Открыть фик целиком в отдельном окне
Рассказы серии:
2 февраля 1995, фанфик-ролевка
Memento
Заявка: мы считаем, что мы выполнили неофициальную заявку Nat, которая хотела еще один проект от авторов "2 февраля 1995" и "Моменты жизни". И кажется она еще хотела узнать, как выжил Коннор.Название: Memento
Авторы: Cassandra, DellaD, Tatka
Персонажи: Коннор Дойл, Клер Дэвисон, Линдсей Доннер, Френк Элсингер, Антон Хендрикс
Рейтинг: R
Жанры: Romance, Case, POV, hurt/comfort, ангст, ER, флафф, драма
Предупреждения: АУ, пейринг Коннор/Клер
Размер: Макси
Статус: Закончен
Саммари: Коннор Дойл возвращается из мертвых через полтора года после событий под Архангельском, Управление инициирует расследование того, как ему это удалось
Примечания авторов: сиквел к 2 февраля 1995, фанфик-ролевка и Моменты жизни (The Timeline)
Роли исполняли/дублировали:
Коннор Дойл - Cassandra
Клер Дэвисон - DellaD
Линдсей Доннер - Tatka
Френк Элсингер - DellaD
Антон Хендрикс - Tatka, DellaD
20 августа 1998
Коннор:
Клер была дома. В гостиной работал телевизор, на кухне лилась вода. Услышав ее голос где-то в соседней комнате, я на секунду засомневался в своем решении, все-таки, для нее прошло полтора года. Нужен ли я ей еще? Но она мне нужна. У меня прошел час. И последнее, что я видел – это ее искаженное болью лицо, когда я крикнул ей "Беги!"
Мне как воздух нужно увидеть ее. Если я ей уже не нужен, потом решу, что делать. Но сейчас хочу быть эгоистом.
– Клер, ты дома? – громко спросил я.
На кухне что-то упало. Должно быть, телефонная трубка.
– Я вернулся, – тихо сказал я.
Клер:
Трубка все еще звала меня голосом моей матери откуда-то с пола, но я стояла как вкопанная, не в силах ни шагнуть, ни пошевелиться. Все, Клер, доигралась. И не говори, что минздрав тебя не предупреждал.
Потом я вспомнила, что сегодня не пила. Так что если Дойл начал преследовать меня не только во сне, но и наяву, то помощь бурбона ему в этом не нужна.
Я наклонилась, подняла трубку. Все было как в тумане. Состояние, на самом деле, было похоже на сильное опьянение, когда уже не чувствуешь ни губ, ни рук, ни ног, тело живет само по себе.
– Я перезвоню, – чужим голосом сказала я в трубку и, не слушая ответа, нажала сброс.
Прижав телефонную трубку к груди, я медленно вышла в прихожую. Дойл стоял, прислонившись спиной к двери. Нелепо улыбаясь. Весь лохматый, заросший, в ужасной толстовке и джинсах. Нет, точно не плод моего воображения, у меня бы воображения не хватило представить его таким.
И все же. Я также медленно приблизилась к нему, чувствуя, как начинает бить озноб. Сжала руки в кулаки, чтобы не дрожали пальцы, и стиснула до боли челюсти, чтобы не стучали зубы. Подойдя почти вплотную, коснулась ладонью груди (рука ходила ходуном, но мне было плевать).
Он был твердый. Твердый и теплый. Живой. Мозг выполнил недопустимую операцию и схлопнулся. Вместо мыслей в голове осталась только черная пустота. Онемевшими губами я спросила единственное, что пришло в голову:
– Это действительно ты?
Коннор:
Клер изменилась гораздо сильнее, чем я себе мог представить. Впрочем, я себе никак не представлял. Волосы стали чуть длиннее, другая прическа, вокруг глаз стало чуть больше морщинок, но, кажется, они ей шли.
