Открыть фик целиком в отдельном окне
Рождественско-новогодний челлендж
Уровень: третий
Задание:
Время - где-то около 4 сезона. Предыстория: команде срочно понадобились материалы какого-то старого дела, но в архиве их нет, есть только отметка, что 4 года назад их изымал из архива Дойл, но так и не успел вернуть по понятным причинам. Они начинают выяснять, и обнаруживают, что, по счастливому стечению обстоятельств, родственники сохранили его квартиру в нетронутом состоянии - ну, скажем, ключи хранит у себя его сестра, которая за все это время так и не собралась с духом разобрать его вещи и продать квартиру. И вот команда идет в эту квартиру искать ту самую папку с материалами. В составе обязательно Питер и Линдсей, остальные - по желанию автора. Их мысли при виде квартиры, аккуратно висящих на вешалке знакомых галстуков, и прочий ангст) Отношения героев - канонические или недалеко ушедшие от таковых, то есть, без внезапных откровений) Развитие сюжета - на усмотрение автора.
Внезапное появление хозяина квартиры/его призрака/отряда спецназа/Элсингера с пистолетом и так далее - не запрещено, но и не обязательно) Главное - без стеба (надеюсь, все понимают разницу между юмором и стебом).
Персонажи: Линдсей Доннер, Питер Эксон, Миа Стоун
Жанр: судя по названию, драма
Саммари: см. задание
Комментарий автора: задание выполняла с поправкой на то, что в моем представлении галстуки не висят на вешалках
– Что значит, их нет в архиве? – удивился Питер.
Миа пожала плечами и развела руками. Что она могла сделать, если в архиве не оказалось нужной папки?
– Так вот, нет. Сказали, ее еще в девяносто седьмом взяли, да так и не вернули.
– Бардак какой-то, – возмутился Питер. Линдсей улыбнулась. Возмущенный Эксон представлял собой забавное зрелище. – Кто этот умник, который по три с лишним года держит архивные папки у себя?
– Судя по журналу, его зовут Коннор Дойл. Он взял папку в первых числах февраля и пока не вернул.
В кабинете повисло какое-то странное молчание, Миа кожей чувствовала возникшее напряжение. Эксон и Доннер переглянулись, последняя при этом заметно побледнела.
– В чем дело? Вы его знаете? Он часто не возвращает то, что берет?
– Нет, – неловко ответил Питер. – Он никогда так не делал. Эту папку он не вернул по уважительной причине.
Видя на лице Миа непонимание, Линдсей мрачно уточнила:
– Он погиб в феврале девяносто седьмого.
– Ох, – только и сказала Миа, а потом она поняла, о ком речь. Она и раньше про него слышала, но не запомнила имя. – Ох, – повторила она уже с совсем другой интонацией. – Простите, я что-то не сразу сообразила.
– Да ничего, тебя тогда с нами еще не было, – отмахнулся Питер. Потом повернулся к Линдсей. – И что будем делать?
Та пожала плечами. Папка-то нужна. Конечно, прошло уже почти 4 года, едва ли что-то сохранилось из того, что принадлежало Дойлу, но не попробовать ее найти было нельзя. Хотя после истории с клоном Линдсей было еще тяжелее возвращаться к этой теме.
– Надо попробовать связаться с его семьей, – предложила она, стараясь выглядеть спокойной. – На той мемориальной службе, кажется, была его сестра. В отделе кадров наверняка сохранился ее адрес или телефон, если только она не переехала куда-нибудь.
– Хорошо, пойдемте в отдел кадров, постараемся ее найти.
***
Элис Картер, в девичестве Дойл, не только не переехала, но и внимательно выслушав их объяснение о том, что они ищут, молча протянула им ключ от квартиры.
