Открыть фик целиком в отдельном окне
***
Давненько Линдсей так не уставала. День показался ей бесконечным. С того прекрасного утра, когда она стояла посреди кабинета и удивленно рассматривала валяющийся на полу отчет, прошло, казалось, не менее полугода.
Линдсей работала в Управлении уже почти два года, всякое случалось за это время, она многое видела, в том числе и смерти объектов и даже коллег, но ни одна из них не задевала ее так, как смерть Маргарет Холл. Линдсей отогнала от себя мысли о том, что ее больше задело не это, а то, как отреагировал Коннор.
В своего начальника Коннора Дойла Линдсей влюбилась не сразу. Первые несколько месяцев она его жутко боялась. Ей было всего 25, и даже не смотря на университетский диплом в кармане, она все еще ощущала себя маленькой девочкой. Когда ей приходилось докладывать о проделанной работе на совещаниях, она терялась и заикалась. Когда Коннор пристально смотрел на нее, она краснела. Когда он отчитывал ее, ей хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, заболеть смертельной болезнью и не выйти завтра на работу. Хуже всего было то, что на него не действовало ее привычное оружие – внешность. Как-то она пришла на работу в мини-юбке, а он лишь удивленно поднял брови и тихо, чтобы никто не слышал, сказал, что у них серьезная организация и вряд ли свидетели, которых она должна опрашивать, смогут вспомнить все подробности, разглядывая ноги младшего аналитика.
Однажды, когда она в очередной раз накосячила и Коннор уж слишком жестко ее отчитал, да еще при всех, чего никогда раньше не случалось, она сидела вечером в мобильной лаборатории и писала заявление на увольнение, обильно смачивая листок слезами, думая, что все уже ушли. Ушли, как выяснилось не все. Она не успела дописать до точки, как в лабораторию вошел сам шеф.
– По какому поводу слезы? – тепло спросил он, как будто не отчитывал ее полчаса назад.
– Я увольняюсь, – тихо ответила Линдсей.
– С чего это?
– Я не пригодна для этой работы. У меня ничего не получается.
– Если бы у тебя ничего не получалось, я бы сам тебя уволил, – заметил Коннор, наливая кофе в две чашки. Одну поставил перед собой, вторую подвинул ей. – Дай почитать.
Линдсей протянула ему листок. Дойл углубился в чтение, как будто это был интереснейший роман, а не просто заявление от нерадивой подчиненной.
– Бестолочь ты, мисс Доннер, – резюмировал он, скомкав листок. – Даже имя мое с ошибкой написала. Официально оно пишется через «е», Коннер. Это уже в Управлении исторически сложилось писать через «о». Пошли домой, поздно уже, завтра жду от тебя отчет.
Он допил кофе, снял со стула пиджак и вышел, а Линдсей предстояла бессонная ночь, за которую она поняла, что больше совершенно не боится своего шефа. Более того, она в него, кажется, влюбилась.
Линдсей выключила воду, завернулась в теплый махровый халатик и вышла из ванной. Спать совершенно не хотелось, не смотря на то, что время приближалось в полуночи. Завтра Клер предоставит отчет о вскрытии и они наконец-то закроют это дело. Маргарет Холл навсегда исчезнет из их жизни и, самое главное, из жизни Коннора. Это радовало Линдсей больше всего.
Она взяла с полки книжку и, удобно устроившись в кресле, открыла первую страницу, однако тут же раздался звонок в дверь. Не представляя, кого могло принести в такое время, она отложила книжку и вышла в коридор.
Линдсей никогда не отрицала возможность существования привидений, но столкнуться с одним из них на пороге собственной квартиры не планировала.
– Ты? – только и спросила она, увидев на пороге Маргарет.
Привидение кивнуло.
– Можно войти?
Линдсей посторонилась, отмечая про себя, что привидения обычно не спрашивают разрешения.
– Но ты же умерла сегодня, – нелепо произнесла она, закрывая дверь.
– Хотела бы, но, как видишь, снова не смогла, – ответила Маргарет.
Линдсей провела ее в гостиную, предложила сесть на диван, сама устроилась напротив.
– Коннор знает? – коротко спросила она.
– Не говори ему, что я у тебя была, – попросила Маргарет.
«Могла бы и не просить, – заметила про себя Лин. – Если он думает, что ты мертва, то уж кто-кто, но я точно не стану разубеждать его в этом».
