Открыть фик целиком в отдельном окне
В остальном с Дойлом было довольно легко. Когда я привыкла к его маниакальной страсти к уборке, мне это стало даже нравиться. В конце концов, самонаводящийся дома порядок – это мечта любого лентяя, как я. Я даже после отпуска стала иногда заманивать его на выходные в свою квартиру. Там он, почувствовав себя как дома, тоже не мог удержаться от уборки. В остальные дни мы преимущественно проводили время в его квартире. По крайней мере, когда оба были в Чикаго: от него все-таки ближе ехать в штаб-квартиру. Когда Коннор уезжал в командировку, я, естественно, возвращалась к себе.Еще одним большим плюсом Коннора было то, что он мог есть, а мог не есть. И даже когда ел, не особо уделял внимание тому, что именно он ест. Это здорово компенсировало мое неумение и, главное, нежелание готовить. Хотя вместе с ним готовить мне почему-то нравилось, и иногда мы это делали.
В общем, после двух месяцев отношений я почти успокоилась и перестала бояться, что не впишусь в его жизнь. Единственное, что не давало мне покоя, – это мысли о том, как вытащить его из этого состояния, в котором он пребывал последние четыре года.
Я как раз закончила работу с телами, когда Коннор появился в морге. Мне оставалось только подписать образцы и отправить их на анализы.
Коннор:
К тому времени, как нужно было ехать за Клер в морг, я успел решить все свои дела, получил и прочитал предварительное заключение криминалистов, и даже (ох, как я этого не любил) ответить на несколько вопросов одного ушлого журналиста.
Найдя в полицейском участке детектива Салливана, я отдал ему документы, подтверждающие, что мы целиком и полностью подчиняемся в данном деле полиции, и получил от него устное заявление, что мы работаем самостоятельно, и никто нам палки в колеса ставить не будет, а наоборот, будут всячески оказывать содействие.
– Брендон Холден был хорошим полицейским, – сказал в конце разговора Салливан, – мы начинали напарниками. И если это не ваше самовозгорание или как его там, я из-под земли достану ту гниду, которая сделала это с ним и Марисой. И маленькой Эбби.
Я пообещал ему разобраться с этим как можно скорее. Взглянув на часы, я решил ехать за Клер. Она должна была уже закончить.
Клер была еще в халате, но аутопсию, видимо, закончила.
– Привет, – сказал я, закрывая за собой дверь и внимательно глядя на нее. Я видел еще в доме Холденов, какими глазами она смотрела на тело Эбби. – Как ты?
Клер:
– Иногда я свою работу просто ненавижу, – призналась я, стаскивая с себя халат, и садясь к столу, подписывать образцы. – Мне нужно еще десять минут. Подождешь? – я посмотрела на него с улыбкой.
Коннор:
– Конечно.
Я сел на соседний стул, поставил локти на стол, подпер руками подбородок и просто молча смотрел, как она подписывает бумаги, совершенно некстати думая о том, какая она красивая.
Да уж, Дойл, нашел место думать об этом.
Заметив мой пристальный взгляд, она несколько раз искоса посмотрела на меня, но промолчала. Натянутая улыбка выдавала ее с головой. Интересно, почему она вечно старается показать себя эдаким неуязвимым циничным патологоанатомом, которого совершенно не волнует, что там лежит у нее на столе? Я-то знаю, как сильно ее волнует, кто там лежит.
– Хочешь, после совещания поужинаем где-нибудь? – снова невпопад спросил я.
Ну и идиот, вот действительно, морг – это самое подходящее место для таких разговоров. Но, кажется, маленькая Эбби выбивала из колеи не только циничного патологоанатома. И мне не хотелось даже думать о том, что через полчаса Клер будет рассказывать, как и от чего погибла девочка.
Клер:
Интересно, как у Дойла вообще язык поворачивается говорить, что он ущербный и не способен на чувства? По-моему, из всех мужчин, с которыми я встречалась, он лучше всех чувствовал, когда мне плохо. И даже пытался что-то сделать.
– Это было бы просто здорово, – я подкатилась к нему на стуле и поцеловала в щеку.
Коннор:
Кажется, Клер подобный разговор в морге не показался чем-то из ряда вон выходящим. С другой стороны, я ведь всего на ужин ее позвал.
– Ну что, тогда поехали в лабораторию? – я поднялся, видя, что она закончила со своими бумагами. – Линдсей и Питер уже отзвонились, что закончили, готовы доложить.
