Равновесие

Автор: Cassandra

Нет, она не доверилась ему. Она прекрасно знала, что как только он станет кейс-менеджером, то получит доступ к личным делам сотрудников и все равно это узнает. Потому и рассказала.

– Что ж ты не сказала им, что они рискуют своей работой самостоятельно? – все-таки продолжил он. – Что тебе ничего не грозит, потому что Френк Элсингер твой бывший муж?

В конференц-зале повисла зловещая тишина. Александра широко раскрытыми глазами смотрела на шефа, пытаясь понять, он так пошутил или это правда? Питер от удивления перестал грызть карандаш. Линдсей, неожиданно даже для самой себя, стало безумно жаль Клер. Они никогда не были близкими подругами, скорее просто коллегами, ну может, с натяжкой, приятельницами, но сейчас ей было ее жаль. За то, что Коннор так некрасиво ее сдал. Она подумала, что на месте Дэвисон сейчас бы уже схватила стоящий на столе ноутбук и разломала его о голову Дойла.

Клер же совершенно спокойно поднялась, подошла к двери, обернулась.

– Я подготовлю лабораторию. Через десять минут жду вас всех по одному, возьму кровь, – невозмутимо сказала она, выходя из зала, но повернула не в медотсек, а на улицу.

Коннор, кажется, только сейчас понял, что сделал. На его обычно нечитаемом лице проступило страдание. Но к удивлению Линдсей, ни капли жалости она к нему не испытывала.

– Это было слишком жестоко, Коннор, – сказала она, выходя вслед за Клер.

Она нашла Клер за мобильной лабораторией. Та сидела на бордюре и курила. Линдсей видела, как дрожат у нее руки, а по щекам текут слезы. Видеть плачущую Клер ей еще не доводилось. Равно как и курящую. Она села рядом.

Клер быстро стерла слезы, нервно затянулась сигаретой, попыталась сжать в кулак судорожно сведенные пальцы. Линдсей не знала, как начать разговор.

– Ты куришь? – просто чтобы не молчать, спросила она.

– С пятнадцати лет, – ответила Клер, и Линдсей заметила, что голос у нее тоже дрожит.

– Я не знала.

– Мы вообще мало что знаем об окружающих людях. – Клер снова провела рукой по щеке, смахивая слезы.

Линдсей поняла, что она имеет в виду Дойла.

– Коннор поступил просто как сволочь, – сказала она.

– А он и есть сволочь, ты не знала? – Клер выбросила окурок прямо на землю, тут же достала вторую сигарету, снова закурила и, наконец, посмотрела на коллегу. – У тебя о нем слишком романтические представления. Он далеко не такой идеальный, как ты думаешь. Он беспардонная сволочь, бесчувственное бревно и долбаный манипулятор. Он в этой жизни любит только себя. Мне тебя жаль, Лин. Искренне жаль. И очень советую выбросить его из головы. Забудь как страшный сон. Найди того, кто будет тебя любить. С Дойлом хорошо работать. Любить его – врагу не пожелаю. Как выяснилось, даже дружить с ним нельзя.

Линдсей обняла ее за плечи в безмолвной поддержке. Клер несколько раз затянулась, выбросила и эту сигарету, спрятала дрожащие руки в коленях. Она почувствовала, что нужно все объяснить. Ей было просто необходимо выговориться.

– Я не хотела, чтобы вы знали, – начала она. – Вообще не хотела, чтобы кто-то знал. Не хотела, чтобы ко мне в Управлении относились как к бывшей жене Френка Элсингера. Я хотела быть просто доктором Клер Дэвисон, без шлейфа. Чтобы никто даже думать не смел, что у меня есть какой-то блат. Чтобы никому и в голову не могло придти, что меня заявляют в команду, потому что начальство так велело.

– Никто так и не думал, Клер, – сказала Линдсей, поглаживая ее по руке. Было довольно прохладно, а она сидела в одной только блузке, кожа уже покрылась мелкими пупырышками. – Ты великолепный специалист, это все знают.

