Мужчина в военно-морской форме вскочил со стула, схватил папку c бумагами и заорал, брызгая слюной:
– Это что?!!! Рапорт по-вашему?!!!
Двое моряков в офицерской форме вытянулись по стойке смирно и уставились в окно за спиной кричащего человека.
– Я вас спрашиваю, коммандер Дойл!! Это рапорт?!! – мужчина подошел вплотную к одному из офицеров и зашипел ему в лицо, срываясь на крик.
– Да, сэр!
– Да этот ваш рапорт, только матросам в сортир годится – поржать и подтереться!!!! – папка с шумом полетела на стол – А вы?!! Вы, значит, подтверждаете всю эту галиматью?!!! – обратился кричащий к другому офицеру.
– Да, сэр!
– Да я вас…!!! Да я вам…!!! Под трибунал пойдете!!!! – мужчина буквально трясся от гнева. – Куда вы судно дели, поганцы!!!!?
– Я все указал в рапорте, сэр! – выпалил офицер.
– Что!!!!? – крик сорвался на фальцет. – Вы считаете, что ЭТО – объяснение?! – потряс папкой перед лицом ответившего. – Вам в сказочники надо было идти! Какого хера вы на флот поперлись?!!!! Людей-то я спишу. С кораблем мне что делать?!!! Что вы тут стоите и глазки мне строите как проститутки на выданье?! Пошли вон!!!! И чтоб завтра у меня на столе лежал рапорт, а не записки сумасшедшего!!!
Один из офицеров быстро отдал честь и собрался уходить.
– Вам что-то не понятно, Дойл?!
– Я не буду переписывать рапорт.
– Что?!! – скептически удивился старший.
– Я не буду переписывать рапорт, – спокойно ответил Дойл.
Старший подошел к нему нос к носу и злобно заглянул в глаза.
– Если у меня завтра не будет вашего адекватного отчета – вылетите со службы как пробка из шампанского!!!! Вам все ясно?!
– Да, сэр!
– Свободны!
Военные синхронно отдали честь и вышли из кабинета.
– Уфф…. Я думал, он нас на британский флаг порвет, – шумно выдохнул один из военных.
– Ты тоже хорош. «Я не буду переписывать… Я не буду переписывать», – кривляясь и стараясь подражать интонации, произнес моряк.
Он посмотрел на идущего рядом с ним капитана уже не существующего судна и все понял.
– Ты, правда, не собираешься писать другой отчет…– он остановился.
– Не собираюсь, – уверено сказал тот.
– Коннор, ты себя нормально чувствуешь? – сослуживец заботливо попытался положить руку на лоб другу, но тот увернулся.
– Ты слышал?! Людей он спишет! Судно ему нужно, – возмущенно и зло ответил Дойл. – А люди, значит, в комплекте с формой идут.
– Не кипятись, – попытался успокоить друга моряк.
– Они могут быть еще живы. Надо искать!
– Коннор, мы весь квадрат прочесали! Нет там никого и ничего.
– Да не были мы в том квадрате! – выкрикнул Дойл.
– А где мы были?! – не сдержал возмущения второй.
– Я не знаю…– он растеряно развел руки.
– Пойдем, выпьем, – положив руку на плечо другу, произнес старший помощник.
***
Местный бар был еще пуст и чист. Не было резкого запаха алкоголя всех мастей с примесью пота и перегара, не было оглушающего шума, при котором можно разговаривать, только крича на ухо друг другу или забившись в дальний душный угол, не было хохочущих девиц и пьяных матросов, глупо скачущих вокруг них. Было хорошо и спокойно.
Они подошли к стойке и заказали выпить. Пили молча, не смотря друг на друга или вообще куда-либо – каждый погрузился в свои мысли.
– Коннор, ты же понимаешь, что надо переписать... Иначе нам с тобой придется забыть о карьере военных. А я уже до старшего помощника капитана дослужился, – он со вздохом залил в себя очередной стакан и философски заметил. – Я погибну на гражданке...
– Знаешь, я тоже слабо представляю себя не на службе, но и здесь остаться не смогу, зная, сколько жизней на мне висит. – Дойл грустно улыбнулся собеседнику. – У меня к тебе просьба, – он выдержал паузу, – не подтверждай рапорт.
