Однажды в баре

Автор: Cassandra, DellaD

Он замолчал, понимая, что совсем запутался.

– Все это... Все, что было, было настоящим. С тобой первый раз в жизни было настоящим. Не игрой. У меня много недостатков, Клер, но на прямой вопрос, я всегда даю честный ответ. Если ты будешь сомневаться в моих мотивах, спрашивай. Я отвечу.

Наверное, сейчас стоило прямо спросить, чего он ждет от этого вечера. И от завтрашнего дня. И вообще от нее. Но Клер почему-то не могла.

Хорошо, сегодня он приготовил ей ужин, потому что захотел. А билеты на фабрику? Танец? Это все тоже было настоящим? Просто потому, что захотел? У нее было стойкое ощущение, что все это тоже было настоящим. Но ошибиться было страшно. Ей казалось, что уж лучше бы она действительно в него влюбилась. Тогда было бы хоть понятно, что делать – верить. А сейчас она просто разрывалась, в какую сторону пойти. Чего она сама от него хочет? Сколько раз она выходила из бара со стойким желанием продолжить вечер? Но каждый раз он провожал ее домой и уходил. А сейчас, когда он здесь, в ее квартире, она никак не может решить, нужно ли ей что-то большее, чем просто его дружба?

Клер все-таки подтянула колени к груди, обняла их руками и уставилась на свой бокал на столе.

– Когда я отправляла тебе смс сегодня, я хотела, чтобы ты приехал. Не потому, что мне было скучно или грустно. Я просто хотела, чтобы ты был рядом. Не знаю, зачем. А ты, Коннор? – Она подняла на него взгляд. – Ты знаешь, зачем я тебе нужна? Ты хочешь, чтобы завтра я познакомилась с твоим сыном, мы вместе сходили на фабрику, а потом снова встречались в баре раз в месяц?

– Как ты думаешь, зачем бы я стал знакомить со своим сыном человека, с которым хочу встречаться раз в месяц в баре? – он через силу улыбнулся ей. То, как она закрывалась от него, то скрещивая руки, то притягивая колени к груди, пугало. Наверное, не стоило быть таким прямолинейным. – Клер, я не готов тебе сейчас предложить руку и сердце. Я думаю, ты сама не готова понять, хотелось бы тебе этого или нет. Мы никогда не пытались встречаться чаще, мы не пытались делать что-то вместе, кроме вот этого ужина.

Он подался вперед, пытаясь хоть как-то сократить между ними расстояние. Жаль, что до руки не дотянуться. Вообще до нее не дотянуться.

– Нам ведь необязательно решать все здесь и сейчас, да? Ты дала мне прекрасный совет, когда я гадал, как лучше встроить Дэна снова в свою жизнь. Можно ведь идти постепенно. Мы поужинали сегодня, пообедаем завтра, сходим на экскурсию. Может быть, если у тебя будет время и желание, ты сходишь с нами куда-то еще или придешь в гости. Или, может быть, потом сходим с тобой куда-нибудь вдвоем.

Он протянул ей руку через стол, ладонью вверх.

– Давай просто попробуем и посмотрим, как пойдет?

Клер стало неловко от того, что он сказал про руку и сердце. Она ведь не давала повода ему думать, что ей прямо сразу это нужно? Она всего лишь хотела понять, на что ей рассчитывать: на дружбу или на нечто большее. Она хотела большего. И одновременно боялась. Если у Линдсей не получилось, то куда уж ей. Линдсей ведь была влюблена в него черт знает сколько и все равно не смогла, ушла. Или, быть может, ей, Клер, будет легче как раз из-за того, что она никогда его не любила? Не строила на его счет никаких иллюзий, ничего не ждала.

В любом случае, он прав, почему бы не попробовать и не посмотреть, что из этого выйдет? Да, вперед идти было страшно, но ведь она никогда не была трусихой.

Клер опустила ноги на пол, протянула ему руку и улыбнулась.

– Предупреждаю, Дойл, я тоже не подарок. Это на работе я всегда невозмутима, а дома и тарелкой запустить могу.

Он улыбнулся теперь уже искренне, сжал ее руку, погладил большим пальцем тыльную сторону ладони.

– Разберемся, Клер. Постепенно.

Коннор принюхался.

– У тебя пирог не сгорит?

– Черт!

Клер вырвала руку и полетела на кухню, споткнувшись на пороге и едва не загремев.

Пирог сгорел почти весь. Клер выхватила форму из духовки руками, совершенно забыв про полотенце, и тут же кинула ее на стол.

– Черт, – повторила она, прижимая обожженные пальцы к губам. От обиды хотелось плакать. Мало того, что десерт сожгла, так еще и сама поранилась.

