Живи и помни

Автор:  DellaD

Открыть фик целиком в отдельном окне

Название: Живи и помни
Автор: DellaD.
Бета: Alius aka Nat
Персонажи: Питер Эксон
Саммари: С момента гибели Коннора Дойла прошел ровно год. Казалось, жизнь его коллег и друзей пришла в норму. Но все ли смогли забыть?
Предупреждение: весьма ангстово.

– Меня уже не спасти, Питер, а это... существо может выжить...
– Коннор...
– Уходи, я приказываю тебе!

Оглушительный грохот взрыва и жар бушующего пламени настолько реален, что тело реагирует мгновенно, посылая сигнал тревоги в каждую мышцу, проверяя ее на готовность двигаться, бежать, спасаться...

Питер вздрогнул и проснулся. Будильник мерзко верещал, сообщая о том, что ночь осталась далеко позади и наступила пора встретить новое утро. Эксон с трудом оторвал чугунную голову от подушки, дотянулся до часов и нажал отключение сигнала. Теперь самым главным было не дать себе снова опустить голову, заставить себя встать и добраться до кухни.

Этой ночью он почти не спал. Тяжелые мысли и печальные воспоминания начали беспокоить его еще вечером. Он долго ворочался в постели, пытаясь уснуть, но беспощадная память на пару с бессонницей не давали ему покоя. Стоило закрыть глаза и перед внутренним взором снова и снова вставали картины не столь далекого прошлого. Казалось, он смог подавить в себе эти воспоминания, но сегодня они вернулись, как будто все случилось вчера. Неудивительно.

По квартире пополз дурманящий аромат кофе, едва Питер загрузил и включил кофеварку. Теперь можно было отправляться в душ. Может быть, хотя бы прохладные упругие струи прогонят из головы туман и остановят бешено колотящееся сердце?

– Я запрещаю еще кому-то из моих подчиненных погибать...

Душ взбодрил и дал ощущение свежести, но туман в голове не рассеялся, начиная превращаться в тупую, ноющую боль в районе затылка. Память все никак не могла успокоиться, перескакивая с места на место, подсовывая самые тяжелые, самые неприятные моменты.

– Как ты мог оставить его там?
– Он приказал мне...
– И мы должны подчиняться таким приказам?

Не должны, конечно, нет. Он ушел тогда, потому что хотел жить. Не хотел погибать вместе с Коннором. Он знал, что не может спасти его. И Коннор знал это. Дойл сам сделал свой выбор. Он выбрал смерть для себя и жизнь для всех остальных.

Жизнь пополам с чувством вины и памятью о том, что произошло. О его жертве. Об их потере. О том, что прошлое не изменить, как страстно ни желай этого. Жизнь со снами, в каждом из которых пытаешься поступить иначе, остаться... С ним или вместо него... Пытаешься искупить вину перед ним, но не можешь.

Кофе был горячим и горьким. Растворимый аспирин тоже был горьким, но холодным. И на улице оказалось тоже очень холодно. Питеру пришлось плотнее запахнуть пальто, втянуть голову в плечи и поспешить к своей машине. Но даже там, с включенной на полную мощность печкой, он так и не смог согреться. И что хуже всего: он подозревал, что этот озноб не отпустит его до конца дня.

Что ж поделать, раз сегодня день такой?

В главном здании Бюро все было как обычно. Суета в холле, очереди к лифтам и мертвенно пустые коридоры этажей. Эксон никогда не понимал этого феномена: всегда внизу и в лифтах было полно народу, но стоило ему подняться на свой этаж, как становилось пусто и одиноко. Звук его спокойных, тихих шагов казался оглушительным, он отражался от голых стен, многократно повторяясь эхом.

