Открыть фик целиком в отдельном окне
Комментарий авторов: это начиналось как ролевая игра по вселенным сериала «Шерлок ВВС» и «Пси-Фактор», но постепенно выросло в серию ролевых фанфиков, хотя исходная ролевая игра остается пока незавершенной. Поскольку сериалы снимались в разное время, получилось временное АУ по отношению к вселенной Пси-Фактора. Можно считать это фантазией на тему того, как сериал Пси-Фактор мог бы выглядеть сейчас. Для понимания некоторых отсылок к событиям ролевой игры рекомендуем прочитать «В предыдущей серии» к первой части.Список эпизодов
Часть VI: Возвращение на Кэт-Айленд
Часть Х: Аляска
В предыдущей серии
Когда в выходной день в торговом центре в Чикаго случается инцидент, подозрительно похожий на безумие пациентов в хирургическом отделении, которое ОНИР расследовало за несколько месяцев до этого, Коннор понимает, что проект «Берсерк» перешел на новую стадию испытаний, однако получает от Элсингера весьма недвусмысленный намек ничего не говорить ФБР. Но, когда специальный агент Прейгер раскрывает перед ним свои карты, Дойл рассказывает про «Берсерк».
Через несколько дней Прейгер снова находит его и просит о помощи. Ему нужен свой человек в Управлении для сбора информации. Коннор, прекрасно понимая, что в следующий раз в толпе может оказаться кто-то из близких ему людей, решает, что должен во что бы то ни стало остановить эксперименты над людьми, и соглашается на сотрудничество с ФБР. Прейгер объясняет, что отныне слабое место Дойла – это его семья и друзья, и рассказывает, что сам не общается ни с бывшими женами, ни с дочерью, чтобы избежать давления. Чтобы не подвергать близких опасности, Коннор решает разорвать отношения и с семьей, и с друзьями, и с Клер.
Он сильно обижает Клер, предъявляя ей необоснованные претензии, и говорит, что никогда не любил ее. Клер молча собирает вещи и уходит, виня во всем себя.
Часть X: Аляска
«I refuse anyone else die under my command».
Connor Doyle, Perestroika (s01ep22)
24 марта 2014 года
Коннор:
Четыре месяца растянулись на целую жизнь. Какую-то глупую, никому не нужную жизнь. Первое время это было ужасно. Я подолгу не мог уснуть вечером, не мог пить кофе в одиночестве, привычно забираясь на подоконник, а утром все время прислушивался к тишине в ванной. Я думал, что мне удалось отстраниться от всего, снова стать бездушным роботом, но у меня ничего не вышло. Боль вернулась почти сразу. Ранним утром той бессонной ночи, когда Клер ушла. Однако долгие годы тренировок позволили загнать ее так глубоко, что никто и не догадывался о ее существовании.
Я молча отдал Клер ее вещи, она так же молча вернула мне мои. Я понимал, что, наверное, не так подозрительно было бы извиниться, хотя бы спросить, как у нее дела. Мы ведь не ссорились. Я просто сказал ей, что больше не люблю ее, это не повод для вражды. Но я не мог сказать ей ни слова. Иначе рисковал сорваться. Наверное, теперь она точно считала меня бездушной скотиной, для которой наши отношения не значили ровным счетом ничего. Но так было даже лучше. Если кто-то догадывался о том, что нас связывало, то он должен забыть об этом, думать, что ему показалось. Я здоровался с ней по утрам, если мы сталкивались в лифте, как с едва знакомой коллегой, и тут же отворачивался, чтобы не видеть ее глаз. Я боялся даже представить, что могу увидеть в них. Я не заявлял ее на расследования, мы почти не контактировали за это время.
С остальными подчиненными все дружеские отношения сошли на нет. Несколько раз Питер, после завершения очередного расследования, недвусмысленно намекал на посиделки, но я делал вид, что не понимаю. Потом намекать перестал, они ходили без меня. И вообще начали сторониться еще больше, чем раньше.
Линдсей смотрела на меня с презрением во взгляде, а однажды, когда мы остались наедине, бросила:
– Знаешь, Коннор, а ведь поначалу я Дэвисон даже завидовала. А теперь думаю, какой же у меня классный ангел-хранитель, что уберег меня от тебя.
