Открыть фик целиком в отдельном окне
Клер:Мне нравилось видеть Коннора веселым. Нравилось, когда он улыбался, смеялся. В этот раз мы встречали рассвет без груза сомнений, но не сказать, чтобы совсем с легким сердцем. Я все еще боялась не вписаться в его жизнь. Все еще боялась того, что он, по примеру других людей, которых я любила, просто исчезнет из моей жизни.
И еще я боялась за него. Когда восход был в самом разгаре, я приподнялась на локте, посмотрела в его лицо. Усталость все еще была там, она никуда не делась. Он месяц работал без выходных. Он спал по два-четыре часа в сутки, изредка – семь. Но даже когда у него было время на сон, он занимался чем угодно, но не спал: вылизывал и без того идеально чистую квартиру, смотрел со мной фотографии, принимал со мной душ, встречал со мной рассвет.
Он не не успевает спать. Он не может спать.
Коннор заметил мой взгляд и вопросительно приподнял бровь.
– Что с тобой происходит? – все-таки спросила я. – Почему ты не можешь спать?
Коннор:
Не ожидал, что она спросит именно это. Захотелось привычно закрыться и отшутиться. Но что-то было в этом моменте. Что-то такое, что заставило меня сказать:
– Не знаю, говорил я тебе или нет, но мне никогда не снятся сны. Первые двадцать девять лет своей жизни я вообще не знал, что это такое. Они и теперь почти не снятся. Почти. Накрывает раз в год. И это надо пережить.
Я замолчал, собираясь с мыслями. Еще никогда я не произносил этого вслух. Даже самому себе старался не признаваться.
– Знаешь, когда погибла моя команда и мой корабль?
Она по-прежнему внимательно смотрела на меня, слегка покачав головой.
– 16 апреля 2009 года.
Клер:
– Прости.
Я покачала головой. Как я всегда умудряюсь задавать такие вопросы так некстати? Просто шикарное умение. В прошлый раз спросила, почему он из ВМФ ушел. Сегодня, почему спать не может. Неужели было так сложно догадаться самой? Или поинтересоваться у генерала, когда в жизни Коннора был этот чертов треугольник.
Я погладила его по щеке, быстро поцеловала в губы. И вот что теперь сказать? В голову ничего не пришло, поэтому я просто неловко повторила:
– Прости. Мне очень жаль.
Коннор:
– Нет, я рад, что ты спросила, – я улыбнулся ей, надеясь, что улыбка не вышла слишком грустной. – Наверное, мне давно стоило с кем-нибудь поговорить об этом, но... я старательно избегал впускать в свою жизнь людей так далеко, чтобы можно было им сказать. Ума не приложу, как тебе это удалось.
Я поцеловал ее плечо, провел пальцами по руке.
– Поэтому каждый год в это время я загружаю себя работой так, чтобы, когда уж доберусь до постели, точно ничего не снилось. Правда, это почти никогда не получается.
Клер:
Я не знала, что сказать. Думаю, за эти годы нашлось достаточно умных людей, которые твердили ему, что он не виноват и ему надо просто жить дальше. А я даже не знала подробностей, чтобы утверждать что-то такое. Я вообще знала слишком мало. Что бы я сейчас ни сказала, все будет ложью и фальшью.
Пожалуй, кроме одного.
– Надеюсь, однажды ты сможешь вернуться оттуда, – сказала я, скользя пальцами по его груди. – Тебе нужно это сделать, Коннор.
Коннор:
Я даже не сразу понял, что она имела в виду. Я ведь предпочитал не копаться в себе так глубоко. Подозревал, что увижу там, поэтому не лез. Но разве мой мир не рухнул вчера вечером? Быть может, пора уже посмотреть, что он там прятал?
Нет. Не сейчас. Позже. Возможно, гораздо позже.
– Я знаю, Клер, – сказал я. – И теперь мне есть ради кого.
Мне почему-то было неловко смотреть ей в глаза, как будто она узнала нечто такое, что я предпочел бы скрыть. Но ведь она узнала это уже давно, не так ли? Так почему мне до сих пор неловко? Ведь перед ней я ни в чем не виноват.
Клер:
Я решила, что сейчас не время давить эту тему. По крайней мере, он начал говорить об этом вслух. Это уже прогресс. Но слишком торопиться тут не стоит. Пусть для начала выспится. Может, если я буду спать где-то рядом, ему не будут сниться дурные сны.
Внезапно я сама поняла, что умираю, как хочу спать. Я легла обратно, положив голову ему на грудь, пробормотала что-то вроде "я буду ждать" и, кажется, моментально уснула. Судя по тому, что проснулась я все-таки в своей постели, вся в песке и морской соли, он меня до дома донес, но разбудить или не смог, или не захотел.