Коннор спокойно и серьезно смотрел другу в глаза. Тот некоторое время осмысливал услышанное.
– Эээээ нееее, – ухмыляясь, протянул старпом. – Ты же тогда под трибунал угодишь.
– Зато тебя с собой не уволоку.
– Ага... А я значит – живи и радуйся, что за друга не вступился... Ты бы на моем месте как поступил?
– Не знаю... Согласился, наверно... Чтобы совесть друга еще больше не отягощать, – произнес Коннор, задумчиво изучая дно стакана.
– Чего там отягощать?!!– собеседник возмущенно вскочил со стула и активно зажестикулировал. – Ты все сделал по инструкции!!! В случившемся нет ничьей вины, и ты это знаешь! Но тебя, блин, бесит, что все пошло не так как задумано, что весь флот не кинулся выяснять, что за херня случилась!! Тебе вынь и положь доказательства, что ты умный, а все остальные идиоты. Эгоист ты долбанный. Дать бы тебе по морде.
– Ну, дай.
После этой фразы у Дойла внезапно поплыли темные круги в глазах, и что-то сильно ударило в затылок.
– ЭЭЭ, вы совсем охренели, среди бела дня драку устроили. Больше не налью. – Зазвучал голос бармена.
– Извини, Коннор, но ты меня за эту неделю изрядно достал, – старпом протянул другу руку, помогая подняться с пола. – Черт. Сильно я тебя?... Не сломал?.. Извини...– он озабочено прыгал вокруг поднявшегося Дойла.
– Нормально все. Успокойся. – Капитан ощупывал челюсть.
– Правда, извини. Погорячился.
Коннор одними глазами обозначил, что тема пройдена и извинения приняты.
– Понимаешь, если я выполню приказ, они замнут это дело.
– Они его по-любому замнут, – махнул рукой сослуживец.
Бармен не выполнил угрозу и налил еще по одной.
– Ты думаешь, один такой? – не услышав ответа, старпом продолжил – Помнишь, нам еще в академии сказочки про Бермуды рассказывали?
– Точно! – оживился Дойл. Он вскочил с места, расплатился с барменом и направился к выходу.
– Что ты задумал? – собеседник попытался схватить его за рукав.
– Потом расскажу, – на ходу ответил Коннор.
– Рапорт переделай! – безнадежно крикнул капитану вдогонку старший помощник.
***
Открывшаяся взгляду картина заслуживала кисти Дали. Абстракция и сюрреализм царил в маленькой комнатке, тускло освещенной одной единственной лампочкой. Посреди комнаты явно на скорую руку был сооружен стол. На столе в хаотично-нелинейном порядке были разложены разнообразные карты. Множество листов бумаги, разного происхождения, начиная от тетрадных и заканчивая оборванным картоном. Среди всего этого великолепия были расставлены пластиковые стаканчики из-под кофе. Рядом со столом валялся маркированный ящик с отметкой складского помещения, лопата, подшивки газет и «набор юного связиста», состоящий из рации, полуразобранного пульта и аккумулятора. Над всем этим натюрмортом витал Дойл. Форменный китель был застегнут накось через пуговицу и замазан соляркой, к опухшей челюсти прибавился уже начинающий синеть фонарь под глазом, волосы были взъерошены и местами в паутине. Он быстро что-то записывал, сверяя записываемое с лежащим на столе инвентарем.
– А что это ты тут делаешь? – оглядевшись, спросил старпом.
Ответа или вообще какой-либо реакции не последовало. Он подошел ближе.
– Как ты меня нашел? – не отрываясь от своего занятия, спросил Коннор.
– Иду я, значит, из бара, а навстречу мне Виллис и так загадочно лыбится. Ну, чую, сейчас я и ему в пятак закатаю. А он так спокойно подходит и говорит, мол, видел как ты по доку с линейкой и огнетушителем лазаешь, видать совсем с катушек слетел. В пятак я ему, конечно, заехал, но решил проверить информацию. Прихожу, а ты и, правда, тут в загадочном состоянии.
– В нормальном я состоянии, – без эмоциональной окраски ответил Дойл, сверив что-то по карте, записал.
– Угу…
– А лопата тебе зачем?
– Ящик открыть…
– А который сейчас час? – бросил мимолетный взгляд на собеседника капитан.