– Особенно я не хотела, чтобы знала ты, – продолжила Клер, как будто не услышав, что говорила Лин. – У нас и так отношения не очень, ты считала, что это я заложила тебя Френку, когда ты копалась в секретных файлах. Представь, что было бы, если бы ты знала о нас.

Линдсей молчала. Да, тут Клер была права.

– А знаешь, что самое интересное? – внезапно спросила Клер и, не дожидаясь ее ответа, продолжила: – У Френка и Коннора так много общего в характере, что даже смешно, чего это они друг друга терпеть не могут?

Линдсей поежилась. Теперь холодно стало уже ей. Она отпустила Клер и обхватила себя руками.

– В тебе просто говорит обида, – сказала она, не желая признавать, что у Коннора может быть что-то общее с Элсингером.

– О нет, поверь, это не обида, – усмехнулась Клер. – С Френком мы были женаты всего год, но в общем я знаю его двенадцать лет. Коннора тоже уже шесть с половиной, шесть из которых мы дружим. Я прекрасно знаю, о чем говорю.

Клер достала третью сигарету, щелкнула зажигалкой, с удовольствием отмечая, что руки больше не дрожат.

Мобильная лаборатория

10.35

Клер педантично раскладывала на инструментальном столике шприцы и иголки, расставляла пробирки, наливала в маленький флакончик антисептик, открывала упаковку с пластырем. И старалась не думать о том, что произошло. Сейчас ей нужно работать.

Питер и Александра не сказали ей ни слова, пока она брала у них кровь. Линдсей коротко поинтересовалась, в порядке ли она. Она улыбнулась и кивнула, мол, в полном, не стоит волноваться.

Последним пришел, понятное дело, Дойл. Клер молча кивнула ему на кресло, завязала жгут. Он тоже молчал.

Интересно, Дойл, тебе хоть капельку стыдно? Ну хоть самую малость? Ты мог бы извиниться. Хоть раз в жизни. Неужели твой поступок не заслуживает того, чтобы ты наконец научился это делать?

Но он молчал.

Клер подошла к нему, не удостоив даже взглядом. Молча протерла руку антисептиком, посмотрела на вздувшуюся вену и вдруг со всей дури воткнула в нее иглу, пробив ее насквозь. Коннор только шумно выдохнул, но даже не пошевелился. Неужели все-таки стыдно?

– Ой, – театрально воскликнула Клер, глядя на надувающуюся синюю шишку, – ну что поделать, я же хреновый врач. Дай другую руку, быть может, со второго раза, получится лучше.

И внезапно она поняла, что больше не злится на него. Она изо всех сил пыталась вернуть злость и обиду, которую испытывала еще секунду назад, но их больше не было. Перед ней снова сидел ее шеф и по совместительству сосед Коннор Дойл. Испытывая угрызения совести за настолько детский и непрофессиональный поступок, она развязала жгут, прибинтовала ему к руке холодный компресс.

– Снимешь через полчаса, – сказала она, стараясь сохранить в своем голосе отчужденность. – Дай вторую руку.

Она была уверена, что Коннор не даст. Во всяком случае, она бы не дала. Корлисс тоже врач, как минимум взять кровь сумеет. Но он, ни на секунду не задумываясь, протянул ей вторую руку. Клер мысленно усмехнулась, внешне никак не изменившись в лице. Значит, все-таки вину чувствует. Ну что ж, уже лучше. Значит, не совсем сухарь.

Клер взяла кровь, разлила по пробиркам.

– Мне нужно несколько часов, результаты будут к обеду, – не отвлекаясь от дела, сказала она.

Она не оборачивалась, но спиной ощущала, что Коннор поднялся и подошел ближе. Клер сжала в руке шприц, чувствуя, что злость возвращается.

– Клер, я…

– Заткнись, Дойл, – прошипела она, – иначе я воткну эту иглу тебе в глаз.

