Открыть фик целиком в отдельном окне
Блондинка оттеснила меня от Дойла, повернувшись ко мне спиной, но я не сделала ни шагу назад, оставив вторую маячить за мной. Просто из вредности.– Коннор, яйца паразитов в меладоне нуждаются в теплой сырой среде, – сказала блондинка, что-то показывая шефу на бумаге. – На воздухе они умирают в секунду.
Надо же, у Дойла и имя почти как Артура Конан Дойля, не зря я так быстро запомнила его фамилию, совершенно некстати подумала я.
Дойл, тем временем, снова повернулся к монитору.
– Как Алексей и Николай заразились? – спросил он, поворачиваясь к подошедшему очкарику.
– Я надеюсь, никто не ел части меладона? – попробовал пошутить тот, как мне показалось, совершенно не к месту. Или это у американцев принято шутить в таких ситуациях?
И вдруг я все поняла! Поняла, как заразились Шашарин и Бойцун.
– Вы сказали, что яйца были и во льду вокруг меладона? – медленно спросила я у очкарика, чтобы не потерять мысль. Тот кивнул. – Вернитесь! – сказала я Дойлу, указывая на монитор. Он отмотал пленку назад. – Вот! Алексей и Николай – они клали лед в водку.
– Но паразит не выносит алкоголь! – возразила блондинка. – Мы видели, что стало с Алексеем.
– Яйца были в начальной стадии, находясь во льду, – поддержал меня очкарик.
Повисло тягостное молчание. Мы же наверняка все трогали этот лед…
– Есть способ проверить, заразился ли кто-либо из нас? – тихо спросила блондинка. Кажется, вот сейчас она действительно испугалась. Пора бы уже.
– Не здесь, – вздохнула брюнетка. – В лаборатории я могла бы сделать ультразвук… – Она беспомощно развела руками. – Или анализ слюны мог показать что-нибудь.
– Анна, вы пили с ними? – вдруг спросил старик.
Черт, мог бы и промолчать! Этот вопрос мучил меня с самого начала нашего разговора. Я вспоминала каждую мелочь, каждое свое действие, чтобы понять, могла ли я где-то заразиться.
– Да… – Я наконец могла признаться, потому что вспомнила, что не делала самого главного. – Но я не клала лед. Он был отвратителен.
Я понимала, что моя улыбка сейчас не к месту, но не могла сдержаться. И вдруг случилось чудо – брюнетка узнала о моем существовании!
– Вы трогали лед? – спросила она у меня. – Дотрагивались потом до рта?
Лучше бы она по-прежнему игнорировала меня! Зачем ей было это говорить? Еще секунду назад я была счастлива от того, что не заразилась, а теперь снова не была в этом уверена.
– Я не помню…
…Давайте я дам вам лед…
О боже!
Я медленно повернулась к Дойлу. Он смотрел на меня. Смотрел серьезно. Он уже знает… Это никакой не грипп. Поймав мой взгляд, он грустно, почти незаметно, улыбнулся мне.
Я не могла выносить его взгляд. Все внутри меня застыло от ужаса. Опустив глаза, я прошла мимо него в свою комнату, чувствуя, что он смотрит мне вслед.
***
Несколько минут я тупо сидела на кровати. Я могу быть заражена. Я брала лед в руки. И не мыла их потом. В голове в такт сердцу билась только одна мысль – я могу быть заражена. Слезы градом текли по щекам, но я даже не пыталась их остановить.
Я вскочила с кровати. Я должна проверить, должна все узнать. Я никогда не была трусливой, не буду и теперь. Лучше выяснить все сразу, чем мучиться подозрениями. Брюнетка сказала, что не знает, как проверить, кто из нас заражен. Она не знает, а я знаю.
Открыла шкафчик, достала оттуда почти полную бутылку водки. Я спрятала ее туда пару дней назад, когда Борис в очередной раз пытался напиться до комы. Снова вернулась на кровать.
Я не могу. Мне страшно. Мне страшно до такой степени, что руки едва держат эту бутылку. Если я заражена, это конец. Это смертный приговор. И безумно страшно выносить его себе самой.
Давай же, Аня! Не тяни кота за хвост. От того, что ты будешь тут сидеть и плакать, ничего не изменится.
Я открутила крышку и поднесла бутылку ко рту. Запах спирта ударил в нос. Еще никогда мне не приходилось пить вот так, из горла. Руки дрожали как от озноба. Кажется, меня трясло всю. Даже зажмуриться не получалось, так и пила, с ужасом глядя перед собой.
