Комментарий авторов: это начиналось как ролевая игра по вселенным сериала «Шерлок ВВС» и «Пси-Фактор», но постепенно выросло в серию ролевых фанфиков, хотя исходная ролевая игра остается пока незавершенной. Поскольку сериалы снимались в разное время, получилось временное АУ по отношению к вселенной Пси-Фактора. Можно считать это фантазией на тему того, как сериал Пси-Фактор мог бы выглядеть сейчас. Для понимания некоторых отсылок к событиям ролевой игры рекомендуем прочитать «В предыдущей серии» к первой части.
Часть II: Кэт-Айленд
Часть VI: Возвращение на Кэт-Айленд
Френк Элсингер насильно отправляет профессора Дойла в отпуск на две недели. Уже к концу первой недели Коннор начинает сходить с ума от скуки, поэтому когда на его пороге появляется доктор Дэвисон с нелепым предложением отправиться на выходные в дом ее подруги под видом пары, чтобы неофициально расследовать возможный феномен, он неожиданно соглашается.
С первых же часов Коннор так хорошо вживается в роль бойфренда, что начинает на полном серьезе ревновать Клер к Дэвиду, с которым та встречается на самом деле. В доме друзей Клер действительно происходят странные вещи, но ни Дойл, ни Дэвисон не готовы верить в полтергейст или в то, что в доме обитает нечто сверхъестественное. Клер подозревает в мистификации Роберта, мужа ее подруги Сары, но Коннор с ней не согласен.
Отношения между Коннором и Клер несколько запутывает проведенная в одной постели ночь: Клер не стала заставлять Коннора спать в кресле, пригласив разделить с ней двуспальную кровать. Они просыпаются в объятиях друг друга, флиртуют на грани соблазнения, но их прерывает очередной инцидент, после которого Дойл убеждается в мистификации и начинает подозревать Сару.
Клер с ним не согласна, она все еще подозревает Роберта и, пытаясь найти свидетельства этому, чуть не становится жертвой то ли феномена, то ли своей подруги. Тем временем Коннор находит в подвале комнату, которая окончательно убеждает их в том, что они имеют дело с мистификацией. Клер принимает тот факт, что автором мистификации является ее лучшая подруга, которой она доверяла, как самой себе.
Прежде чем вывести Сару на чистую воду, Дойл и Дэвисон собираются провести еще одну ночь в доме. Коннор перед сном объявляет, как именно Клер может вернуть ему долг за помощь в этой ситуации, хотя для него самого предложение провести вместе следующий уик-энд становится сюрпризом. Еще большим сюрпризом становится согласие Клер. И даже трагические события этой ночи, в которую Сара погибает, не заставляют ее взять назад свое обещание.
После возвращения из дома Сары, Дойл видит Клер с Дэвидом и с тоской понимает, что в ее жизни он всего лишь кейс-менеджер, с которым она работает, а ее согласие провести с ним следующие выходные не более чем желание вернуть долг.
«What’s meant to be is meant to be, Professor Doyle».
Marsha Morris, The Healer (s01ep10)
26 октября 2012 года
Коннор:
Чем ближе подходили выходные, тем больше я убеждался, что позвать Клер на уик-энд было весьма глупой затеей. Я собираюсь с ней вместе работать, и эти совместные выходные не нужны ни мне, ни ей. Но раз позвал, отказываться глупо. И вообще, вдруг у нее есть пунктик не только по поводу возраста мужчин, но и по поводу кому и сколько должна. Я вот, например, терпеть не могу быть должным.
В конце концов, мы можем поехать просто как друзья. Вот если предположить, что у меня есть друг, почему мы не можем провести вместе несколько дней? Съездить на рыбалку, например, или спустить несколько зарплат в казино в Вегасе. Однако вместо рыбалки и Вегаса я позвонил одному своему старому знакомому. Когда-то давно мы вместе учились в школе, потом потерялись на несколько лет, а потом я случайно встретил его на одном расследовании, когда еще только пришел в ОНИР. У него несколько небольших отелей на одном из Багамских островов. По его заверениям, "место шикарное, как раз для таких дикарей как ты, Дойл". Тогда я не стал уточнять, что это значит. Но вот вчера позвонил.
Клер говорить, куда мы едем, не стал. Просто сказал, что туда, где тепло, есть море и пляж. По ее голосу совершенно нельзя было понять, как она к этому относится. Очень хотелось спросить, что она скажет Дэвиду, но я сдержался. Какая мне разница? Я предложил заехать за ней в пятницу вечером, но она отказалась, поэтому мы договорились встретиться в аэропорту.
До самолета оставалось еще больше часа, но регистрация на рейс уже началась, а Клер еще не было. Я терпеливо ждал ее, стоя недалеко от табло, как договаривались, и всего лишь два раза посмотрел на часы.
Клер:
Дэвид высадил меня у нужного терминала и быстро попрощался: он торопился. На этих выходных работал он, поэтому я спокойно сказала ему, что собралась провести выходные там, где тепло и солнечно, с друзьями. Это ведь была почти правда. У меня не было уверенности, что Дойл воспринимает эту поездку так же, но с этим я разберусь на месте. Предпочитаю решать проблемы по мере их поступления.
Дойл уже ждал меня под табло, как договаривались. Я помахала ему рукой, торопливо приближаясь.
– Прости, я опоздала. Движение ужасное, а Дэвид совершенно не умеет хотя бы немного нарушать правила.
Коннор:
Решив, что мы едем просто как друзья, я вполне себе спокойно воспринял информацию про Дэвида.
– Ничего, мы еще успеваем.
Клер выглядела замечательно. Даже не верилось, что с тех пор, как я видел ее в последний раз, прошла всего неделя.
Похоже, Дэвид умеет успокаивать, – ехидно заметил внутренний голос.
Мы зарегистрировались на рейс до Нассау, сдали багаж, прошли досмотр и нашли места в зале отлета за рекордное время. Клер молчала, и я так и не понял, как она относится к отдыху на Багамах. Спросит что-нибудь – отвечу, но сам буду молчать до прилета. Вернее, даже до места назначения. Надеюсь только, что она не большая любительница шумных вечеринок, а то ее ждет глубокое разочарование.
Черт, надо было все-таки спросить, куда она хочет, запоздало подумал я.
– Тебе принести что-нибудь? – спросил я у Клер, указывая в сторону бара.
Клер:
– Кофе, если не сложно, – попросила я. – У меня почти не было ночи. Вчера допоздна работала, сегодня начала рано. Ты же знаешь вас, кейс-менеджеров? – я улыбнулась. – Вечно у вас все срочно и горит.
Коннор:
Я принес две чашки, поставил на столик.
– Не знаю, как ты любишь, поэтому вот сахар, вот сливки. Советую много не пить, нам лететь почти пять часов, есть время выспаться. А потом еще плыть, думаю, на месте будем глубокой ночью.
Только сейчас я подумал, что выбрать такое отдаленное место всего на два дня было не самой хорошей идеей. Это я в отпуске, а Клер после трудового дня. И да, я знаю нас, кейс-менеджеров.
Клер:
Я взяла пакетик сахара и насыпала в чашку.
– Знаешь, я и после кофе сплю, как убитая. Ты все-таки расскажешь, куда мы едем? Там можно выспаться?
Коннор:
– Выспаться там точно можно, – с улыбкой ответил я. Кажется, я угадал с отдыхом. Или нет? Впрочем, можно проверить. – Извини, мне, наверное, стоило все-таки спросить твое мнение. Если ты любишь шумные вечеринки, то тебе вряд ли понравится. Но если хочешь два дня видеть только море, солнце, песок и... меня, то самое то. – Насчет себя я был не так уверен, как насчет моря и песка, но никуда не денешься, я там тоже буду. – Остров называется Кэт-Айленд. У моего бывшего одноклассника там несколько отелей. Даже не отелей, а отдельно стоящих домиков. Я там никогда не был, но по его заверениям, все дома находятся достаточно далеко друг от друга, так что кроме песка и воды точно никого не увидим.
Нет, надо было все-таки спросить заранее.
Клер:
Я смотрела на него, не скрывая изумления. Нет, конечно, Дойл не производил впечатление тусовщика, но и ничего подобного я от него не ожидала. Это было как-то слишком... романтично. И дорого. Для отношений на одну ночь. Чего он все-таки от меня ждет?
– Это звучит очень заманчиво, – призналась я. – Ты прости меня за излишнюю прямолинейность, но я по-другому просто не умею, мне так проще. Скажи, чего ты ждешь от этих выходных? Просто чтобы избежать недоразумений и не испортить друг другу отдых. Только говори честно, как есть. Это ты так странно дружишь или тебя интересует ни к чему не обязывающий секс? Или у тебя далеко идущие планы?
Я спросила и который раз в жизни почувствовала себя глупо. Когда ж я запомню, что о таком не спрашивают? Это против правил игры.
Коннор:
Кофе был слишком горячим, кажется, я обжег себе все, что мог, сделав слишком большой глоток от неожиданности. Вопрос меня ошарашил. С другой стороны, она права, лучше сразу расставить все точки над "и" и наслаждаться отдыхом. Проблема лишь в том, что ответ на этот вопрос я старательно гнал от себя всю предыдущую неделю.
– Наверное, я просто так странно дружу, – осторожно сказал я, понимая, что был прав, этот уик-энд ничего хорошего не принесет, одну неловкость. – Я был бы рад, если бы мы были друзьями. Наверное, за две недели отпуска я просто соскучился по общению.
Ага, и поэтому позвал девушку, у которой уже есть отношения, прошу заметить, на уединенный остров. Ну-ну. Надо было ехать на рыбалку. Или в Вегас. Более двусмысленной ситуации и придумать сложно.
Клер:
– Просто для протокола, Дойл, – я улыбнулась. Он был ужасно милым, когда смущался. – Ты с кем-то встречаешься? На постоянной основе, я имею в виду.
Коннор:
Наверное, стоило ответить как-то более развернуто, чтобы она поняла, что я прекрасно помню про Дэвида и с моей стороны ей ничего не угрожает, но все, что я смог сказать, это короткое:
– Нет.
Между прочим, я просто позвал ее на море, как друга, Стивен пообещал мне две раздельные спальни, а она меня неделю назад – на минуточку – в собственную постель. Так чего мне смущаться-то?
Я допил кофе, поставил чашку на стол, и с улыбкой посмотрел на Клер.
Клер:
– Отлично, – я улыбнулась ему. – Женщины такие истерички. Вечно делают из мухи слона. Не хотелось бы мне, чтобы твоя пассия потом вцепилась мне в волосы.