Коннор:
В Чикаго мы прилетели еще днем, но мне нужно было проследить за доставкой оборудования в лабораторию, поэтому Клер уехала домой сама. Линдсей и Наташа тоже сегодня числились еще в командировке. Мы попрощались в аэропорту.
Выгрузка оборудования, подписание всех бумаг, решение административных вопросов – все это заняло кучу времени. Домой я приехал почти в полночь. Разобрал чемодан, убрал пепельницу с подоконника и сразу же сел за отчет. Наверное, его можно было бы написать и завтра, вряд ли он понадобится Элсингеру прямо с утра, но Клер права, спать я не мог. Лег около четырех, в шесть уже вскочил.
С утра Линдсей, Наташа и Клер принесли свои отчеты, и снова до вечера я сводил их в один. Я уже собирался идти к начальству на ковер, как в кабинет заглянул Эксон.
– Наконец-то вернулся, – обрадовался он. – Вот, – он положил мне на стол папку. – Это заключение по тому делу, в больнице. Ты его начинал, поэтому здесь нужна твоя подпись.
– Хорошо, Питер, я просмотрю и подпишу, – сказал я.
– Просмотришь? – Эксон был явно огорчен. – Я надеялся сегодня вовремя свалить. У меня свидание, – доверительно сообщил он.
– Прости, Питер, но я хочу его прочесть. Если у тебя там все уже готово и вопросов у меня не возникнет, я могу сам отдать его Элсингеру.
– Отлично! Ты настоящий друг, Коннор!
Я удивленно приподнял бровь. Вроде бы мы никогда не считались друзьями, но он уже скрылся за дверью. Я прочитал всю папку и не увидел никакого упоминания о проекте Берсерк, о котором мне сообщил перед смертью санитар. Ну конечно, я ведь забыл рассказать о нем Эксону! Ох, права Клер, постоянный недосып до добра не доведет. Возвращать Питера для переделки отчета из-за моей промашки мне показалось неправильным. Да что со мной? Раньше я бы даже не задумываясь позвонил ему. Ладно, скажу Элсингеру, что это моя ошибка, исправления в отчете будут завтра.
Как я и ожидал, делом Кэт-Айленда Элсингер даже не заинтересовался. Когда же я отдал ему папку Питера, он проявил гораздо больше внимания.
– Сэр, я еще хотел сказать, – начал я, чтобы сообщить ему о Берсерке, но тут увидел у него на столе тонкую папку с логотипом ОНИР. В названии этой папки глаза выхватили знакомое слово – Берсерк. Что-то внутри моментально велело заткнуться.
– Что? – Элсингер поднял глаза от моего отчета.
– Я принес два заявления на отпуск, – поспешно исправился я, подсовывая ему заявления. – Мое и доктора Дэвисон.
– Вы решили идти в отпуск разом? После того, как несколько дней провели на Багамах? Ты меня удивляешь, Дойл, – Френк откинулся на спинку кресла и с интересом посмотрел на меня.
– У меня было пять командировок подряд. А Дэвисон после контакта с феноменом требуется психологический отдых, – пояснил я. – Это все есть в отчете.
– Хорошо, – слишком быстро согласился Элсингер.
Мы решили еще несколько вопросов, и он отпустил меня.
Папка со знакомым названием мешала радоваться предстоящему отпуску. Откуда она на столе у Френка? Ему что-то известно? Но я не говорил об этом никому. Неужели... он имеет к этому какое-то отношение? Но зачем тогда дал добро на расследование? Дело из первой категории по личной классификации профессора Дойла?
Так, ладно, Коннор. У тебя отпуск. Я достал телефон и набрал номер Клер.
– Нам дали добро на выходные, – сказал я, услышав в трубке ее голос. – За тобой заехать?
Клер:
Я меланхолично вытаскивала из бумажного пакета китайскую еду, заказанную в ресторане неподалеку, когда позвонил Коннор. Известие о том, что нам дали уйти в отпуск, было радостным, а вот вопрос оказался неожиданным.
– В каком смысле – заехать? – не поняла я. – Мы куда-то идем?
Коннор:
– Ко мне, разве нет? – удивился я. – Ты же обещала проспать со мной весь отпуск.
Клер:
– То есть... ты имеешь в виду, прямо сейчас? На весь твой отпуск?
Нет, я, конечно, помнила наш разговор утром в его квартире, но я была уверена, что это было сказано не всерьез и под влиянием момента. А он что, это серьезно говорил?