Клер:
Я кивнула. Собрала свои вещи и вышла вслед за ним на улицу. Коннор довез нас до лаборатории, где уже ждали Питер и Линдсей. На наше совместное появление Доннер отреагировала вполне спокойно, а Питер даже не обратил внимания. Мы заняли свои места за столом в конференц-зале.
Коннор:
Я вывел на большой экран фотографию погибшей семьи.
– Итак, семья Холден, жили в этом доме уже восемь лет. Брендон, 35 лет, полицейский. Мариса, 32 года, домохозяйка. И девочка, Эбигейл, 7 лет. Сегодня с утра мистер Брендон не пришел на работу. Коллеги звонили ему, но безуспешно. Ни по домашнему, ни по мобильному никто не отвечал. Джейсон Салливан, бывший напарник и друг Холдена, приехал к нему, чтобы проверить, все ли в порядке. Дверь оказалась не заперта. Салливан зашел внутрь и нашел три обгоревших трупа в гостиной. Это то, что нам известно. Что выяснили вы?
Первым отозвался Эксон.
– Мы с криминалистами облазили весь дом, следы огня есть только в гостиной и в холле, – сказал он, выводя на экран фотографии комнаты из дома Холденов. – Кроме людей, мы нашли еще обугленную мягкую игрушку и слегка подгоревшие занавески. Угли в камине тоже еще тлели.
– Кто зажигает камин в июле? – удивилась Линдсей.
– В том-то и дело, – кивнул Питер. – Так же я зафиксировал небольшой подъем температуры в гостиной. Буквально на два градуса выше, чем во всем доме.
– Это может быть как раз от камина, – заметил я. Видя, что у Питера все, я повернулся к Клер. – Клер, отчего умерли эти люди?
Клер:
– Налицо все признаки смерти в огне. То есть до того, как тела воспламенились, люди были живы. Никаких других заметных травм и повреждений, – начала я. – Правда, пока я не смогла понять, как именно они воспламенились. Похоже, что пламенем сразу объяло все тело, горели равномерно. Странно, что в гостиной были такие незначительные повреждения от огня. Я бы сказала, что интенсивность, продолжительность и температура горения должна была быть значительно выше, я бы поняла, если бы сгорел дом целиком. Но если я правильно понимаю, соседи даже ничего не заметили, если их нашли только утром. Предварительное время смерти: вчера между шестью и девятью часами вечера. Следов какого-либо катализатора я пока не нашла, но я еще отправила образцы на анализы, завтра скажу точнее.
Я посмотрела на Коннора, давая понять, что у меня все. Но слово тут же взяла Линдсей.
– Никто из соседей действительно не заметил ничего необычного. Ни горения, ни какого-либо шума или чего-то из ряда вон выходящего. По их словам, накануне они видели, как Холдены жарили во дворе мясо, их дочь играла на площадке с подругой. Все были веселыми и спокойными. Никаких посторонних людей никто не заметил. Только девочку, которая была в гостях, потом забрали родители. Ничего криминального. Никому даже в голову не пришло, что в доме что-то могло случиться.
Коннор:
– Как-то это не очень похоже на спонтанное самовозгорание, так? – Я потер подбородок.
– Никогда не слышал, чтобы из-за ССЧ погибала вся семья, – поддержал Питер.
– А эта девочка, – я повернулся к Линдсей, – подруга Эбби. Во сколько ее забрали родители?
Клер:
– По свидетельствам соседей, около семи вечера, – сообщила Линдсей.
– Тогда очень может быть, что они были последними, кто видел Холденов живыми, – заметила я. – Кто-нибудь знает, кто был у них в гостях?
– Соседи не признали девочку и поэтому предположили, что она либо не из местных, либо ее родители недавно переехали сюда. Я не узнавала точнее, но могу выяснить.
Коннор:
– Выясни. Клер права, похоже, они действительно видели Холденов последними. Полный отчет криминалистов будет только завтра, но он нам, думаю, не особо интересен, это дело полиции. Если у них появятся какие-то данные, Салливан обещал нам сообщить.
Клер:
– Хорошо, я выясню, – Линдсей сделала пометку у себя в блокноте.
– Я еще тоже проведу несколько анализов, – сказала я. – Может быть, на спонтанное самовозгорание это и не было похоже, но возгорание точно было и было оно какое-то странное.