– Господи, что ж ты делаешь? – Коннор не успел ее остановить, но, по крайней мере, успел остановить собственные руки, чтобы не схватить ее за свежие ожоги. В итоге просто сжал плечи. – Да сгорел – и черт бы с ним. Покажи. Надо, наверное, смазать чем-то? Что сделать?

Клер глубоко вдохнула, чтобы не разреветься.

– Включи мне холодную воду и принеси из аптечки в ванной спрей в белой бутылке, – попросила она.

Коннор сделал, как она просила: включил воду, принес спрей. Клер сначала подставила руки под воду, потом попросила промокнуть ей руки салфеткой и сбрызнуть спреем. он сделал все как можно аккуратнее, а потом осторожно обнял за плечи и поцеловал в висок.

– Придется мне научиться делать и десерты тоже, – мягко сказал он. – Иначе ты снова покалечишься, а мне больно на это смотреть.

Клер тоже обняла его, стараясь не касаться ладонями. Черт, это ж надо было так умудриться. Теперь пальцы неделю точно болеть будут. Она чуть отстранилась от него, посмотрела ему в глаза и улыбнулась, стараясь не показать, как ей больно.

– Наверное, середину в пироге съесть все же можно, если ты очень хочешь десерт.

Коннор погладил ее по щеке, разглядывая ее лицо, которое внезапно оказалось очень близко.

– Мне сейчас, честно говоря, не до десерта.

Он наклонился, чуть коснулся губами ее губ. На мгновение, едва ощутимо, а потом замер, ожидая ее реакции.

Это было даже сложно назвать поцелуем, так, легкое прикосновение, но этого было достаточно для Клер, чтобы она поняла, чего хочет от него. Не дружбы – это точно. И будь она проклята, если не попытается хотя бы попробовать приблизиться к нему. Если Линдсей не смогла, это еще ничего не значит. Линдсей, Стефани, Алекс, кто там был еще? Она – не они. Она не влюблялась в него заранее, не мечтала о нем годами, не рисовала себе его образ. Она, быть может, знает его чуточку лучше. И, вполне вероятно, этого будет достаточно. Во всяком случае, сейчас, стоя на кухне, испытывая боль в обожженных пальцах и касаясь губами его губ, она на это надеялась.

Она провела левой, необожженной рукой по его затылку, касаясь коротких волос, прижалась к нему всем телом и поцеловала уже по-настоящему.

Коннор, конечно, был рад такой реакции. Его руки скользнули по ее спине, прижимая к нему еще сильнее. Какое-то время он наслаждался ощущением ее тела в своих руках, вкусом ее губ на своих губах, запахом, который исходил от ее волос, но потом был вынужден отстраниться. Останавливаться не хотелось, хотелось большего, но это было неправильно. Хотя бы потому, что у нее была обожжена рука. И еще по нескольким причинам, которые Коннор смутно осознавал, но не мог сформулировать. Главной из них было опасение, что сегодня она будет не против, а завтра пожалеет.

Поэтому он отстранился, снова погладил пальцами кожу на ее щеке, потом еще раз быстро поцеловал, а потом полностью выпустил ее из объятий, подвел к кухонному столу и усадил за него.

– Ты пока посиди, я займусь уборкой, – он поцеловал ее в макушку и отправился в гостиную за грязной посудой.

У него ушло с полчаса на то, чтобы все вымыть, расставить по местам, срезать с пирога сгоревшую корочку (после чего осталось не так мало) и поставить чайник. После чего он сел за кухонный стол рядом с Клер и посмотрел на нее.

– Как рука? Сильно болит? – спросил он.

Клер посмотрела на свою руку.

– Да нет, не очень, спрей хороший.

Поначалу, когда Коннор усадил ее за стол, а сам пошел убирать, она обиделась. В конце концов, он же видел, что она не против продолжения. Она снова не могла понять, зачем и что он делает. То подпускает ее ближе, то снова отдаляется. Она следила за ним, пока он ходил из кухни в гостиную, мыл посуду, расставлял ее по местам, и мучилась вопросами. Но, когда он поставил чайник и сел рядом с ней, она внезапно поняла. Во всяком случае, надеялась, что поняла.

Он не хотел торопиться. Не хотел, чтобы она разочаровалась в нем, как сделали это все остальные. И она пока еще не была уверена, что тоже не разочаруется. Как бы то ни было, но она прекрасно отдавала себе отчет в том, что тоже женщина, и не замечать недостатки поначалу тоже умеет.

– Не думаю, что теперь у меня получится самостоятельно нарядить эту чертову елку, – произнесла она, – видимо, тебе все-таки придется мне помочь.