– Я извиниться хотел.

Клер все-таки обернулась.

– Ты серьезно думаешь, что мне нужны твои извинения? – Потом глубоко вдохнула и добавила: – Извиняться нужно тогда, когда другой человек уже готов тебя простить. Я пока еще не готова.

– А когда ты будешь готова?

Клер пожала плечами и снова отвернулась.

– Я пришлю тебе смс.

Только бы не стал говорить еще что-то. Но он и не стал. Хлопнула дверь, и Клер наконец-то выдохнула. Руки снова стали дрожать. Вдобавок к злости и обиде примешалось еще какое-то непонятное чувство, но сейчас ей было некогда разбираться, что это за чувство. У нее было десять образцов крови, и по каждому нужно было провести исследование.

Спустя два часа аппарат коротко пискнул. Клер отставила в сторону уже третий по счету стакан с кофе, вывела на экран компьютера полученные данные. Из десяти образцов два были положительными. Коннор Дойл и Клер Дэвисон.

Мобильная лаборатория

14.15

Коннор сидел в конференц-зале и делал вид, что чрезвычайно занят каким-то бумагами, хотя на самом деле он просто думал. Он понимал, что поступил неправильно и некрасиво, но стыдно ему не было. Он никогда не мог понять, зачем Клер скрывает, что была замужем за Элсингером. Да, она объясняла, что не хочет, чтобы к ней относились в Управлении предвзято, но он этого в упор не понимал. Откуда возьмется предвзятость? Коннор всегда составлял мнение о людях лично, не слушая ничьих разговоров и не делая поспешных выводов на основе биографии, и искренне считал, что остальные должны делать так же.

В начале третьего стеклянная дверь с грохотом распахнулась, пропуская внутрь Клер. Дэвисон с размаху швырнула ему на стол папку, та по инерции проехала до края, упала на пол, распахнулась, и листы бумаги разлетелись по всему кабинету.

– Ну и что это значит? – насмешливо поинтересовался Коннор, переводя взгляд с папки на Клер.

– Это значит, Дойл, что мне даже на том свете придется терпеть твою занудную рожу! Мы с тобой оба скоро сдохнем! – Клер уперла руки в бока и посмотрела на шефа. – Из всей команды только у нас с тобой в крови адреналин зашкаливает, а серотонина ни следа!

– Ты поэтому так бесишься?

– Я так бешусь, потому что ты меня бесишь!

– Я тебя вообще не трогаю, – Коннор поднялся из-за стола, так как терпеть не мог смотреть на кого-либо снизу вверх. Даже если это Клер.

– Ты сдал меня с потрохами! Я просила тебя никогда никому не говорить!

– Я извинился.

– Когда?

– Я хотел извиниться, – исправился Коннор, – но ты сказала, что тебе это пока не надо.

– Очень удобно, да, Коннор? – Клер скрестила руки на груди, в упор глядя на шефа. – Ты вроде весь такой хороший, извиниться хотел, а я не позволила. Ты хоть иногда чувствуешь себя виноватым, а? Хоть иногда стыдно бывает?

– Тебе лучше, чем кому-либо известно, когда я чувствую себя виноватым! – вспылил в ответ Коннор.

– Так мне что, умереть нужно, чтобы ты наконец понял, что обидел меня?

– Я это и так понял.

– Да что ты?!

Коннор вдруг подумал, что все это может быть вызвано тем вирусом, от которого погибли уже пять человек, и которым, судя по анализу крови, заражены они оба. Если это так, то нужно успокоиться. Срочно. Все предыдущие жертвы погибли на пике стресса.

– Клер, хватит, – он старался говорить спокойно и сдержанно, хотя чувствовал непреодолимое желание высказать ей все по поводу женской в общем и ее в частности логики.

– Хватит? – переспросила Клер, заводясь еще больше. – Ты что, издеваешься надо мной, Дойл? Когда я просила тебя остановиться, ты что сделал?

