Открыть фик целиком в отдельном окне
Эндрю Дойл:
– Сожжете ужин из-за моих откровений, – неожиданно резко заметил я. – Я не знаю, чья там была вина, Клер. И он сам не знает. Вся информация засекречена, мне не удалось ничего добиться. Коннор говорит, что они попали в какую-то аномальную зону, корабль неожиданно начал забирать воду. Он, как и положено в таких случая, скомандовал эвакуацию. Однако когда подоспела помощь, спасать было некого. Люди просто исчезли. Остались только он и старпом. И оба не могли сказать ничего внятного.
Я налил нам еще вина.
– Знаете, что, как мне кажется, угнетает его больше всего? То, что он действовал по инструкции, а трагедия все равно произошла. Если бы это была его вина, он бы проанализировал ситуацию, сделал выводы и постарался больше такого не допустить. Но он не понимает, где и в чем ошибся. И ошибся ли вообще. И вся его жизнь теперь, это попытка создать идеальные правила, которые учитывали бы все нюансы, даже те, которые за пределами его понимания. – Я кивнул в сторону кухонного шкафа, где в идеальном порядке стояли чашки, повернутые ручками в одну сторону. – Вы ведь тоже это заметили?
Клер:
– Это было сложно не заметить, – мрачно ответила я, глядя перед собой. Мне уже было плевать на ужин. Здесь и сейчас я поняла одну очень страшную вещь: я никогда не смогу ему помочь. Я даже представить себе не могу, что он чувствует, как я могу что-то сделать?
Мне вдруг с новой силой стало стыдно. За ту чашку, что я разбила. За тот раз, когда сказала ему, что ему нет дела до людей, что он их только гробить горазд. Я думала, что я лишь отвечаю ему ударом на удар, а на самом деле я за легкий подзатыльник – унизительный, но не смертельный – проехалась по нему на танке. Как он вообще после этого смог со мной разговаривать? Как ему было не противно видеть меня?
Я тоже налила себе еще вина. Залпом осушила бокал до дна. Похоже, придется брать новую бутылку, эту прикончим еще до возвращения Коннора.
– Знаете, до сего момента я пребывала в самонадеянной уверенности, что я могу что-то сделать для него, – горько усмехнулась я.
Эндрю Дойл:
– Если кто-то и может для него что-то сделать, то это вы, – уверенно сказал я. – Само ваше появление в его жизни – уже огромный шаг. Я же еще тогда, в апреле видел, что он вас любит, а это казалось мне практически невероятным. Он ведь даже к нам не приезжал, друзей всех забросил. Вы простите, что я Ирен упомяну, не знаю, насколько вам это неприятно. Но они ведь развелись не из-за того, что у них были проблемы, а из-за того, что Коннор решил избавиться от всех близких людей. Наверное, вы правы, это и в самом деле посттравматический синдром. Я не психиатр, Клер, но мне кажется, что он начал меняться рядом с вами. Вот уже и пепельница на подоконнике появилась, – я кивнул в сторону окна и рассмеялся.
Клер:
Я улыбнулась. Кстати, о пепельнице: безумно хотелось курить, но я не была уверена, что это хорошая идея в данный момент.
– Наверное, вы правы, он меня любит. По крайней мере, ему почти удалось меня в этом убедить, – я вздохнула. – Только я боюсь, что эта любовь может сделать только хуже. У него иногда до паранойи дело доходит. Мне кажется, он рано или поздно запрет меня в доме и не будет выпускать, только вместе с ним, чтобы со мной ничего не случилось. Это, конечно, приятно, но что если со мной и правда что-то случится? Я всего лишь человек, а человек смертен. У нас опасная работа, все может произойти.
Эндрю Дойл:
Я молчал уже неприлично долго.
– Мне нечего сказать вам на это, Клер, – наконец признался я. – Я не знаю, что с ним будет, если с вами что-то случится. Я даже думать об этом не хочу. Но ведь обжегшись на молоке, на воду дуть бессмысленно? Если все время чего-то бояться, как же жить вообще?
Клер:
– Как бы ему это объяснить? – пробормотала я.