Коннор:
Я не успел ей ничего ответить, да и, по правде говоря, все равно не знал, что, как объявили посадку на наш самолет. Почти все пять часов полета Клер действительно проспала. В этом я ей даже позавидовал, никогда не умел спать в самолетах. Зато у меня было время подумать и выстроить линию поведения, мысленно прописать правила. Это, наверное, будет даже проще, чем неделю назад. По крайней мере, хоть ночью она не будет находиться от меня в опасной близости. Как странно, неделя прошла, и моя симпатия к ней никуда не исчезла.
В Нассау мы приземлились уже затемно. До Кэт-Айленда ходит пароход, но расстояние больше ста миль, до утра не доплывем, поэтому Стивен приплыл за нами сам на своем катере. Мы не виделись около двух лет, и было даже странно, что у нас нашлось столько тем для разговоров.
Клер, кажется, еще окончательно не проснулась, но по сторонам поглядывала с воодушевлением. Во всяком случае, мне хотелось в это верить.
Стивен долго пытался у меня выяснить, зачем мне понадобился дом с двумя спальнями и никак не хотел верить, что Клер – просто друг. По-моему, мне так и не удалось его в этом убедить. Во всяком случае, протягивая ключи от арендованной машины, он загадочно мне подмигивал и обещал, что нас никто не побеспокоит. Если что-то понадобится, мы приедем сами.
Попрощавшись с ним до воскресенья, я уложил чемоданы в багажник, и мы сели в машину. Стивен сказал, что дорога хоть и не самая лучшая, но одна, не заблудимся.
Отъехав на несколько километров, я все-таки посмотрел на молчавшую Клер.
– Еще не хочешь меня убить? – с улыбкой спросил я.
Клер:
– Ты шутишь? Или прибедняешься? – я с восторгом смотрела по сторонам. – Одно из двух: или я очень ценный друг, или ты очень одинок. Я такой красоты давно не видела.
Коннор:
Я предпочел оставить вопрос без ответа. Потому что оба ее варианта оказались бы, пожалуй, правильными.
– Стивен давно меня сюда звал, но у меня же работа. Вот, хоть с тобой выбрался.
Дорога была не ахти, поэтому по сторонам смотреть было некогда, но, видимо, оно действительно того стоило, раз Клер в таком восторге. Теперь эта затея уже не казалась мне такой глупой.
Буквально через двадцать минут мы доехали до домика. Стивен не обманул, место выглядело шикарно даже ночью. С двух сторон в небо уходили деревья, с третьей стороны – выход к морю.
В доме оказались две спальни, ванная, небольшая кухня с полностью забитым холодильником и баром, и терраса.
Я отнес чемоданы в дом, вышел на улицу. Клер все еще стояла во дворе, кажется, разглядывала пейзаж.
– Ну что, спать или посидим тут? – предложил я, искренне надеясь, что она выберет последний вариант.
Клер:
– Да ну, какой "спать", Дойл! – возмутилась я. – Как бы меня купаться на ночь глядя не потянуло. Пиво есть?
Коннор:
Вот, пожалуй, сейчас меня действительно отпустило на тему "зачем я ее позвал". Разве не я все прошлые выходные считал в уме ее достоинства, и прямота было одним из них? Если бы она не хотела, просто не поехала была. Все отлично, впереди два дня в обалденном месте рядом с замечательным человеком.
– Уверен, что есть, – кивнул я, скрываясь в доме.
Пива оказалось в таком количестве, что хватит не только на один вечер. Впрочем, вообще алкоголя на любой вкус. Сюда что, напиться приезжают? Я принес на террасу несколько бутылок, открыл, протянул Клер. Сел в кресло, уставившись в ту сторону, где, по моим представлениям, должно было быть море, но которого в темноте не было видно.
– Может, я зря не хожу в отпуск? – вслух произнес я.
Клер:
– Ха, сдается мне, Элсингер еще пожалеет, что выпер тебя в этот отпуск, – усмехнулась я, забравшись в кресло с ногами и делая глоток пива. Все было так хорошо, что было похоже на сон. – Простые человеческие радости, Дойл, вообще штука хорошая. Тебе стоит чаще их пробовать.
Коннор:
– Ты всегда права? – Я покосился на нее. – В таком случае терки на работе у нас будут те еще, потому что быть всегда правым – это моя привилегия.
Клер:
Я покачала головой, вспоминая Сару. Вот уж где я ошиблась, так ошиблась. Но вслух я не стала ее упоминать: незачем портить прекрасный вечер.
– Нет, я права только изредка, так что все у нас с тобой будет хорошо, – я расслабленно прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Ну, островной тишиной. Звуков было достаточно, но они были другими.
Коннор:
Я исподтишка наблюдал за Клер, стараясь, чтобы она не заметила. Пялиться в открытую мне не хотелось. Кажется, ей действительно здесь нравится. Мы перебросились парой ничего не значащих фраз, решили завтра с самого утра исследовать окрестности, но по большей части молчали, глядя в темноту и поглощая пиво.
Наверное, пива было слишком много, потому что в итоге я все-таки решился задать вопрос, который мучал меня уже неделю.
– Клер, мы с тобой уже достаточно много выпили, чтобы я мог задать тебе вопрос на личную тему? – начал я издалека.
Клер:
– Думаю, мы с тобой уже достаточно выпили даже для того, чтобы я могла тебе на него ответить, – я демонстративно прикончила третью бутылку пива. – Давай, спрашивай.
Коннор:
– Что у тебя за пункт такой, что мужчина твоего возраста не может тебе понравиться?
Клер:
– А тебя это расстраивает? – я не удержалась от того, чтобы немного его подразнить. – Ладно, не напрягайся, я шучу. – Я открыла еще одну бутылку, чтобы как-то потянуть время. Вообще я обычно в ответ на этот вопрос просто отшучивалась. Были люди, которые знали, но обычно я не распространялась на эту тему. – Знаешь, психолог, к которому меня водили лет с тринадцати, говорила, что пытаясь понравиться мужчинам более старшего возраста, я таким образом пытаюсь компенсировать недополученную от отца любовь. Помнишь, я говорила тебе, что он бросил нас, когда мне было десять? С тех пор я его больше не видела.
Я сделала пару глотков, думая, продолжать или нет? Шокировать его или нет? Люди, которые узнавали эту часть моей биографии, реагировали по-разному, и мне редко нравилась их реакция. Но что-то было то ли в этом вечере, то ли в пиве, то ли в самом Дойле, что я решила быть честной до конца.
– Лично я считаю, что все это фигня. Когда мне было тринадцать, мама снова вышла замуж. Так вот, в отличие от моего отца ее второй муж очень сильно меня... хм... любил, – я выразительно посмотрела на Дойла. Поймет сам или сказать прямым текстом. – Очень сильно, но неправильно.
Коннор:
Наверное, стоило сказать что-нибудь банальное типа "извини, что спросил", или промолчать, или перевести разговор на другую тему, но вместо этого я спросил, рискуя испортить вечер:
– И что с того? Пятнадцать лет прошло, тебя до сих пор не отпустило?
Клер:
Неожиданная реакция. Где же испуг, ложное сочувствие, смущение?
– Ты не понял, – я улыбнулась. – Мне понравилось. Когда мама узнала, она пришла в ужас. Я думала, она меня убьет, но весь ее гнев был направлен на него. Она не заявила в полицию, только чтобы не травмировать лишний раз меня. Его выгнала, а меня жалела. Наняла мне психолога. Та тоже меня жалела. А я ничего не понимала. Мне с ним было хорошо, спокойно. Я так и сказала психологу, а та сказала снова, что я ни в чем не виновата. Что это он должен был думать за нас двоих, он старше, он нес ответственность.
Я вопросительно посмотрела на Дойла: понимает ли он, что я хочу сказать.
Коннор:
Ууу, доктор Дэвисон, да вы просто клад для психиатра. Вас бы к нему, а не к психологу.
Я повернулся к ней и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Ты что, его тоже любила?
Клер:
Я отвела взгляд и принялась ковырять этикетку на своей бутылке.
– Мне было тринадцать, Коннор. У меня был комплекс неполноценности. А он заставлял меня чувствовать себя любимой и желанной. Конечно, я его любила, но дело не в этом. Я знала, что это неправильно. Но мне нравилось. – Я все-таки снова посмотрела на него. – Я тоже была виновата, но ответственность понес только он. И у меня отпечаталось это в мозгу на всю жизнь: те, кто старше, заботятся о тебе, делают тебе хорошо. И несут всю ответственность на себе.
Коннор:
Я откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза.
– Ты не производишь впечатления человека, который боится ответственности. И тебе давно не тринадцать. Все еще комплекс неполноценности? Нет, скорее другое. Ты просто боишься признать, что давно уже способна сама отвечать за свои поступки. Это ведь удобно, любую свою ошибку спихнуть на кого-то, правда? Кто-то не уследил, не подсказал, не удержал, а ты вроде как и ни при чем. Только Клер, – я открыл глаза и наклонился к ней, – наступит момент, когда тебе придется понять, что за все в твоей жизни отвечаешь ты сама. И лучше учиться этому постепенно, чтобы потом жизнь не шарахнула тебя кирпичом по голове. Поверь, это больно.
Клер:
Я уже это поняла, подумала я, снова вспомнив Сару.
– Но это ведь так удобно, Коннор. Делать вид, что я все еще ребенок.
Я подставила лицо ветру. Он пах морем и чем-то сладким. Зря я ему все это рассказала. Его реакция была не такой, как у других. Это мне понравилось. Но теперь я, наверное, нравлюсь ему меньше. Странно, что меня это огорчает.
Коннор:
Я не стал больше ничего говорить. Она понимает, что это неправильно, это самое главное. Печальнее было бы, если бы она думала, что так и надо. Да и тогда я бы не стал ей ничего говорить. Кто я ей? Есть люди, которые ей гораздо ближе, чем какой-то там кейс-менеджер, с которым она и работала-то всего один раз. Вот это их забота, а не моя.
Но почему же кажется, что моя?
И вдруг я почувствовал чей-то взгляд на затылке. Резко обернулся. Естественно, сзади никого не было. Кажется, пора закругляться с пивом. Я взглянул на часы. Надо же, половина четвертого.
– Если просидим еще немного, рискуем дождаться рассвета, – заметил я.
Клер:
– А пойдем купаться? – внезапно предложила я. – Я никогда не встречала рассвет, купаясь. А ты?
Спать почему-то совсем не хотелось.