Я никак не отреагировал на это ее замечание. Просто сделал вид, что не услышал, хотя эти слова глухой болью отозвались где-то глубоко внутри.
С семьей тоже удалось неожиданно удачно поругаться. Утром 25 декабря, когда мы не приехали на Рождество, позвонил отец. Судя по всему, сначала он позвонил Клер, потому что уже знал о нашем разрыве.
– Я был о тебе лучшего мнения, Коннор, – сразу же сказал он, хотя всегда называл меня «сын». – Я просто не знаю, кем надо быть, чтобы так поступить с ней после всего. В тебе вообще осталось хоть что-то человеческое?
– Видимо, нет, – довольно грубо ответил я.
С тех пор мы больше не разговаривали. Пару раз звонила Эмма, но я не поднимал трубку. И вот спустя четыре месяца у меня не осталось ни друзей, ни родных, ни любимой девушки. Я успокаивал себя только тем, что, по крайней мере, они все в безопасности. Если со мной что-то случится, я не потяну их за собой.
Информации за это время удалось собрать довольно приличное количество, но Прейгер все еще не рисковал идти с ней к своему начальству. Он боялся, что, если мы начнем слишком рано, и ФБР ничего не удастся сделать, нас попросту устранят, второго шанса не будет. Я старался не думать, что будет после того, как мы начнем игру. И что будет, если мы выиграем. Прейгер-то понятно, получит признание и, возможно, новую должность, а я? Что будет у меня? Ну, с родителями, положим, помирюсь, как бы то ни было, я их сын, простят. Наверное, даже друзей новых смогу найти, ведь из Управления, скорее всего, придется уйти. А Клер? Она простит? После всего, что я ей наговорил. Да ей, наверное, на меня смотреть противно. И она никогда уже не сможет мне верить. От этой мысли было особенно погано, поэтому я старался не думать.
Хмурым мартовским утром Элсингер вызвал меня к себе. Судя по тому, что я уже три дня копался в бумагах, назрела новая командировка.
Френк:
Я смотрел в папку, лежавшую передо мной на столе, но едва Дойл вошел, я ее захлопнул и фальшиво улыбнулся. Я считал себя эффективным менеджером, умело руководящим ресурсами. И в настоящий момент собирался очень умело распорядиться ресурсами, решив сразу несколько потенциальных проблем. Если быть точным, то целых шесть потенциальных и одну насущную.
– Доброе утро, Коннор, – бодро начал я. – У меня для тебя новое дело. Немного необычное, прошу отнестись с пониманием.
Коннор:
Я внимательно посмотрел на него. Необычное? А когда у нас бывали обычные?
– Я вас слушаю, сэр, – спокойно сказал я.
Френк:
– У нас есть лаборатория на Аляске, в удаленном районе. Там проходят некоторые... исследования. Эта лаборатория запросила у нас несколько специалистов. Конкретных, для своих нужд. Твоя задача будет в том, чтобы благополучно сопроводить их туда, убедиться, что у них с руководителем лаборатории нет проблем, а заодно посмотришь, что там происходит, и доложишь мне. А то лаборатория дальняя, контроль там слабый. Общая задача понятна?
Коннор:
Я кивнул. Конечно, это не совсем моя работа, сопровождать специалистов в удаленную лабораторию на Аляске, но это может быть интересно. Я мгновенно прикинул в уме, какую полезную информацию смогу там получить. А вдруг попадется что-то крайне интересное?
Френк:
– Хорошо. Они хотят видеть у себя Доннер, Эксона, Хендрикса и Дэвисон. Возьмете еще с собой Донахью. Там серьезные требования к безопасности, пусть он заодно проверит их соблюдение.
Коннор:
Фамилии специалистов заставили побледнеть. То есть я должен отвезти их туда и оставить? Лучших сотрудников, с которыми мне доводилось работать? Но для чего они там? Они ведь не работают в лабораториях.
– Они останутся там на какое-то время? – спросил я.
Френк:
– Нет, этого я бы не допустил, – я улыбнулся, – они очень полезны нам здесь и на расследованиях. Поэтому вы пробудете там три дня, они дадут свои консультации по своим профилям, после чего вертолет вас заберет обратно.