– Помогу, – согласно кивнул он. – Без проблем. Декоратор из меня аховый, но я уверен, что у меня все равно получится лучше чем то, что сейчас, – он широко улыбнулся, давая понять, что это шутка. – Если тебе с больной рукой завтра не захочется никуда идти, я пойму, – добавил он, хотя больше всего на свете боялся, что она воспользуется этим. У него было много причин желать, чтобы завтра она пошла с ними, ее знакомство с Дэном было не единственной. Он почему-то был уверен, что она в случае чего поможет и подскажет ему, как себя вести. Пусть у нее не было своих детей, но она же женщина, к тому же у нее есть племянница. Но он понимал, что одеваться, собираться, ехать с ожогом на основной руке может быть очень мучительно и неудобно.

– Дойл, не делай из меня инвалида, – усмехнулась Клер. – Если я тут позволила тебе вымыть посуду и попросила нарядить елку, то это всего лишь потому, что мне нравится, когда ты мне помогаешь. Возможно, ты не обратил внимания, но у меня в аптечке куча средств от ожогов и порезов не просто для красоты валяются. Я постоянно чем-то обжигаюсь и не могу приготовить ужин, не порезавшись. Странно для патологоанатома, да? И левой рукой я орудую ничуть не хуже правой. Хочешь, покажу?

Она подскочила с места, достала из шкафа коробку с чаем и стеклянный заварочный чайник. Она любила этот чайник, в нем очень красиво раскрывались чайные листы, можно было наблюдать хотя бы за этим, но пользовалась редко. Для одной себя заваривать целый чайник было нерационально, а Мэтт пил кофе. Кстати, о нем. Надо бы, наверное, все-таки позвонить и сказать, что между ними уже почти две недели как все кончено, пока он не заявился сюда, с него станется. Если у Клер Дэвисон и были недостатки, а они, конечно же, были, то это был один из них: она терпеть не могла выяснять отношения вслух. Обычно просто молча собирала вещи и уходила, не говоря ни слова, оставляя своим бойфрендам возможность самим догадываться о причинах ее ухода. И было тем более странным, что она все-таки спросила сегодня у Коннора, как он видит продолжение их странных отношений.

Она залила чайные листики кипятком, достала две чашки и сахар, и снова села за стол рядом с Коннором.

– Если хочешь, я могла бы съездить завтра с тобой за Дэном, чтобы тебе не было скучно в дороге, – предложила она. – Или лучше все-таки встретиться потом?

Коннор, все это время наблюдавший за ее движениями со сдержанной улыбкой, удивленно приподнял брови.

– Хочу, только имей в виду, что я рано должен выехать, не позднее девяти утра, поскольку обещал Дэну, что приеду к полудню, а тут три часа езды даже по пустым дорогам.

Он помолчал немного, а потом все-таки спросил:

– Тебя уже перестало волновать, что подумает Стефани? Меня это никогда не волновало, но ты, как мне показалось, не хотела... – он запнулся, подбирая правильное слово, – возможных осложнений, – в конце концов, завершил он.

– Коннор, меня это волновало исключительно в том плане, чтобы Стефани не строила препятствий твоему общению с сыном. Но ты прав, опеки над ним тебя никто не лишал, ты имеешь такие же права на общение с ним, как и она, вне зависимости от того, с кем встречаешься, – Клер осеклась, не зная, правильно ли она оценила их отношения.

Проще ведь не стало, она так и не поняла, что сейчас между ними. Посмотреть и попробовать – это, конечно, хорошо, но что именно?

– Как бы только это право не пришлось отстаивать в суде, – хмыкнул Коннор, не заметив ее неуверенности в конце фразы.

Он разлил чай по чашкам, отковырнул себе кусочек спасенного пирога, думая о Дэне, Стефани и Клер. Будет скандал. Впрочем, он будет в любом случае. Больше всего Коннор боялся, что Стефани не захочет отпускать с ним Дэна. Все-таки в прошлый раз договоренность была не столько с ней, сколько с Дэном и Стивом. И завтра оставалось надеяться только на них. Не может же Стеф так сильно желать испортить жизнь ему, чтобы испортить родному сыну каникулы? По их ежедневным разговорам с Дэном Коннор понял, что тот очень ждет их.

– Тогда я за тобой заеду без пятнадцати девять, хорошо? И может быть, мы немного поменяем планы. Съедим где-нибудь там ланч, а потом поедем в Чикаго... Если не успеем проголодаться, можно сходить в кино, а потом вместе поужинать...

Он оборвал себя. Что за странные семейные фантазии? Он ведь не собирался навязывать себя и своего ребенка Клер на весь день, а теперь делает именно это.

– Или как там получится, – поспешно добавил он. – Посмотрим по обстоятельствам?

Заеду. Значит, оставаться не намерен. Ну что ж, по крайней мере, на сегодняшний вечер есть определенность, это не могло не радовать Клер. Она могла принять любую правду, но всегда хотела знать ее точно.

– Да, конечно, – кивнула она. – Я, если честно, плохо себе представляю, что может захотеться двенадцатилетнему мальчику.