Коннор:
В любой другой ситуации я бы прочитал лекцию о вреде купания в открытом океане после такого количества пива, но сегодня делать этого мне не хотелось. Как она там сказала? Удобно делать вид, что все еще ребенок? Я не был ребенком уже лет двадцать. Во всяком случае, не чувствовал себя им. До сегодняшней ночи.
Я поднялся, подал руку ей.
– Я вообще рассвет не встречал хренову тучу лет. В последнее время он меня только заставал. Но встречать – никогда.
Клер:
Я взяла Коннора за руку, и мы вместе сначала пошли в дом, чтобы переодеться для купания, а потом на пляж. В воде я вспомнила, что оставила на столике на террасе заколку, и теперь мои волосы при каждом удобном и не очень случае облепляли мне лицо.
Это было весело, хотя Коннор даже сейчас, после пива и в такой час, оставался "взрослым": не давал мне увлечься и уплыть далеко от берега. По большей части мы резвились там, где ноги доставали до дна. Я затеяла с ним водяную битву, но у него руки были больше и мощнее, поэтому в этой битве я проиграла.
Рассвет мы встречали все же на берегу, лежа прямо на песке, плечом к плечу. Было все-таки немного прохладно, по крайней мере, моя мокрая кожа от порывов ветра покрылась мурашками. Но это было очень красиво.
Коннор:
В тот самый момент, когда из-за линии горизонта показались первые лучи солнца, а мы лежали на песке совсем рядом, наблюдая за рождением нового дня, я жалел только об одном – что несколько часов назад пообещал Клер быть исключительно другом. Меньше всего на свете мне хотелось быть ей другом. И мне не помешал бы никакой Дэвид, никакие ее комплексы, никакие правила Управления. Но еще никогда в жизни я не нарушал своих обещаний. Если пообещал, в лепешку расшибусь, но сделаю. Странно, я всегда считал это одним из своих главных достоинств. Кто бы знал, что однажды, лежа на песке и слушая, как плещется океан, я буду ненавидеть себя за это.
Клер молчала. Я повернул голову, посмотрел на нее. Сквозь полуприкрытые ресницы она следила за поднимающимся солнцем, на губах играла легкая улыбка. Интересно, о чем она думает?
Наконец солнце полностью показалось из-за горизонта. Весь предыдущий день, все пять часов полета и бессонная ночь навалились разом. Казалось, я не спал несколько лет. С огромным трудом я поднялся, посмотрел на все еще лежавшую на песке Клер.
– Пойдем, надо хоть немного поспать.
Клер:
Я протянула ему руки, чтобы он помог мне встать с песка. Никуда идти не хотелось. Хотелось остаться лежать прямо здесь, свернуться калачиком у него под боком, положить голову на плечо и уснуть. Идея, конечно, была ужасная. Надо было смыть с себя соль и песок, разойтись по своим спальням, как подобает друзьям во время совместного отдыха. Черт бы его побрал с его порядочностью. Уж лучше бы он пригласил меня сюда ради развлечения на одну... ладно, на две ночи. Переспали бы – и забыли, потеряли всякий интерес друг к другу. А так то ловишь на себе странный взгляд, то саму себя на мысли, что в его объятиях встречать рассвет было бы не так холодно.
Мы вернулись в дом. Я зашла на террасу, чтобы взять свою заколку, но ее на столе не оказалось.
– Странно, была уверена, что оставила ее здесь, – пробормотала я. Наверное, все-таки в комнате. Надо будет еще там поискать.
Коннор:
Я думал, что уснуть не смогу, однако не тут то было. Вернувшись в дом, мы смыли с себя песок и разошлись по спальням. Едва моя голова коснулась подушки, как я тут же отрубился. Давно не приходилось спать настолько крепким сном. Однако спустя ровно четыре часа я проснулся. Дурацкая привычка вставать рано, вне зависимости от того, во сколько лег.
Я прошелся по дому, убрал следы наших вчерашних посиделок, выпил две чашки кофе. Клер все еще спала. Во всяком случае, из ее спальни не доносилось ни звука. Тогда я решил немного прогуляться по окрестностям, заодно разведать, что мы вместе можем посмотреть. Перед поездкой я почитал кое-что об острове. Не то чтобы я хотел произвести впечатление на Клер, просто мне показалось, что будет интереснее не просто отдыхать, но и рассказать ей немного из истории острова.
Ну ладно, и произвести впечатление.
Впрочем, ночью Клер открылась мне совершенно с другой стороны, вряд ли такой Клер будут интересны всякие там дурацкие рассказы.
Найдя то, что хотел, я вернулся к дому.
Клер:
Когда я проснулась, солнце было уже высоко. Сначала я хотела просто перевернуться на другой бок, накрыться одеялом и спать дальше. Однако перевернувшись, я увидела на соседней подушке того, чего там никак быть не могло и не должно было. Я удивленно приподнялась на подушке и открыла оба глаза. Нет, шикарная белая роза все еще лежала там. Я взяла цветок и понюхала его.
– Оригинально вы дружите, профессор, – я улыбнулась самой себе и решила, что надо встать, а то просплю весь этот славный уик-энд.
Я встала, быстро умылась, слегка добавила краски на лицо, и пошла искать Дойла. Роза была у меня в руках.
Однако Коннора нигде не было. Я вышла на террасу и огляделась. Я не сразу заметила приближающуюся к дому фигуру.
– Доброе утро, – поздоровалась я громко, поскольку Коннор еще был довольно далеко.
Коннор:
Клер уже проснулась. М-да, Дойл, если ты хотел убедить себя, что она для тебя просто коллега, ну в крайнем случае друг, нечего было затевать эту поездку. Ибо сейчас, когда она стоит на террасе в легких шортах и футболке, с растрепанными волосами и улыбается тебе, верить в то, что относишься к ней как к другу, просто глупо.
Я подошел ближе.
– Доброе утро, – улыбнулся я в ответ, только сейчас заметив розу в ее руках. Ох уж эти женщины, и где они умудряются-то найти эти цветы? Я вот прошел приличное расстояние, ни одного не видел.
Клер:
– Знаешь, Коннор, ты очень оригинальный друг, – заметила я, поигрывая розой в своих руках. – У меня таких еще не было. Скажи, в этом оазисе кофе наливают?
Коннор:
Я не понял замечания про оригинального друга. Где это я уже успел накосячить?
– Кофе наливают, на прогулку выводят, интересными фактами делятся. Если тебе это, конечно, интересно, и ты не собираешься проваляться весь день на пляже.
Я прошел на кухню, залил воду в кофеварку, нажал кнопку. И не удержался от вопроса:
– Где ты умудрилась отыскать здесь розы?
Клер:
Я уже хотела ему ответить про прогулки и пляж, что предпочитаю сочетать одно с другим, но его вопрос застал меня врасплох. Не зная, что ответить, ответила как всегда: как есть.
– У себя на подушке... Разве не ты ее туда положил?
Коннор:
Хм, так вот почему она так улыбалась и сказала про оригинального друга. Она думала, что розу подарил ей я.
А кстати, Дойл, почему это сделал не ты? Если она тебе нравится, а мы пришли к выводу, что нравится, почему ты так старательно изображаешь из себя друга? Разве женщин завоевывают так? Разве им не нужно дарить цветы, делать комплименты?
Я попытался отмахнуться от этих мыслей. Еще не хватало. У нее же там есть какой-то Дэвид, который на полголовы выше и на десять лет старше. А нам еще вместе работать. Вернемся к розе.
– Я не заходил к тебе утром. И вообще, я тут не видел ни одной клумбы с цветами.
Так откуда же взялся цветок на ее подушке? Местность не так необитаема, как расписывал Стивен? Кажется, нужно запирать дом тщательнее.
– И ты ничего не слышала? Крепко же ты спишь, – я попытался улыбнуться, но не получилось. Здесь кто-то был, и это было неприятно. И этот взгляд, который я вчера чувствовал на своем затылке... Что, если это было не просто ощущение? – Ты запирала комнату изнутри, когда ложилась?
Клер:
Я положила розу на стол. Она резко перестала мне нравиться.
– Нет, а зачем? – удивилась я. – Мне казалось, ты сказал, что мы тут одни, ближайшие люди далеко, а запираться от тебя мне как-то в голову не пришло.
Дом вдруг показался мне чрезвычайно доступным для вторжения. И уже не таким уютным.
– И да, я крепко спала после недосыпа, перелета, четырех бутылок пива и ночного купания, – почему-то огрызнулась я. Наверное, от страха.
А потом я нервно расхохоталась.
Коннор:
Я не находил в этой ситуации ничего смешного. Кто-то залез к нам в дом, проник в ее спальню. Хорошо, что розу на подушку положил, а не подушку ей на лицо.
– Сейчас позвоню Стивену, – сказал я, выходя на улицу.
Поговорив с бывшим одноклассником, я вернулся на кухню. Клер все еще стояла возле стола, но уже не смеялась.
– Стивен утверждает, что мы опьянели от пива и свежего морского воздуха, и розу на подушку положил тебе я, просто не помню, – я ободряюще улыбнулся ей, хотя, конечно же, в это не верил. Я еще никогда в жизни не напивался до потери памяти, и уж тем более, не четырьмя бутылками пива. – Он говорит, что до ближайшей деревни от нас километров десять, а местные не имеют привычки мешать туристам. У них своих забот хватает. Ладно, – я перевел разговор на другую тему, – давай завтракать. У нас отдых или где? Потом запрем дом и пойдем на прогулку.
Клер:
Я покачала головой. Давай проведем вместе уик-энд, он сказал. В более безопасном месте, он сказал. Без полтергейста, он сказал. А тут у нас розы материализуются из ниоткуда. Ладно, хорошо, что розы, а не что похуже. По крайней мере, домик одноэтажный. Выпасть из окна не страшно.
– Давай завтракать, – легко согласилась я. По утрам у меня был бешеный аппетит. По-моему, Дойл был даже немного в шоке. А я, между прочим, последний раз ела вчера в обед.
После завтрака мне хотелось только одного: завалиться спать на пляже, но я признавала, что пойти гулять – это более правильный выбор.
Мы заперли все двери и окна от греха подальше и медленно двинулись в путь. Природа вокруг была нереально красивой. Коннор рассказывал мне об острове. Честно говоря, я слушала в пол-уха, больше наслаждаясь звуком его голоса, чем вникая в детали.
