Открыть фик целиком в отдельном окне
Бермуды. Северное побережье. 5:00 дня по местному времени.
Море тихо и неторопливо накатывало небольшие волны на тянущееся на несколько миль побережье. Никого не было поблизости, за исключением той немногочисленной группы, что собралась здесь. Линдсей, Питер, Антон, Клэр, Рэй... Купер до сих пор был в больнице. Антон отделился от общей массы и взял инициативу в свои руки. "Коннор часто бывал здесь. Он искал ответы на вопросы, которые считались неразрешимыми. Этому поиску он посвятил всю свою жизнь..." Линдсей наблюдала за происходящим как-то со стороны, словно она здесь и не присутствовала. Все было не так. Не так, потому что здесь не было его. Она уголком глаза заметила, как Питер и Клэр наблюдали за ней, очевидно опасаясь, что с ней что-нибудь может случиться. А что еще может случиться? Она вновь перевела взгляд куда-то в неопределенную даль, туда, где море, сливаясь с горизонтом, превращалось в сплошное голубое полотно, которому нет конца и края. Почему мы здесь, а он где-то... там... далеко? Зачем все это? Зачем пустые слова, ничего не способные объяснить или помочь? Может быть, это еще не конец? Боже, о чем я думаю? Почему это должно было случиться именно с ним? Мысли закрутились в голове лихорадочным вихрем. Она непроизвольно сжала цветы в руке... Она не хотела плакать, не должна была, но слеза все же скатилась по щеке, оставляя на бледной коже едва заметную полоску, сверкающую от света. Антон замолчал, не зная, как быть дальше, что сказать... Он только опустил на воду цветок, который немедленно подхватила волна, то унося его прочь, то возвращая назад... Линдсей сделала тоже самое, сама того не осознавая... Все не так... Она в последний раз посмотрела на океан и пошла к машине, которая сначала доставит их в аэропорт, чтобы навсегда или, по крайней мере, на очень долгое время покинуть это место... А Коннора оно притягивало... Все время она избегала на кого-либо смотреть, как и другие боялись встретиться с ней взглядом. Ее охватило странное безразличие... Кажется, на протяжении всего пути ни одна мысль не коснулась ее сознания... Стало неожиданно пусто... пусто везде... в голове... в сердце... на душе... На подлете к материку на иллюминаторе появились маленькие царапинки от капель дождя. Хорошо изолированный салон не позволял различить его ударов... Она несколько минут следила, как паутинка дополнялась все новыми и новыми звеньями... Выйдя из самолета, она наконец услышала всю мощь и размах разбушевавшейся стихии.
"Линдсей, пойдем, я отвезу тебя домой", – сказал Антон, следуя за ней по залу ожидания аэропорта.
Она пошла за ним чисто автоматически. Что ей было здесь делать? Ведь даже его здесь нет. Она села в машину молча, за всю дорогу она не произнесла ни слова. Хорошо, что никто не задает вопросов, ничего не говорит. Так лучше для всех. Вдалеке замаячил фасад ее дома.
"Хочешь, я останусь с тобой?" – спросила Клэр. Линдсей даже не заметила, что всю дорогу рядом с ней сидела Клэр. Она отрицательно покачала головой и вышла. Клэр и Антон переглянулись, он сделал предостерегающий жест, полагая, что Линдсей все же лучше остаться одной.