– Вы знаете, Коннор был почти на десять лет меня старше. Когда родители умерли, он стал мне больше, чем просто старший брат. А когда не стало и его… – она неловко пожала плечами. – Наверное, я просто привыкла, что кто-то решает за меня серьезные вопросы, поэтому и не смогла заняться его квартирой. Все обещала себе, что скоро разберу его вещи и что-то сделаю с самой квартирой, да так ничего и не сделала. Если он брал эту папку домой, то она там. Поищите где-нибудь в кабинете. Он иногда работал дома.
И вот теперь они втроем – Линдсей, Питер и Миа – поднимались на лифте на четвертый этаж, чтобы найти проклятую очень нужную папку в квартире, в которой ни один из них ни разу не был при жизни ее хозяина. Почему они поехали туда все втроем, никто из них не знал. Молча делали вид, что так будет проще искать.
От помещения, в котором уже без малого четыре года никто не жил, можно было ожидать более запущенного вида, но, не считая очень тяжелого воздуха и приличного слоя пыли на мебели, в остальном квартира выглядела так, как будто ее хозяин лишь уехал ненадолго.
Миа первым делом распахнула окна на кухне и в гостиной, чтобы впустить немного свежего воздуха. Здесь явно было отключено отопление, поэтому раздеваться никто не стал: температура воздуха и так была почти как на улице, а с открытыми окнами в декабре она скоро станет совсем некомфортной.
– Это он был таким аккуратным или тут убрались? – задумчиво поинтересовалась Миа, зачем-то открывая кухонные шкафчики, хотя там никоим образом не могла быть нужная им папка. Все пищевые продукты, конечно, кто-то выбросил, по крайней мере, все, что могло испортиться, но вся посуда лежала в идеальном порядке. – Он хорошо готовил? – снова спросила Стоун, разглядывая всякие мелочи, которые едва ли могли оказаться на кухне человека, предпочитающего доставку еды из ближайшего ресторана.
– Я не знаю, – растеряно ответила Линдсей, врастая в пол еще на входе в гостиную. Это оказалось тяжелее, чем она думала. Здесь все оставалось именно так, как тем февральским утром, когда Коннор собрал вещи и отправился в очередную командировку. Одну из многих, которая на первый взгляд ничем не отличалась от остальных. Интересно, о чем он думал? Линдсей помнила, что рейс у них был довольно ранний, пришлось тогда вставать чуть ли не ночью. – Питер, вы общались вне работы? – спросила она у Эксона, который перебирал журналы и какие-то бумаги на небольшом столике в углу.
– Иногда, – он пожал плечами. – Но ужины он мне не готовил, если ты об этом, – Питер грустно улыбнулся. – Мы просто иногда ходили после работы выпить по пиву и поиграть в биллиард. Кстати, он почти всегда меня обыгрывал.
Миа присоединилась к ним в гостиной, но и здесь вела себя скорее как в музее, изучая полку с видеокассетами, а не пытаясь найти нужную папку.
– У него была девушка? – опять поинтересовалась она.
– Если и была, то он меня с ней не знакомил, – отозвался Питер, складывая журналы и бумаги на место. Нужных документов среди них не было.
– Меня тоже, – глухо отозвалась Доннер, подходя к стене, на которой висели разнокалиберные фотографии в рамках.
Тут были фотографии его родителей, всей семьи, а потом только Коннора и его сестры. Судя по их возрасту, это было уже после того, как родители умерли. Здесь были фотографии со школьных выпускных – самого Коннора и его сестры, фотография Коннора с друзьями, на которой они были в форме офицеров ВМС, а также пара снимков Элис в свадебном платье – с мужем и с братом. Все основные моменты его жизни и все самые главные люди в ней. С самого края даже была фотография с ними: Питером, Линдсей, Антоном, Клер и еще десятком других их коллег, сделанная, кажется, на каком-то корпоративе. Линдсей даже не помнила, чтобы они в такой компании фотографировались, не говоря уже о том, что у нее самой этой фотографии не было. Где-то в глубине души даже шевельнулось желание забрать ее с собой, но это было похоже на мародерство. Их пустили сюда, полагая, что они найдут необходимо и уйдут. Едва ли Элис ожидала, что они станут рыться в личных вещах ее брата и тем более брать на память сувениры.