Но как ни странно, мне стало легче. Может, это была просто особенность моего организма: в отличие от Коннора, я свои тяжкие моменты в жизни умела просто игнорировать. А может, это был генерал, его умные слова, спокойный тон и понимающий взгляд. И то ли вино было хорошее, то ли это мое пресловутое желание все всегда говорить вслух, о чем бы ни подумала, но я уже совсем иначе, искренне улыбнулась Дойлу-старшему.
– Спасибо вам, генерал. Беседы с вами всегда действуют на меня успокаивающе. Наверное, Коннор начал мне нравиться гораздо сильнее, когда я узнала, что он идет в комплекте с вами.
Кажется, я его слегка шокировала, поэтому я поторопилась объяснить:
– Я росла без отца. Родной ушел, с отчимом... у мамы не сложилось. Теперь она уже пятый раз замужем, но никто из ее мужей никогда не был мне отцом в полном смысле этого слова. А мне всегда хотелось, чтобы был.
Эндрю Дойл:
Я тепло улыбнулся ей. Клер понравилась мне сразу, еще тогда, когда они приехали в Кингсвилл на расследование, а теперь нравилась еще больше. Возможно, потому, что в нее был влюблен мой сын, возможно, потому, что она была влюблена в него. Я всегда считал, что не разбираюсь в чувствах. Мне либо нравится кто-то, либо нет. И Клер мне нравилась.
– Пока Коннора нет, спрошу у вас, с ним разговаривать бесполезно. Приедете к нам на Рождество? Мы с Кэтрин будем очень рады. Я обещаю проследить за тем, чтобы неприятных сюрпризов в виде Ирен вам не устраивали и Джекки вам насильно на руки не давали.
Клер:
– На меня можете рассчитывать, – нагло заявила я, – а вот Коннор может упереться рогом. Я тут пыталась его к вам отправить в мае, когда он брал отпуск, но он не захотел. У нас тогда все только началось, и я решила, что не имею право давить. Но в этот раз я попытаюсь его уговорить.
Коннор:
Рабочий день наконец-то закончился. Вернее, он закончился еще два часа назад, но у меня за три, хоть и короткие, но командировки, накопилась куча писанины. Я обещал Клер быть дома в восемь, поэтому в семь тридцать пять торопливо дописал отчет и вышел из кабинета.
Всю последнюю неделю Клер была в отъезде с группой Роллинза. Это было неприлично долго, поэтому вчера, когда она вернулась, я не позволил ей даже домой заехать, сразу повез к себе. И сегодня, если бы не эти отчеты, которые завтра с утра нужно отдать Элсингеру, я уже давно был бы дома, с ней. Ей после командировки полагался выходной, а я вынужден был работать. Кажется, я даже слишком нервно отчитал за что-то Эксона сегодня.
С того странного случая, когда мы попали во временную петлю, которую я помнил в мельчайших деталях, все пять или шесть заходов, и я узнал, что такое потерять Клер, каждая минута вдали от нее была мучением. Я не понимал, что со мной происходит, это было странно, пугающе. Это напоминало паранойю, и я уже почти что был готов предложить ей переехать ко мне. Однако пока еще не предложил. Почему-то каждый раз оттягивал этот момент. Кажется, сегодня все же предложу, потому что это ненормально, каждые пять минут поглядывать на телефон и бороться с желанием позвонить и проверить, все ли с ней хорошо.
Дома я был ровно в восемь. Уже с улицы видел, что в окнах горит свет, значит, она там. Я позвонил в дверь. У меня и ключ был, но мне всегда нравилось, когда она открывает мне.
Клер:
Когда раздался звонок в дверь, я посмотрела на часы: ровно восемь.
– А вот и ваш супер педантичный сын, – я картинно закатила глаза. – Ровно в восемь, как и обещал.
Я пошла открывать дверь, а генерал остался на кухне, видимо, давая мне возможность предупредить Коннора. Ну, или спокойно поздороваться с ним.
Открыв дверь, я первым делом поцеловала его очень долгим, очень чувственным поцелуем. После всего, что я узнала, мне хотелось обнять его и не отпускать пару часов, но этого я позволить себе не могла.
– Привет, – я все-таки оторвалась от него и пропустила внутрь, закрыла за ним дверь и только тогда сказала: – А у меня для тебя сюрприз. У нас гости.
Коннор:
Такое многообещающее приветствие давало повод думать, что этот вечер будет весьма приятным, но уже следующее замечание про гостей начисто развеяло все настроение. Гости. Только этого не хватало. Но как она узнала? Я ведь не говорил. И Доннер пригрозил увольнением еще два года назад, если хоть заикнется кому. И вообще все знали, что я этого не люблю, поэтому предпочли выбросить эту дату из головы.
– Ну, зачем, Клер? – простонал я, разуваясь.
Клер:
Я немного обалдела от такого заявления и беспомощно развела руками.
– Ты знаешь, меня тоже не спросили, но лично я обрадовалась такому повороту событий. Мне почему-то кажется, что ты тоже будешь рад видеть этого человека.
Я подтолкнула его к кухне, где генерал сидел подозрительно тихо.
Коннор:
Ну конечно, кто ж еще. Интересно, мама и Эмма со своим семейством тоже здесь?
– Привет, пап, – изобразив на лице довольно натянутую улыбку, сказал я. – Что ты здесь делаешь?
– Мог бы хоть сделать вид, что рад меня видеть, – заметил отец, поднимаясь из-за стола.
Так, ну, торта со свечами нет, Эмма в парике клоуна не скачет, уже хорошо.
– Извини, – на этот раз улыбка вышла искренняя. – Я просто не ожидал.
Отец неожиданно обнял меня и похлопал по спине.
– Я просто был в Чикаго и решил заехать поздравить тебя, думал, ты, как обычно, один. Но, когда увидел Клер, тут же сбегать было уже неприлично. Ты не волнуйся, я ненадолго.
А чего мне, собственно, теперь уже волноваться? Ты ж меня уже сдал, сказал про "поздравить", теперь не отвертеться.
Клер:
– Поздравить? – переспросила я. – С чем поздравить?
Коннор:
Отец удивленно посмотрел на Клер, потом перевел взгляд на меня, и удивления в его глазах уже не было.
– Знаешь, Коннор, я все-таки надеялся, что ты изменился, но, видимо, зря.
– С чего мне меняться? – пробурчал я. Появилось дикое желание выйти из дома и вернуться завтра. Или, лучше, послезавтра.
Видимо, поняв, что я ничего не скажу, отец повернулся к Клер.
– У него сегодня день рождения, – услышал я.
Клер, пожалуйста, только не надо привычного в таких случаях "почему ты не сказал". Это, пожалуй, все, о чем я прошу сейчас.
Клер:
– Вот как, – мне искренне хотелось верить, что разочарование не слишком заметно в моем голосе. С другой стороны, а что такого? Ну, не сказал он мне про день рождения, так ведь я тоже не спрашивала. – Извини, Дойл, я не знала и потому без подарка, – я усмехнулась. – Зато не зря ужин готовила. Я это как раз делаю только по большим праздникам, теперь понятно, по какому в этот раз.
Я, кажется, тараторила еще какую-то ерунду, возвращаясь к прерванному занятию.
– Только я не успела закончить. Почему бы вам не открыть новую бутылку вина и не поболтать в гостиной, пока я все доделаю?
Коннор:
Отец взял у Клер еще одну бутылку вина, ухватил меня за рукав и потащил в гостиную.
– Почему ты не сказал ей? – прошипел он, когда Клер уже не могла нас слышать.
Я молча пожал плечами.
– Коннор, ты что, совсем идиот? Ты не соображаешь, что этим обидел ее? Ты не видел, как она изменилась в лице, как изменился ее голос?
Я с интересом уставился на отца. Ого, давно он не высказывался в мой адрес так эмоционально.
– Ты-то чего за нее переживаешь? – огрызнулся я, вспоминая, каково это. А ведь раньше у нас такие стычки происходили постоянно.
Страница
2 - 2 из 10
Начало
|
Пред.
|
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
|
След. |
Конец