– Около 7 утра ,– медленно обходя место событий, ответил старпом.
– 7 утра… 7 утра – не успеваю, – забубнил под нос Коннор.
Почти обойдя стол кругом, старпом наткнулся на чьи-то сапоги и ноги в них, остальное тело было завалено досками и ящиками. Неужели труп? Старпом осторожно покосился на Дойла и шепотом спросил.
– Коннор, ты его убил?
– А..? Что..? Ааа это… Да живой он, – Дойл подошел к телу и сильно пнул валяющегося по сапогам.
– Не взбалтывать, – булькнуло тело и перевернулось на бок.
– Ты за кого меня принимаешь? – капитан хлопнул подчиненного по плечу.
– Да кто тебя знает, – подозрительно косясь на тело, ответил старпом.
– Лучше посмотри сюда, – Дойл повлек его к столу.
– Просмотрев журнал оперативного дежурного за последние полгода, выяснилось, что кроме нашего корабля в подобную ситуацию попали еще грузовое судно и самолет. Все перед потерей связи передавали о странной облачности и тумане. Далее связь потеряна. После возобновления связи координаты отклонились от курса, – он указал на карты с уже нанесенными линиями следования корабля и самолета плановые и с отклонением. – Связи не было около 5-10 минут, но смотри сам, настолько далеко уйти от намеченной линии движения за такое время не реально. Теперь смотрим здесь, – он поднял еще какую-то подшивку документов, – это сводки погоды, которые мы получаем ежедневно – в дни происшествий, никакой облачности, сейсмической активности или еще чего-то способного вызвать данные атмосферные явления – нет. Теперь перейдем к навигационному оборудованию, – он подошел к полуразобранному передатчику, – все детали пришли в полную негодность, единственное, что может вызвать подобное – это сильное электромагнитное поле. Как они смогли связаться с базой – ума не приложу. – Он еще долго, что-то объяснял, то и дело наглядно показывая на картах и в журналах, перемежая сказанное физическими терминами и формулами.
– Коннор, притормози. Ты хочешь сказать, что на территории бермудского треугольника есть что-то похожее на портал?
– Не совсем, но можно и так сказать. Это аномалия, требующая изучения. Я смогу доказать данный факт, но понадобиться хотя бы одно судно, несколько мощных магнитометров, хрональных индикаторов, параметрических генераторов, ну и еще некоторые приборы с оборудованием, минимум… – далее следовало перечисления нужных предметов около 25 наименований из которых старпому были знакомы только 6, и только о 2х он что-то слышал. Закончив свою тираду, Дойл сел на край стола, деловито скрестив руки на груди. На скорую руку сооруженный, стол не выдержал нагрузки и опустил капитана на пол, засыпав бумагами и прихлопнув столешницей.
– Как ты все эти документы достал? – еле сдерживая смех, спросил друга старпом.
– Уметь надо. – Отговорился тот, разбирая бумаги по кучкам. – Со всеми этими доказательствами военный суд, просто обязан завести дополнительное расследование. Жаль, что осталось мало времени, в течение дня меня возьмут под стражу. Так что – вся надежда на тебя – он обреченно посмотрел на друга.
Старпом загадочно улыбнулся.
– Суда не будет.
– Как так? – искренне удивился Коннор.
– Мы с Тейлором всю ночь твой почерк копировали, так что рапорт уже переделан и принят – увидев лицо капитана, старпом перестал улыбаться.
– Да как вы могли?!! – закричал тот – Я вас об этом просил!?
– Нет. Ты вообще никогда ни о чем не просишь.
– А раз не просил, зачем вы лезете не в свое дело.
– Не ори на меня! Значит, когда ты из себя палочку выручалочку строишь – это нормально! Тебя, заметь, тоже никто не просит за всех впрягаться! Ну, ты же у нас Робин Гуд, Супермен, защитник всех угнетенных! Мог бы, хоть раз засунуть свою гордость куда подальше и просто сказать спасибо!
– Спасибо! – недовольно крикнул Дойл – Вы хоть понимаете, что натворили?!
– Да. Дали тебе, то недостающее время.
Дойл упер руки в боки, злобно посмотрел на оппонента, открыл рот, чтоб ответить, но заготовленная фраза вылетела из головы. Он повторил попытку – то же самое.
– Козлы, – обижено бросил он.