К тому же тут была еще одна фотография, которая привлекла ее внимание гораздо больше, чем все остальные. На ней Дойл обнимал какую-то девушку, та тоже обнимала его так, что в кадр попадала рука с кольцом на пальце. Такие кольца носят обычно во время помолвки. Хотя их взгляды были обращены на камеру, было видно, что эти двое всегда смотрят друг на друга.
Значит, у него все-таки была девушка? Не просто девушка, невеста. Но почему он никогда о ней не рассказывал? И если они собирались пожениться, почему ее не было на мемориальной службе, заменившей Дойлу похороны?
Впрочем, на фотографии он был явно гораздо моложе, ему было едва ли больше тридцати. Может, к девяносто седьмому году они уже расстались? Не сложилось, бывает и такое, даже накануне свадьбы. Но если так, почему их фотография все еще висит на стене? Просто память или незадолго до своей смерти Коннор еще рассчитывал на то, что эти отношения не закончены?
Столько вопросов и ни одного ответа. Линдсей поняла, что она своего кейс-менеджера толком и не знала. То есть она видела его таким, каким он был на работе, искренне любила этот образ, но никогда не знала, что еще в нем есть. Например, умеет ли он готовить? Какие фильмы любит смотреть? Какие книги любит читать?
– Так, ладно, – окликнул их Питер. – Тут папки нет, пойдемте в кабинет. Мы не на экскурсии.
Ему казалось неправильным, что они тут рассматривают фотографии на стенах и фильмы на полках. Дойл их сюда не приглашал. За все время, что они были знакомы, не приглашал ни разу. И сейчас бы не пригласил, если был бы жив. Они вторглись сами, и хотя ему это уже не могло повредить, следовало сохранять границы, которые он сам установил.
И с чего Миа спросила про подружку, разглядывая кассеты? Порнушку не нашла? Так кто ж ее в первый ряд ставит? Или подписывает, как есть, если уж на то пошло?
Впрочем, он сам тоже хорош: просматривая стопку журналов и каких-то распечаток, Питер сразу понял, что ничего важного в ней быть не может, но увидел среди прочего журнал, который сам дал Коннору почитать и о котором потом они оба благополучно забыли. В нем была одна теоретическая научная статья, и Питер притащил ее Коннору в подтверждение того, что предположение, которое он высказал на одном из совещаний, не является бредом его воспаленного воображения. Питер не удержался и с любопытством просмотрел остальные журналы в стопке. Они все были посвящены машинам и мотоциклам. Судя по всему, Коннор их выписывал: один из журналов был еще запечатан, судя по дате, пришел за день до того, как они отправились в командировку в Россию. Забавно, Питер никогда не замечал в Дойле особой любви к машинам, да и на мотоцикле он его с трудом мог представить. Может, ему просто нравились картинки?
– Так, где тут может быть папка? – Эксон задал этот вопрос вслух, чтобы напомнить себе и остальным, зачем они здесь, когда все втроем они вошли в маленькую комнатку, служившую Коннору кабинетом.
– Я посмотрю в столе, – предложила Линдсей, – а вы поищите на стеллаже.
Здесь все оставалось не тронутым. Если на кухне убрали портящиеся продукты, а в гостиной, скорее всего, сложили аккуратнее плед, который лежал на диване, то здесь едва ли вообще кто-то был. Все лежало и как будто ждало возвращения хозяина. На столе под слоем пыли валялись ручка и пара карандашей с ластиками, желтые стикеры с напоминаниями, понятными только тому, кто их писал, отклеились от монитора компьютера и теперь тоже лежали на столе. Настольный календарь был открыт на второй неделе февраля. Линдсей машинально перевернула несколько страниц. Здесь было мало записей. Видимо, Коннор записывал тут только какие-то личные вещи, рабочие предпочитал отмечать в ежедневнике. Например, после командировки в Россию он, по всей видимости, собирался посетить врача. В марте хотел не забыть про день рождения мужа своей сестры. В апреле планировал пойти на встречу одноклассников. Или не планировал, а просто записал, что они собираются? Остальные записи были совсем непонятными, просто отмечены даты, указано время и какие-то имена.
