Клер и Френк

Автор: Cassandra

Глава V. Принципы Клер Дэвисон

Август, 1985 год

– То есть как не нужно? – Клер удивленно смотрела на девушку по другую сторону стойки.

– Мисс Дэвисон, ваш счет полностью оплачен, – ответила та.

– Но… – Клер все еще ничего не понимала. Каким образом ее счет может быть оплачен? Да еще и полностью? Она платит за обучение в университете раз в полгода: в августе и в феврале. И в этом августе еще не платила. – Как?

Девушка в форменном синем костюме чуть снисходительно улыбнулась.

– Видимо, ваш счет кто-то оплатил.

– Можно узнать, кто?

– К сожалению, я не могу разглашать эту информацию, – она отрицательно покачала головой.

Клер кивнула и в полной растерянности отошла в сторону. Вероятно, это какая-то ошибка. Ей учиться еще три года, как эти три года уже могут быть оплачены? Кем? Родители изначально были против ее учебы в медицинском, заявив, что не дадут ни цента. Она, собственно, попросила только один раз, больше не настаивала, решив, что на свою мечту заработает сама. И зарабатывает с самого первого курса. Сначала официанткой в кафе, затем, когда после второго курса появилась возможность пойти в больницу – стала брать ночные дежурства. Конечно, глупо было надеяться, что этого хватит, но была еще бабушка, которая с пониманием отнеслась к желанию внучки стать патологоанатомом и помогала с оплатой. Наверное, если бы не она, Клер бы все-таки сдалась под давлением родителей и полным отсутствием денег.

– Клер? Привет! Что ты здесь делаешь?

Клер обернулась. Рядом стояла ее подруга Мередит, с которой они иногда пересекались в одной компании.

– Привет. Пришла счет один оплатить. А ты? – девушка стерла с лица задумчивость и постаралась выглядеть как можно беззаботнее, так, как обычно.

– А я здесь стажируюсь, – Мередит указала на бейдж на своей груди. – Отец постарался.

Клер понимающе кивнула. Мередит училась в том же университете, но на другом факультете, что-то связанное с финансами, Клер в этом плохо понимала. Ей оставалось учиться еще год, логично, что отец постарался выбить для нее стажировку в приличном месте. И тут у нее в голове родилась одна идея. Она схватила подругу за плечо и потащила в сторону.

– Мер, у меня к тебе просьба, – заговорщицки прошептала Клер, когда они отошли на приличное расстояние от очереди. – Ты можешь узнать, кто оплатил один мой счет?

– Какой именно?

– Да не важно, – махнула рукой Клер. – Просто я пришла его оплатить, а мне сказали, что он уже оплачен. Кем – не говорят. Поможешь?

Мередит сделала серьезное лицо.

– Я попытаюсь. Жди здесь.

Клер кивнула, прислонилась к стене и прикрыла глаза. Дурой она никогда не была, поэтому о том, кто бы мог это сделать, она догадалась. Но ей нужны были подтверждения. Или, правильнее было бы сказать, она все еще надеялась, что это не так. Что сейчас Мередит придет и назовет ей какую-нибудь другую фамилию. Кто угодно, только не Френк Элсингер. С чего бы кому-то другому платить за ее учебу в университете, она придумать не могла, но в данный момент ей это было не важно. Только бы не Френк. Она не хотела верить в то, что человек, который так хорошо ее знает, которому лучше, чем кому бы то ни было, известны ее принципы, которому она все про себя рассказала, мог так с ней поступить.

С самого детства Клер терпеть не могла, когда ей указывали, что делать. Когда навязывали свое мнение. Говорили, что и кому она должна. Ее отец служил в полиции их маленького городка, а мать была добропослушной прихожанкой местной церкви. Каждое воскресенье, все праздники начинались с посещения сего заведения. Ни о каких ночных гулянках не могло быть и речи. Мать просто считала это отвратительным и не достойным поведения приличной девушки, отец же знал, чем все это может закончиться. Клер ненавидела эти правила и запреты всей своей душой. Не понимала, почему должна верить в того, кому нет никакого подтверждения, почему должна следовать правилам, которые ей чужды. Ей еще повезло, что природа не наградила ее музыкальным слухом и не дала даже подобия голоса, а то пришлось бы петь в церковном хоре, как обеим ее сестрам. А так она тихонько сидела где-нибудь в углу и, прикрывшись библией, читала действительно интересные ей книжки – биологию, физиологию, строение человека и все в таком духе. Лет с двенадцати, когда она научилась отстаивать свое мнение, ходить туда она и вовсе перестала. Правда, приходилось в это время сидеть с отцом в его кабинете в полицейском участке, но это все же было лучше. Да и всегда можно было взять почитать какие-нибудь интересные папки у местного патологоанатома.

Она до такой степени стремилась к свободе от запретов, что, будучи еще восьмилетней девочкой, украла в магазине жвачку. Просто потому, что родители всегда твердили, что этого делать нельзя. По той же причине она начала курить в пятнадцать лет. За жвачку ее заставили публично извиниться, за сигареты мать впервые в жизни ее ударила, а отец посадил под домашний арест. Что бы с ней сделали за первый сексуальный опыт в шестнадцать лет, она даже думать не хотела. Но Клер это не испугало и не остановило. Любовь к свободе перерастала в гипертрофированное желание все делать не так, как говорят.