Она вышла из кухни, прижимая в груди телефонную трубку. Медленно подошла ко мне. Я видел, как она дрожит, как нервно сжимает зубы, пытаясь взять себя в руки. Господи, ну и идиот! Как ты мог вот так припереться к ней спустя полтора года? Надо было... Что? Позвонить? Привет, Клер, я вернулся, жди, скоро буду? Нет, так еще хуже.
Я не знал, что ей сказать. Я не знал, что обычно люди говорят в таких ситуациях? Впрочем, вряд ли кто-либо когда-то оказывался в таких ситуациях. И я даже представить себе не мог, что она сейчас чувствует. Аккуратно, как будто она была стеклянной, обнял ее.
– Да, – тихо ответил я на ее вопрос.
Клер:
Мои пальцы судорожно сжались, сминая и без того довольно помятую ткань толстовки. Голос был тоже его. Это был он. "Как" и "почему", наверное, были бы логичными вопросами, но для меня сейчас их не существовало. Он был жив, он был здесь.
Наверное, я должна была заплакать. Или засмеяться. Или то и другое вместе. Слезы и истерика на радостях – это здоровая реакция здорового организма. В моем организме за последние полтора года не осталось ничего здорового, в том числе и реакций. Когда каждый день проводишь слишком много времени, чтобы не рассыпаться на части, а по вечерам то и дело напаиваешь себя до онемения, только бы не думать, не помнить, а лишь спать и не видеть сны, оставаться здоровым человеком слишком сложно.
Чертов организм никак не мог понять, что ему нужно просто расслабиться, что самое плохое позади. Неважно как, неважно почему. Надо бы просто воспарить к небесам от счастья и благодарить всех известных богов разом.
Вместо этого я услышала, как телефонная трубка снова упала на пол. Наверное, я до сих пор не последовала за ней только потому, что он меня держал. Или я все-таки стояла сама?
Я обхватила Коннора руками за плечи, обняла его, крепко прижав к себе. Да, он был настоящий, живой. Он пах Коннором, ощущался как Коннор. В ушах зашумело, и ноги вдруг так устали, что больше не могли стоять. Я не теряла сознание, я просто оседала на пол, хватаясь за Коннора, чтобы все-таки не упасть.
Почему я не могу просто заплакать?
Коннор:
Я крепче прижал Клер к себе, не давая ей рухнуть на пол. Потом подхватил ее на руки, отнес в гостиную, отмечая про себя, что всего второй раз в жизни несу ее на руках. Усадил на диван, сам опустился перед ней на пол, взял ее руки, прижал к своим губам.
Мне так много хотелось сказать ей, но чертов язык не желал шевелиться. Всего час назад, сидя на холодном полу, сжимая рукой рубильник и отсчитывая в уме оставшееся мне время, я жалел, что не успел сказать ей все, что должен был. Я думал, что никогда больше не увижу ее. И вот она передо мной, а я снова не могу ничего ей сказать.
– Прости, – наконец произнес я, глядя ей в глаза. – Прости, что заставил тебя пережить все это.
И тут в голове возник вопрос, который, по идее, должен был возникнуть еще час назад, когда я проснулся на автобусной остановке в центре Чикаго. А КАК МНЕ ЭТО УДАЛОСЬ?!
Клер:
Кажется, он что-то там сказал про прощение. И только тут я поняла, что да, я должна бы на него злиться. Он наорал на меня, заставил уйти и жить с мыслью о том, что я не смогла спасти его, а сам шарахался неизвестно где полтора года.
Вот тут-то я и почувствовала, как в глазах вскипели злые слезы. Ах, прости?
Я отняла свои руки, а потом замахнулась и отвесила ему звонкую пощечину.
– Где, черт побери, тебя носило, Дойл? – проорала я, чувствуя, что слезы все-таки потекли по щекам. Кажется, все-таки истерика. Это хорошо. Это здоровая реакция.
Коннор:
Я сгреб Клер в охапку и прижал к груди, улыбаясь как ненормальный. Она не изменилась, она все такая же. Когда она вышла ко мне с телефонной трубкой в руках, когда обнимала меня в коридоре, пытаясь упасть в обморок, когда смотрела на меня, сидя на диване, – я не узнавал ее. А теперь наконец-то узнал. Да, это моя Клер.