– На себя посмотри, – следовал ответ.
Мужчины переглянулись.
– Спасибо, – смущенно, по-детски глядя исподлобья, сказал Коннор.
– Да не за что.
– А ящик-то ты как со склада вытащил? – сменил тему друг.
– Случайно уронил на дежурного огнетушитель.
– Случайно?
– Угу.
– И зачем тебе этот ящик?
– А это уже для развеивания личных сомнений. Помнишь, перед самым отплытием Виллис нам 10 таких ящиков поручил отвезти на базу, раз уж все равно туда плывем?
– Ну и?
– Он меня еще попросил нигде не указывать, что они есть на борту. Якобы ему светит выговор с занесением в личное дело, что он их вместе с исследовательским судном не послал. Там типа медикаменты, реактивы для анализов и прочая медицинская бурда, поэтому запаяны герметично.
– Ха-ха-ха, – заржал старпом. – Как ловко тебя на контрабанду подбили.
– Сам знаю, что глупо попался. Хватит ржать.
– Ладно, ладно.
– Очень складно и красочно он мне описал ситуацию. Ну, я пару не болтливых матросов подрядил отнести ящики. Загрузил и забыл. Перед самой аномалией, спускаюсь в трюм, глянуть, куда они ящики поставили – мало ли что. Спускаюсь, и вижу – один ящик треснутый и из него какая-то дрянь течет. Ну, думаю вот и нашел, кто будет палубу драить. Поворачиваюсь, собираюсь выходить, и тут вижу – под лестницей что-то ползет. Проморгался – нет ничего. Хотел ближе посмотреть, но тут матрос прибежал, сказал – ты на мостик вызываешь, ну дальше сам знаешь что было.
– Думаешь это как-то связано?
– Нет. Просто интересно, что там было.
***
– Коммандер Дойл, присаживайтесь. – Адмирал стоял лицом к окну и даже не посмотрел на вошедшего человека. – Вы, наверное, не понимаете, о чем я хочу с вами поговорить, – он повернулся и сел напротив, испытующе посмотрел на подчиненного, помолчал и произнес: – Подайте в отставку.
– Что простите?
– Подайте заявление об отставке.
– Простите, сэр, я не совсем вас понял.
– Все правильно вы поняли, – мягко сказал адмирал и снова поднялся. – Я предлагаю вам уйти тихо. Если вы не согласитесь, придется идти на крайние меры, и даже папа трехзвездный генерал вам не поможет.
Коннору тут же захотелось проявить грубость и не тактичное поведение к старшему по званию. Он терпеть не мог, когда тыкали в родственные связи и намекали на пользование оными в личных целях.
– Так что уйдите добровольно.
– Нет, сэр, – Конор поднялся, отдал честь и повернулся к двери.– Коммандер Дойл, позовите ко мне Тейлора и Джеферсона. Они серьезно влипли – подделка документов. А Джеферсон еще и контрабандист.
– Сэр, что касается контрабанды – это моя вина.
– Да? – Адмирал поднял со стола листок исписанный мелким почерком Виллиса и подал Дойлу. – У меня другая информация и как видите, от первого лица.
Коннор обреченно бухнулся в кресло.
– Пишите, – Адмирал подал, подчиненному листок и ручку…
Коннор некоторое время тупо смотрел на предложенные предметы. Голова была пуста, ни одной мысли или даже намека на мысль. Он сидел и смотрел на листок. Обычный чистый лист – бумажка способная перевернуть жизнь с ног на голову.
– Решайтесь, – спокойно сказал адмирал.
Коннор поднял ручку, повертел ее в пальцах и по белому фону медленно поползли темные буквы. Поставив дату и подпись, он протянул заявление адмиралу.
– Мне очень жаль терять такой ценный кадр, но ваши действия перешли все разумные границы. Кому-нибудь другому подобные выходки обошлось бы только выговором, но вы добились не малого авторитета, за вами тянутся, к вашему мнению прислушиваются, вам подражают… – адмирал тяжело вздохнул, сменил официальный тон на более мягкий – И чего вам спокойно не сидится? Откуда такое рвение влезть во все дыры? Чисто по-человечески я вас понимаю, но как военнослужащий не могу смотреть на происходящее сквозь пальцы. Что если каждый матрос, считая себя правым, начнет по складам лазать, вахтенных по голове тяжелыми предметами бить, документы из архива воровать? Молчите? А я вам скажу, что будет – бардак!