Она вошла в холл, сняла пальто и положила зонтик. Как на хорошо заученном уроке, она переоделась, прошла на кухню и спустя несколько минут вышла с чашкой горячего кофе. На этом урок закончился. Она в нерешительности поставила кружку на столик и села на диван. За окном начался настоящий ливень. Он с силой барабанил по окну, словно пытаясь пробраться внутрь. Струйки воды бежали вниз, стремительно набирая скорость. Скоро нельзя будет разглядеть, что происходит на улице; стало совсем темно, но свет почему-то не хотелось включать, и думать тоже. Вот сейчас ей захотелось расплакаться, расплакаться по-настоящему. Но слез не было. Она подтянула ноги и, обхватив их руками, положила подбородок на колени. Дождь все барабанил, не переставая. Как ей хотелось, чтобы сейчас позвонил или вошел Коннор, но этого не будет, больше уже не будет... Она встала, прошлась по комнате. Ее взгляд остановился на фотографии возле зеркала. Пару месяцев назад они все вместе сфотографировались, когда успешно завершили сложное дело. Всего несколько месяцев назад он был рядом. Она взяла фотографию, пристально всматриваясь в знакомые черты не совсем знакомого человека. Она вернулась назад, заняв прежнее положение, не расставаясь с фотографией. Кто же ты? Она провела рукой по фигуре на фотографии, словно надеясь, что она оживет. Но человек все так же продолжал улыбаться, не слыша ее призыва. Вдруг изображение поплыло, и на стекло рамки упала слеза, затем еще одна. Она быстро их смахнула, но уже была не в силах себя остановить. Тогда она просто прижала к себе фотографию, оставив тщетную борьбу со своими чувствами... А слезы все текли и шептали кап-кап-кап, как дождь за окном... На нее нахлынули воспоминания, с которыми она не смогла справиться...
..."Коннор, я хочу тебе представить нового члена команды. Это Линдсей Доннер..." – начал Френк. Линдсей посмотрела на обернувшегося человека. Она немного о нем слышала, но ей никогда не приходилось с ним встречаться. Прямая осанка и высоко поднятая голова. Серьезное выражение лица, прядь волос, упавшая на лоб. Задумчивые глаза. Его лицо при словах Френка озарилось улыбкой. Линдсей показалось, что вместо сосредоточенного профессора перед ней стоит просто приятный мужчина. Она улыбнулась в ответ. Он протянул руку со словами "Рад познакомиться. Нам с вами часто придется встречаться". Она пожала его руку, не спуская с него глаз, пытаясь найти иронию, которая так часто появлялась в голосе и на лице мужчин, когда им приходилось работать с ней. Но он говорил искренне, по крайней мере, ей так показалось. Элсингер еще что-то говорил, Дойл перевел взгляд на него. Он снова стал серьезен. "Ну что ж, надеюсь, что вы найдете общий язык", – сказал в итоге Френк. Он попрощался с ней, она была вынуждена прервать свои наблюдения, но как только Френк оказался за порогом, она вновь посмотрела на своего нового следователя. Кажется, она слишком пристально на него смотрела, потому что он слегка смутился и, поправляя узел галстука, спросил: "Что-то не так?" Он поправил прядь и улыбнулся. Линдсей, поняв свою ошибку, быстро ответила, что все в порядке, мол, никаких проблем. Он посмотрел на папку с делом перед ним, затем вновь на нее. "Ну, с чего начнем?"
Вот так они и встретились. Когда это было? Лет пять назад. Больше? У них была лучшая команда. Не просто команда. Она вздохнула. За окном хлестал дождь. Очевидно, он не собирается прекращаться... Ну и хорошо. Она сидела, погруженная в темноту. Посмотрела на часы. Почти восемь, значит, она уже больше часа так просидела...
..."Коннор, это моя работа!"
"Хочешь поговорить с ним?" – удивленно переспросил Питер.
Да, она хотела допросить Мишенку, и этот убийца был прав. Она хотела проверить себя... Боится она или нет, сможет ли она перебороть свой страх? Но она жутко боялась, а когда свет погас в здании, казалось, сердце выпрыгнет, так сильно оно билось. Только решетка отделяла ее от убийцы, а стальная прочная дверь от Коннора и Питера... Мишенка двинулся вперед, проходя сквозь прутья, она пыталась вжаться в стену, но там не было спасения. Послышался приглушенный выстрел, Мишенка исчез, а в камеру влетели Питер и Коннор. Она чертовски тогда испугалась. И как только к ней подбежал Коннор, она вцепилась ему в рукав. Но преступника уже здесь не было. Коннор пошел его искать, а она не захотела его отпустить... Когда он к ней снова обернулся, она хотела показать, что все в порядке, и она готова продолжить. Кажется, он ей не поверил, но все же они вышли вместе... Это дело так и не было доведено до конца... Мишенка исчез без следа... А когда она вечером увидела в зеркале отражение его лица, холодок пробежал по спине... Обернувшись, она, конечно, никого не увидела, но руки тряслись... Она тогда позвонила Коннору, именно ему, никому другому... с просьбой помочь. И он тут же приехал. Ничего не говоря и ничего не спрашивая. Просто сделал так, как она просила. Тогда они долго просидели вместе, говорили о каких-то пустяках. Коннор был совсем другим в нерабочей обстановке... Она не стала его расспрашивать о семье или близких людях, зная, что он не любил об этом говорить, каждый раз внутренне напрягаясь. Ей очень хотелось задать ему один вопрос. Но она так и не решилась... Теперь же осталось одно сожаление... Ответа она уже не получит, и спросить ей было некого. Иногда жизнь показывает нам свою оборотною сторону. Мы можем лишь сожалеть, плакать от отчаяния, но быть не в силах что-нибудь изменить... А время все продолжает свой вечный бег, не желая дать перерыв, дать отдых... Все бежит, бежит... Полночь... Как быстро оно летит...