Коннор:
Я видел, что Клер с большим удовольствием повалялась бы на пляже, но мы приехали сюда всего на два дня, глупо тратить их полностью на бессмысленное времяпрепровождение среди песка, который, кстати, с таким трудом вымывается из волос. Пляж будет вечером, а пока я настоял на прогулке. К тому же я уже разведал тропы, мне не терпелось показать свою находку Клер.
Мы удобно обулись, заперли дом и отправились гулять.
– Вообще Кэт-Айленд шестой по величине остров Багамского архипелага, – начал я, следя за тропинкой, чтобы Клер не оступилась, потому что она, похоже, под ноги даже не смотрела. Когда же она второй раз споткнулась, я заставил ее взять меня под руку и продолжил: – Считается, что Кэт был первым островом, на который высадился Христофор Колумб в 1492 году. Остров назван в честь английского мореплавателя, существует мнение, что он, кстати, был пиратом, Артура Кэтта. Вообще здесь когда-то было много хлопковых плантаций, на которых работали рабы, но теперь от этого великолепия почти ничего не осталось. – Я скосил глаза на Клер. Кажется, она не слушает, разглядывая природу, но меня уже понесло. – Здесь, как и на всех Багамах, шли постоянные войны между испанцами и англичанами, власть переходила от одних к другим.
Наконец мы подошли к тому месту, которое я обнаружил утром. Большой, но уже полуразрушенный особняк был полностью покрыт виноградной лозой и плющом.
– Это дом кого-то из богатых англичан. Здесь, по утверждениям Стивена, таких домов десятки. Я не проверял, но он говорил, что рядом обязательно можно найти разрушенные деревни рабов.
Я посмотрел на Клер. Надеюсь, ей было хоть капельку интересно. Если нет, что ж, пойдем на пляж. Тоже неплохо. Главное, вместе.
Клер:
Честно говоря, всякая история мне была мало интересна. Просто мой мозг так устроен, что имена и даты вылетают оттуда быстрее, чем в него попадают. Но мне нравилось слушать Коннора, а уж когда я увидела полуразрушенное здание, я совсем оживилась. Наверное, у меня какая-то нездоровая любовь ко всему мертвому. В том числе, и к заброшенным домам.
– Ух ты, а туда можно забраться и полазить? Или это частная территория? – спросила я.
Коннор:
– Во всяком случае, никаких предупреждающих знаков я не вижу. И потом, кто нам предъявит права на этот дом? Разве что призрак какого-нибудь давно умершего англичанина? Так что пошли.
Я улыбнулся ей и, не раздумывая, зашагал к дому.
– Только под ноги смотри, а то мало ли.
Клер:
И мы полезли на развалины. Маленькая девочка во мне была счастлива до безумия. Если бы я не стала патологоанатомом, стала бы археологом.
Дом был в очень плохом состоянии, но былое великолепие еще можно было разглядеть. Мы забрались внутрь, прошли по нескольким комнатам. Это странное ощущение, когда проходишь там, где кто-то жил, ел, спал, танцевал, флиртовал, любил, ненавидел – в общем, жил, щекотало изнутри. Теперь здесь была только грязь, пыль и запустение.
Мы прошли дом насквозь и выбрались с другой стороны. По всей видимости, когда-то здесь был сад. Теперь все поросло сорняками, только и сохранилось, что несколько кустов.
– Похоже на розовые кусты, – заметила я с улыбкой, обернувшись к Коннору. – Может, даже белые.
Коннор:
Увидев кусты, я скептически улыбнулся.
– Ботаник из меня тот еще, но, кажется, они не цвели уже много лет.
Угу, а романтик еще хуже.
– Но, может, когда-то были и белыми, – поспешно добавил я.
Вообще же мне здесь было жутко неуютно. Клер с таким воодушевлением бродила по дому, а я просто спиной чувствовал какой-то противный холодок. Несколько раз оглядывался, но, конечно же, кроме нас здесь никого не было. Ладно, спишем на то, что я просто не люблю развалины.
– Ну что, может, возвращаемся? – предложил я. – У нас еще есть песок и вода, то есть пляж и море.
Клер:
Я с сожалением оглянулась: уходить не хотелось, но Коннор прав, у нас еще по плану было купание и полное безделье на пляже, а времени мало.
Мы выбрались из развалин и потихоньку пошли обратно. Чем дальше мы удалялись от дома, тем больше мне хотелось в него вернуться. Коннор еще что-то говорил, но теперь я его уже совсем не слушала, вспоминая трещины на мраморных плитах, по которым я шла всего четверть часа назад. Это было странное ощущение.
Коннор:
По дороге домой я еще рассказывал какую-то ерунду, но уже сам не помню, что именно. Хотелось только одного – побыстрее убраться оттуда. Странно, утром, когда я приходил сюда один, такого ощущения не было. И вообще мне казалось, что за нами наблюдают. Клер загадочно улыбалась своим мыслям и, кажется, уже совсем меня не слушала.
Наконец мы добрались домой. Я на всякий случай проверил все свои незаметно оставленные "пломбы". Все были на месте, к дому никто не подходил.
Свежий воздух и прогулка раздразнили аппетит.
– Как насчет поесть, а потом на пляж? – предложил я, отпирая дверь. – И неплохо было бы переодеться, а то у меня такое ощущение, что вся одежда в грязи от тех развалин.
Клер:
– Отличная идея, – поддержала я. – Я сейчас переоденусь для купания, чтобы можно было сразу идти, когда поедим, и помогу что-нибудь приготовить.
Я толкнула дверь своей комнаты и застыла на пороге, шагнула было назад, за Дойлом, но он уже скрылся в ванной, видимо, ему после этой жары нужен был еще и душ. Я вернулась в комнату, с сомнением посмотрела на очередную белую розу на подушке. Это никуда не годилось. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Местный воздух сам по себе служил неплохим успокоительным. Он был свежим, ароматным, даже немного сладким. Голова приятно закружилась, и мне вдруг стало все равно. Ну, роза и роза. Ну да, дом был закрыт и никто не мог войти. Ну да, мы действительно не увидели поблизости ни одного розового куста, не считая погибших у того полуразрушенного дома.
Подумав о доме, я испытала странное, иррациональное желание туда вернуться. Там было красиво и интересно. Там было хорошо. Зачем мы ушли так рано?
Я сбросила с себя оцепенение, нашла стакан повыше и поставила в него розу. Потом начала переодеваться. Свою заколку я так и не нашла, а теперь не доискалась еще и майки, которую как раз хотела надеть. Она мне нравилась в основном из-за забавного рисунка и надписи, но ее нигде не было. Наверное, я просто забыла ее взять, хоть и собиралась.
Надев другую майку, я направилась на кухню, помогать Дойлу с обедом.
Коннор:
Приняв душ, я зашел в свою комнату и в недоумении остановился на пороге. Все мои вещи были перевернуты с ног на голову, одежда из сумки вывалена прямо в центр комнаты, зеркало разбито. Интересненькая картина. Клер, значит, розу на подушку, а мне погром.
– Клер! – громко позвал я.
Клер:
Я как раз шла на кухню, когда услышала голос Коннора. Он был странным.
– Что случилось? – спросила я, подходя к его комнате. На пороге я в изумлении остановилась. – Что за хрень? – от удивления, я даже забыла, как подобает выражаться девушке.
Коннор:
– Здесь явно кто-то побывал в наше отсутствие.
Я подошел к окну, проверил – заперто. Дверь тоже была заперта. И мои "пломбы" не тронуты. Либо за нами кто-то следил и видел, где я их ставил, и у этого кого-то есть ключ от дома, либо... либо это работка как раз для нашего Управления.
– Ты свою комнату проверяла? Все нормально?
Клер:
– Все в порядке, – я немного смутилась. – Не считая еще одной розы. – Потом подумала и добавила: – И я уже две вещи свои найти не могу. Правда, я не знаю, связано это или нет. Заколка могла куда-то просто закатиться, а майку я могла забыть дома, хотя я почти уверена, что брала ее. Но я так спешно собиралась, что не могу поручиться на сто процентов.
Коннор:
– Похоже, у нас завелся домовой-клептоман, которому нравишься ты, и не нравлюсь я. – Я улыбнулся, чтобы не пугать Клер. – Что ж мы за люди такие, даже отдохнуть нормально не можем, чтоб без чертовщины?
Я еще раз осмотрел комнату, решая, что сделать сначала: убрать, поискать следы вокруг дома или поесть.
– Так, давай сначала осмотрим местность вокруг дома, тут везде песок, должны быть следы, а потом поедим и подумаем, хорошо?
Клер:
Я смотрела на погром в комнате Коннора, мысленно соглашаясь с ним: просто ни одного уик-энда без приключений. Ужасно хотелось есть, я бы, наверное, забила на осмотр и сначала поела, но понимала, что Дойл не успокоится, пока все не осмотрит.
– Ну, давай, – согласилась я. – Странно, что ты ему не нравишься, Дойл... Кажется, он не верит в то, что ты тут просто как мой друг.
Интересно, хоть кто-то вообще в это верит?
Коннор:
Я покосился на Клер. Что она имеет в виду? Что наш таинственный гость... гм... ревнует? Мы тут меньше суток, кроме Стивена никого не видели, кто уже успел положить на нее глаз?
Мы вышли на улицу и обошли дом. Кроме наших, нашлись еще только одни следы. Они вели из леса прямо к окну Клер и там обрывались. Обратно следов не было. Я проверил окно – заперто изнутри. Следы были как от ботинок, судя по размеру – мужских. Взглянул на Клер. Кажется, она не напугана, а скорее заинтересована. Что-то еще казалось мне странным в этих следах. Я присел на корточки, внимательно их разглядывая, и, наконец, понял, что меня смущало.
– Клер, поставь ногу сюда, – я указал на место рядом с таинственным следом. Сам сделал то же с другой стороны. Когда мы отошли, оказалось, что наши следы намного глубже. – Кажется, наш таинственный гость почти ничего не весит.
Все это было жутко странно. И лично меня если не пугало, то, по крайней мере, сильно напрягало. Но Клер, по-моему, моих эмоций не разделяла. Я бы даже сказал, что она едва сдерживает улыбку.
Клер:
– Может, это призрак того англичанина, о котором ты говорил вчера? – я улыбнулась. Все это было как-то... интригующе. Мной еще никогда не интересовались призраки. Выходные нравились мне все больше и больше. – Ладно, Дойл, пошли уже есть, я умираю от голода. Что там у нас есть?
И я пошла ко входу в дом, оставив, кажется, немного обалдевшего Дойла позади. И чего он так напрягается?
