Начало и конец (Alpha and Omega)

Автор:  NSR

Открыть фик целиком в отдельном окне

– Как раз сейчас я пытаюсь это сделать, – он улыбнулся, понимая, что первый свой козырь он не зря пустил в ход.

– Продолжайте.

– Спасибо. Так какой ответ?

– Никаких следов не было найдено, – последовал такой же быстрый ответ.

Апрейн прошелся из одной стороны зала в другую: Вы знакомы с его картой? Что вы можете сказать?

– Да, там значилась по состоянию на конец 95 года последняя стадия рака кожи.

– Могла ли наступить ремиссия?

– Нет, насколько мне известно.

– А как вы можете объяснить ее у мистера Джонсона?

– Я не могу.

– Вы в курсе, – теперь Апрейн обратился к свидетелям, – что город был всполошен вспышками необъяснимого насилия со стороны вполне добропорядочных граждан. Есть все основания полагать, что убитый входил в число тех, кто проходил экспериментальное лечение под руководством доктора Ирвинга.

На стол перед судьей легла небольшая папка с отчетом БНР по этому делу. Апрейн продолжал: Таким образом, нельзя исключать возможность того, что мистер Джонсон каким-то образом спровоцировал своего убийцу. Те следы на запястьях убитого, показанные сейчас на фотографиях, были следствием вовсе не действий того дня, когда он погиб, так мистер Коллинз?

– Совершенно верно, – не так споро ответил судмедэксперт, не ожидая обращения к своей скромной персоне. – Им около двух дней. Скорее всего, он пытался покончить жизнь самоубийством, но не смог довести дело до конца, он нервничал, порезы имеют рваные края и нанесены спонтанно.

– Они могли быть сделаны в момент потери контроля, например, такого, как у Бэра.

– Да, могли.

– А скажите, на орудии убийства и трупе были отпечатки только мисс Доннер?

– Нет, мы нашли еще одни, но становить их природу пока не удалось. Они не слишком четкие, мы не может соотнести их с чем-то.

– На трупе также были обнаружены следы ДНК, не принадлежащие как Доннер, так и Джонсону.

– И это верно.

– Спасибо, у меня все.

Кэтрин Лонгли медленно поднялась со своего кресла: Мистер Коллинз, вы подтвердили, что это не самоубийство. И сейчас можете это сделать?

– Да.

– Значит был кто-то еще, кто совершил преступление. Мисс Доннер, – Лонгли жестом показала на сидевшую рядом с Апрейном девушку, которая немедленно ответила ей взглядом, – находилась рядом с местом убийства, с зажатым в руках осколком стекла, она могла бы совершить убийство?

– Протестую, ваша честь! – вскочил Нил. – Это не личный вопрос, а предмет нашего разбирательства.

– Принимается, сформулируйте иначе, прокурор.

Лонгли молча кивнула и спросила: Могут ли иные отпечатки пальцев и ДНК принадлежать, скажем, любому, кто имел дело в барменом?

– Я не могу этого отрицать.

– Спасибо, я все.

– Суд приостанавливает работу до следующего утра, – молоток ударил о деревянное покрытие стола. Двое полицейских подошли к Линдсей, чтобы увести назад в камеру. Она успела лишь бросить пару взглядов на своих коллег, которые старались выглядеть как можно более обнадеживающе. Апрейн кивнул ей, напоминая о встрече.

– Коннор, ты смог узнать, кому принадлежит ДНК? – тихо спросил Нил, когда они уже оказались за пределами суда.

– Мы выясняем. Нужно иметь хотя бы приблизительные данные, чтобы найти нужного человека. Пока все, кого мы хоть в какой-то степени могли подозревать, оказались в стороне.

– У нее есть шансы? – спросил Питер.

– Сегодня все прошло отлично. Мы уже внесли сомнения в душу присяжных. Думаю, мне удастся их укрепить.

– Залог не будет назначен? – поинтересовался Дойл, останавливаясь около машины.

– Они тянут. Я постараюсь надавить. Ладно, я вернусь. Мне нужно поработать перед завтрашней "битвой". Будут новости, немедленно сообщи.

– Мы уже тут торчим месяц, а дело так и не можем закрыть, – начал Питер, залезая в машину.

– У нас осталось не так много ниточек, те, которые могли нас куда-то привести, уже оборвались, остановить это мы не смогли, – заметил Коннор, вспоминая статистику. Они неотрывно следили за субъектами, но, что бы Бюро не предпринимало, конец всегда один. Они находили способ уйти из жизни, хорошо если в одиночестве, но не все так радужно. Ни полиция, ни БНР были не в состоянии им помочь. Нет ничего хуже того состояния беспомощности и уязвленности, что сейчас испытывал каждый, кому приходилось следить за бывшими пациентами Ирвинга. Последний же так и оставался не узнанным. Кто он, на кого работал, где он – все было скрыто пеленой мрака. Спустя месяц с начала расследования Денвер и 18-летная Тина оказались последними, кто мог бы помочь БНР, но Коннор для них был бесполезен. Антон работал с Тиной Уолш, сам он иногда наблюдал за Робом, который таял у него на глазах, медленно, но неумолимо. Все средства, которыми Бюро так или иначе располагало уже были использованы... А еще Линдсей... Вся эта история – палка о двух концах. Если они не смогут разобраться с расследованием своего дела, Доннер вряд ли окажется на свободе. Хотя все эти слова казались такими далекими, Коннор прекрасно осознавал их реальность, а это еще еще больше выводило из себя.

– Вы знаете, я лучше пойду пройдусь, поговорю с Денвером, – выдавил Коннор, вылезая из машины, которая готова была вот-вот тронуться.

– Хорошо, – только и ответил Антон, и машина скрылась за ближайшим поворотом.

Увидеть Роба Денвера Дойлу уже было не суждено. Дом его был окружен желтыми лентами, которые часто за это время приходилось видеть Коннору, а где-то за ними мелькала шляпа шерифа. Коннор не удивился, ничего не сказал, лишь медленнее пошел к полицейскому оцеплению. Казалось, чего-нибудь такого он и ожидал. Сегодня, завтра, вчера... Все-таки сегодня. Полицейские уже запомнили в лицо всю команду Бюро, являющуюся непременным атрибутом убийств в этом округе, поэтому Дойл беспрепятственно прошел на закрытую территорию и направился к шерифу. Тот, едва лишь повернувшись, ответил на немой вопрос: оправление угарным газом. Заперся в своей машине, направив выхлопы внутрь.

Из дома под руки вывели всю в слезах пожилую женщину.

– Его мать, – протянул Перн. – Сколько я их видел...

Они в молчании наблюдали за суетой вокруг. Шериф добавил: Я устал.

Коннор обернулся на эти слова, но ничего не ответил.

– Мы там нашли что-то странное, – через минуту продолжил Перн. – Весь камин был заполнен сожженной бумагой. Сохранился только небольшой фрагмент листа.