Однажды в баре

Автор: Cassandra, DellaD

"Постараюсь оправдать возложенные на меня надежды.

P.S. Оказывается, я тоже соскучилась".

Коннор не смог сдержать широкую улыбку. Оставшиеся полчаса в пробке были уже не такими утомительными. Еще почти за час он добрался до их бара. Клер пока не было, поэтому Коннор занял, по обыкновению, два места за стойкой, порадовавшись, что хотя бы сегодня на нем не было костюма, просто джинсы и рубашка в клетку. Некоторое время он раздумывал, что бы заказать, с учетом того, что машину бросать здесь не хотелось, в конце концов, пришел к выводу, что бокал пива не повредит.

Он нетерпеливо посмотрел на часы. Он все-таки приехал чуть раньше, чем ожидал, да и Клер предупредила, что может задержаться. Коннор надеялся, что она несильно задержится.

Дойл больше не писал, дав ей возможность нормально собраться. Здраво оценивая расстояние от своего дома до бара, Клер поняла, что особенно приводить себя в порядок времени нет. Да и потом, с чего бы? Во-первых, они вместе бывали в таких местах, где иногда и голову помыть возможности не было, не то что накраситься, он видел ее во всех проявлениях. Раньше. До того, как она начала встречаться с Мэттом, и тот принялся заявлять ее на все свои расследования, практически не оставляя ей возможности работать с другими. А во-вторых, не на свидание же она собралась.

Быстро завязав торчащие в разные стороны после сушки феном волосы, Клер позвонила Мэтту. Тот по обыкновению принялся занудничать, что он все равно приедет, потому что она пообещала ему ужин. Даже по голосу было слышно, что он улыбается, поэтому ее это не задевало. Договорившись, что она позвонит ему, когда освободится (Клер сказала, что ей срочно позвонила подруга, с которой они не виделись несколько лет и которая сегодня проездом в Чикаго), она спустилась вниз. Раз ужин с Мэттом не отменился, придется взять машину и не пить ничего, крепче одной Пина Колады.

До бара она добралась всего с десятиминутным опозданием. Правда, наверное, стоит ждать вскоре в почтовом ящике извещения о штрафе за превышение скорости, но это мелочь. Коннор, естественно, был уже там. Клер даже на секунду замешкалась в пороге, поняв, что никогда раньше не видела его в обычной одежде. Это всегда был либо идеальный костюм с галстуком, либо что-то из форменной одежды ОНИР, если они работали "в поле".

Мысленно усмехнувшись, она подошла к Дойлу.

– В свое оправдание могу сказать, что я предупреждала, что опоздаю, – сказала она. – Привет.

– Привет, – Коннор широко улыбнулся, увидев ее. – Тебе не в чем оправдываться, я и так тебя дернул внезапно. Как у нас с тобой это принято. Извини, если нарушил какие-то твои планы на вечер. Но сегодня мне действительно очень нужно поговорить. О моем сыне. И, сама понимаешь, с очень немногими я могу говорить на эту тему. Что тебе заказать?

Клер от неожиданности выронила сумку из рук, но тут же подняла и пристроила ее на стуле, сразу достав сигареты. Курить, видимо, захочется обоим. Она ожидала чего угодно, только не разговора о его сыне.

– Я за рулем, поэтому одной Пина Колады будет достаточно, – сказала она, забираясь на стул. – Мне уже и так грозит пара штрафов за то, что низко летела, не хочется, чтобы еще и права забрали. Так что у тебя с сыном?

Коннор подозвал бармена, который, увидев Клер, чему-то заулыбался, заказал для нее коктейль, потом взял сигарету из ее пачки. Курить и говорить было проще.

После того раза, когда он впервые рассказал ей про Дэна, у него никак не выходили из головы ее слова, что его сын уже достаточно взрослый, чтобы определиться с тем, чего он сам хочет. Через несколько дней Коннор все-таки позвонил Стефани, чтобы узнать, как у них дела. Она немного удивилась: он редко звонил чаще раза в полгода, а после предыдущего звонка прошла всего пара месяцев, но отвечала как обычно. То есть подробно, но отстраненно, давая понять, что просто выполняет повинность. Но когда Коннор поинтересовался тем, спрашивает ли Дэниэль когда-нибудь о нем, голос Стеф перестал быть отстраненным.