Коннор:
Я выдохнул. И то хорошо.
– Более подробные пояснения по делу будут?
Френк:
– Более подробную информацию получите на месте от руководителя лаборатории. Для себя можете расценивать эту поездку как небольшой отдых, – я снова неискренне улыбнулся и протянул Коннору папку. – Тут кое-какие контактные данные, помогут вам организовать трансфер.
Коннор:
Как-то мне это дело перестало нравиться. Зачем посылать к черту на кулички четырех ученых, если в той лаборатории наверняка своих хватает? Я еще понимаю, дать консультацию ФБР, но своим же? Там же наверняка какая-то узкая направленность. И специалисты такие разные. Что могут исследовать в одной лаборатории физик и патологоанатом?
Однако мне так хотелось попасть туда, что я не стал задавать лишних вопросов.
Я поднялся и вопросительно посмотрел на Френка.
– Я могу идти, сэр?
Френк:
– Да, идите,– кивнул я, но остановил его, едва Коннор направился к двери. – И, Коннор, хорошо вам доехать и будьте осторожны.
Я снова улыбнулся.
Коннор:
Я кивнул, стараясь не показать своего удивления, и вышел. Предстояло подготовить командировку, а это всегда занимало значительное время. Собрав все необходимые документы, заказав билеты и прочее, я решил, что пора бы известить заявленных членов команды. Я всегда делал это лично. Не знаю, почему, просто так повелось изначально, и я не стал это менять четыре месяца назад, чтобы не вызывать лишних подозрений. Да, все ничего, только теперь нужно было зайти к Клер.
Я не был у нее в кабинет все это время. И вообще не видел ее всю последнюю неделю. Ладно, когда-то это должно было случиться, мы должны были остаться наедине. В конце концов, это я все еще тешу себя надеждой, что, когда все закончится, и если меня не прихлопнут где-нибудь за углом, я смогу извиниться перед ней, а для нее все закончилось еще тогда, в декабре. И с чего я взял, что она все еще страдает? Не слишком ли много чести, Дойл?
Я постучал к ней в кабинет, зашел.
– Доброе утро, Клер. Ты не занята?
Голос прозвучал спокойно и отчужденно. Как и должен был.
Клер:
Сказать, что я была удивлена, значит, ничего не сказать. Почти четыре месяца, с того дня, как Коннор внезапно понял, что то ли разлюбил, то ли никогда не любил меня, он делал вид, что мы с ним едва знакомы. Сначала я была ему благодарна за то, что он старается не попадаться мне на глаза. Для столь эгоистичного человека, как Коннор, подумать о чувствах той, к кому у него самого чувств не осталось, было весьма неожиданно и довольно трогательно.
Потом меня стало это обижать. В конце концов, я не сделала ничего такого, за что следовало бы меня игнорировать. Это ведь не я ушла, разбив ему сердце, я не изменяла ему с его лучшим другом, никак его не обидела. Я спокойно ушла, когда он захотел. Даже сцену ему не устроила. По-моему, этого достаточно, чтобы остаться хотя бы друзьями. Впрочем, друг из него всегда был хреновый.
К четвертому месяцу нашего разрыва я просто перестала об этом думать и пытаться понять. Вполне возможно, он игнорировал меня не для того, чтобы поберечь мои чувства, и не для того, чтобы выказать свое пренебрежение. Скорее всего, он меня просто игнорировал. Просто потому что это Дойл. Если ты перестаешь для него что-то значить, он забывает о твоем существовании.
Я не ожидала его увидеть в это утро в своем кабинете. На мгновение сердце забилось как сумасшедшее и в груди снова болезненно кольнуло, но я надеялась, что на лице это не отразилось. Столько времени мне приходилось скрывать свое истинное состояние, что я, кажется, все-таки научилась контролировать выражение лица.
– Доброе, – спокойно кивнула я ему. – Нет, не особо. Ты что-то хотел? – я жестом предложила ему сесть в кресло перед моим столом. – Кофе?
Страница
1 - 1 из 15
Начало | Пред. |
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
|
След. |
Конец