Коннор гадал, пора ли ему уже уходить. Они поужинали, выпили чай с ее пирогом, неожиданно объяснились, настроили массу совместных планов, оставаться на ночь он не планирует – что еще? Очень кстати он вспомнил еще одно обещание:

– Ну что, пойдем наряжать твою елку?

– Да, пойдем.

Клер поставила чашки в раковину и вышла в гостиную.

– Никакой общей концепции, как должна выглядеть рождественская ель, у меня нет, – сказала она, открывая коробку с игрушками, – так что просто вешаем все это на ветки и пусть у меня будет самая ужасная елка в Чикаго.

Она сняла гирлянду с веток и принялась разматывать ее.

– Знаешь, моя сестра каждый год украшает ее по-разному, у нее куча каких-то идей и задумок, а мне так лень. Какая разница, как она выглядит?

– Я не знаю, – Коннор пожал плечами, разглядывая содержимое коробки с игрушками. – Я в этом году впервые нарядил елку после развода.

Коннор забрал у Клер из рук гирлянду, чтобы опутать ею дерево. Потом они принялись развешивать игрушки. Никакой общей концепции тут быть и не могло. Игрушки все были разные, видимо, куплены в разное время.

– Кстати, о твоей сестре. Ты ведь собиралась завтра навестить родных. Это ничего, что ты вместо этого поедешь со мной?

– Ну, я думаю, никто из них особо не расстроится, – хмыкнула Клер. – У них наверняка будет полный дом гостей, а я могу ляпнуть что-нибудь про трупы. Они же скрывают, что я патологоанатом, – она весело улыбнулась. – С Келли я как-нибудь потом увижусь, отдам ей подарок. Так что поездка с тобой лучший вариант.

Клер повесила последнюю игрушку и скептически осмотрела елку. Это ж потом ее еще разбирать нужно будет.

Коннор кивнул. Он совершенно точно не собирался ее отговаривать. Особенно если семья ее не ценит. Странно, они с Клер во многом были похожи, но он почему-то не замечал этого до той их случайно встречи осенью в баре.

Пора было возвращаться домой, но Дойл подсознательно тянул время, собирая в коробку неиспользованные мелочи, убирая коробку на место, которое указала Клер, потом моя чашки и чайник. Но вскоре ни мыть, ни убирать уже было нечего.

– Наверное, мне пора, – он посмотрел на Клер с грустной улыбкой. – Спасибо за прекрасный вечер.

Больше всего в жизни Клер Дэвисон не любила навязываться. Никогда. Никому. Она искренне считала, что, если человек хочет уйти, задерживать она не имеет права. Поэтому тем более странным было то, что она сказала. Но ведь он сам говорил, что она может задавать вопросы и получит прямые ответы.

– Дойл, ты сейчас уходишь, потому что хочешь уйти? Или потому что пытаешься мне тут показать, каким правильным ты можешь быть?

Коннор был вынужден признать, что он удивлен. Он был уверен, что Клер нужно время подумать обо всех его признаниях в этот вечер, на которые ей пришлось как-то реагировать. Он не думал, что она будет его останавливать. Впрочем, останавливает ли она?

– Я не хочу, – признался он. – Но это правильно. По многим причинам правильно. Потому что тебе нужно подумать, а мне завтра нельзя выглядеть так, как если бы я не ночевал дома, едва ли моя небритая физиономия и растрепанные волосы произведут на Стеф правильное впечатление.

Он подошел к ней ближе, улыбнулся почти игриво.

– А ты не хочешь, чтобы я уходил? Или просто проверяешь мою реакцию?

Клер смутилась. В самом деле, ему завтра предстоит непростой разговор с бывшей женой, он даже полагает, что право видеться с сыном вполне может отстаивать в суде. А она мало того, что навязалась завтра с ним, рискуя окончательно испортить его отношения со Стефани (на примере парочки своих подруг она прекрасно знала, что матери гораздо неохотнее отпускают своих детей с бывшими мужьями, если те являются со своими новыми пассиями), так еще и сейчас о себе думает. Ей не хочется, чтобы он уходил, а то, что он будет делать с этим завтра, ей не важно.

– Да, ты прав, тебе завтра нужно выглядеть серьезно и солидно, – кивнула она, не глядя на него и игнорируя последний вопрос.

– Ты не ответила мне, – заметил он. – А я тебе ответил. Знаешь, я очень люблю равенство в отношениях. Если я обещал тебе быть честным, я буду. Но я хотел бы того же от тебя.

Клер подняла на него взгляд.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, – честно ответила она. – Но я прекрасно понимаю, что это всего лишь моя блажь, у тебя сейчас есть задача посерьезнее. Я подожду, пока ты с ней разберешься.

Возврат к списку