Открыть фик целиком в отдельном окне
Слез больше не было, высохшие слезинки неприятно стягивали кожу. Она отложила фотографию и пошла в ванну. Холодная вода быстро удалила все следы недавней "грозы". Не посмотрев в зеркало, она вернулась в комнату. Свет она так и не зажигала. Вновь взяла фотографию и села. На улице дождь немного утих. Казалось, он что-то хочет ей сказать, так настойчиво он бил по окну... Какая-то мелодия складывалась из ударов по крышам, листьям, окнам, машинам... Но понять ее не было дано человеку... И Линдсей не смогла понять слов песни...
..."То есть как заявленный?" – с удивлением переспросил Питер. Линдсей впервые видела Коннора, едва удерживаемого над собой контроль. Он никогда не выходил из себя, что бы не происходило. Он молчал. И это его молчание было похоже на тишину, неожиданно наступающую перед сильной грозой. "Ваши образцы пропали. Подтвердить находки нельзя", – ответил Френк. Линдсей показалось, что ему порядком надоел этот разговор. Он быстро вышел за дверь. Прежде чем она успела что-то сказать, Коннор со словами "У меня есть еще пара вопросов" вскочил со своего места и вылетел вслед за Элсингером, хлопнув дверью. Нет, она никогда не видела его таким. Он остановил Френка и что-то ему сказал. Тот даже не обернулся. Линдсей подумала, что Коннор может и ударить, но это была лишь ее фантазия. Френк быстро зашагал прочь, а Коннор некоторое время стоял то ли в нерешительности, то ли раздумывая над своими дальнейшими действиями... Наконец он подошел к шкафчику и достал свой плащ.
"Ну и что дальше?" – подходя к нему, спросила она, чтобы окончательно отогнать от себя эту фантазию.
"Когда его арестуют, ему дадут позвонить. Пускай позвонит мне!" – ответил он.
По крайней мере, никто никого бить не собирается. Она последовала за Коннором.
Пока они ехали, она несколько раз пыталась заговорить, но все останавливалась, так и не сказав слова. Коннор немного остыл, но все еще был на взводе. Кажется, брось спичку и его гнев, злость или что-там-еще вспыхнет синим пламенем, как двое потерпевших. Последнее время, насколько могла судить Линдсей, на Коннора действительно давили. А еще Френк сейчас со своей политикой... Коннор мог простить многое, но не ложь, не сокрытие информации, от которой могла зависеть чья-то жизнь. Это тоже были ее наблюдения. Они подъехали к домику. Коннор быстро вышел из машины. Когда она вошла в дом, было уже слишком поздно. Кто-то убрал последнего свидетеля. Дело можно считать закрытым, или нераскрытым, что кому нравится. Коннор развернулся и вышел. Линдсей не смогла себе истолковать его выражение лица: либо он что-то очень хорошо решил для себя, либо он сдался...
Вечная загадка. Ей никогда не удавалось проникнуть глубже, чем он допускал. А он редко приоткрывал пелену тайны...
Линдсей на секунду очнулась от своих мыслей... Без четверти два. Кап-кап-кап за окном, убаюкивающе шептал поутихший дождь.