– Как тебе удалось сбежать? – поинтересовалась Линдсей.
– Это не важно, – махнула рукой Маргарет.
Она выглядела потерянной, переводила взгляд с одного предмета на другой и периодически притрагивалась рукой к голове, как будто проверяла, на месте ли та еще. Линдсей наконец поняла, что кажется ей особенно странным в сидящей напротив девушке.
– Мэгги, что с твоими волосами?!
Маргарет рассеянно подняла глаза.
– Я должна сказать тебе кое-что важное, – невпопад ответила она, как будто не слышала вопрос про волосы.
– Что? – Линдсей чуть подалась вперед, уж слишком тихо говорила ее собеседница.
– Я видела его смерть.
Доннер тут же отпрянула от нее, как от прокаженной и закрыла рот руками, как будто сдерживая крик.
– Когда? – только и спросила она.
– Скоро. Очень скоро.
Линдсей не могла сидеть на месте. Вскочила с дивана, нервно прошлась по комнате. Маргарет провожала ее взглядом, наконец-то хоть на чем-то сфокусировавшись.
– В феврале вас пошлют в Россию. Всех вас. Но он оттуда не вернется, – скороговоркой произнесла она. – Я не могу остаться здесь до февраля, мне не позволят. Поэтому я прошу тебя сделать что-нибудь.
У Линдсей кружилась голова. В мозгу стучало только одно: февраль, это так скоро, всего полгода.
– Почему ты пришла ко мне, а не к нему?
– Он мне не поверит. Мне верят лишь те, кто меня любит.
Линдсей тихонько выдохнула. Значит, он ее не любит.
– А я? – спросила она. – Ты что, думаешь, что я тебя люблю? – она даже слегка улыбнулась.
– Ты любишь его.
– Но почему тебя так волнует его жизнь? Тебе какая разница, умрет он или нет?
– Ты действительно хочешь это знать? – Маргарет удивленно взглянула на нее.
– Нет, – быстро ответила она, потом добавила: – Я и так знаю, я же не слепая. Но ты для него всего лишь объект исследования.
От Линдсей не укрылось, как усмехнулась при этих словах Маргарет, и что-то больно кольнуло с левой стороны груди.
– Пожалуйста, Линдсей, пообещай мне, что сделаешь все, чтобы он не поехал в феврале в Россию! – горячо воскликнула Маргарет. – Делай что хочешь, хоть на машине его сбей, чтобы он в гипсе месяц пролежал, хуже все равно не будет. Если он поедет туда, ты больше его не увидишь!
– Обещаю, – тихо сказала Линдсей.
Маргарет поднялась.
– Куда ты пойдешь, Мэгги? – спросила Доннер.
– Не знаю, – рассеянно ответила Маргарет. – Я уже везде опоздала. Но это теперь не важно. Ты только не говори ему, что я была у тебя! – Она умоляюще посмотрела на Линдсей. – Что бы ни случилось, не говори, что видела меня!
Не понимая, почему это так важно для нее, Линдсей кивнула. Маргарет еще раз окинула взглядом комнату и вышла.
Линдсей устало опустилась на диван. Коннор умрет через полгода. Ее Коннор умрет через полгода. Эта мысль мешала дышать, мешала думать, с каждым ударом сердца все сильнее отпечатываясь внутри. Лин подтянула к себе подушку и, уткнувшись в нее лицом, зарыдала. Ей было больно и страшно. А что, если она ничего не сможет сделать? Если у нее не получится не пустить его в Россию? Она до крови закусила губу и сжала пальцы в кулак, чтобы остановить надвигающуюся истерику. У нее еще полгода впереди, она успеет что-нибудь придумать. Но слезы все равно ручьем катились из глаз, а сердце билось все сильнее.
***
Коннор несколько секунд недоуменно смотрел на закрывшуюся за Маргарет дверь и не мог понять, что произошло. Он был уверен, что она что-то увидела. Что-то, что очень ее напугало. Ее будущее? Но если оно не изменилось, почему она ничего не сказала? Они бы вместе придумали что-нибудь еще. Или стало еще хуже? Но что может быть хуже? Надо догнать ее. Он открыл дверь и бегом спустился на первый этаж. Маргарет уже не было. Он вышел на улицу и огляделся. Людей было еще много, несколько такси стояли у подъезда. Вероятнее всего, она уже уехала.