– Мы продолжим исследование и мониторинг среды, – добавил Питер. – Может, обнаружатся какие-то аномалии, которые возникают периодически.
Коннор:
Я удовлетворенно откинулся на спинку стула. Просто не узнаю свою команду в последний месяц. Что случилось? Где-то, пока я был в отпуске, раздавали таблетки для взросления и самостоятельности? Эксон не выдвигает сумасбродные идеи, Доннер не ловит каждое слово. Я что-то пропустил?
– Хорошо, сегодня все молодцы. – Эй, Дойл, а ты каких таблеток объелся? – Тогда собираем новые сведения. Линдсей, постарайся побыстрее узнать, что за девочка была у них в гостях, это очень важно. – Ну вот, сам ведь только что отметил, что они вполне самостоятельные, нет, снова строишь из себя воспитателя.
Линдсей кивнула, собрала свои бумаги и вышла, Питер лениво потянулся за ней. Мы с Клер немного подождали, чтобы это так не бросалось в глаза, ради приличия. Хотя, ради какого? Доннер была с нами на Багамах, лично все видела, Эксон тоже как-то оговорился, что знает про нас с Клер, но, услышав всего одно имя – Лиззи Браун – тут же заткнулся и сделал вид, что глух и слеп. И все же мы немного подождали, прежде чем выйти вместе из лаборатории и сесть в машину.
– Куда ты хочешь поехать? – спросил я, застегивая ремень безопасности. – Предпочтения по кухне будут?
Клер:
– Куда-нибудь, где есть что-то кроме пиццы. И не китайскую кухню, – вздохнула я. – Надо мне все-таки научиться что-то готовить, наверное. А то от доставки и заморозки уже тошно иногда.
Настроение почему-то было на нуле, невзирая на то, что Коннор был рядом, и мы собирались ехать ужинать. Никак не могла выбросить из головы сегодняшнее вскрытие. Казалось, я до сих пор чувствую запах гари.
Коннор:
Я покосился на Клер. Голос никакой и даже улыбку изобразить уже не пытается.
– Пиццу и китайскую лапшу будем дома есть, – согласился я. – Когда я в последний раз был в Спрингфилде, я нашел здесь один чудесный ресторанчик со средиземноморской кухней, надеюсь, они еще не закрылись. Ты же не против рыбы? – Есть мясо я сейчас точно был не в состоянии, запах горелой плоти преследовал меня до сих пор. – Помнится, я очень хотел попробовать у них морского черта.
Я улыбнулся и снова посмотрел на нее.
Клер:
– Звучит заманчиво, – я тоже постаралась улыбнуться. В конце концов, это же моя работа, я знала, на что шла, когда выбирала ее. Я погладила Коннора по руке.
Он сжал мои пальцы, потом завел машину и уже полчаса спустя мы изучали меню. Я ничего не смогла придумать, поэтому ограничилась тем, что заказала то же самое, что и Коннор.
Пока мы ждали заказ, я внезапно спросила, глядя в пустую тарелку:
– Можно личный вопрос?
Коннор:
Можно все, что угодно, Клер, если это отвлечет тебя от мыслей об Эбби. Я же знаю, что ты до сих пор прийти в себя не можешь.
Я накрыл ее руку своей, легонько погладил ее пальцы.
– Конечно.
Клер:
– Вы же с Ирен были долго женаты? – я посмотрела на него. – Почему у вас не было детей?
Коннор:
Я удивленно поднял на нее глаза. Многого ожидал, но не подобного вопроса.
– Не знаю, – растерянно произнес я. – Вернее, мы никогда даже не говорили об этом. – А ведь на самом деле, за все восемь лет брака мы с Ирен никогда не говорили о детях. Почему? – Просто принимали как данность, что есть мы вдвоем, и больше нам никто не нужен. У нас даже хомяка не было никогда. Притом мы часто переезжали, жили на съемных квартирах. Может быть, если бы не разошлись, еще через пару лет и задумались бы об этом. Понимаешь, Ирен... она сама была как ребенок. Вечеринки, гости, бесконечные друзья. А мне хватало одного ребенка.
Так, Дойл, тормози. Девушкам не нравится, когда мужчины рассказывают о своих бывших.
– А почему ты спросила?
Страница
2 - 2 из 14
Начало
|
Пред.
|
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
|
След. |
Конец