Ее мысли метнулись назад, к еще более ранним событиям. Команда расследовала дело Линденауэра, человека, видевшего будущего. Они с Дойлом сидели в машине и наблюдали за поведением Витамани, Питер передавал им слова Линденауэра, предсказывающего действия их подопечного. Все сходилось до мелочей. Питер отпустил какую-то шутку, а она сказала, что он просто душка. Коннор переспросил, кто: Витамани или Эксон. Но она сделала вид, что пропустила мимо ушей. Неужели он ревнует? Она улыбнулась. Коннор сделал вид, что ничего не спрашивал. Когда они уже были близки к концу и оставалось только схватить Витамани, они услышали, как Линденауэр описывает будущее нескольких минут... как она выходит, и Витамани ее сбивает... насмерть... Она сильнее сжала руль руками, посмотрела на Коннора, ища поддержки у него. И она ее получила. Он ничего не сказал, лишь уголки губ немного приподнялись. Он взял ее за руку. Она перекрестила пальцы, посильнее сжав его ладонь. Ей было достаточно одного этого жеста, который дал ей понять, что он всегда будет с ней рядом. Все прошло хорошо. Она и не сомневалась в этом. Разве может быть иначе, если Коннор рядом? Она легко миновала встречу с бампером и лобовым стеклом, он помог ей подняться. Всегда рядом. Он всегда оказывался рядом, когда был нужен. Почему же сейчас, когда ей так тяжело, его нет? Она почти произнесла этот вопрос вслух, но ответа не последовало... Все та же темнота в сочетании с тишиной, прерываемой лишь тоскливой песней дождя, но она была так монотонна, что почти стала частью гнетущей тишины. Его нет рядом. Но его нет и там...
А на фотографии все так же улыбалось его лицо. Слезы вновь сдавили горло, но она пыталась себя сдержать.
...Ветер играл с ее волосами. Он был полон свежести и чего-то, что нельзя передать словами... Это можно лишь почувствовать... Море... Она сделала глубокий вдох... Как давно ей не удается вырваться с работы и уехать... Она прошла с кормы вниз, посмотрела на Питера, не отводящего глаз от монитора в поисках лодки... Взяла чашки и поднялась к Коннору. Он стоял, откинувшись на поручни, смотря вдаль, но в отличие от Питера он ничего не искал... Он о чем-то думал... или вспоминал... Наверное, он чувствует себя как рыба в воде здесь, на мерно покачивающемся катере... "Попробуй чашку кофе – это самый большой подвиг", – она протянула ему кружку с улыбкой. Он улыбнулся в ответ, медленно возвращаясь к реальности из глубины своих мыслей. "Спасибо". "Я должна тебя спросить... Почему ты провел здесь шесть расследований?" – наконец решилась Линдсей. Он посмотрел на нее, затем перевел взгляд на синюю гладь моря, потом вновь на нее. "Мне просто везет", – начал он. – "Ученые ищут здесь зацепки более шестидесяти лет..." "Но ты приезжал сюда чаще других..." – упрямо настаивала Линдсей. Ему не хотелось заводить этот разговор, и она это знала, но ей нужно было разобраться. Он тяжело вздохнул, посмотрел на нее, словно собираясь с мыслями, и заговорил: "Когда я был в ВМФ, я командовал минным катером в заливе..." Он говорил долго и не останавливаясь, будто боялся, что забудет что-нибудь. Ему было тяжело рассказывать о своем прошлом, о смерти многих людей в этом треугольнике... Неужели он винил себя в их смерти? Он оборвал свою речь. Она внимательно на него посмотрела. На протяжении этих нескольких минут Коннор рассказывал о том, что с ним произошло. Это был чуть ли не первый раз, когда он вот так раскрывался. Кажется, что он просто терял контроль над собой. Что заставляет его быть замкнутым? Неужели он чувствует вину за что-то, происшедшее в его прошлом? Или вся его жизнь – это нить утрат, разочарований и боли? "И ты хочешь понять, что тут такое?" – вслух произнесла она. "Я хочу узнать правду", – был его ответ. Опять ушел в себя. Всегда сам, всегда один, всегда наедине со своими мыслями, чувствами, вопросами, жизнью... Он никогда не позволял понять себя... Ну почему? Что ты этим хочешь... хотел... добиться?