Одни глоток. Второй. Третий. Пищевод обжигало огнем. Водка раскаленной волной скатывалась в желудок. Мне казалось, что я умру сейчас уже только от этого, но упорно продолжала пить. Кажется, уже даже не столько для проверки, заражена я или нет, сколько чтобы напиться.
– Что вы делаете?!
Дойл ворвался в комнату, как ураган. Тут же подбежал ко мне, склонился надо мной. Я опустила бутылку, вытерла слезы рукавом, но перестать плакать не могла. Кажется, я уже готова была разрыдаться перед ним в полную силу.
– Я же говорила, что лучше умру! – истерично выкрикнула я, не глядя на него. – Слишком поздно!
– Неправда! – Он схватил меня за плечо и слегка встряхнул.
Кажется, это подействовало. Во всяком случае, орать я перестала. Я взглянула на него. Его лицо было совсем рядом, он смотрел на меня таким взглядом, как будто я сдаюсь раньше времени. Мне стало стыдно. Он же должен ненавидеть меня, я дала ему лед, я заразила его. Из-за меня мы оба умрем! А он смотрит на меня так, как будто я ни в чем не виновата.
И вдруг я сообразила, что прошло уже больше минуты с тех пор, как алкоголь попал в желудок, а ничего еще не произошло. Никакая тварь из меня не полезла. Я жива. Я не заражена! Я улыбнулась, впервые за последние несколько дней я была счастлива. Я буду жить. Я выберусь отсюда. Вернусь домой. Все будет хорошо.
Кажется, Дойл понял мои мысли. Он улыбнулся мне в ответ, сел рядом, обнял за плечи. Но если я не заражена, быть может, он тоже нет? Быть может, именно в том куске льда, что я приложила ему к ране, не было паразитов? Быть может, у него действительно просто грипп? И ему не в чем меня винить? Мне не в чем себя винить?
Был лишь один способ проверить. Я протянула ему бутылку. Он взглянул на нее, потом на меня.
– Нет, – тихо сказал он, чуть сильнее сжав мое плечо.
Я все поняла. Он заражен. И знает это. Мы смотрели друг другу в глаза и, кажется, оба все понимали. Я все-таки заразила его. Он умрет, и я буду виновата в этом. Мой мозг отказывался в это верить, вместо этого я смотрела на него и думала, какие красивые у него глаза. Я никогда ни у кого не видела таких глаз.
В комнату заглянул физик.
– Коннор, тебе лучше взглянуть на это.
Он поднялся, еще раз взглянул на меня, и вышел.
Таких смешанных чувств я не испытывала никогда в жизни. С одной стороны, я не заражена, у меня есть шансы выбраться отсюда, с другой – у него таких шансов нет. Я знала его всего два дня, я только сегодня запомнила его имя, но…
***
Они нашли Баранова. В машине. Мертвым. Я не могу даже сказать, что меня задела его смерть. Он хотел сбежать. Сбежать и оставить нас здесь без машины. Американцев и меня в их числе. Я не могла жалеть о его смерти, потому что иначе погибли бы мы все. А ведь он уже почти начал мне нравиться.
Дойл, физик и дед о чем-то совещались за столом. Женщины и очкарик готовили Баранова к вскрытию. Прямо в этой же комнате. Нет, я не была брезгливой, но это казалось мне странным.
Смерть Баранова меня не волновала, но мне было страшно. Даже если я не заражена, эта тварь может убить и извне. Так, как Бориса и Рудольфа.
– Он убьет нас всех, одного за другим, – сказала я, глядя на Дойла.
Он не ответил. Молча пил кофе, потом повернулся в физику. Почему он не дает команду уезжать? Зачем держит нас всех здесь? Неужели непонятно, что изучать здесь нечего? Ведь он сам заражен, он умирает, почему он хочет потянуть нас за собой?
Я отошла в сторону, из-подо лба за всем наблюдая. Брюнетка надела маску, кажется, собралась делать вскрытие. Вот уж чего я точно видеть не хочу! Я развернулась, чтобы уйти в свою комнату, как вдруг сзади что-то случилось.
Что-то с грохотом упало, женщины завизжали. Я в ужасе обернулась. Огромный червь, похожий на того, что убил Бориса, набросился на очкарика. Я стояла далеко, почти ничего не видела, но и видеть особо не хотела. Там определенно шла борьба не на жизнь, а на смерть. Наконец Дойлу удалось оторвать эту тварь от очкарика. Я подошла ближе. Маленький смешной человечек был еще жив, но, видимо, недолго. Брюнетка и старик положили его на пол. Мне показалось, что на секунду все замерли.
