Открыть фик целиком в отдельном окне
Коннор:
Я изо всех сил прижал ее к себе, потом сообразил, что делаю ей больно, чуть ослабил объятия. Прижался лбом к ее лбу, заглянул в глаза.
Сэр, у нас пробоина! Вода поступает слишком быстро! Мы не успеваем откачивать.
– Не смей, Клер, слышишь? Не смей.
Клер:
– Прости, – повторила я. – Но в этот раз я уже не вывернусь... У нас такая работа, Коннор. Бывает. Никто не виноват.
Кажется, у меня из глаз текли слезы.
– Только я прошу, не сходи с ума, ладно? Обещай мне это. Пожалуйста...
Коннор:
Все, что я видел, – это ее глаза. Все, что слышал, – удары ее сердца где-то рядом с моим. Все, что чувствовал, – тепло ее тела в своих руках. Она не может умереть. Не сейчас. Не у меня на руках. Я не позволю.
– Я не смогу без тебя.
Я услышал это как будто со стороны. Это сказал не я. Это кто-то другой. Я был там, на теплом песке Кэт-Айленда. Держал ее в своих объятиях, целовал ее, чувствуя легкий привкус мяты.
Я наклонился к ней и прикоснулся своими губами к ее губам.
– Я не смогу без тебя.
Это сказал уже я.
Клер:
– Сможешь, – я попыталась улыбнуться. Оставаться в сознании было все тяжелее, оно ускользало от меня. – И будешь. Будешь работать, будешь ужинать с Питом и Лин после расследований. Будешь навещать своих родителей и сестру с племянником. И потом встретишь другого патологоанатома... Или аналитика, или еще кого-то. Только не вози ее на Кэт-Айленд, он только мой. Ты все это сделаешь, Коннор, потому что... я так хочу. Ты ведь... сделаешь это... для меня... правда? Пепельницу... мою... не вы...
Коннор:
...Было холодно. Очень, очень холодно. Я не помнил, как очутился в воде. Ледяная вода не давала дышать.
– Коннор!
У нас больше не было корабля, поэтому старпом больше мог не соблюдать субординацию и называть меня по имени.
– Где все? – Я огляделся.
– Не знаю, – клацая зубами, произнес Дэн...
– Коннор!
Я почувствовал чью-то руку на своем плече. И голос был знаком. Было очень, очень холодно. Все, что я видел, – это ее глаза, в которых больше не было жизни. Все, что слышал, – это стук только своего сердца. Все, что чувствовал, – это огромный, леденящий ужас.
Я вцепился руками в куртку, в которую завернул ее, чувствуя, как рвется ткань. Пальцы уже не разожмутся. Что-то внутри не давало дышать.
– Я не смогу без тебя.
15 октября 2013 года
Коннор:
Мы ехали уже часа четыре, но, если верить навигатору, оставалось еще больше ста миль.
– Опять в дыру едем, – пробурчала с заднего сиденья Линдсей, – почему этот полтергейст не мог появиться где-нибудь в Лос-Анджелесе, а?
– Чтоб жизнь малиной не казалась, – ответил Питер, не отрывая взгляд от дороги.
Я посмотрел на спидометр: как обычно, Эксон изображает из себя гонщика.
– Если ты будешь так лететь, мы пропустим указатель, – заметил я.
И как будто в подтверждение моих слов, справа в темноте мелькнула табличка.
– Питер, вернись назад.
– У тебя же навигатор, на фиг нам еще и указатели? – возмутился Эксон.
– Навигатор здесь ловит всего четыре спутника, он может и ошибаться.
Питер картинно закатил глаза, но затормозил, включил заднюю передачу и вернулся к указателю. Я не услышал, что сказала Линдсей, но Эксон недовольно ответил:
– Потому что Коннор меньше чем десятку спутников не верит.
Я не ответил. Да, не верю. И что? Вот указатель подтверждает, что, если мы свернем налево, на проселочную дорогу, дорога будет всего 52 мили. Но я не люблю проселочные дороги. Особенно ночью и в незнакомом штате.
– Сворачиваем? – спросил Питер, глядя на меня.
Я отрицательно покачал головой.
– Нет, поехали лучше по трассе.
– Но там короче в два раза! – донесся сзади голос Линдсей.
– Но темно и неизвестно, насколько хороша дорога, – резонно возразил я.
Питер, игнорируя мое замечание, свернул налево.
– Раз есть указатель, есть и дорога, – ответил он на мой возмущенный взгляд. – Указатели просто так не ставят. И я уже порядком задолбался ехать, а там короче.
Клер:
– Действительно, Коннор, – подключилась я. – Не просто так ведь этот указатель поставили.
Я попыталась сесть поудобнее, но ничего не вышло. Услышала, как Коннор раздраженно выдохнул, и улыбнулась. Все-таки он ужасный перестраховщик. Трудно винить его, конечно, зная все обстоятельства, но все равно это иногда выглядит забавно.
– Клер, кстати, поделись лимонным леденцом? – вдруг попросил Питер.
Я удивилась, но полезла в сумку. Если бы это был Коннор, это было бы понятно: он-то знает, что я уже недели две таскаю с собой пачки этих леденцов. Для него ведь и таскаю. Я все-таки отдаю себе отчет в том, что некурящему мужчине не всегда приятно целовать курящую девушку. Мятные конфеты я не люблю, а лимонные – самое то.
– Что, уже где-то объявление повесили, что я теперь ношу с собой конфеты? – спросила я, протягивая ему леденец.
– Об этом нетрудно догадаться, – заметила Линдсей. – Вывод легко делается из того факта, что ты куришь, а Коннор – нет.
Я закатила глаза. В целом, Доннер давно смирилась с нашими отношениями, но иногда она не могла удержаться от всяких вредных комментариев.