Три часа ночи. Когда же наконец успокоится этот дождь?! Слишком длинный сегодня выдался день... Слишком... Если бы он сейчас был здесь, она бы его спросила, любит ли он ее, чувствует ли он к ней что-нибудь... Тогда под Рождество при расследовании дела в Онтарио, когда она попала под влияние Фаррелла, она заметила, что Коннор чем-то обеспокоен. Она не знала, что сама является причиной такого поведения... Она могла лишь догадываться... и ей очень хотелось, чтобы эта догадка оказалась правдой... хотя бы на миг... Но Коннор не позволил себе объясниться... Он не был безразличен к ней, однако нечто удерживало его, позволяя бдительно следить за своими словами... И он ничего не сказал... А она ничего не спросила... Она упустила свой шанс... Она отпустила его тогда, на заводе... Коннор никогда не бросал ее, никогда, а она... она оставила его одного... умирать... ради своих подчиненных... ради нее... И что значит "я приказываю: уходи!"? Почему нужно было выполнять этот приказ, почему, всегда такая своевольная, в этот раз послушалась? Ну почему?! Этот вопрос теперь постоянно преследовал ее, не отпуская от себя ни на шаг. И вот опять он завис дамокловым мечом... Но ответа не было. Он знал, что случится что-то ужасное, когда отправлялся туда, он видел это, он чувствовал это, и Линдсей передавалась эта тревога... Почему она не спросила? Почему он не рассказал о своих опасениях? Молчание... тягостная тишина... здесь, вокруг нее... там... Везде. За те дни Коннор сильно изменился... Она видела эту перемену... Она смотрела ему в глаза, когда она уходила, а он... прощался... И она только сейчас поняла весь смысл мириад чувств, что были в его взгляде... Всегда один... А нужно было лишь сказать пару слов... Может, все было бы иначе... Но колесо истории уже не повернуть вспять, как бы ей этого не хотелось. Время ушло раз и навсегда... и нет пути обратно... Он выполнял свой долг... Перед кем? Ей не нужна жизнь такой дорогой ценой... и кто сказал, что цифры решают все, что несколько жизней важнее одной... Все это чушь!.. Понять это можно, когда становится слишком поздно, чтобы что-то изменить, чтобы что-то сделать так, как нужно было бы... И все эти многочисленные "если бы"... От них только хуже, только больнее... Боль не оставляет уже несколько дней... С того взрыва что-то оборвалось в ней... Она больше не видела в Бюро нечто положительное... Она не позволит, чтобы смерть Коннора стала бесполезной, не допустит этого... Раз вернуть его нельзя, нужно попытаться сделать хоть что-то... Не так, как Питер... Питер... Она почти ненавидела его... В глубине души осознавая отсутствие его вины, Линдсей искала, отчаянно искала виновника.... Им стал Питер... и, конечно, Френк... Но Питер... Он был там, он видел его последним... и не вытащил его из этого ада... Она не могла этого простить, не могла! Будь Линдсей на его месте, она бы сделала все возможное и невозможное, чтобы вытащить Коннора, а Питер просто убежал... лишив ее самого дорогого... Несмотря на то, что надежда на спасение Коннора теплилась где-то в глубине ее души, разум рационально опровергал это... От этого противоречия, от этого разлада между сердцем и умом было еще больнее. Больно от того, что его нет... и, может быть или скорее всего, не будет... Господи, почему так больно?! Почему?! Почему...
На улице темнота отступала перед зарождающимся днем, медленно шаг за шагом сдавая свои позиции... Восток озарился бледно-розовым сиянием, небо приобрело слегка голубоватый оттенок. Дождь закончился, предоставляя солнцу возможность полностью вступить в свои права... Его грустная непонятная песня оборвалась на полуслове... Она не была закончена в эту ночь... Линдсей не заметила, когда это произошло... Вот начинается новый день... Чьи-то новые надежды, мечтания, замыслы воплотятся сегодня в жизнь, кто-то сегодня потеряет близких людей, кто-то, как она, будет продолжать жить... А за этим днем последует новая ночь, а за ней – день, потом – ночь, день... И так без конца... Она совсем одна... И никто не сможет ее понять, никто. Ну где же ты? Пожалуйста, ответь мне! Ответь!.. Ну что же ты молчишь?!
The End
Июль, 2000,
by NSR.
Страница 2 - 2 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец
