человек. Говорит, что он хочет со всеми вами поговорить. У него есть какая-то информация!" – влетел Рэй. – "Но он не хочет заходить".
"Пойдем поговорим. Может, хоть он сможет объяснить происходящее", – Антон направился за Рэем, за ним последовала Линдсей и Питер.
"Коннор, ты идешь?" – спросил Эксон.
"Да, сейчас". Эксон исчез в коридоре. Коннор не мог отвести глаз от черной поверхности скрипки. Музыка сводила его с ума. Она было такой громкой, что причиняла физическую боль. Он встал и направился к скрипке. Она была ледяной на ощупь, мороз пробирал до костей. Он взял ее, пальцы вновь коснулись холодных струн. Смычок заскользил по натянутым "нитям". Как только он начал играть, боль стала спадать, утихая. И он играл, играл так, как никогда в жизни. Музыка в его голове растворялась. На ее место пришла мелодия его рук. Она была прекрасной. Звучала не так, как он ее слышал. Струны обжигали кожу, но боль не чувствовалась. Все начало таять, исчезать. Где-то еще пульсировала мысль: "Это опасно. Остановись. Если ты продолжишь, то уже не вернешься назад. Остановись!" Но нельзя было ослушаться, нельзя сбиться...
Страница 3 - 3 из 4
Начало | Пред. | 1 2 3 4 | След. | Конец