– Дойл, у нас с тобой уговор: я держу тебя в курсе, а ты не лезешь в нашу жизнь. Не смей его нарушать!

– Я не собираюсь ничего нарушать, – спокойно возразил Коннор. – Мне просто кажется, что он уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принять решение: хочет он меня видеть или нет. Уговор был между нами, пока он был маленьким.

– Ему двенадцать лет, Коннор, всего двенадцать. Стукнет двадцать один – тогда приходи. А до тех пор я его мать и официально я принимаю за него решения.

– Хочу напомнить, что я такой же его законный представитель, как и ты, – Коннор начал злиться. – Я его отец и меня никто не лишал родительских прав.

– Какой ты отец, Коннор? Сам себя послушай, ты не видел его пять лет!

– Потому что ты сказала, что для него будет так лучше!

– Для него и было так лучше. У него есть отец. Ты всего лишь... донор. Биологический отец, который своего ребенка толком даже не знает. Тебе всегда было наплевать на него.

– Мне никогда не было наплевать, – Коннор слишком резко бросил трубку, промахнувшись мимо базы, поэтому она полетела на пол.

– В общем, – сказал он Клер, – оказалось, что Дэн подслушал наш тот разговор через другой аппарат. Думал-думал, накопил карманные деньги, а в эту пятницу сбежал с последних уроков, сел на междугородний автобус и явился ко мне. Здравствуй, папа, ты хотел меня видеть? – Коннор усмехнулся, вспоминая, как пришел домой в тот вечер. Дэн сидел на школьном рюкзаке под дверью и читал какой-то учебник.

Все то время, пока Коннор рассказывал о произошедшем, Клер не отрывала взгляд от его лица, пытаясь понять, что он чувствует при всем при этом. Но это же Дойл, когда по его лицу что-то можно было понять. А уж после всего, что он ей о себе рассказал, она понимала, что держать эмоции в себе он умеет лучше, чем кто-либо другой.

Лишь когда он замолчал, она достала из пачки сигарету и тоже закурила.

– А у тебя смелый мальчишка, – с улыбкой заметила она. – И что, как тебе сын спустя все эти годы?

– Смелый – не то слово, – Коннор тоже улыбнулся. – Мне бы такую смелость. Я бы сам не рискнул так бесить Стефани. А как мне сын... Клер, я не знаю, – он сокрушенно покачал головой, закрывая лицо рукой. – Я помнил его малышом. И, честно говоря, старался особо не вспоминать. Я как-то уже смирился с мыслью, что ему без меня лучше, что я все равно ничего не могу ему предложить. А тут внезапно оказалось, что он вырос и что он меня помнит. И что все это время он очень переживал, что я не хочу его видеть. Так ему говорила Стеф. А потом он услышал наш разговор и решил, что мать ему все это время врала, а я весь такой хороший и был просто лишен возможности его видеть. Он очень умный, очень взрослый. По-моему, он даже взрослее меня. Он очень любит учиться, ему особенно хорошо дается математика. Он не любит физкультуру и переживает из-за того, что самый маленький в классе. Он любит телевизионные шоу про ученых, исследователей и охотников за нечистью. И как-то так он меня себе представляет. А еще он не любит артишоки в пицце.

Коннор тяжело вздохнул и посмотрел на Клер, хмурясь.

– Я за неполных два дня много о нем узнал. И теперь не знаю, что мне делать. Он заявил, что хочет жить со мной. И ты бы видела его лицо в тот момент, когда он мне это сказал.

Клер все-таки не сдержалась и расплылась в широкой улыбке. Дойл все это время врал и ей, и себе. Он убедил себя в том, что он плохой отец и ничего не хотел с этим делать. А теперь выяснилось, что у него есть чувства. Потому что даже слепому было бы видно, что Коннор испытывает что-то сродни гордости, рассказывая про Дэна.

Все это было бы хорошо, если бы речь, кроме всего прочего, не шла о двенадцатилетнем ребенке.

– В двенадцать все мы были максималистами, Коннор, – вздохнула Клер. – И тебе нужно быть очень осторожным сейчас, думаю, ты и сам это понимаешь. У Дэна сейчас нет серого, все черное и белое. И если раньше он считал Стефани хорошей, а тебя плохим, то тот подслушанный разговор полярно изменил приоритеты. И я даже не знаю, как объяснить ребенку его возраста, что не все в этом мире так неоднозначно. А ты сам-то, – она взглянула ему в глаза, – готов с ним общаться дальше?