Слез больше не было, высохшие слезинки неприятно стягивали кожу. Она отложила фотографию и пошла в ванну. Холодная вода быстро удалила все следы недавней "грозы". Не посмотрев в зеркало, она вернулась в комнату. Свет она так и не зажигала. Вновь взяла фотографию и села. На улице дождь немного утих. Казалось, он что-то хочет ей сказать, так настойчиво он бил по окну... Какая-то мелодия складывалась из ударов по крышам, листьям, окнам, машинам... Но понять ее не было дано человеку... И Линдсей не смогла понять слов песни...
..."То есть как заявленный?" – с удивлением переспросил Питер. Линдсей впервые видела Коннора, едва удерживаемого над собой контроль. Он никогда не выходил из себя, что бы не происходило. Он молчал. И это его молчание было похоже на тишину, неожиданно наступающую перед сильной грозой. "Ваши образцы пропали. Подтвердить находки нельзя", – ответил Френк. Линдсей показалось, что ему порядком надоел этот разговор. Он быстро вышел за дверь. Прежде чем она успела что-то сказать, Коннор со словами "У меня есть еще пара вопросов" вскочил со своего места и вылетел вслед за Элсингером, хлопнув дверью. Нет, она никогда не видела его таким. Он остановил Френка и что-то ему сказал. Тот даже не обернулся. Линдсей подумала, что Коннор может и ударить, но это была лишь ее фантазия. Френк быстро зашагал прочь, а Коннор некоторое время стоял то ли в нерешительности, то ли раздумывая над своими дальнейшими действиями... Наконец он подошел к шкафчику и достал свой плащ.
"Ну и что дальше?" – подходя к нему, спросила она, чтобы окончательно отогнать от себя эту фантазию.
"Когда его арестуют, ему дадут позвонить. Пускай позвонит мне!" – ответил он.
По крайней мере, никто никого бить не собирается. Она последовала за Коннором.
Пока они ехали, она несколько раз пыталась заговорить, но все останавливалась, так и не сказав слова. Коннор немного остыл, но все еще был на взводе. Кажется, брось спичку и его гнев, злость или что-там-еще вспыхнет синим пламенем, как двое потерпевших. Последнее время, насколько могла судить Линдсей, на Коннора действительно давили. А еще Френк сейчас со своей политикой... Коннор мог простить многое, но не ложь, не сокрытие информации, от которой могла зависеть чья-то жизнь. Это тоже были ее наблюдения. Они подъехали к домику. Коннор быстро вышел из машины. Когда она вошла в дом, было уже слишком поздно. Кто-то убрал последнего свидетеля. Дело можно считать закрытым, или нераскрытым, что кому нравится. Коннор развернулся и вышел. Линдсей не смогла себе истолковать его выражение лица: либо он что-то очень хорошо решил для себя, либо он сдался...
Вечная загадка. Ей никогда не удавалось проникнуть глубже, чем он допускал. А он редко приоткрывал пелену тайны...
Линдсей на секунду очнулась от своих мыслей... Без четверти два. Кап-кап-кап за окном, убаюкивающе шептал поутихший дождь.