Коннор:
Я удивленно смотрел ей вслед. Ей что, реально это все нравится? Вся эта чертовщина? Ох, доктор Дэвисон, мало вы еще на оперативной работе работали, мало видели. Ладно, хотя бы не истерит и не требует немедленно увезти ее отсюда, есть время во всем разобраться. Хотя, Клер в истерике я не представлял.
Я вернулся в дом. Вместе мы соорудили из имеющихся в холодильнике продуктов некое подобие обеда, хотя есть мне уже не хотелось. На ее аппетит, кажется, это все никак не повлияло.
– Итак, что мы имеем, – начал я, ковыряясь вилкой в тарелке. – Кто-то дарит тебе розы и ворует твои вещи, устраивает погром в моей комнате, носит сорок четвертый размер обуви и весит не больше пары килограммов. Мысли есть?
Клер:
Так, понятно, включился режим кейс-менеджера. А так хорошо все начиналось.
Я задумалась. Вообще, когда он так это формулировал, становилось неприятно. Кто бы ни дарил мне розы, мне не нравилось, что он ходит ко мне, как к себе домой.
– Я не знаю, Дойл. Я патологоанатом. Дай мне тело – и я многое тебе скажу. А подобная чертовщина – это не мой профиль.
Я нахмурилась, глядя в тарелку.
Коннор:
Вообще-то, Дойл, ты пообещал ей отдых, а не расследование. И даже случившееся этого не отменяет. Нечего строить тут из себя старшего следователя. Кто ты там? Друг? Вот и будь им до конца. В конце концов, она права, она патологоанатом, она не разбирается в твоих расследованиях.
– Ну, тогда идем на пляж, – улыбнулся я ей. – Только я ноут возьму, поищу кое-какие данные.
Клер:
Ноут. На пляж. Вот чудак, кто ж так делает? Но вслух я ничего говорить не стала. Молча составила грязную посуду в раковину, решив помыть ее позже. Дождалась, пока Дойл заберет из спальни ноутбук.
На пляже он сразу уселся в тенечке и принялся стучать по клавишам. Судя по торчащему из usb-разъема модему, информацию он искал в интернете. Прикинув, какая тут может быть скорость, я все так же молча пошла в воду.
Коннор:
Наверное, правильнее было бы сидеть в интернете в доме, хотя вряд ли там скорость была бы выше, но в любом случае оставить Клер одну я не мог. Кто его знает, что еще может случиться? Пока вроде бы никакой опасности наш таинственный гость не представлял, но все может быть.
Я устроился в тени, поставил ноутбук на колени и принялся искать информацию. Конечно же, не ту, что лежит в общем доступе, толку от нее никакого. Несколько писем разным знакомым и, несмотря на субботний день, кое-какие данные добыть удалось. Правда, они меня не порадовали. Совсем не порадовали. И логичнее всего было бы схватить Клер в охапку, усадить в машину и свалить к чертям отсюда, но, во-первых, мне не хотелось портить ей уик-энд, а во-вторых, интересно было подтвердить феномен, тогда, после возвращения, можно было смело идти к Элсингеру и просить открыть дело. Главное, чтобы не слишком дорогой ценой.
Уже на почти севшей батарее мне, наконец, дали электронный адрес одного из свидетелей феномена, отдыхавшего в этом же месте несколько лет назад. О том, чтобы связаться с ним по видеосвязи с такой скоростью интернета, не могло идти и речи, но мне это было и не нужно. Написав ему письмо, я закрыл ноутбук, пока он не отключился самостоятельно, и нашел глазами Клер. Она уже вышла из воды и просто сидела на песке, обняв руками колени.
Я никак не мог решить, стоит ей все рассказывать или не портить отдых. Но с другой стороны, это может быть опасно, она должна знать. Ладно, подожду ответа от свидетеля. Я подошел к ней, сел рядом, совершенно не представляя, что ей сказать. О чем обычно разговаривают друзья?
Клер:
Когда Дойл сел рядом молчать, мне пришла в голову только одна тема, которая может быть ему интересна.
– Нашел что-то?
Коннор:
– Нашел, – вдруг признался я. Черт, ведь собирался же молчать. – Раньше эта часть острова была практически необитаема, даже местные предпочитали сюда не ходить без лишней надобности. Почему – никому неизвестно. Просто не ходили и все. Десять лет назад, когда Стивен решил здесь строить бизнес, он расчистил эту территорию, сделал пляж, построил домик. Такой же, как и десяток остальных. Местные сюда по-прежнему не ходят, поэтому этот домик он отдает тем, кто приезжает отдохнуть и никого не видеть. Остальные стоят ближе к цивилизации. И вот за все время, что сюда приезжают туристы, именно отсюда бесследно исчезли три женщины. Пока это все, что удалось узнать. Мой приятель-журналист пообещал найти более подробную информацию.
О том, что я уже написал мужу одной из пропавших женщин, я решил пока не говорить.
– Ну как, ты еще не хочешь вернуться на материк? – Я посмотрел на нее. Еще недостаточно напугана?
Клер:
– Сколько времени провели здесь эти женщины, прежде чем исчезнуть?
Коннор:
– Пока еще не знаю, у меня нет подробностей.
Она что, время рассчитывает, чтоб успеть уехать? По-моему, логичнее было бы собрать вещи, сбежать сейчас. Да уж, а вы рисковая, доктор Дэвисон. Даже не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, на вас можно рассчитывать в экстренной ситуации, с другой – только второго Эксона мне и не хватало.
Клер:
Я помолчала, зарывая пальцы ног в песок, внимательно разглядывая песчинки. Я не верила в сверхъестественное. Если эти женщины пропали, спрашивать стоит с их спутников. Я достаточно повидала, пока работала на полицию. В своем спутнике я была уверена, хоть мы и были почти незнакомы. Иногда просто чувствуешь, что знаешь человека.
Да и просто не хотелось мне уезжать.
– Тогда предлагаю такой план действий: сейчас я иду в дом и делаю нам по мохито. Я видела в холодильнике мяту, лайм и содовую, ром наверняка есть. Мы пьем, потом ты идешь со мной купаться, пока мы ждем ответа от твоего приятеля, – я прикрыла глаза. – Потом мы снова идем смотреть тот дом, куда ты водил меня утром. А потом посмотрим...
Коннор:
Отпускать ее одну не хотелось и я, бы наверное, не отпустил, но как раз в этот момент пискнул ноутбук, возвещая о пришедшем письме.
– Только не долго, – сказал я, возвращаясь к компьютеру. Потом посмотрел на нее, улыбнулся и добавил: – А то я буду волноваться.
Клер:
Я встала, изображая стойку по команде "смирно", и шутливо отсалютовала ему.
– Да, сэр, так точно, сэр.
И пошла в дом прежде, чем он успел мне что-то ответить. Пока я доставала мяту, лайм и искала сахар, мысли мои крутились вокруг полуразрушенного особняка, в который я собралась зачем-то снова идти. Я не могла бы сформулировать, зачем мне это, просто чувствовала, что мне это нужно.
Засыпая в бокалы лед, я вдруг замерла. Показалось, что кто-то стоит у меня за спиной. Знаете, это чувство, когда еще не видишь человека, но чувствуешь, что он рядом. То ли тепло тела, то ли дыхание, то ли просто присутствие. Когда волоски на шее встают дыбом. Я обернулась, но никого не увидела.
Я вернулась к своему занятию, но ощущение чьего-то присутствия меня не отпускало. Это все Дойл с его страшилками. Ну и стресс после прошлых выходных, по-моему, я так и не отошла от всего, что случилось в доме Сары. Мне удавалось делать вид, что это не так. Дэвид, например, вообще так и не понял, что что-то случилось.
Но страшно мне почему-то не было.
Когда два больших стакана с коктейлем, для которого я не пожалела рома, были готовы, я взяла их в руки и уже собиралась возвращаться на пляж, когда на пороге появился Дойл.
Коннор:
Письмо было от приятеля-журналиста. Я едва успел дочитать его до середины, как ноутбук все-таки пискнул и выключился. Придется нести домой.
Я поднялся на порог и только открыл дверь, как мне в голову полетело что-то. Клер заняться нечем? Что за шутки? Хорошо, что у меня реакция хорошая, успел прикрыться ноутбуком. Стакан, а это был именно он, ударился о пластиковую крышку, оставив на ней хорошую вмятину, и разлетелся вдребезги. И тут же я почувствовал, как мимо меня пронесся легкий ветерок, как будто кто-то пробежал. Я опустил ноутбук и ошарашенно посмотрел на Клер. Она держала в руках два стакана мохито. И швырнуть в меня третий никак не могла.
Я обернулся. На песке, от порога к деревьям, протянулась вереница следов, которых еще минуту назад, когда я подходил к дому, не было.
– Что за черт!
Да уж, глупее сказать было нечего.
Клер:
– Это не я, – зачем-то сказала я, как будто у меня могла быть третья рука. Вот теперь мне на секунду стало страшно. – Ты в порядке?
Коннор:
– Вполне, – я стряхнул с ноутбука осколки. – Кажется, отдохнуть от полтергейста у нас с тобой не получилось.
Да, снова навестить тот заброшенный дом нам просто необходимо. Следы ушли как раз в его сторону. И я бы, наверное, сделал это прямо сейчас, если бы Клер не стояла передо мной в одном купальнике и с двумя стаканами мохито. Дом, пожалуй, подождет. Заряжу ноутбук, прочитаю письмо, а потом уже пойдем. Даже не верится, что это говорю я. Что я готов отложить работу ради мохито в обществе патологоанатома. Я не выдержал и улыбнулся своим мыслям. Видимо, три недели отпуска даром не проходят.
– Пошли на пляж, жутко хочу твой мохито, – сказал я, поставив ноутбук на зарядку. – Со всем остальным разберемся позже.
Клер:
Мы вернулись на пляж, снова уселись на песок, в тени пальмы. Солнце уже клонилось к закату. Только сейчас я обратила внимание, что мы опять сидим плечом к плечу, между нами совсем не было пространства. Да, нормальная такая дружба, что уж тут скажешь.
Где-то на середине своего коктейля, я все-таки спросила:
– Ты-то сам не хочешь поскорее отсюда убраться? Что бы это ни было, оно явно настроено агрессивно по отношению к тебе. Будь у тебя реакция чуть хуже, ты бы получил этим стаканом по голове.