Коннор вернулся в квартиру. Последние несколько дней прошли в беготне и напряжении, и теперь ему было нечего делать. Завтра он окончательно закроет дело, они с Клер получат по шапке, а возможно и по выговору в личное дело. В любом случае, что сделано, то сделано.
Он открыл ноутбук, перечитал отчет о вскрытии, который они сочиняли несколько часов. Все было идеально, придраться не к чему. Вскрытие сделано, поскольку родственников нет, тело кремировано.
Коннор встал, прошелся по комнате. Какая-то мысль все равно не давала покоя. Что-то он упустил из виду. Что-то очень важное, что может поставить под угрозу всю "операцию". Однако поймать за хвост эту мысль ему не удавалось. Он прошел на кухню. На столе стояла чашка с недопитым кофе. Маргарет оставила. Коннор терпеть не мог любые признаки беспорядка, поэтому тут же вымыл чашку, поставил на полку. Мысль стала ближе.
Он беспокойно осмотрел всю кухню. Все идеально. Вышел в гостиную. На диване лежало покрывало. Аккуратно сложил его и отнес в шкаф. В спальне поправил кровать, на которой спала Маргарет, разгладил все складки на одеяле. И тут его взгляд наткнулся на длинный рыжий волос на подушке. Он поднял его и зачем-то поднес к глазам, внимательно рассматривая. Мысль почти оформилась в слова.
Почти бегом Коннор влетел в ванную, собрал волосы Маргарет, которые она так и оставила на полу, и вернулся на кухню. Включил вытяжку над плитой и методично, по одной пряди, сжег в пепельнице все рыжие локоны. Теперь мысль сформировалась окончательно.
В его кабинете в главном офисе стоит коробка, в которую Коннор собрал все материалы по делу Маргарет Холл, но в архив еще не сдал. Там же стоит компьютер со всей информацией. Он мог изменить ей имя, найти новые документы, но ее ДНК, ее отпечатки пальцев – это все в коробке в кабинете. И эту коробку нужно уничтожить.
Ни секунды не раздумывая, Коннор схватил со стола ключи и выскочил из квартиры. Всю дорогу до Управления он думал лишь о том, как ее уничтожить, и старался выбросить из головы мысли, во что ему это обойдется.
В главном офисе было темно, только охранник на входе читал книгу, периодически следя за мониторами.
– Доброй ночи, мистер Коллинс, – кивнул ему Коннор, доставая пропуск.
– Доброй, профессор, – ответил охранник, взглянув на пропуск одним глазом. Он и так прекрасно знал Дойла. – Решили еще поработать?
Коннор молча спрятал пропуск, потом опомнился, что вызывать подозрения не стоит, поэтому улыбнулся и кивнул, хотя вызвал бы гораздо меньше сомнений у охранника, если бы так и ушел, ничего не ответив.
Дойл поднялся на шестой этаж, электронным ключом открыл дверь своего кабинета, включил свет. Здесь камер нет, можно выдохнуть спокойнее. Как уничтожить все материалы, он придумал по дороге. Если все пройдет гладко, может и пронесет, хотя надежды на это у него было мало. Выговор с занесением в личное дело обеспечен, если не хуже.
Первым делом Коннор залез на стол, раскрутил пожарный извещатель и аккуратно оторвал провод. Все, теперь тут можно хоть курить, хоть костер жечь, извещатель будет молчать. Собрал конструкцию обратно и приступил к главному. Открутил крышку системного блока своего компьютера, отставил в сторону. Вытянул железный ящик из-под стола, положил на бок и заглянул внутрь. Ему нужны были материнская плата и видеокарта. Нашел два провода на видеокарте, распайку с контактами на материнке. Так, как там когда-то показывал Питер за кружкой пива? Один провод на ближний контакт, второй на средний. Кажется так. Коннор огляделся в поисках какой-нибудь тряпки, которая могла бы загореться от замыкания, но в кабинете как назло было идеально чисто. Решение пришло мгновенно: он снял с себя галстук и с сожалением посмотрел на него. Шелковый, бешено дорогой, подарок на тридцатипятилетие. Вздохнув, Коннор скомкал галстук и засунул его внутрь системного блока. Закрутил крышку и аккуратно вернул системник на место. Поднялся, отряхнул брюки. Теперь у него есть пара минут. Если повезет – немного больше. Пододвинув коробку с материалами поближе к компьютеру, Дойл нажал на кнопку включения и вышел, тщательно заперев за собой дверь.