Теперь мы ехали медленнее, потому что дорога была хуже. Окончательно стемнело, освещения тут не было, со всех сторон был лес. Однако, когда Питер начал резко тормозить, меня не швырнуло вперед только благодаря ремню безопасности.
– Ты что творишь? – возмутилась Линдсей.
– Вы видите то же, что и я? – ошалело спросил Питер.
Я посмотрела через переднее стекло. В темноте перед нами (мы затормозили в полуметре от заднего бампера) стояла машина. Наша машина. Та же марка, цвет. Тот же номер.
– Что за хрень? – пробормотала я.
Коннор:
Я вылез из нашей машины и подошел к той, что стояла впереди. Тоже нашей. Тот же черный Шевроле, с тем же номером, с тем же дурацким ароматизатором в виде бочонка с медом на зеркале заднего вида. На всякий случай я присел возле заднего колеса и увидел внушительную царапину на бампере. Две недели назад Линдсей, игнорируя истошно визжащие парктроники, припарковалась бампером в забор.
Но как такое может быть? Откуда здесь еще одна такая же машина?
– Коннор, глянь сюда!
Я подошел к стоящему чуть впереди Питеру и оторопел. Если раньше я был просто удивлен, то сейчас я даже не мог подобрать точного определения своему состоянию. Впереди стояли еще три точно такие же машины. Мы с Питером переглянусь. Он щелкнул кнопкой на ключе, который держал в руках, и все пять Шевроле моргнули фарами.
– Охренеть... – выдохнул Эксон, но меня интересовало уже другое.
– Ты что, машину заглушил?
Питер проследил за моим взглядом, покрутил в руках ключ.
– Ну да, а как я, по-твоему, достал ключ из замка зажигания?
– То есть я правильно пониманию, что ты ночью в хрен пойми каком лесу заглушил машину?! – яростно переспросил я.
Кажется, до него начало доходить.
– Не надо было? – он жалобно посмотрел на меня.
Я едва не застонал. Ну как, как можно быть таким безалаберным?!
Клер:
Что-то было не так. Мы с Линдсей переглянулись и вышли из машины, подошли к Коннору и Питеру.
– Коннор, в чем дело? – я удивленно смотрела на выстроившиеся в ряд машины. – Что здесь происходит?
Коннор:
– Хотел бы я знать, что здесь происходит, – пробормотал я.
Я зачем-то открыл дверь ближайшего автомобиля, заглянул внутрь. В нише между водительским и пассажирским сиденьем лежал фантик от лимонного леденца. Значит, это не просто наша машина, на ней тоже приехали мы.
Не обращая внимания на удивленные взгляды коллег, я проверил все машины. В остальных фантика не было.
– Первая машина, по ходу, застряла, – послышался спереди голос Питера, – остальные просто не смогли проехать. Дальше дороги нет.
Клер:
– Бред какой-то, – Линдсей покачала головой. – Похоже на какую-то плохую шутку.
– Может, мы по-быстрому уберемся отсюда? – предложила я, поежившись. – Пока сюда не приехали еще одни мы. Не нравится мне здесь.
– Подожди, Клер! Как это: уедем? – возмутился Питер. – Это же очень интересно, надо понять, что это такое и как это произошло.
Мы втроем вопросительно посмотрели на Коннора: ему решать.
Коннор:
Три пары глаз уставились на меня. И именно в этот момент мне захотелось тоже уставиться на кого-то другого. Да, разобраться интересно, более того, необходимо. Но мы на работе. Тем более, мы здесь, похоже, уже пятые. А что если четверо предыдущих тоже приехали "разобраться"?
Я почувствовал, как в левый висок начала медленно вкручиваться тупая палка. Отлично, только мигрени мне не хватало. Где-то в голове зазвучал странный голос, говоривший ни с того, ни с сего на русском языке. Слова были тоже странные: "Ночь. Улица. Фонарь. Аптека". Я отмахнулся от голоса. Что за бред? Да еще и на языке, который я почти не помню.
– Мы на работе, – вздохнул я. – Если помните, нас ждут расследовать случай проявления полтергейста. – Сейчас выедем на трассу, а то здесь телефон не ловит, я свяжусь с Элсингером. И он либо решит снять нас с того расследования и направить сюда, либо прислать сюда другую группу.
Клер:
Я облегченно выдохнула, Питер невнятно выругался. Мы пошли обратно к машине, сели на свои места. Питер вставил ключ в зажигание, повернул, но мотор даже не затарахтел.
– Что за черт? – удивился Питер. Попробовал еще раз: тот же эффект.
– Было глупо надеяться, что все будет иначе, – вздохнула Линдсей. – Раз все эти машины стоят здесь.
– И что теперь делать? – спросила я, когда очередная попытка Питера завести мотор не увенчалась успехом.
Коннор:
Я глубоко вдохнул, на несколько секунд задержал дыхание, чтобы не заорать: "Нахрена ты заглушил машину?!", потом выдохнул.
– Видимо, нам все-таки придется выяснить, что здесь происходит, – пробормотал я. – Питер, попробуй завести остальные машины.
Как и можно было ожидать, не завелась ни одна. Это совершенно перестало мне нравиться.
Черт, да какая аптека?! Из всего, что крутилось в голове, здесь только ночь и фонарь. Ни улицы, ни аптеки.
– Придется идти вперед, – сказал я, когда Питер с силой захлопнул дверь последней машины. – Возьмем кое-какое оборудование. Всем надеть передатчики, Питер, возьми камеру. Раз уж мы не едем расследовать полтергейст, нужно все заснять, чтобы потом было что предоставить Элсингеру.
Страница
2 - 2 из 9
Начало
|
Пред.
|
1
2
3
4
5
6
7
8
9
|
След. |
Конец