Коннор:
– О, поверь мне, о мою голову били не только стаканы, – усмехнулся я. Увидев ее непонимающий взгляд, добавил: – Пьяные моряки ничуть не хуже десантников. Я хочу разобраться с тем, что здесь происходит. Как бы то ни было, исчезли три женщины, и об этом все молчат. Это дело либо полиции, либо нашего Управления. И если ты обещаешь не лезть на рожон, чтобы не стать четвертой, я бы с удовольствием тут остался до завтрашнего вечера, как и планировали.
Я бы остался здесь и до послезавтрашнего, если только ты будешь здесь, добавил я про себя. И никакие летящие в голову стаканы меня не остановили бы.
В лучах заходящего солнца Клер была просто великолепна. Олух, так увлекся своими загадками, что совершенно не замечал ее весь день. А теперь, когда она сидела рядом, касаясь обнаженной рукой моей руки, сдвинуть меня с места не смогла бы и ядерная война, не то что какой-то там полтергейст или что оно там есть? Кажется, я даже мохито старался пить медленнее, чтобы мы подольше тут посидели.
Тридцать два года, а как ребенок.
Клер:
– Ну, оно и видно, что ты на всю голову ушибленный, – пробормотала я. Но так, без наезда. Наверное, этой своей ушибленностью он мне и нравился. Странно, мне почему-то совершенно не было страшно за себя, а вот за него – было. А если этот... хм... полтергейст придумает что-то более вредоносное, чем стакан? Ну да ладно, я ему не нянька. Не маленький, сам решит, до какой степени ему рисковать, а со мной все будет в порядке.
Я помешала трубочкой подтаявший лед, чуть поерзала, устраиваясь удобнее на песке, посмотрела на море. Солнце садилось за нами, поэтому сейчас было самое время любоваться морем. Сейчас было самое время много для чего. Солнце, море, песок, Мохито, загадочная опасность... Друг. Три раза ха-ха.
– Если ты ждал на этих выходных подходящего момента, Дойл, то он как раз сейчас уже вовсю идет и скоро кончится.
Ох ты ж, я что, сказала это вслух?
Коннор:
Я уже почти что решил, что, кажется, больше не смогу быть ей другом, и практически наплевал на то, что послезавтра мы будем снова коллегами, как она сама озвучила мои мысли. И если до этого я еще пытался напомнить себе про обещание, данное ей, то сейчас она ясно дала понять, что ей на это обещание... все равно, в общем.
Не знаю, может это просто мохито и обстановка – пляж, садящееся за горизонт солнце, море – и завтра, если не раньше, она уже пожалеет, но повторять мне не нужно.
Я повернул голову к ней, положил руку ей на затылок и прикоснулся своими губами к ее губам, на мгновение засомневавшись, что она сказала это вслух. Однако она дала понять, что это было вслух. И я поцеловал ее уже по-настоящему.
Клер:
Я поставила куда-то стакан с недопитым Мохито. Кажется, он опрокинулся, но мне было как-то все равно. Вечер резко перестал быть томным. Я обняла Коннора за шею, притянула ближе и потянула за собой на землю. Нет, конечно, до секса не дойдет, по крайней мере, не сейчас и не здесь. Это коктейль "Секс на пляже" звучит заманчиво, а само действо – одна сплошная проблема. Но лежа целоваться удобнее. Да и чувствовать часть его веса на себе – тоже было приятно. Нет, все-таки у него какой-то волшебный лосьон после бритья, даже голова кружится.
Доигралась, Клер, мало того, что он твой ровесник, так еще и шеф. Впрочем, пока нет. До понедельника – нет.
Он оторвался от меня, посмотрел, как будто проверяя, не передумала ли я. Если бы я сейчас вообще могла думать, я бы, может, и передумала. Но в голове уже не было ни одной мысли. Ни про работу, ни тем более про Дэвида. Я могла только смотреть в серые глаза, которые были всего в нескольких сантиметрах от меня, и перебирать коротко стриженные волосы на затылке.
– Что? – спросила я.
Коннор:
Последнее, что мне хотелось в этой жизни, это оторваться сейчас от нее, но секс на пляже в моей жизни уже был, и никаких приятных воспоминаний не оставил. Пожалуй, я мог бы назвать это место одним из самых неподходящих.
– Боюсь, песок тебе не очень понравится, – сказал я, пытаясь сфокусировать взгляд на ее лице.
Клер:
Я рассмеялась. Многое я ожидала услышать, но не это.
– Господи, хоть немного романтики можно? Я, конечно, патологоанатом, но я все-таки женщина. У нас вся ночь впереди, не торопи события. Как давно ты последний раз лежал на пляже, слушал океан и просто целовался? Я уже никуда от тебя не денусь. Знаешь, чем хорош песок? Если в нем как следует изваляться, потом нужен долгий, очень долгий душ.
Коннор:
Хорошо, что неловкость атрофировалась разом с совестью, а то я бы, пожалуй, чувствовал себя далеко не так радужно, как сейчас.
– Как давно? – переспросил я. – Да, пожалуй, лет пятнадцать. Может, чуть меньше. Но ты права, впереди вся ночь. Лучше валяться на пляже, здесь хотя бы никто не дарит тебе цветы у меня под носом.
Я еще раз поцеловал ее, потом откатился в сторону и блаженно закрыл глаза, подставляя лицо последним лучам солнца. Нет, пожалуй, так на пляже я не валялся никогда.
Клер:
Мне абсолютно не понравилось то, что он перестал меня целовать. Я повернулась набок, посмотрела на его счастливое лицо, и именно сейчас мне стало стыдно. Я ведь не зря спросила про ни к чему не обязывающий секс и далеко идущие намерения.
– Просто чтобы убедиться, что у нас одинаковые планы... Что случилось на Багамах, остается на Багамах, так?
Коннор:
Этот вариант меня пока устраивал. Пока, потому что я уже ни в чем не уверен. Неделю назад я искренне считал, что моего влечения к ней хватит на пару дней. Прошла неделя, а меньше оно не стало. Более того, если уж смотреть совсем правде в глаза, она мне нравится гораздо больше всех остальных женщин, которые были в моей жизни за последнее время. Если бы я был способен на какие-то более высокие чувства, я бы, наверное, посчитал, что уже влюблен в нее. Поэтому я не имел ни малейшего представления, что будет послезавтра, когда мы вернемся в Чикаго.
Но какая сейчас разница? Думать об этом мне не хотелось. Если ей нравится считать так, пусть будет так. Если потом меня это не устроит, я подумаю, что мне делать. Как она там говорит? Нужно решать проблемы по мере их поступления.
– Так, – легко согласился я. Приоткрыл один глаз, посмотрел на нее. – Теперь, когда мы все выяснили, я, пожалуй, вернусь к тому, на чем остановился.
Я обнял ее за талию, подтянул к себе, поцеловал сначала в шею, потом в подбородок, потом в уголок губ, а затем и в губы. Одновременно набрал в кулак песок и тоненькой струйкой высыпал его ей на руку, от запястья вверх, к плечу. Она же хотела изваляться в песке для долгого душа?
Клер:
К тому моменту, как мы добрались до душа, песок был везде. Только в моих волосах можно было насобирать на небольшой куличик. Я искренне надеялась, что горячая вода не кончится где-нибудь на самом интересном месте.
На самом деле, секс в душе не намного лучше секса на пляже. Скользко, мокро, кафель на стене холодный, вода то горячее, то холоднее, но есть и свои плюсы, конечно.
Забавно, что человек, столь сдержанный и правильный в обычной жизни, может так меняться, когда дело доходит до... душа, например. Интересно, а кто-то еще из наших коллег знает, что у Коннора есть татуировка на правом плече?
– Это на память о ВМФ? – спросила я, прослеживая пальцем синие линии.
Коннор, слишком занятый изучением моего тела, лишь невразумительно что-то промычал в ответ. Я не стала его больше отвлекать глупыми вопросами. У нас еще будет время для разговоров. Может, недостаточно много, но оно будет. А пока я просто снова притянула его лицо к своему, его губы к своим. Мне нравилось, как он целует, нравилось, как он пахнет. Даже сейчас, когда на нас вылился уже не один десяток литров воды. Может, дело все же не в лосьоне после бритья?
В какой-то момент я поймала его взгляд. И поняла, что он снова мне соврал. Как в аэропорту соврал про дружбу. Хотя, может, он и не мне врал оба эти раза, а себе. Внутри что-то болезненно кольнуло: зачем я вообще согласилась сюда приехать? Да что там, зачем я неделю назад обратилась к нему за помощью? Это ведь ничем хорошим не кончится. Мы не подходим друг другу. Как я не вписывалась неделю назад в его идеально чистую, стерильную гостиную, так и он не годится для моей жизни. И, кажется, в этот раз я действительно буду виновата, не на кого будет спихнуть ответственность.
Но потом он снова поцеловал меня, и мне снова стало все равно. Разберемся. Если что – он не маленький, переживет.
Было скользко, мокро, вода становилась то холодной, то горячей, а от ледяного кафеля немела спина, но мне было все равно.
Коннор:
О том, что я, собственно, сделал, я подумал в следующий раз уже только тогда, когда Клер, завернутая в большое пушистое полотенце, спросила, не сварю ли я кофе. Я молча кивнул, натянул на себя шорты и футболку, вышел из душа и пошел в сторону кухни.
Едва только внутренний голос начал привычно нудеть на тему "ты же обещал, как вы теперь будете работать", я велел ему заткнуться. Но да, наверное, будет лучше Багамы оставить на Багамах. Впереди еще целая ночь и полдня.
Я сварил кофе, вышел на террасу. Клер в полотенце стояла там и курила.
– Держи, – я протянул ей одну чашку.
Надо же, уже совсем стемнело. Сколько же мы были в душе? И снова это ужасное чувство, что кто-то наблюдает из темноты.
Клер:
Я взяла чашку у Коннора, надеясь, что я достаточно хорошо закрепила полотенце, потому что держать мне теперь было его нечем.
– Спасибо, – я сделала еще одну затяжку, запила глотком кофе. И совершенно не к месту и не ко времени сказала: – Похороны Сары на следующей неделе, в четверг. Роберт сказал. Ты не обязан, но если захочешь, можешь прийти. С Дэвидом я по понятным причинам пойти не могу.
Коннор:
– Конечно, я пойду с тобой, – кивнул я.
Подошел к ней, обнял ее за талию, поцеловал в обнаженное плечо и снова вернулся к чашке с кофе. Мы же еще на Багамах, еще можно.
– Пойдем спать?
Клер:
Я затушила окурок в пепельнице, сделала еще один глоток кофе.