Спустился на первый этаж, как ни в чем не бывало кивнул охраннику, кажется, даже что-то сказал. Коннору казалось, что в последний раз он так волновался на вступительных экзаменах в университете, хотя охранник не заметил ничего подозрительного. Профессор Дойл всегда в своих мыслях, кто знает, что творится в этой голове?
29 июля 1996 года
То, что в Управлении что-то случилось, было понятно уже на подъезде к зданию. Все взволнованно сновали в разные стороны, на посту охраны людей было вдвое больше обычного. Коннор сделал вид, что не замечает ничего вокруг, поднялся на шестой этаж и в растерянности остановился у лифта. Вместо его кабинета зияла огромная черная дыра. Рядом стояли растерянные Питер и Линдсей.
– Что произошло? – вместо приветствия спросил Коннор, подходя к подчиненным.
– У нас был пожар, – буркнул Питер, вертя в руках какие-то обугленные бумаги.
– Какого черта... – произнес Коннор, входя в то, что осталось от кабинета.
Сгорело почти все. Стены были черными, пол залит водой, кое-где на столе еще лежала пена. От коробки рядом с остатками компьютера не осталось ничего.
– А пожарный извещатель? – Дойл поднял голову вверх, как будто там был ответ.
– Не сработал, – ответила Линдсей, тоже почему-то глядя на потолок. – Охранник увидел дым, идущий из-под двери, слишком поздно.
В кабинет заглянул Антон Хендрикс.
– Коннор, тебя Элсингер вызывает, – сказал он, заметив Дойла.
То, что Френк Элсингер зол, Коннор понял сразу. Даже тогда, когда он орал и брызгал слюной на подчиненного, и то был не так зол, как сейчас. И даже его внешнее спокойствие не могло обмануть Коннора. Он прекрасно видел желваки на щеках, надутую вену на шее и молнии в глазах начальника. Жестом приказав Дойлу сесть, Френк молча уставился на него.
– Что было в кабинете? – наконец спросил Элсингер.
Коннор мысленно зажмурился и как в омут с головой:
– Все материалы по делу Маргарет Холл.
Элсингер сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
– У тебя осталось что-нибудь в ноутбуке?
– Только общие отчеты.
Френк встал из-за стола и медленно прошелся по кабинету. Остановился на середине и в упор посмотрел на Коннора.
– По записям охраны ты приходил вчера в Управление, – сказал он. – Ушел в 23.47, пожар обнаружен в 00.12. Ничего не хочешь сказать?
– Не понимаю о чем вы, – ответил Дойл. – Я приносил отчет Дэвисон о вскрытии, все было нормально.
– Почему ночью?
– Проезжал мимо.
– Откуда?
– Это мое личное дело.
Элсингер вздохнул, и Коннор видел, что начальник едва сдерживается. Видимо, планы на Маргарет у него и у тех, кто стоит над ним, были наполеоновские.
– Почему кремировано тело? – снова спросил Френк. – Дэвисон сказала, ты дал указание.
– Вскрытие мы закончили, я посчитал дело закрытым, – как можно спокойнее сказал Коннор.
– Почему не сработала пожарная сигнализация? – Элсингер вернулся к теме пожара.
– Без понятия, – пожал плечами Дойл. – У нас есть люди, которые за этим следят, это не в моей компетенции.
– В общем так, профессор Дойл, – после недолгого молчания сказал Элсингер, неожиданно перейдя на официальный язык, – я надеюсь, вы понимаете, что виновные должны быть наказаны? В данном случае я возлагаю всю ответственность за произошедшее на вас. Это самая настоящая халатность. В этом деле вы совершили ошибок больше, чем за всю свою карьеру в Управлении.
Коннор молча разглядывал носки своих туфель. Он уже понял, к чему клонит Элсингер. Что ж, это гораздо, гораздо хуже всего того, что он ожидал, но унижаться и как-то оправдываться он не станет.
– Ты уволен, Коннор, – закончил Френк, взглянув на подчиненного. – Сдавай все дела и собирай вещи. До следующего понедельника у твоей группы выходной, а там им будет представлен новый руководитель.
Дойл поднялся.
– Я могу идти? – спросил он, невозмутимо глядя в глаза Элсингеру.
Тот кивнул и протянул ему руку для прощания. Коннор спрятал руки в карманы и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Страница 10 - 10 из 10
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | След. | Конец