Коннор:
– Ну, вообще-то да. Я думал, мы это уже решили?
Или Багамы снова остались на Багамах? И все, что она говорила, осталось там же? А я-то, идиот, уже напридумывал себе. Стало почему-то тошно. Да нет же, она это говорила еще здесь, в Чикаго.
Клер:
– Дойл... – выдохнула я. – Ты невозможный человек, – я даже рассмеялась. – Знаешь, мне даже в голову тогда не пришло, что ты меня на полном серьезе готов терпеть в своей квартире целых две недели. Твоим чашкам хана, так и знай. Приезжай, я как раз успею собрать вещи, – я посмотрела на свои коробочки из китайского ресторана. – Ты что-нибудь ел сегодня?
Коннор:
Я рассмеялся, несмотря на то, что еще не вышел из здания Управления. Наверное, все, кто видел меня в этот момент, подумали, что я сошел с ума. Ну как же, Дойл – и вдруг смеется.
– Я не ел и спал ровно два часа. Все, как обычно. У тебя две недели на то, чтобы все исправить.
Клер:
– Тогда приезжай быстрее, – и снова этот тон. Откуда он у меня вообще взялся? Циничные патологоанатомы не должны так говорить.
Коннор:
Я доехал до нее так быстро, как смог: ровно за пятьдесят две минуты. Что ж она живет так далеко? Поднялся на восьмой этаж, позвонил. Она распахнула дверь так, как будто ждала прямо возле нее. Не дав даже слова произнести, обняла и сразу же принялась целовать, потянув за собой в квартиру. Я захлопнул дверь, кажется, ногой. Мы не виделись всего несколько часов, что такого могло случиться?
Я все-таки немного отстранил ее, заглянул ей в совершенно счастливые глаза и спросил:
– Клер, ты чего?
Клер:
Я покачала головой.
– Ничего, – сказала я, улыбаясь совершенно по-идиотски. Я отдавала себе в этом отчет, но сделать ничего не могла. – Просто я очень рада тебя видеть, – я принялась снова его целовать. – У нас же отпуск, что такого? Или ты хотел сначала поесть и поспать?
Коннор:
– Все, что я хотел, я могу с легкостью отложить на неопределенное «потом».
Я так и не понял, с чего она так рада меня видеть, с учетом того, что мы сегодня встречались, но принял это как факт. Снимать туфли ногой мне еще не приходилось, но не отвлекаться же ради этого от нее?
Клер:
Я увлекла его за собой в спальню. Черт его знает, почему меня так растрогал этот его звонок. Просто он был не такой, как те мужчины, с которыми я встречалась до этого. Он был другой, я с ним была другая. Он действительно говорил именно то, что хотел сказать.
Я на ходу сняла с него пиджак и даже почти справилась с его адским галстуком, когда наши ноги споткнулись о кровать, на которую мы оба и повалились, смеясь.
– Я люблю тебя, Дойл, – выдохнула я. И тут же перестала смеяться. Испуганно посмотрела на него.
Коннор:
Я посмотрел ей в глаза. Кажется, она сама испугалась того, что сказала. Конечно, я ведь совершенно не похож на всех тех, в кого она, по ее уверениям, способна влюбиться. Как она сказала тогда, давно? Ровесники ей неинтересны?
Но самое странное или, может быть, страшное, что я тоже ее люблю. Несмотря на то, что всеми силами избегал этого столько лет. Мы оба не должны были влюбляться друг в друга.
– Я тоже тебя люблю, Клер, – тихо сказал я, все еще глядя ей в глаза.
Потом наклонился и долго целовал ее, удивляясь тому, что не было никакого ужаса, который, как я думал, должен меня настичь, если я когда-нибудь еще позволю себе в кого-то влюбиться. И самое главное, если кто-то будет любить меня.
Я скользнул взглядом по ее прикроватной тумбочке, обнаружив там забытый, видимо, давным-давно, шарф. Середина мая на дворе. Клер, Клер... Дотянулся до него рукой и улыбнулся его обладательнице.
– Что ты там на Багамах говорила про связывание?
Клер:
– А у вас хороший слух, профессор, – я улыбнулась, поднимая руки вверх, к спинке кровати. – Морским узлом не вяжи и сильно не затягивай. Чувствительные руки мне еще пригодятся...
В следующей серии
ОНИР расследует случай, похожий на групповое спонтанное самовозгорание: сгорела целая семья. Расследование заставляет Коннора задуматься о многих вещах, связанных как с его работой в Управлении, так и с его отношениями с Клер.
Страница 14 - 14 из 14
Начало | Пред. | 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 | След. | Конец
