Рождество

Автор: Cassandra, DellaD

Коннор:

– Знаешь, возможно, ты права и в том, что им нужно помочь сделать первый шаг, – улыбнулся я, подходя к ней. – Питер, как мне показалось, с некоторой безнадежностью говорил о том, что для Линдсей он всегда будет только другом. Но я знаю, как подтолкнуть его к первому шагу. Кстати, – я решил перевести разговор на другую тему, чтобы она не стала выспрашивать, что я собираюсь сделать, – с чего это твоя мама так обрадовалась тому, что у нас будет мальчик? Я думал, большинство женщин хотят девочек? Хотя, конечно, на знание женской психологии я не претендую.

Клер:

Я отвернулась и безразлично пожала плечами.

– Не знаю, что там хотят большинство женщин, но я тоже рада, что у нас будет мальчик. Слишком часто я слышала, что девочки – бесполезны, – я снова повернулась к Коннору и даже смогла улыбнуться. – Мой недоразвитый папаша именно так объяснял тот факт, что ему не было до меня дела. Когда мама пыталась пристыдить его ребенком, он говорил, что ему от такого ребенка никакого прока. Был бы мальчик, было бы другое дело. Так что... Мы хотим мальчика, потому что считаем, что мальчик тебе будет более интересен.

Коннор:

Я даже не сразу нашел, что ответить. Честное слово, уже не раз возникала мысль, что, если бы довелось встретить то существо, которое когда-то считалось отцом Клер, я бы его придушил, не здороваясь.

– Вы, конечно, можете хотеть мальчика, – сказал я, обнимая ее, – но только, пожалуйста, по какой-нибудь другой причине, ладно? – Я улыбнулся, заправил одну непослушную прядь ей за ухо. – Потому что лично я очень хочу еще и девочку.

Клер:

Он, конечно, и раньше упоминал, что было бы здорово, если бы у нас была девочка. Ровно до тех пор, пока мы точно не выяснили, что будет мальчик. Хотя и после этого он еще пару раз уточнял, точно ли мальчик, не может ли быть ошибки. Я особо не обращала внимания. Но сейчас я не смогла скрыть удивления.

– В каком смысле "еще и девочку"?

Коннор:

– Как в каком? – удивился я. – В самом прямом. Я, конечно, понимаю, что должно пройти какое-то время после рождения Эндрю, – ох, кажется, я уже привык к этому имени, – но потом я хочу девочку. По правде сказать, я до последнего надеялся, что у нас сейчас будет девочка, – признался я, но потом поспешно исправился, чтобы она не подумала, что я что-то имею против мальчика: – Нет, я, конечно, и сыну рад, но очень хочу дочку.

Клер:

Я посмотрела на него с подозрением. Похоже, Дойл, еще не успев стать отцом в первый раз, уже вошел во вкус. Нет, если бы мне кто-то два года назад сказал про этот момент... Да что там два? Если бы кто-то год назад мне это сказал, я бы его убила. Просто чтобы душу не травил.

– Коннор, ты ведь понимаешь, как это работает? Это нельзя прям запланировать. Всякие, конечно, шаманства существуют, но можно рожать хоть пять раз, а будут все мальчики. Как у вас в семье получилось – это не всем дается.

Коннор:

– Ну, с азами генетики я знаком, – усмехнулся я, вспоминая свой недавний разговор с Питером. – Я просто хочу сказать, что мне бы очень этого хотелось. Я не знаю, каким дерьмом был твой отец, прости за выражение, но мне хочется его убить. Потому что я не понимаю, как можно не любить дочь. Сын – да, хорошо, но в нем в первую очередь нужно воспитывать мужчину. Ты же не собираешься сделать из него маменькиного сынка, так? – Я с подозрением посмотрел на нее. Конечно, никогда не было похоже на это, но мало ли. – А вот девочку вполне себе можно носить на руках, баловать и позволять много всего такого, что вообще-то позволять в воспитательных целях не следовало бы. Это же маленькая копия твоей любимой женщины. И им обеим можно позволять немного больше.

Клер:

– Знаешь, Дойл, – задумчиво сказала я, – тогда, в доме Сары, когда мы с тобой первый раз проводили вместе выходные, ты меня все время удивлял. Буквально, каждым действием и каждым словом. Прошло больше двух лет, а ты не перестаешь меня удивлять. Ты все еще совсем не такой, каким я тебя себе представляла. Я все еще плохо тебя знаю.