В лаборатории сегодня было не слишком много дел, но накопившаяся бумажная волокита давала Питеру надежду на то, что ему будет чем отвлечь себя. Отчеты, результаты исследований. А еще нужно было подбить баланс, потому что за бюджет в своих исследованиях выходить нельзя, иначе их прикроют. И доклад к конференции. Конференция еще только через месяц, но нельзя же откладывать все на последний момент, правильно? В общем, можно было найти, чем себя занять и чем себя отвлечь.

– Питер, уходи. Это приказ!
– Но Коннор...
– Меня уже не спасти...

Он резко дернулся и обнаружил, что задремал прямо над отчетом. Сказывалась бессонная ночь. Да, отвлекся, нечего сказать. Два раза "ха!" "Неужели ты думал, что отделаешься так легко, Питер? – спросил он сам себя. – Конечно, нет. День не тот".

Он почти насильно заставил себя пойти на обед. Чашка черного кофе на завтрак не давала ни сил, ни чувства насыщения. Да и язва ему совсем ни к чему.

В столовой он краем глаза увидел Линдсей. Когда он стоял в очереди, она как раз доедала свой обед, состоявший, судя по всему, из тарелки бульона и овощного салата. Она выглядела как всегда сногсшибательно. Высокая, стройная, с прямой спиной и горделивой осанкой. Своим видом и своей работой эта женщина опровергала все стереотипы. Изо дня в день.

И о том, что этот день был не такой, как все, можно было догадаться только по тому, что обедала она сегодня в гордом одиночестве, руки ее слегка подрагивали, а под глазами залегли глубокие тени, которые она не могла скрыть даже косметическими средствами. Тоже не спала. Интересно, кто еще не смог уснуть сегодня? Он, Линдсей, Антон, Клер, Купер, даже, наверное, Рей. А, может быть, и та единственная выжившая русская. Как ее звали? Кажется, Анна...

И всем им сегодня в короткие минуты сна, как и ему, наверняка являлся объятый пламенем завод, последние слова, которые они слышали от своего друга, коллеги, руководителя. Все они вспоминали. Все они помнили. Потому что они тогда выжили, а он нет.

Ровно год назад.

***

Рабочий день давно закончился, здание БНР постепенно опустело. Лишь на нескольких этажах в паре кабинетов продолжал гореть свет. Лаборатория Эксона была в их числе.

Питер упрямо убеждал себя, что доклад к конференции необходимо закончить именно сегодня. Поэтому несмотря на поздний час он продолжал сидеть за компьютером, вычитывая и правя текст, набирая новые абзацы. Сосредоточиться было невероятно трудно. Мысли постоянно уходили куда-то в сторону.

Линдсей даже не посмотрела на него в столовой. Когда-то они были довольно близки. Не как бывают близки мужчина и женщина, потому что между ними никогда не было ни романтического притяжения, ни сексуального влечения. Это была та самая дружба между мужчиной и женщиной, в которую никто не верит. Как выяснилось, это была дружба между женщиной и двумя мужчинами и без одной из граней их треугольника вся конструкция отношений рухнула. Со смертью Коннора что-то умерло и между ними. Хотя им тогда удалось поговорить, и казалось, что Линдсей его простила, прежнего взаимопонимания уже не было. Наверное, уже и не будет. И эта утрата была почти так же тяжела, как потеря друга.

Эксон так погрузился в собственные мысли, что не услышал тихого стука в дверь. Свою посетительницу он заметил только тогда, когда та подошла к его столу. Это заставило его вздрогнуть от неожиданности. Питер вопросительно посмотрел на свою гостью.

– Простите за беспокойство, – чуть охрипшим голосом сказала она. – На ресепшене сказали, что я могу попробовать поговорить с вами, если у вас есть время.

Ей было не больше двадцати пяти. Светлые волосы, средний рост, хрупкое телосложение, затравленный взгляд. Пальцы, сжимавшие свернутую в трубку газету, побелели от напряжения. На бледном лице самым ярким пятном оказались темно-синие, почти черные, круги под глазами. Сами глаза казались покрасневшими и припухшими, как будто девушка недавно плакала.