– Конечно, только кофе допьем... И спасибо, – я не стала уточнять за что, и так было понятно. Идти на похороны одной мне не хотелось, а захочет ли пойти Коннор я была не уверена. С мужчинами никогда не знаешь, что ждать. Может, он, вернувшись в Чикаго, предпочтет вообще забыть о моем существовании. Но, наверное, Коннор слишком правильный для такого. Я обняла его освободившейся рукой, пока допивала кофе, прижалась сильнее. – И в команду все еще готов меня взять? – спросила я с улыбкой.
Коннор:
– Конечно, – я посмотрел на нее таким взглядом, мол, как она могла сомневаться в этом. – Я всегда сдерживаю свои обещания. Ну, почти всегда, – я улыбнулся ей. – Это во-первых. А во-вторых, я хотел, чтобы ты со мной работала, еще месяц назад. Неделю назад в этом убедился. Так что теперь ты от меня уже никуда не денешься, доктор Дэвисон.
Клер:
Жутко подмывало спросить, обещание это или угроза, но я сдержалась. Лишний флирт нам вообще ни к чему. Странно, что я научилась вдруг это понимать. Наверное, взрослею.
Мы допили кофе, я поставила наши чашки на столик на террасе, отложив мытье на мое любимое "потом". Этого часа дожидалась и посуда после обеда. В комнате своей Коннор тоже так и не убрал, поэтому спать мы пошли в мою. Я только зашла в ванную почистить зубы и надеть пижаму.
И вот, неделю спустя, мы снова были в одной постели. Только в этот раз даже вечером не пытались лечь подальше друг от друга.
– Почему ты ушел из ВМФ? – зачем-то спросила я. Это не имело никакого значения, но мне почему-то стало любопытно.
Коннор:
Я уже почти задремал, когда она спросила про ВМФ. Говорить правду не хотелось. У нас вообще были не те отношения, чтобы я рассказал ей об этом. Мы уже не были просто коллегами, чтобы я вообще промолчал, но и не настолько близкими людьми, чтобы поделился с нею всем. Впрочем, судя по всему, настолько близкими мы и не станем. Багамы заканчиваются завтра.
– Надоело выполнять тупые приказы и не спрашивать, что за ними стоит, – ответил я.
Это было почти правдой. Кажется, она поняла, что расспрашивать подробнее не стоит. Либо ей это было просто не интересно. В любом случае, она положила голову мне на плечо и почти мгновенно уснула.
В прошлую ночь я почти не спал, поэтому тоже выключился быстро, но уже через несколько часов проснулся с мыслью, что что-то забыл. Клер лежала рядом, чему-то улыбаясь во сне. Черт! Письмо! Я же так и не дочитал его. Хорош исследователь. Вокруг происходит какая-то чертовщина, у тебя под носом важные сведения, а ты вместо того, чтобы изучить их, тащишь коллегу в постель. И в душ.
Клер спала, а во мне уже поднял голову кейс-менеджер. Поэтому я тихонько встал, вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь, чтобы не разбудить ее, и отправился на кухню, где оставил ноутбук.
Мой приятель-журналист прислал краткие сведения о пропавших женщинах. Одна исчезла 9 лет назад, вторая 7, третья – 4. Он раскопал где-то даже их фотографии. Первое, что бросилось мне в глаза – темные кудрявые волосы у каждой. Кажется, я даже побледнел. Вот что у всех общее. Я на всякий случай прислушался – в доме стояла полная тишина. Открыл второе письмо от того же приятеля. Он прислал мне еще и какую-то местную легенду. Читать ее не было времени, меня ждало третье письмо от мужа последней пропавшей женщины.
Он писал, что они с женой Молли проводили здесь свой медовый месяц. Симптомы были те же: розы на подушке ей, летящие в голову вещи ему. Молли хотела вернуться, но они ведь уже заплатили деньги. За это он корил себя больше всего. А на пятый день Молли неожиданно исчезла. Поиски не дали результатов. Местная полиция в итоге посчитала, что она ушла купаться и утонула. Найти тело в океане не представлялось возможным.
Я выключил ноутбук и вдруг понял, что в окно светит яркое солнце. Взглянул на часы – семь утра. А я сижу тут с четырех. Внезапно жутко захотелось спать. Лечь в постель, прижать к себе Клер, пока еще можно, и уснуть рядом с ней.
Я вернулся в комнату, открыл дверь и первое, что увидел – свежую белую розу на подушке. Клер в спальне не было.
Клер:
Что-то было не так. Я еще не знала, что именно, просто мозг зарегистрировал этот факт и заставил меня проснуться, как всегда добавив мне в кровь адреналинчика для быстрого подъема. Стоило открыть глаза, как я сразу поняла, что именно не так: я больше не лежала в постели с Коннором в своей уютной спальне в маленьком домике на пустынном клочке земли. Я была совсем в другом месте, хотя из-за темноты пока не могла понять, в каком именно. Постепенно глаза привыкли к освещению, точнее, к почти полному его отсутствию.
Какое-то тесное помещение. Скудный свет пробивается откуда-то сверху. Подвал или погреб. Как я сюда попала? Усилием воли я подавила подступающую панику. Так, спокойно. Пока ничего плохого не произошло. Я крепко спала, возможно, меня усыпили... Некстати вспомнила про кофе, но тут же отогнала от себя эти мысли. Да, логично было бы подозревать Дойла. Кто везет малознакомую коллегу на уик-энд на Багамы? Да и розы он мог мне подсовывать, и прочую чертовщину как-то организовать. И положа руку на сердце, я его почти не знала. Но я достаточно много о нем слышала. Конечно, он мог оказаться каким-то очень уж скрытым маньяком, но мне не хотелось в это верить. Просто иррационально не хотелось. Хотя весь мой опыт работы на полицию кричал об обратном: он укладывался в профиль. Но я, кажется, увлеклась им чуть сильнее, чем самой себе могла признаться. Поэтому верить в это не хотела.
Отогнав от себя и эти мысли, я заставила себя оглядеться. О чем сразу пожалела, потому что паника тут же вернулась и схватила меня за горло. Рядом со мной в этом тесном подземном помещении лежали три скелета. Я машинально дернулась назад, обо что-то споткнулась и упала, оцарапав руку и ударившись головой. Боль немного отрезвила меня. Ну же, детка, ты же патологоанатом, с каких пор ты боишься скелетов?
С тех самых, как появилась реальная возможность влиться в их стройные ряды.
Я тяжело сглотнула, заставив себя переключиться в режим профессионала. Мне ничего не грозит. Дойл меня найдет. Он не покинет остров, пока этого не сделает.
Если только не он все это организовал.
Я помотала головой, отгоняя эти мысли. Если я сейчас поверю в это, паника меня погубит. Надо оставить себе надежду.
Я подошла к скелетам, пытаясь рассмотреть их лучше. Было слишком темно, поэтому пришлось изучать наощупь. Эх, как же не хватает латексных перчаток. Результат не порадовал: все три скелета были женские. Кажется, я нашла островных потеряшек. Кто бы теперь еще нашел меня.
– Эй! Кто-нибудь! – закричала я во всю силу своих легких и голосовых связок. – Кто-нибудь есть здесь?! Мне нужна помощь!
Коннор:
Споткнувшись о порог и растянувшись на полу, я быстро подскочил и за несколько секунд обежал весь небольшой дом. Клер не было ни в ванной, ни в моей комнате. Дверь на кухню была открыта, она не смогла бы пройти мимо меня незамеченной. Окно в ее комнате было заперто изнутри.
Где же она?
Страха не было. Совсем. Вернее, он был где-то внутри, очень глубоко, но я уже включил режим кейс-менеджера, а этот режим не предполагает страха. Есть задача – ее надо решить. Все эмоции оставим Коннору. Профессор Дойл на них не имеет права.
Я остановился среди комнаты. Нужно подумать, что делать. Обращаться в полицию глупо и долго. По опыту маленьких городков могу сказать, что приедут они нескоро. На маленьких островах, наверное, вообще к вечеру. И скажут, что Клер утонула. Нет, нужно искать самому.
Я вернулся к ноутбуку, открыл письмо с легендой. Других вариантов у меня все равно нет. В конце 18-го века на этой части острова жил богатый англичанин Джон Смит. Судя по рисункам, приложенным к письму, те развалины, что мы нашли вчера с Клер, и есть его дом. У него были кучи хлопковых плантаций, рабов и денег. И жена Мэри. Которая однажды просто исчезла. Поговаривали, что ее убили негры-рабы, уж очень презрительно она к ним относилась. Джон сжег всю негритянскую деревню, убил не один десяток человек, но Мэри так и не нашел. Что с ним стало, в легенде не говорилось, но с тех пор эта часть острова пустовала. Местные сюда не ходят, говорят, что чувствуют нечто злобное.
Я на секунду прикрыл глаза. Держу пари, Мэри была невысокой кудрявой брюнеткой. И любила белые розы. И Джон до сих пор ее ищет.
Это казалось полным бредом. Но это была моя единственная версия. Однако ответа на главный вопрос – где искать Клер? – не давала и она. Ведь наверняка, когда пропали все предыдущие женщины, те развалины обыскивали, но ничего не нашли.
Я вышел из дома. От окна комнаты тянулись легкие, едва заметные следы 44-го размера. А что если?.. Если я найду эти следы там, у того дома? У меня есть преимущество перед предыдущими жертвами – я один. Все предыдущие три раза здесь была полиция. Куча людей, которые затоптали все, что могли.
Не раздумывая ни секунды, я зачем-то схватил фонарик и через 15 минут был на месте.
– Клер! – что есть сил, позвал я. Ответом была тишина. Впрочем, другого я и не ждал.
Почти час я едва ли не на коленях ползал вокруг этого дома, пытаясь найти хоть малейшие следы. Кругом была трава. В одном месте я нашел надломанные ветки какого-то кустарника, но потом вспомнил, что здесь вчера проходили мы. Уже почти отчаявшись, я сел прямо на землю, прислонился спиной к стене и вдруг увидел притоптанную траву в нескольких метрах от меня. Я внимательно запоминал каждое место, где ходил. Это были не мои следы. Трава была еще свежей, значит, прошли недавно. Боясь спугнуть удачу, я пошел по следам.
В нескольких метрах на земле, уже поросшее травой, лежало что-то, напоминающее большой тяжелый каменный щит. Стирая пальцы в кровь, я перевернул его, открыв нечто вроде глубокого погреба. Заглянул внутрь, но там было темно, а фонарик вдруг куда-то исчез.
– Клер, ты здесь? – громко спросил я, надеясь, что она действительно там.