Она была уверена, что готов, даже если этого еще и не понимает. Она просто не представляла себе, как он сейчас, после того, как узнал своего повзрослевшего сына, сможет снова вычеркнуть его из жизни. Хотя, это же Дойл. Как она могла убедиться, он любит ломать стереотипы о себе.

– Клер, я никогда не был против того, чтобы общаться с ним, – Коннор даже смутился от того, как возбужденно это прозвучало. – Просто это физически очень сложно. Они живут в другом городе. Мне сложно что-либо планировать даже в пределах недели. Вся моя работа – это бесконечная череда командировок и расследований. Слава богу, я в эти выходные оказался дома, иначе Дэн мог просидеть под моей дверью пару суток. Я же не могу просто скидывать им смс и говорить: на этих выходных свободен, сейчас приеду, заберу сына к себе. Да и не согласится Стеф ни за что. У нее чуть припадок не случился, когда я ей позвонил в пятницу, сказал, что Дэн у меня. Была уверена, что я его тайно увез и теперь никогда не верну... Иногда я не понимаю: это у нее фантазия такая богатая или это я был настолько дерьмовым мужем?

Клер помешала трубочкой коктейль, чтобы чем-то занять руки и не потянуться снова к сигарете. Бросить курить у нее и так не выходит, незачем нагнетать.

– Тогда тебе нужно тщательно обдумать свое поведение. В идеале, конечно, обговорить его со Стефани, но тут уж как получится. Он сейчас хочет жить с тобой, но это не с твоей работой. И тебе придется объяснить ему это так, чтобы он понял. Найти такие слова, чтобы он не подумал, что он тебе не нужен. И как-то придется находить время, чтобы ездить к нему. В конце концов, пусть нечасто, но запланированные выходные у тебя бывают.

Клер представила себе, как будет чувствовать себя Дэн, когда Коннор пообещает приехать, а вместо этого укатит в командировку.

– В конце концов, даже если иногда ваши встречи будут срываться, ты можешь попробовать ему объяснить специфику своей работы. Сам же сказал, что он представляет тебя эдаким охотником за нечистью, – Клер улыбнулась, – наверняка пересмотрел кучу фильмов по этому поводу, понимает, что иногда нечисть не считается с твоими планами. Но тебе нельзя его отталкивать, раз он сам этого хочет.

Клер надеялась, что получилось не слишком эмоционально.

– М-да, – Коннор потер лоб. – С личной жизнью придется завязать, – он усмехнулся. – Впрочем, все равно можно считать, что мои отношения с Алекс закончились. Мне и их-то было сложно поддерживать. Если сейчас еще все свободное время отдавать Дэну, то останется только на то, чтобы иногда встречаться тут с тобой... И знаешь, что самое странное? Это не приводит меня в ужас.

Клер была уверена, что в ужас его это не приводит временно. Вряд ли взрослый состоявшийся мужчина сможет вот так разом изменить свою жизнь. Не бывает так в этом мире, он слишком неидеален. Эйфория пройдет, работа снова выйдет на первое место, завяжется очередной роман, в Дэне обнаружатся недостатки. И рано или поздно энтузиазма у Дойла поубавится.

– Ты только не переусердствуй, – сдержанно улыбнулась она. – Не наобещай мальчику больше, чем сможешь сделать.

– Ты думаешь, я не справлюсь с этой ролью, да? – спросил он нейтральным тоном. Слишком нейтральным.

Клер снова улыбнулась, на этот раз тепло, поймав себя на мысли, улыбается так своей восьмилетней племяннице, когда ту за что-нибудь наказывают родители.

– Справишься, Коннор, – она погладила его по плечу, но тут же отдернула руку. – Просто нужно сразу правильно установить себе границы этой роли.

Она все-таки вытащила сигарету из пачки, несколько раз щелкнула зажигалкой, прежде чем закурить, и продолжила, уже не глядя на него:

– Не нужно говорить себе, что ради сына завяжешь с личной жизнью, что будешь отдавать ему все свободное время, потому что это не так. Тебе нужно найти для него в своей жизни немного пространства, а не заменить им все, что было важно.