Линдсей перевернула страницы обратно, на вторую неделю февраля. Ее взгляд зацепился за день, в который закончилась их командировка в Россию. Коннор почему-то обвел собственную дату смерти и поставил рядом только три вопросительных знака. Линдсей почувствовала, как по спине пробежал холодок. Неужели он знал? Или предчувствовал что-то?
«Нет, – мысленно одернула она себя. – Скорее всего, просто не мог понять, успеем мы вернуться или нет. Поэтому и поставил знаки вопроса. Наверное, что-то хотел сделать в этот день…»
– Вот же зараза!
Мысли Доннер прервало восклицание Эксона. Она обернулась к нему: Питер перебирал стопку каких-то листов, странно улыбаясь и хмурясь одновременно.
– Что у тебя там? – спросила Миа, которая вместе с ним рылась в содержимом стеллажа.
– Мои объяснительные, – со смесью удивления, возмущения и нежности ответил Питер. – Коннор заставлял меня писать их по каждому моему косяку. Подробно изложить, что я сделал не так, как, почему, почему этого делать было нельзя и в конце пообещать, что я больше так не буду. Вот же зараза, – повторил он, – уверял, что этого требует руководство, а сам у себя их складировал.
– Наверное, хотел подарить их тебе, когда кто-нибудь из вас решил бы уволиться, – с улыбкой предположила Миа.
– Ага, в воспитательных целях, – согласилась Линдсей.
– Как вы думаете, – голос Питера снова был странным, – я могу их забрать? На память? – он растеряно посмотрел на своих коллег. – Если вы обе думаете, что он хотел мне их подарить потом?
– Думаю, можешь, – Линдсей с трудом сглотнула. – Уверена, что он собирал их для тебя… Извините меня.
Она поспешно вышла из кабинета, чтобы не расплакаться прямо там. Странно, Линдсей была уверена, что уже все давно прошло и отболело. А оказалось, что не болело, пока не трогать. А здесь и сейчас, среди его вещей, она словно снова встретила его. И снова потеряла. Странно. Разве так бывает? Теперь она понимала, почему его сестра так и не смогла разобрать вещи и продать квартиру.
Линдсей прошла несколько шагов по коридору, смаргивая не прошеные слезы, и оказалась на пороге еще одной комнаты. Его спальни. Здесь все было скучно: большая кровать, по краям которой стояли маленькие тумбочки с лампами, шкаф, комод – вот и все.
Не понимая, зачем она это делает, Доннер выдвинула верхний ящик комода. Тут в идеальном порядке лежали свернутые ремни и галстуки, коробочки с заколками для галстуков. Линдсей была уверена, что знает все галстуки наизусть. Вот этот темно-синий в наклонную полоску он, видимо, очень любил, потому что носил часто. Он вообще предпочитал наклонную полоску другим узорам, таких галстуков у него было несколько. А вот особой любви к заколкам она у него не припоминала, зачем ему их столько? Впрочем, это второй стандартный подарок мужчине после кофейной кружки, должно быть, их просто дарили ему, а он складывал здесь.
Линдсей задвинула ящик и открыла вместо него шкаф. Костюмы, рубашки, еще костюмы… Нет, была, конечно, и другая одежда, но Линдсей не припоминала, чтобы она видела его когда-то в чем-то кроме делового костюма и рабочих комплектов одежды для расследований в условиях, когда деловой стиль оказывался неуместен.
Линдсей закрыла шкаф и тяжело опустилась на кровать. Когда-то она мечтала оказаться в спальне Дойла. Вот, оказалась. Мечта сбылась. Только совсем не так, как должна была.