Адмирал посмотрел на угнувшегося офицера. Тот сидел, опустив глаза, но вся его поза и выражение лица говорили о твердой уверенности в своей правоте. Ни капли раскаянья, ни намека на чувство вины. Казалось, даже увольнение не выбило его из колеи, как будто сдал домашнее задание. Действительно жаль… Поменьше гордости, самоуверенности, упрямства – служил бы себе дальше на новом корабле.
– Надеюсь, мы друг друга поняли. Удачи, – адмирал протянул руку.
Дойл руки не подал – отдал честь и вышел.
***
– Ну, рассказывай, зачем тебя главный вызывал? Новое назначение? – подскочил к другу Джеферсон.
Дойл молчал.
– Надо же сам адмирал прикатил с тобой поговорить, – не унимался друг. – Рассказывай, давай.
– Нечего рассказывать, – спокойно ответил Дойл. Он вообще был спокоен, неожиданно для себя самого. Нет эмоций, чувств, желаний. Есть только спокойствие. Странное, непривычное и такое тяжелое спокойствие.
– Как нечего? Адмирал, зачем вызывал? – удивился старпом.
– Просил подать в отставку.
– Подожди, подожди... В отставку? Тебя?.. – Джеферсон смешно округлил глаза.
– Да.
– А ты?
– Подал...
Джеферсон так и остался стоять на плацу, глядя вслед уходящему другу.
***
Он быстро собрал вещи. Их оказалось не много. Долго думал, как быть с парадной формой в итоге, тоже сложил ее в чемодан. Несколько раз прибегал Джеферсон непонятно зачем – что-то быстро говорил, активно жестикулировал и убегал. Все вокруг суетилось, неслось, двигалось, а время Коннора застыло.
Вечером сослуживцы решили организовать отвальную. В баре собралась куча народу, многих из провожающих Коннор знал только в лицо, некоторых вообще не знал. Ему подарили кучу хлама и несколько ценных вещей. Самым ценным подарком оказался фотоальбом, в котором были собраны все снимки со времен учебы и службы. Над альбомом хорошо поработали – фотографий оказалось много. Хотя Коннор никогда не любил фотографироваться и всегда старался не попасть в кадр. Альбом снабдили инструкцией с подробной информацией к каждой фотографии – где находится рука, спина, нога или другие части тела Дойла. Компания гуляла всю ночь шумно и весело.
Проводить капитана за территорию базы вышли лишь двое – Тейлор и Джеферсон. Они всю дорогу о чем-то спорили, вспоминали вчерашний вечер – как передавали сигнальным прожектором нецензурные стишки, которые связисты обязаны фиксировать в журнале, как повесили на флагшток Виллису чей-то лифчик невероятных размеров, сетовали, что так и не удалось открыть стянутый Дойлом ящик. Коннор шел молча. Он был благодарен друзьям за занятость друг другом, за не приставание к нему с вопросами и словами поддержки, за то, что они идут рядом, не давая осознать полностью фатальность момента. За то, что их присутствие заставляет его держать спину ровно и не показывать слабости.
У ворот они обнялись, обменялись парой фраз и разошлись. Выйдя за ворота, Коннор еще раз мысленно поблагодарил друзей, что не стали ждать и смотреть ему в спину. Пройдя несколько метров, он остановился и тяжело вздохнул. Апатия сменилась на страх и растерянность. Перед ним открылся огромный, беспорядочный, сложный мир, который он не знал, да и не хотел знать.
***
Найти жилье оказалось просто, а вот с работой не заладилось совсем. Ни на одном месте, он не проработал больше недели. После службы все последующие должностные обязанности казались нелепыми и бессмысленными, руководство не вызывало уважения, как и коллеги. Дни стали невероятно длинными и тягучими как кисель.
Коннор запил. Несколько раз наведывался Джеферсон, заставал бывшего коллегу в состоянии нестояния, выслушивал множество обидных и оскорбительных вещей в свой адрес, пытался вразумить товарища, но безуспешно. Визиты оказывали на Коннора пагубное действие и вгоняли в депрессию. Он злился и завидовал Джеферсону.