Ее мысли метнулись назад, к еще более ранним событиям. Команда расследовала дело Линденауэра, человека, видевшего будущего. Они с Дойлом сидели в машине и наблюдали за поведением Витамани, Питер передавал им слова Линденауэра, предсказывающего действия их подопечного. Все сходилось до мелочей. Питер отпустил какую-то шутку, а она сказала, что он просто душка. Коннор переспросил, кто: Витамани или Эксон. Но она сделала вид, что пропустила мимо ушей. Неужели он ревнует? Она улыбнулась. Коннор сделал вид, что ничего не спрашивал. Когда они уже были близки к концу и оставалось только схватить Витамани, они услышали, как Линденауэр описывает будущее нескольких минут... как она выходит, и Витамани ее сбивает... насмерть... Она сильнее сжала руль руками, посмотрела на Коннора, ища поддержки у него. И она ее получила. Он ничего не сказал, лишь уголки губ немного приподнялись. Он взял ее за руку. Она перекрестила пальцы, посильнее сжав его ладонь. Ей было достаточно одного этого жеста, который дал ей понять, что он всегда будет с ней рядом. Все прошло хорошо. Она и не сомневалась в этом. Разве может быть иначе, если Коннор рядом? Она легко миновала встречу с бампером и лобовым стеклом, он помог ей подняться. Всегда рядом. Он всегда оказывался рядом, когда был нужен. Почему же сейчас, когда ей так тяжело, его нет? Она почти произнесла этот вопрос вслух, но ответа не последовало... Все та же темнота в сочетании с тишиной, прерываемой лишь тоскливой песней дождя, но она была так монотонна, что почти стала частью гнетущей тишины. Его нет рядом. Но его нет и там...
А на фотографии все так же улыбалось его лицо. Слезы вновь сдавили горло, но она пыталась себя сдержать.
...Ветер играл с ее волосами. Он был полон свежести и чего-то, что нельзя передать словами... Это можно лишь почувствовать... Море... Она сделала глубокий вдох... Как давно ей не удается вырваться с работы и уехать... Она прошла с кормы вниз, посмотрела на Питера, не отводящего глаз от монитора в поисках лодки... Взяла чашки и поднялась к Коннору. Он стоял, откинувшись на поручни, смотря вдаль, но в отличие от Питера он ничего не искал... Он о чем-то думал... или вспоминал... Наверное, он чувствует себя как рыба в воде здесь, на мерно покачивающемся катере... "Попробуй чашку кофе – это самый большой подвиг", – она протянула ему кружку с улыбкой. Он улыбнулся в ответ, медленно возвращаясь к реальности из глубины своих мыслей. "Спасибо". "Я должна тебя спросить... Почему ты провел здесь шесть расследований?" – наконец решилась Линдсей. Он посмотрел на нее, затем перевел взгляд на синюю гладь моря, потом вновь на нее. "Мне просто везет", – начал он. – "Ученые ищут здесь зацепки более шестидесяти лет..." "Но ты приезжал сюда чаще других..." – упрямо настаивала Линдсей. Ему не хотелось заводить этот разговор, и она это знала, но ей нужно было разобраться. Он тяжело вздохнул, посмотрел на нее, словно собираясь с мыслями, и заговорил: "Когда я был в ВМФ, я командовал минным катером в заливе..." Он говорил долго и не останавливаясь, будто боялся, что забудет что-нибудь. Ему было тяжело рассказывать о своем прошлом, о смерти многих людей в этом треугольнике... Неужели он винил себя в их смерти? Он оборвал свою речь. Она внимательно на него посмотрела. На протяжении этих нескольких минут Коннор рассказывал о том, что с ним произошло. Это был чуть ли не первый раз, когда он вот так раскрывался. Кажется, что он просто терял контроль над собой. Что заставляет его быть замкнутым? Неужели он чувствует вину за что-то, происшедшее в его прошлом? Или вся его жизнь – это нить утрат, разочарований и боли? "И ты хочешь понять, что тут такое?" – вслух произнесла она. "Я хочу узнать правду", – был его ответ. Опять ушел в себя. Всегда сам, всегда один, всегда наедине со своими мыслями, чувствами, вопросами, жизнью... Он никогда не позволял понять себя... Ну почему? Что ты этим хочешь... хотел... добиться?