Кажется, следующие несколько минут я просто молча целовал ее. Губы, глаза, шею – все, до чего мог дотянуться. Только сейчас пришло понимание, что всего этого могло не быть. Что этого не должно было быть. Не знаю, кого мне там, сверху, благодарить за этот второй шанс, но больше я так бездарно его не упущу.
– Клер, я не знаю. Я ничего не знаю, – сказал я, зарываясь лицом в ее волосы, вдыхая такой знакомый аромат.
Клер:
Другое дело, а то "прости"... Вот теперь можно и простить, когда он снова целует меня. Правда, он никогда не целовал меня так. Впрочем, с тех пор, как мы начали встречаться (ну или правильнее сказать спать друг с другом и жить на две квартиры), мы никогда еще до этого не расставались на полтора года. А это ЧЕРТОВСКИ много времени.
Я заставила его сесть на диван рядом со мной, а потом села сверху, чтобы было удобнее целовать и чувствовать его под своими руками. Стащила эту отвратительную толстовку, провела кончиками пальцев по груди, от плеч и вниз, к животу. Почувствовала, как он слегка дернулся. Конечно, у меня руки ледяные, а он весь горячий.
Внезапно вспомнив кое-что, я положила руки ему на затылок, посмотрела в глаза и, стараясь выглядеть как можно убедительнее, потребовала, как когда-то он:
– Больше. Никогда. ТАК. Не делай.
Коннор:
– Никогда, – клятвенно пообещал я.
Я никогда больше так не сделаю. Просто потому, что теперь я знаю, что стоит на кону.
Кажется, такой нелепой, такой безрассудной радости я не испытывал никогда в жизни. Все то, что казалось мне важным раньше, – получение очередного звания, раскрытое дело, найденный феномен – все это не шло ни в какое сравнение с важностью иметь возможность дышать и держать в объятиях любимую женщину. Иметь возможность видеть ее, касаться ее, целовать ее, слышать ее голос, смотреть ей в глаза, чувствовать ее руки на своем теле, ее губы на своих губах. Иметь возможность жить.
В каком-то полном сумасшествии я одним движением стянул с нее одежду, вдохнул аромат ее кожи, такой знакомый, такой любимый. Я не помнил всех тех полутора лет, что помнила она, но я помнил гораздо больше – те десять секунд, которые я жалел, что не сказал ей главного.
С трудом оторвавшись от нее, я заглянул ей в глаза и сказал:
– Клер, я люблю тебя.
Клер:
У меня закралось подозрение, что это все-таки какая-то чертовски реальная фантазия или галлюцинация. Может, шизофрения? Да нет, у меня нет в роду шизофреников. И если Дойл сумел воскреснуть из мертвых, то почему бы ему не научиться говорить о любви?
Я почувствовала, что сейчас снова разрыдаюсь. Что ж такое? Погладила склонившееся надо мной лицо. Я не могла понять, изменилось оно за это время или нет. Я полтора года запрещала себе смотреть на его фотографии, начала даже понемногу забывать детали.
Ну что он смотрит так странно? Только спустя пару мгновений я поняла, что он вообще-то ждет моего ответа. Кончики пальцев добрели по покрытой щетиной щеке к губам.
– Жаль, что тебе, чтобы понять это, пришлось немножечко умереть, – пробормотала я. – За что я-то тебя, оболтуса, любила столько лет? Даже когда ты не замечал моего существования. Даже когда ты был мертв для всех нас.
Коннор:
Я не знал, что могу сказать в свое оправдание. Потом вдруг подумал, что ей и не нужно это. К черту слова, гораздо больше можно сказать делом. Я улыбнулся ей, наклонился и снова поцеловал, чтобы больше уже не отпускать и не отвлекаться на разговоры.
Страница
1 - 1 из 26
Начало | Пред. |
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
|
След. |
Конец