– А что было важно? – в голосе Коннора внезапно прозвучала горечь. – Работа, за которую мне памятник не поставят и медаль не дадут? На ней можно разве что сдохнуть где-нибудь в Египте, России или Франции. Женщины, до которых мне нет дела и которым нет дела до меня? Нет, я понимаю, что ты хочешь сказать, – он посмотрел на нее с едва заметной, благодарной улыбкой. – Мы пока сошлись на том, что он живет, где жил, слушается маму и отчима, а я звоню ему каждый день и потом забираю к себе на зимние каникулы. По-моему, он даже не обиделся. Он умный парень, на самом деле. Хоть и максималист.

Коннор покрутил в руках ее зажигалку. Ему нестерпимо хотелось, чтобы она снова к нему прикоснулась, но и сегодня он считал некрасивым начать к ней приставать. Да и вообще менять их отношения ему не хотелось, так можно только все испортить. Лучше быть друзьями. Если бы только еще можно было быть друзьями, которые иногда друг к другу прикасаются.

– Я его сейчас отвозил обратно, так столько крика было. Стефани орала на меня и грозила мне полицией, судом и запретительным ордером, Дэн вцепился в сидение и не желал выходить, кричал, что поедет со мной обратно и не будет здесь жить. Спасибо Стивену, его отчиму, утихомирил Стеф, а я уже с Дэном договорился. Пусть она теперь только попробует его не отпустить. Но дальше что? Я бы мог заниматься больше работой в штаб-квартире и меньше на выезде, но, наверное, уже поздно требовать себе опеки на равных правах? Да и не пойдет Дэну на пользу жить полгода там, полгода здесь.

– Не торопи события, Коннор. Вы провели с ним всего один уик-энд. Ты так же мало знаешь его, как и он тебя. Говорить про полгода еще слишком рано. Подожди, забери его на каникулы, пообщаетесь больше. У тебя сейчас в организме одни гормоны, и совершенно не те, которые нужны для принятия обдуманных решений, это я тебе как врач говорю, – улыбнулась Клер.

Она вдруг подумала, что не имеет права указывать ему, какие рамки устанавливать в общении с его сыном. Кто она такая? У нее и детей-то нет. Дойл взрослый человек, сам, наверное, в состоянии разобраться, как и что ему делать. А она всего лишь смотрит на все со своей, весьма субъективной колокольни.

– Спасибо, Клер, – он снова ей улыбнулся. – Наверное, именно это мне и было нужно. А то мне все казалось, что я после того, что сделал он, должен сделать что-то такое же глобальное. Чтобы не разочаровать его. Знаешь, я ведь в этом специалист. А у него ведь тоже есть свой образ меня, который он любит. Только почему-то в этот раз мне хочется в этот образ вписаться. Соответствовать.

Он замолчал, отвлекаясь на свое пиво, собираясь с мыслями. Одна настойчиво крутилась и лезла на язык, хотя Коннор прекрасно понимал ее неуместность. И все же он сказал, правда, глядя в сторону:

– Хочешь, я вас познакомлю? Рождество всего через пару недель, двадцать пятого я заберу его к себе. Наверняка, я к тому времени снова по тебе соскучусь. Только придется встретиться где-то, где не так накурено.

Клер растерянно повернулась к нему. Он это серьезно предложил? И в качестве кого он представит ее своему сыну? В качестве коллеги, с которой они уже забыли, когда вместе работали, зато периодически пьют вместе в каком-то прокуренном баре и треплются о жизни? Клер вовсе не была уверена, что такая материя будет понятна двенадцатилетнему ребенку.

– У меня восьмилетняя племянница, я совершенно не представляю, что дарят на Рождество мальчикам его возраста, – произнесла она. – И вообще, ты считаешь правильным нас знакомить? Я ведь никто ни ему, ни тебе.

– К счастью, в этом возрасте еще вполне прокатывают игрушки, – Дойл сдержанно улыбнулся. Действительно, какое ей может быть дело до его сына? – Мне ты друг. По крайней мере, я хотел бы так думать. Я не знаю правильно вас знакомить или нет. Я просто предложил. Он уже имел несчастье познакомиться с Алекс, – он нахмурился, мрачнея. – Наверное, мне просто хотелось показать ему, что со мной дружат и нормальные тети.

Клер показалось, что она сказала что-то не то. Коннор как будто закрылся. Ей не хотелось портить ни этот вечер, ни всю их... дружбу.

Возврат к списку