– Он умер? – испуганно спросил физик.
Оцепенение было снято.
– Нет! Пока нет! У него шок, нужно в больницу! – истерично кричала брюнетка. Надо же, она тоже умеет кричать? А я уж думала, что у нее на генном уровне эта функция не заложена. – Я не могу ничего сделать здесь!
Я вдруг поняла, что совершенно спокойна. Не знаю, как мне удалось отгородиться от всего происходящего. Было такое чувство, что я смотрю фильм. Глупую американскую страшилку. Все, что происходит – происходит у них. А я просто зритель, просто сторонний наблюдатель. Меня здесь нет. Я дома, на своем диване, смотрю это по телевизору. Не знаю, быть может, это защитная реакция моего мозга. Я просто больше не могу выносить все происходящее. И либо я сойду с ума, либо отгорожусь от всего этого.
– В грузовик его, уезжаем, быстро! – наконец отдал команду Дойл.
Ну надо же, дошло, отстраненно подумала я. Эта странная заторможенность мешала радоваться тому, что мы наконец-то уезжаем. У меня не было сил ни на что больше. Дойл вроде бы сказал что-то про ворота, собираясь уходить, но я уже почти перестала воспринимать английскую речь. Блондинка, как и стоило ожидать, бросилась за ним, но он не позволил. Я едва сдержала улыбку. Кажется, кому-то придется отстать от обожаемого шефа.
– Анна, помогите!
Я оглянулась. Американцы уже уложили очкарика на носилки. Я тут же схватилась за одну ручку. Мы подняли носилки и выбежали из лаборатории. Я ни о чем не могла думать, только бежать. Бежать подальше отсюда. Сейчас мы сядем в грузовик и уедем отсюда.
Все позади. Я смогла. Я выжила.
Мы погрузили очкарика в грузовик, брюнетка полезла следом. Однако выяснилось, что ворота закрыты. Но ведь, кажется, Дойл пошел их открывать, разве нет? Снова стал подкрадываться страх. Почему он не открыл их? Он ведь болен, что, если эта тварь уже убила его?
Вдруг что-то загудело. О господи! Это компрессоры! Сейчас все здесь взлетит на воздух, и мы в том числе. Этого не может быть, не может все закончиться вот так, не может. Это несправедливо!
Я больше не была сторонним наблюдателем. Вся эта американская страшилка снова стала моей реальностью.
Наконец ворота медленно поползли вверх.
– Уезжаем, быстро! – крикнул коп, запрыгивая в кабину.
– Но Коннор и Питер… они еще там, – возразила блондинка.
Я оглянулась. В самом деле, физик тоже исчез. Я даже не увидела, когда. Старик схватил блондинку в охапку и затолкал в кабину. Грузовик тяжело тронулся, и мы выехали с завода. Я прислонилась спиной к стенке кузова и закрыла глаза. Мне не хотелось думать о том, что Дойл и физик остались там. Мы уезжаем – это самое главное.
Однако через несколько десятков метров машина остановилась. Все вышли, даже брюнетка оставила своего полумертвого очкарика. Я вылезла вслед за всеми.
Значит, мы ждем оставшихся там американцев. Горячая волна стыда накрыла меня с головой. Я так устала, так напугана, что готова была уехать без них. Я готова была бросить их тут, как Баранов хотел бросить нас. Чем я лучше его?
Что-то громко грохнуло, отрывая меня от тяжелых мыслей. Я резко повернулась к заводу. Это был взрыв. Завод начал взрываться. Я видела ужас на лицах американцев, кажется, на моем лице было то же самое. Эти двое, они остались там!
– Питер! – закричал старик.
Я посмотрела в ту сторону, куда он указывал рукой. Одинокая фигура бежала к нам. Питер. Физик. Это он.
А… Коннор?
Я сделала несколько шагов назад и уперлась спиной в машину. Он остался там. Там, на этом летящем к небу заводе.
Единственный человек, который проявлял ко мне внимание за последние несколько дней. Который успокаивал меня и поддерживал. Который держал меня за руку, когда я истерила. Который обнимал меня за плечи, когда я думала, что умираю. Который так на меня смотрел.
Я закрыла глаза.
… Давайте я дам вам лед…
Страница 5 - 5 из 5
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 | След. | Конец