Клер:
В какой-то момент я устала кричать и, кажется, сорвала голос. Чем больше я сидела в этом подвале или погребе наедине с тремя скелетами, тем страшнее мне становилось. Я пыталась не поддаваться панике, но кричала, а меня никто не слышал. Кажется, я даже плакала.
Когда я больше не смогла кричать, я просто села на пол, подальше от скелетов, обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Я не знала, от чего дрожу больше: от страха или от холода. Здесь было сыро, грязно и зябко. Надо было потребовать от Дойла, чтобы он увез меня еще вчера.
Я почти отчаялась, когда услышала какую-то возню сверху и голос Дойла, который спрашивал, здесь ли я. Я вскочила, заметила, что вокруг стало гораздо светлее, потому что где-то сверху образовалась дыра в потолке. Я вышла на свет и посмотрела вверх: оказывается, я была довольно глубоко под землей. Зато наверху был Дойл, и я еще никогда не была так рада его видеть.
– Я здесь, – хрипло ответила я. Не уверена, что он услышал. Но он уже наверняка меня видел. – Вытащи меня отсюда!
Коннор:
Клер была так глубоко, что я даже растерялся. Мне ее ни за что не достать без подручных средств. А у меня с собой только фонарик, и тот где-то потерялся.
– Ты в порядке? – спросил я, лихорадочно соображая, что делать.
Клер:
Нет, он точно ушибленный на всю голову. Как я могу быть в порядке?
– Я жива, – ответила я. – Но я не в порядке, Дойл! Здесь холодно, мокро, три скелета, я расцарапала себе руку, ударилась головой и сорвала голос. Вытащи меня!
Коннор:
Хотел бы я знать, как.
– Я поищу какую-нибудь веревку, я быстро!
Уже не слушая ее ответ, я поднялся с земли и принялся за поиски. Здесь, на этих развалинах, не было ничего, кроме кирпичей и досок, поэтому я побежал к нашему домику. Помню, что веревку где-то видел. Оставлять Клер было страшно, но выбора у меня не было.
На все про все у меня ушло около сорока минут, но я вернулся к погребу с длинной веревкой в руках. Заглянул туда. Клер стояла прямо по центру, и даже на такой глубине я видел, как сверкают ее глаза. Она уже готова меня убить. Я бросил ей один конец веревки.
– Держись крепче, я тебя вытащу.
Клер:
Я обмотала веревку вокруг себя, поскольку сомневалась, что удержу свой вес на руках, и подала Коннору знак, что меня можно вытаскивать. На это ушло немало времени, веревка немилосердно врезалась мне в тело, но, в конце концов, я оказалась на поверхности. Коннор помог мне встать и, кажется, даже попытался обнять, но я не далась. Теперь, когда подвал, а точнее все-таки погреб, остался позади, ко мне вернулись мои подозрения. Теперь потенциальную угрозу для меня представлял только Дойл.
– Как ты меня нашел? – настороженно спросила я.
Коннор:
Клер выглядела испуганной, но в ее взгляде было что-то еще. Что-то очень нехорошее. Подозрение?!
– Сопоставил факты. – Я вкратце пересказал ей письма, которые читал ночью. – Я уже час искал здесь хоть какие-нибудь следы, пока не увидел примятую траву, ведущую к этому месту. Клер, ты что... меня подозреваешь?
Хотя, поставив себя на ее место, я не мог не признать, что определенная логика в этом есть. Мы почти не знакомы. Надо сказать, потом, обдумав все в спокойной обстановке, я был бы весьма разочарован в ней, если бы ей не пришла в голову эта мысль.
Клер:
– Я не знаю, Дойл, – я покачала головой. – Но я хочу немедленно убраться отсюда.
Примятая трава? Да на песке следы были едва видны, а тут – трава. Впрочем, может, он окончил курсы следопытов? С него станется. В любом случае, мне хотелось как можно скорее взять у самой себя анализ крови, если там будет хотя бы остаточный след снотворного, хотя бы намек...
Впрочем, это было нереально. Пока доберемся до ближайшей нормальной больницы, следов уже может не остаться. А с собой я набор для забора крови как-то не захватила.
И тут я вспомнила чашки, которые оставила на террасе. Может, моя лень в кои-то веки сослужит мне добрую службу.
Коннор:
Клер мне не верила. До самого дома шла рядом и молчала. Мне не в чем было перед ней оправдываться, поэтому я тоже молчал, медленно закипая от злости. Не на нее, а на феномен. Этот уик-энд мог бы остаться в воспоминаниях. Впрочем, он и так останется. Но не так, как хотелось бы.
Мы быстро умылись, переоделись, собрали свои вещи, кажется, я впервые в жизни запихивал одежду в чемодан одним сплошным комком. Клер по-прежнему молчала. Демонстративно положила в пакет чашки, из которых мы вчера пили кофе. Я сначала не понял, зачем ей это, потом догадался. Она мне не верит и всячески дает это понять. Но я не виноват, искренне надеюсь, что, когда она не найдет в кофе следов снотворного, она придет извиниться.
Уезжать отсюда просто так было неправильно. Как кейс-менеджер я должен был бы связаться с начальством, доложить о случившемся, подождать группу и провести расследование. Но как Коннор я хотел поскорее увезти Клер отсюда. Нельзя вызывать группу сейчас. Как мы сможем объяснить им, что мы здесь делали? Служебные романы не приветствуются, вместе работать нам потом никто не даст. Если Клер еще захочет вместе работать. Да и не могу я заставить ее провести здесь еще какое-то время.
Перед тем, как уйти, я положил плиту на место, твердо решив, что мы сюда вернемся. Позже.
В машине я все-таки решился спросить:
– Мне завтра писать заявление на твой перевод в мою группу? Или ты уже передумала?
Клер:
Он так спросил это, что я вдруг поняла: я ничего не найду в этих чашках. И я жаждала этого всеми фибрами своей души. Пусть лучше мне будет стыдно, чем горько. Но не проверить я не могла.
– Ты прости меня, Дойл, – тихо и невпопад ответила я. – Прости, что я тебя подозреваю, но поставь себя на мое место. Я должна убедиться, что ты здесь не причем. Лучше я потом приду к тебе с извинениями, и мне до конца жизни будет стыдно перед тобой, чем я буду мучиться подозрениями. Разве ты поступил бы иначе? – я вопросительно посмотрела на него. – Я хочу все проверить именно потому, что очень хочу работать с тобой. Но не смогу, если не буду уверена на сто процентов. Я понимаю, что если ты не замешан, то я тебе сейчас кажусь чудовищем, но лучше пусть я буду чудовищем, чем наивной дурочкой. Дай мне два дня на экспертизу. А потом я тебе отвечу... И ты тоже решишь, хочешь ли работать с таким параноиком.
Коннор:
– Я уже решил, Клер, – ответил я, следя за дорогой, хотя мне очень хотелось посмотреть на нее. – Я подумал об этом месяц назад, в прошлые выходные убедился в этом, а сегодня еще раз подтвердил. Если бы ты отбросила от себя очевидную версию, а я не могу не признать, что она очевидная для тебя, я бы задумался. А так уверен. Конечно, я дам тебе время. И обещаю, что мы вернемся сюда с официальным расследованием, узнаем, что здесь произошло.
Я все-таки посмотрел на нее. За последние несколько часов она сильно изменилась. Нет, не внешне. На секунду мы встретились глазами, и я понял, что она повзрослела. Повзрослела за эту ночь на все те пятнадцать лет, что предпочитала оставаться тринадцатилетней девочкой. Наверное, это было для нее тяжелее всего.
Клер:
– Останови машину, – попросила я.
Коннор:
Я резко нажал на тормоз. Что такое могло случиться? Повернулся к ней.
– В чем дело?
Клер:
Я отстегнула ремень безопасности, наклонилась к нему, взяла лицо в свои ладони, чтоб не увернулся, и поцеловала, как накануне. Как будто ничего из того, что произошло утром, не было и в помине. Зря я боялась, что он попытается увернуться, он был совсем не против. Хотя и выглядел крайне удивленным, когда я оторвалась от него.
– В Чикаго я этого сделать уже не смогу, – пояснила я в ответ на невысказанный вопрос. – Я не хотела, чтобы эти выходные вот так закончились.
Коннор:
Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Вот уж не думал, что Клер после всего захочет меня поцеловать. На мгновение я, было, решил, что она поверила мне, но, заглянув в ее глаза уже после поцелуя, понял, что все еще под подозрением.
Оставив Клер ждать паром, который отвезет нас в Нассау, я пошел поговорить со Стивеном. Припертый к стенке, он сознался, что заселил нас туда специально. Знал, где я работаю, и надеялся, что я разберусь с этой дрянью, которая приносит ему дурную репутацию и убытки. Я пообещал, что вернусь сюда обязательно. Официально. И тогда пусть не ждет поблажек или секретности. Он еще попытался что-то съязвить на тему, чего я так расстраиваюсь, я же с "другом" приехал, после чего все-таки получил в челюсть.
До самого Чикаго мы с Клер почти не разговаривали. На пароме перекинулись парой ничего не значащих фраз, в самолете она сразу же уснула.
Я отвез ее домой (моя машина оставалась на парковке в аэропорту) и вернулся к себе. И, пожалуй, понял, что весь уик-энд действительно был ошибкой. Не такой, как я думал еще в пятницу, а гораздо, гораздо серьезнее. Я пообещал ей вчера, что Багамы останутся на Багамах. Но теперь понял, что для меня Багамы не закончились. И это было моей огромной ошибкой.
Клер:
Дойл высадил меня у моего дома. В Чикаго опять шел дождь. Я сдержанно попрощалась с ним до понедельника, размышляя, где лучше провести экспертизу чашек: в своей лаборатории или попросить приятеля-детектива о еще одной услуге. Влезать в еще больший долг перед Крисом не хотелось, хватит с меня уже таких долгов, но на работе тоже придется кого-то просить: подобные экспертизы были не в моей компетенции. Объяснять кому-либо что-либо не хотелось. Наверное, все же лучше попросить Криса.
Я поднялась к себе, принялась распаковывать вещи и раскладывать их по местам, постепенно мысленно запирая Багамы на замок. Каким бы ни был результат экспертизы, Багамы останутся на Багамах. Мы ведь оба так решили.
Я уже собралась идти в душ, когда ожил мой мобильник. Я взяла его в руки и посмотрела на имя звонящего.
Дэвид.
Я положила надрывающийся телефон на кофейный столик и все-таки пошла в душ. Мне нужно было как следует подумать.