***
– Был у него? – спросил Тейлор растерянного Джеферсона.
– Да, – хмуро ответил тот. – Хреново дело.
– Все пьет?
– Все.
На территории базы появились двое гражданских. Собеседники уставились на них – не часто на военный объект заходят посторонние. К ним вышел человек.
– Здравствуйте, я Фрэнк Элсингер, бюро научных исследований и разработок, – представился один. – Это мой коллега доктор Антон Хендрикс.
– Чем могу вам помочь? – осведомился военный.
– Мы расследуем дело об исчезновении яхты в районе Бермудского треугольника и хотели бы попросить вас об услуге.
– Конечно, пройдемте.
Они скрылись в здании.
– Что с Коннором будем делать? Совсем ведь пропадет... – вернулся к теме Тейлор.
– Я сейчас... – Джеферсон подскочил и стремительно помчался к казарме.
Услышав про треугольник, он моментально вспомнил лекцию Дойла на эту тему. Сам не зная зачем, но все бумаги, чертежи и карты старпом сохранил. Он собрал все и побежал назад к проходной.
– Что это у тебя? – поинтересовался Тейлор, видя кипу бумаг в руках друга.
– Да так ерунда.
Джеферсон подскочил к выходящим мужчинам.
– Извините, сэр, я случайно услышал, что вы занимаетесь изучением треугольника. Надеюсь, это поможет, – он сделал попытку вручить бумаги.
Гражданские переглянулись и скептически посмотрели на листы. Мужчина, представленный как Антон Хендрикс, нехотя взял один из листков. Добродушное выражение лица сменилось на серьезное. Он вытащил из кипы еще листок, а затем еще и еще. Наконец-то любопытство проявил и Элсингер. Пробежав глазами по бумаге, он серьезно глянул на Джеферсона.
– Откуда у вас это?
– Долго рассказывать. В общем, это все мой друг собрал.
– Он здесь? С ним можно поговорить?
– К сожалению, его нет сейчас здесь.
Элсингер протянул визитку моряку.
– Пусть ваш друг свяжется с нами. А это мы заберем, если вы не против.
– Да, конечно.
Гражданские скрылись из вида.
– Надо действовать, – заметил Тейлор
– Ты прав, – ответил ему Джеферсон.
***
Генерал Дойл привык узнавать о делах сына от третьих лиц, но последние новости его совсем не порадовали. Сын всегда был своевольным и не терпел помощи, даже в академию поступил на военно-морскую кафедру, чтоб авторитет отца не давил на окружающих. Их отношения нельзя было назвать плохими – отец и сын уважали и гордились друг другом, но понимания не было. Коннор постоянно пытался что-то доказать отцу, себе, окружающим, а отец не мог найти правильного подхода к сыну. Проблемы раннего возраста он предоставлял решать жене, говорил мальчику: «Мужчины не плачут» и удалялся в кабинет, где в одиночестве переживал за сына. Желание помочь с подростковыми проблемами, пресекались Коннором на корню словами: «Я уже не ребенок. Сам разберусь». Когда сын окончил школу и поступил в военную академию, их общение свелось к обмену несколькими фразами и телефонными разговорами раз в неделю, которые больше походили на отчет о проделанной работе.
***
Стук в дверь заставил отвлечься от себяжаления и распития очередного стакана дешевого виски. Заплетающимися ногами он подошел к двери. Открыть получилось только со второй попытки. За дверью стоял человек, увидеть которого он никак не ожидал.
– Папа, – Коннор даже немного протрезвел.
Отец строго посмотрел на сына, не говоря ни слова, прошел внутрь. Обстановка поражала – бутылки пустые и полупустые были везде – на полу, столе, полках. Аромат в квартире был тоже весьма специфический. У двери пошатываясь, стоял сын, обросший, небритый, в замызганном и черт знает чем заляпанном свитере и джинсах. Генералу первый раз в жизни стало стыдно за сына, а сыну первый раз стало стыдно перед отцом. Коннор даже не смог посмотреть отцу в глаза.
Генерал бросил на стол визитку переданную Джеферсоном.
– Позвони. Что-то насчет треугольника.
Генерал ушел, не оглядываясь.
Коннор закрыл за отцом дверь, сполз по ней на пол, да так и остался сидеть до утра...
Утром началась новая жизнь.