Коннор:

– Ну, я надеюсь, у нас впереди еще лет пятьдесят на то, чтобы узнать друг друга, так ведь? – я рассмеялся и коротко поцеловал ее. – Хотя, надеюсь, мне еще и тогда будет удаваться удивлять тебя.

Клер:

– Почему-то я в этом почти не сомневаюсь.

Я хотела поцеловать его более обстоятельно, но резкий спазм заставил охнуть и схватиться за живот.

"Так, Эндрю, давай без этого! Только не сегодня", – подумала я. Как ни странно, сразу все прошло. Может, все-таки у ребенка будет довольно покладистый характер?

Коннор:

Я с тревогой посмотрел на Клер.

– Клер, что?

Она как-то резко побледнела. А я прекрасно знал, как ей не хотелось рожать на Рождество. Она так его ждала, так хотела, чтобы у нас была куча гостей, елка, фейерверки. Она даже подарки выбирала сама, а не по интернету. Будет обидно отметить праздник в больнице.

Клер:

– Нет, ничего, все хорошо, – выдохнула я. – Мы договорились. Все хорошо.

Снова раздался звонок в дверь.

– Наверное, это Рей. Остальные, вроде бы, все здесь.

Коннор:

Клер уже собралась выйти в прихожую, но я задержал ее за руку.

– Клер, я знаю, как тебе не хочется провести эту ночь в больнице, но давай договоримся: терпеть и молчать ты не будешь, хорошо? Ваш договор – это хорошо, но, в случае чего, сразу говори, поняла? Я не хочу, чтобы ты родила прямо здесь. У нас, конечно, два врача в доме, но все-таки. Обещаешь?

Клер:

– Коннор, не держи меня совсем за дуру. Поверь, я прекрасно понимаю, что если уж начну рожать, то мои желания уже будут неважны. И поверь, меньше всего мне хочется, чтобы роды у меня принимала твоя мама. Без обид, ничего не имею против твоей мамы, но присутствие родственников при моих родах категорически исключено. Тебя, кстати, тоже касается.

Сказав это, я сразу пошла в прихожую, но меня опять опередили: дверь уже открывала моя мама.

– Рей, рада вас видеть! – моя мама всегда помнила всех, с кем ее знакомили, и всегда была рада их видеть, даже если до этого встречала ровно один раз.

– Лана? Счастливого Рождества, – улыбнулся Донахью. Потом он увидел меня и Коннора. – Приветствую, Дойлы. С праздником вас и ваше будущее потомство.

Коннор:

– Ты последний, Рей, теряешь хватку, – улыбнулся я, пожимая ему руку.

– Ну, извини, Коннор, некоторые сегодня работали, – ответил он, снимая ботинки.

Мы провели его с Ланой в гостиную, туда же пришли и мой отец с Майком, и Питер. Мама объявила, что ей нужно еще пятнадцать минут и попросила Клер на минуточку, помочь ей решить некоторые вопросы, которые может решить только хозяйка дома.

Вообще, сначала мама была не в восторге от нашего брака. Уж не знаю, чем ей не угодила Клер, но она отзывалась о моей тогда еще будущей жене крайне сдержанно. Ничего не говорила мне напрямую, но она никогда этого не делала, мне хватило всего одного ее вопроса, чтобы все понять.

Когда мы неделю прожили у них в Кингсвилле, уже после того, как ФБР разрешило нам вернуться, она однажды, когда мы вдвоем пили чай на кухне рано утром, спросила:

– Коннор, почему именно она? – сказано это было таким тоном, что я сразу понял, выбор она не одобряет, но, если мои аргументы покажутся ей весомыми, она его примет.

Аргумента у меня было всего два:

– Я ее люблю, и она ждет от меня ребенка.

Мама тогда коротко кивнула и больше к этому вопросу не возвращалась, но к Клер стала относиться гораздо теплее. И когда они приезжали к нам в гости, ну ладно, в тот один раз, когда они приезжали к нам в гости, когда мы еще жили в моей квартире, всячески подчеркивала, что учить мою жену чему-либо не собирается и что хозяйка в доме может быть только одна, даже если она совершенно не умеет готовить и не особо утруждает себя уборкой.

Видимо, сейчас она позвала Клер с той же целью: мол, я, конечно, тут все приготовила и сделала как надо, но ты должна решить главные вопросы, что-то типа какого цвета салфетки поставить на стол.