Три часа ночи. Когда же наконец успокоится этот дождь?! Слишком длинный сегодня выдался день... Слишком... Если бы он сейчас был здесь, она бы его спросила, любит ли он ее, чувствует ли он к ней что-нибудь... Тогда под Рождество при расследовании дела в Онтарио, когда она попала под влияние Фаррелла, она заметила, что Коннор чем-то обеспокоен. Она не знала, что сама является причиной такого поведения... Она могла лишь догадываться... и ей очень хотелось, чтобы эта догадка оказалась правдой... хотя бы на миг... Но Коннор не позволил себе объясниться... Он не был безразличен к ней, однако нечто удерживало его, позволяя бдительно следить за своими словами... И он ничего не сказал... А она ничего не спросила... Она упустила свой шанс... Она отпустила его тогда, на заводе... Коннор никогда не бросал ее, никогда, а она... она оставила его одного... умирать... ради своих подчиненных... ради нее... И что значит "я приказываю: уходи!"? Почему нужно было выполнять этот приказ, почему, всегда такая своевольная, в этот раз послушалась? Ну почему?! Этот вопрос теперь постоянно преследовал ее, не отпуская от себя ни на шаг. И вот опять он завис дамокловым мечом... Но ответа не было. Он знал, что случится что-то ужасное, когда отправлялся туда, он видел это, он чувствовал это, и Линдсей передавалась эта тревога... Почему она не спросила? Почему он не рассказал о своих опасениях? Молчание... тягостная тишина... здесь, вокруг нее... там... Везде. За те дни Коннор сильно изменился... Она видела эту перемену... Она смотрела ему в глаза, когда она уходила, а он... прощался... И она только сейчас поняла весь смысл мириад чувств, что были в его взгляде... Всегда один... А нужно было лишь сказать пару слов... Может, все было бы иначе... Но колесо истории уже не повернуть вспять, как бы ей этого не хотелось. Время ушло раз и навсегда... и нет пути обратно... Он выполнял свой долг... Перед кем? Ей не нужна жизнь такой дорогой ценой... и кто сказал, что цифры решают все, что несколько жизней важнее одной... Все это чушь!.. Понять это можно, когда становится слишком поздно, чтобы что-то изменить, чтобы что-то сделать так, как нужно было бы... И все эти многочисленные "если бы"... От них только хуже, только больнее... Боль не оставляет уже несколько дней... С того взрыва что-то оборвалось в ней... Она больше не видела в Бюро нечто положительное... Она не позволит, чтобы смерть Коннора стала бесполезной, не допустит этого... Раз вернуть его нельзя, нужно попытаться сделать хоть что-то... Не так, как Питер... Питер... Она почти ненавидела его... В глубине души осознавая отсутствие его вины, Линдсей искала, отчаянно искала виновника.... Им стал Питер... и, конечно, Френк... Но Питер... Он был там, он видел его последним... и не вытащил его из этого ада... Она не могла этого простить, не могла! Будь Линдсей на его месте, она бы сделала все возможное и невозможное, чтобы вытащить Коннора, а Питер просто убежал... лишив ее самого дорогого... Несмотря на то, что надежда на спасение Коннора теплилась где-то в глубине ее души, разум рационально опровергал это... От этого противоречия, от этого разлада между сердцем и умом было еще больнее. Больно от того, что его нет... и, может быть или скорее всего, не будет... Господи, почему так больно?! Почему?! Почему...
На улице темнота отступала перед зарождающимся днем, медленно шаг за шагом сдавая свои позиции... Восток озарился бледно-розовым сиянием, небо приобрело слегка голубоватый оттенок. Дождь закончился, предоставляя солнцу возможность полностью вступить в свои права... Его грустная непонятная песня оборвалась на полуслове... Она не была закончена в эту ночь... Линдсей не заметила, когда это произошло... Вот начинается новый день... Чьи-то новые надежды, мечтания, замыслы воплотятся сегодня в жизнь, кто-то сегодня потеряет близких людей, кто-то, как она, будет продолжать жить... А за этим днем последует новая ночь, а за ней – день, потом – ночь, день... И так без конца... Она совсем одна... И никто не сможет ее понять, никто. Ну где же ты? Пожалуйста, ответь мне! Ответь!.. Ну что же ты молчишь?!
The End
Июль, 2000,
by NSR.
Страница 1 - 2 из 2
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец
