– Если у нее есть способности, это могло стать катализатором для феномена, – подтверждает Антон.
– Визит инкогнито? – Коннор, чуть улыбаясь, кивает Питеру.
– Нет-нет-нет, не смотри на меня! – неожиданно протестует Эксон. – Я физик, я плохо отношусь ко всем этим медиумам, буду слишком причастным. Я их не люблю, они меня не любят... Испортит карму за здорово живешь – нужен тебе будет физик с испорченной кармой?..
– Не уверен, что собираюсь работать с тобой и в следующей жизни, – Коннор с трудом сдерживает улыбку, Линдси и вовсе хихикает, спрятав лицо в ладонях.
– Если Питер настроен столь решительно, мы можем отталкиваться от схемы «призрак дяди», – говорит Антон. – Коннор и Линдси прекрасно справятся. Если вы не против, конечно.
– Ну, моей карме уже ничто не повредит, – Коннор явно настроен не так серьезно, как обычно. – Как насчет тебя, Линдси?
– Дурного глаза я точно не боюсь, – смеется Доннер. – Что там у нас по этой схеме за роли?..
– Жена, переживающая из-за призрака дяди, и скептично настроенный муж, – сверяется с блокнотом Антон.
– Отлично! – оживляется Питер. – Коннор, тебе вообще не нужно напрягаться! Только подними левую бровь повыше – все, скептично настроенный муж. Вылитый!..
– Спасибо, – иронично благодарит Дойл. – Так?..
– Идеальное попадание в образ! Постарайся только иногда моргать, а то доведешь бедного медиума до икоты... А Линдси придется немного позакатывать глаза и позаламывать руки...
– Так?.. – всеобщее веселье оказывается заразительным, Линдси с удовольствием вступает в игру.
– Активнее, Доннер, ты можешь!.. – разошедшийся Эксон явно реализует свои до селе невостребованные режиссерские таланты. – Встаньте рядом! Теперь попробуйте вместе!..
– По-моему, мы похожи не на супружескую пару, а на беглецов из психоневрологического диспансера, – замечает Коннор.
***
Мадам Роксана принимает клиентов в вполне классическом офисе – никаких чучел крокодилов, музыки ветра и загадочных картин на стенах – все очень функционально, современно и довольно элегантно. «Супругов Синклер» мадам усадила на мягкую кушетку, сама осталась за рабочим столом.
Мадам Роксана – пышная брюнетка с чуть расплывающимся, но все еще красивым лицом и удивительно тонкими запястьями, украшенными десятком серебряных браслетов. Она внимательно выслушивает прочувствованную речь «миссис Синклер», а когда та замолкает, начинает собственное повествование.
Уже понятно, что ничего, кроме обычной эзотерической чуши они не услышат, однако Коннор не стремится уходить, и Линдси не собирается его поторапливать – ей нравится сидеть, держа Коннора под руку, чуть склонившись к его плечу, многозначительно переглядываться в самых драматических моментах.
Наконец, они все-таки откланиваются, пообещав позвонить и договориться о следующей встрече уже «в доме с призраком», но когда «супруги» уже в дверях, мадам Роксана обращается к Линдси:
– Можно вас на секунду?
Линдси удивленно оглядывается на Коннора, тот чуть пожимает плечами. Конечно, папка со встроенной камерой остается у Дойла, но Линдси никогда не жалуется на память.
Стоит двери за Коннором закрыться, как мадам весьма шустро поднимается с места, семенит через комнату и присаживается рядом с Линдси на диван.
– Я же вижу, милая, что вы не за общением с призраком дядюшки пришли, – грустно и немного насмешливо говорит она.
Линдси старается сохранить невозмутимость, и не может понять, в чем они умудрились проколоться.
– Сколько вы уже вместе? – неожиданно спрашивает мадам, кивая в сторону двери.
– Четыре года, – говорит «миссис Синклер» первое, что приходит в голову.
– Бросайте его, – с жаром советует Роксана, сжимая Линдси руку, – уходите, пока вы еще совсем молодая... Он вас совсем не любит, и не любил никогда. Может, и говорит много чего, но не любит, я-то вижу... Такие никого не любят, и себя не любят... Бросайте, другого найдете – заботливого, доброго, на руках носить будет, души не чаять... Уходите только, не мучьте себя, только больнее потом будет...
Линдси часто моргает, у нее почему-то перехватывает горло и она только кивает, кивает...
***
– О чем вы говорили? – спрашивает Коннор, когда Доннер наконец выходит.
– Обычные женские глупости, – отвечает Линдси, поправляя прядь и почему-то избегая смотреть на Коннора. Тот явно ждет продолжения, но Линдси молчит, а когда Дойл предлагает опереться на руку – проходит мимо.
Коннор хмурится, глядя ей в след, но ничего не говорит.
А Линдси и себе не может объяснить, что так ее задело. И не может понять, из-за чего полчаса потом проплакала в туалете. Мысленно обзывая себя дурой, раз за разом останавливая слезы, стирая темные дорожки потекшей туши и снова не сдерживаясь – плакала горько, бездумно, отчаянно, как обманутый ребенок.