Клер:

Я даже боялась представить, какие именно вопросы мне придется решать. Все ведение хозяйства у меня ограничивалось вопросами типа: когда везти вещи в химчистку; в каком ресторане заказывать ужин; какой фильм посмотреть, когда все-таки приходится гладить? На самом деле, все было не так плохо. Я вполне была в состоянии поддерживать наполненность холодильника и даже вполне сносно готовила завтраки, Коннор по привычке поддерживал в доме идеальный порядок, хотя прежней маниакальной тяги к уборке уже не испытывал (чашки, во всяком случае, у нас давно стояли как придется), а для всего остального существовали различные службы и бытовые приборы. И доставка еды на дом.

Я прошла на кухню вслед за миссис Дойл (странно, если задуматься, то я тоже была миссис Дойл, но почему-то для меня это имя всегда означало маму Коннора).

– Чем я могу помочь? – спросила я с неуверенной улыбкой. Я все еще немного скованно чувствовала себя наедине с ней.

Кэтрин Дойл:

– Не волнуйтесь, мы уже все сделали, – улыбнулась я, заметив ее напряженный тон. – Вам осталось решить кое-какие мелочи. Вот, – я протянула ей несколько аккуратных картонок, – Эмма сделала рассадочные карточки, вам их нужно только расставить в нужном порядке. Вы же уже подумали, как будут сидеть гости? Это важно. И потом, ужин почти готов, Эмма и Линдсей ушли переодеться, я тоже собираюсь, и вам бы не помешало, дорогая. Это ваше первое Рождество в качестве миссис Дойл, все должно быть идеально.

Клер:

Карточки? Долбанные карточки, как их нужно расставлять? Я что-то смутно слышала о таком, но вообще я думала, что все просто сядут, где кому и с кем больше понравится. Надо было погуглить, где принято сажать родителей мужа, а где своих. И как сажают семейные пары? А не семейные? Я думала посадить Питера и Лин рядом – это все, о чем я подумала.

И это "ушли переодеться"... Нет, я, конечно, тоже собиралась, не буду же я сидеть за праздничным столом в том же, в чем дремала днем на диване? Но почему-то на фоне карточек это прозвучало так, как будто Эмма и Линдсей ушли одеваться в вечерние платья. А я при всем желании не смогла бы влезть со своим животом ни в одно нормальное вечернее платье.

Я вдруг подумала, что вся эта затея была очень глупой. Надо было просто заказать пиццу и сесть с Коннором смотреть рождественские комедии, ожидая, когда малыш Эндрю (черт, видимо, придется теперь уже его так и назвать) решит появиться на свет. Не пришлось бы теперь решать, как расставить долбанные карточки. И как не посрамить высокое звание "миссис Дойл".

Кэтрин Дойл:

Видя замешательство Клер, я с легкой улыбкой все-таки всунула карточки ей в руки.

– В этом нет ничего страшного, Клер. Просто посадите всех по парам, у нас ведь равное количество мужчин и женщин. Линдсей и Питера посадите рядом, они молоды и коллеги, им будет о чем поговорить, ну мистеру Донахью придется поухаживать за вашей матушкой, раз она приехала одна. Все просто, вы справитесь.

Клер:

– Хорошо, – это прозвучало как-то обреченно, даже на мой вкус. А впрочем, какого черта? Я в своем доме и в своем праве. Посажу всех не в том порядке – ну и ладно.

Наверное, нам с Коннором, как хозяевам, следовало сидеть во главе стола, друг напротив друга? Я такое видела в каком-то фильме. Но мне не хотелось сидеть через весь стол от Коннора, поэтом я поставила свою карточку слева от него. Просто потому что в ресторане я тоже предпочитала сидеть не напротив, а слева. Напротив своего места поставила карточку мамы. Рядом с ней – Донахью. Потом Линдсей и Питера. Во главе стола напротив Коннора я посадила генерала. Это мне казалось более правильным. Миссис Дойл придется сидеть по правую руку от него. Рядом с ней Майк, а между ним и мной – Эмма. Может, это вообще все неправильно, но мне было все равно. Так нравится мне.

После этого я отправилась наверх, в нашу спальню, чтобы переодеться.

Коннор:

Клер не было подозрительно долго, я уже начал переживать, что такого моя мама собралась там ей сказать. Я хотел было пойти проверить, но ко мне с заговорщицким видом подошел Питер. Услышав от меня то, что сказала Линдсей Клер, он расцвел.

– Господи, Питер, я тебе поражаюсь, – сказал я. – Если она тебе нравится, какого черта ты сам не додумался начать действовать?

Питер ответить не успел, да я, собственно, и не ждал от него ответа. К нам подошел мой отец.

Возврат к списку