Доннер обняла себя, обводя комнату затуманенным от навернувшихся слез взглядом. Зацепившись за телефонный аппарат, у которого красным огоньком мигал автоответчик, она потянулась к кнопке, чтобы проиграть сообщение, но остановила себя. Кто знает, как давно тут висит это сообщение? Вдруг оно от той женщины, фото которой она видела раньше на стене? Если Дойл его так и не услышал, то ей и подавно не стоит этого делать.
Вместо автоответчика ее рука опустилась на книгу, которая лежала на тумбочке рядом с телефонным аппаратом. «Алхимик» Питера Джеймса. Линдсей не знала такую. Судя по краткому описанию, что-то детективное, с примесью секретных технологий, аномалий и заговоров. Господи, неужели ему на работе этого не хватало? Потом ее губы сами собой расползлись в глупой улыбке: главного персонажа книги звали Коннор. Правда, не Дойл, а Моллой. Закладка лежала страниц за двадцать до конца. Там ведь, наверное, самая развязка. Оставил почитать перед сном, когда вернется из очередной командировки? Не вернулся. Не дочитал.
Вот и все, что остается от человека: несостоявшиеся встречи, несданные в архив папки, непрослушанные сообщения, недочитанные книги. Недожитая жизнь.
Почему-то именно это окончательно вывело Линдсей из равновесия. Дрожащими руками она раскрыла книгу на той странице, где лежала закладка, и принялась читать с первого предложения страницы:
– «В конце коридора из-за угла появился мужчина с жестким лицом. Он почти бежал, пиджак был расстегнут, галстук распущен. Коннор сразу же узнал его: майор Ганн, начальник службы безопасности. Затем, держась в ярде за ним, появилась другая фигура, в которой он безошибочно опознал Рорке. Видно было, что он в высшей степени возбужден…»
Она читала вслух срывающимся голосом, как будто Коннор был все еще здесь и мог услышать. Она читала, периодически откашливаясь, чтобы прогнать из горла ком. Она читала даже тогда, когда во рту совсем пересохло. Страницу за страницей, пытаясь завершить хотя бы одно дело, которое так и осталось незавершенным.
Первой на ее голос в спальню пришла Миа. Она замерла на пороге, глядя на коллегу. Обычно такую сдержанную, холодную и неприступную мисс Доннер, которая сидела на чужой постели и читала вслух книгу, не обращая внимания на текущие по щекам слезы.
Питер пришел чуть позже, когда, наконец, нашел то, ради чего они сюда пришли. Он уже начал задавать вопрос, пытаясь понять, что там делают Миа и Линдсей, но Стоун жестом остановила его. Питер растеряно приблизился, слушая хриплый голос Доннер, читавшей вслух.
– «Рисунки Мака всегда нуждались в разгадке. Вот и сейчас он изобразил огромное черное существо, полуптицу-получеловека. Казалось, оно падает откуда-то с неба, а внизу его ждут челюсти чудовища, выглядывающего из входа в пещеру. Есть единственная вещь сильнее, чем все армии в мире; это идея, чье время пришло. Виктор Гюго».
Линдсей замолчала. Она не знала, как долго читала. Во рту окончательно пересохло, в горле саднило, веки казались пудовыми, но что-то неуловимо изменилось. Тугой узел в груди развязался. Линдсей казалось, что это она, наконец, закончила какое-то давнее сложное дело. С ее плеч словно упала огромная каменная глыба. Линдсей не сразу поняла, что именно в тот момент, когда она дочитала книгу, она все же отпустила своего бывшего начальника. Смирилась с его смертью. И просто… смирилась.
– Я нашел то, что мы искали, – тихо сказал Питер, демонстрируя папку. – Мы можем идти. Если все готовы…
– Да, я готова, – так же тихо ответила Линдсей, возвращая книгу на место.
Они погасили везде свет, закрыли окна, заперли входную дверь, снова оставляя квартиру темной и пустой. Лишь красная лампочка на автоответчике продолжала периодически вспыхивать. Ровно до тех пор, пока телефон не зазвонил и на другом конце провода кто-то не ввел код для дистанционного прослушивания записей автоответчика.