– Прекрати немедленно, – слова путались в голове, кровь пульсировала в висках, но Коннор пытался не дать волю ярости, прекрасно понимая, что Клер себя в руках уже не держит, и если сорвется он, им обоим конец.

– Да пошел ты! – окончательно взорвалась Дэвисон. – Мы не в армии, чтоб ты мне приказывал!

Коннор с ужасом увидел тоненькую струйку крови, появившуюся из носа Клер. Злость мгновенно прошла. Он испугался. Теперь действительно испугался.

– Клер, пожалуйста, успокойся, – он говорил тихо и уверенно, глядя ей в глаза и подходя ближе.

Что-то в его тоне заставило Клер замолчать. Проследив, куда он смотрит, она вытерла лицо рукой и посмотрела на кровь на ладони.

– О боже, Коннор, – выдохнула она, растерянно переводя взгляд с руки на него. И мгновенно почувствовала, как болит голова.

Коннор тут же подхватил ее, так как она уже собиралась медленно сползти на пол.

– Клер, только спокойно, ты врач, ты знаешь, что делать, просто скажи мне. Скажи, что мне делать.

Клер пыталась сосредоточиться на его лице, чувствуя, как сознание стремительно ускользает от нее. Голова готова была взорваться.

Не отключайся, Дэвисон, слышишь? Если ты сейчас потеряешь сознание, тебе крышка. В лаборатории больше никого нет, Коннор не знает, как тебе помочь.

Она уже видела перед собой только красную пелену, в голове с бешеной скоростью бился пульс, жестокими ударами разрывая череп. В горле пересохло, стало неимоверно тошнить. Сердце, казалось, не выдержит такой скорости, и если она не умрет от кровоизлияния, то фибрилляция обеспечена.

– В медотсеке… – произнесла она, даже не слыша собственный голос.

Коннор тут же подхватил ее на руки, ногой распахнул дверь, бегом отнес ее в медотсек, положил на кушетку. Он решительно не знал, что делать дальше. Если Клер сейчас отключится, он не сможет ей помочь.

– Клер, что мне делать? – настойчиво спрашивал он. Он боялся тормошить ее, прекрасно понимая, что одно неосторожное движение, и сосуды не выдержат.

Она с трудом приоткрыла глаза, силясь сообразить, что Коннор может сделать. Все препараты при таком давлении нужно вводить внутривенно. Дойл, конечно, гений, но в вену он ей не попадет. Наконец ей пришло в голову, что он может ей вколоть, чтоб хоть немного снизить давление, пока не подоспеет помощь, но название лекарства вспомнить она не могла.

– В верхнем ящике ампула с синей каемкой, – задыхаясь, произнесла она.

Коннор рывком открыл ящик. Ампулы с синей каемкой были только одни. Он даже не думал, что Клер уже может говорить ерунду в таком состоянии, и что этой ампулой он убьет ее, но времени не было. Она и так умрет, если он ничего не сделает. Он набрал лекарство в шприц, ввел его Клер в плечо. Она уже не реагировала. Коннор отшвырнул в сторону шприц, нашел в кармане телефон, мысленно хваля себя за привычку номера всех членов группы ставить на быстрый набор.

Едва Александра сняла трубку, он проорал:

– Корлисс, быстро в лабораторию!

Теперь только держись, Клер. Иначе это будет еще одним ужасным поступком в моей жизни.

Городская больница Рейсленда

16.50

Клер Дэвисон повезло дважды. Во всяком случае, именно так утверждал ее лечащий врач – доктор Райт. В первый раз, когда кровь под давлением пошла не в мозг, а из носа, и второй раз, когда Коннор ввел ей лекарство, расширяющее сосуды, тем самым снизив вероятность их разрыва.

А вот самому доктору Райту не повезло, ибо лечить врача, да еще такого вздорного, как доктор Дэвисон, – врагу не пожелаешь. Она лучше него знала, как и что нужно делать, беспрестанно командовала и рвалась уйти.

Возврат к списку