Она всегда знала, что будет врачом. Но патологоанатомом решила стать именно назло своей семье. Из вредности. Чтобы доказать и им, и себе, что она будет делать исключительно то, что хочет. Сама принимать решения и сама за них расплачиваться. Потому что своей жизнью управляет она сама, а не кто-то другой. Она хотела быть свободной, не подчиняться кому бы то ни было, не быть никому должной.

И Френк все это знал. Один-единственный раз он завел разговор о том, что заплатит за ее обучение хотя бы потому, что хочет видеть ее по ночам в постели, а не на работе, на что Клер устроила настоящую истерику, заявив, что если он это сделает, в своей постели он ее больше точно не увидит. Она посчитала это предложение покушением на ее свободу и на ее решения. Френк был ей, по сути, посторонним человеком, и если он это сделает, она будет считать себя должной. Она думала, что он понял ее доводы. И искренне надеялась, что это действительно было так.

Мередит вернулась минут через двадцать, но Клер, погруженная в свои мысли, даже не заметила этого времени.

– Там стоит указание, что имя плательщика разглашать нельзя, – сообщила Мередит полушепотом.

– Но ты же его узнала, так? – Клер внимательно всматривалась в лицо подруги. На самом деле, они не были такими уж близкими подругами, просто иногда бывали в одной компании, поэтому Клер плохо знала свою собеседницу и ничего не могла прочитать по ее лицу. Узнала или нет? Она же просто стажер, кто знает, есть ли у нее доступ к нужной информации, и если нет, то насколько она изворотлива, чтобы получить ее?

– А то! – Мередит просияла, взяла театральную паузу, а потом сказала: – Некий Ф.Р.Элсингер. Тебе это о чем-то говорит?

Клер даже не изменилась в лице, хотя все внутри просто захлестнуло от гнева. Значит, все-таки Френк. Ее отказ его не удовлетворил. Он все равно сделал по-своему. Как всегда. Он всегда все делает по-своему, но раньше ее это не злило, даже, наоборот, нравилось. Она чувствовала себя за ним как за щитом. Пока это не стало задевать ее принципы. Ну она ему устроит! Он хотел, чтобы она ушла с работы и была дома каждую ночь? Отлично, она уйдет от него и будет на работе каждую ночь. Потому что ей теперь нужно отдать ему долг. Она никому ничего не хочет быть должна.

– Клер?

Клер только сейчас сообразила, что все еще стоит в банке рядом с Мередит.

– А, да, прости, я задумалась, – она виновато улыбнулась подруге. – Спасибо тебе за помощь. Я пойду.

Но Мередит крепко ухватила ее за локоть.

– Я видела сумму и назначение платежа, – с горящими глазами сказала она. – Вот повезло тебе, подружка! Моему отцу пришлось кредит брать на мое обучение. Кто этот Элсингер? Это тот мужчина, с которым ты живешь? Мне Эшли и Карен рассказывали. Где ты его подцепила?

Клер стало противно. Значит, в их компании ее обсуждают за спиной. Девчонки завидуют, думают, что она отхватила себе лакомый кусок. Конечно, она – провинциалка из маленького городка в Огайо, который есть только на подробных картах, и он – успешный адвокат, на 11 лет ее старше.

Клер вырвала руку и почти бегом выбежала из банка. На улице было очень жарко. Она решительно не знала, куда ей идти. Точно не домой, ей даже думать не хотелось, что она может вернуться в квартиру Френка. Конечно, там ее вещи, но ведь можно попросить его собрать их и привезти ей. Только куда? От общежития в этом году она отказалась, думала, не понадобится. Даже если еще и не поздно попросить комнату, то, в любом случае, заселение только через неделю, у всех студентов пока еще каникулы. Значит, на эту неделю она поедет в Данвилл.

Решив провести остаток каникул в родном городе, Клер доехала до вокзала и купила билет на вечерний поезд. Конечно же, в квартиру Френка (она теперь не могла называть ее их квартирой, как уже привыкла это делать) придется вернуться, чтобы взять хотя бы самое необходимое. Френк вроде бы говорил, что у него на носу какое-то заседание, значит, будет много работы. У нее есть шанс уйти, не встретившись с ним. Это не было трусостью, просто Клер не хотела даже видеть его.

***

Клер не повезло. Френк уже был дома. Более того, не сидел привычно в кабинете, а изучал какие-то документы в гостиной. У нее не было ни единого шанса уйти без выяснения отношений, а она это терпеть не могла.

Молча разувшись, Клер зашла в спальню, достала небольшую дорожную сумку и принялась складывать в нее самые необходимые вещи, то, что может ей понадобиться в ближайшую неделю. Остальное она попросит Френка прислать ей в общежитие. Она искренне надеялась, что разговор будет коротким, уже перед самым ее уходом, что Френк слишком занят сейчас, чтобы заметить ее странное поведение. Однако ее надеждам не суждено было оправдаться. Она практически не успела начать, как он появился на пороге.

– Ты куда-то собираешься, Клер? – абсолютно ровным голосом спросил он, хотя не мог не заметить, с каким остервенением он швыряет одежду в сумку.

– Домой, – не оборачиваясь, ответила она.

– Что-то случилось? – все тот же спокойный тон. Это окончательно вывело Клер из себя.

– Случилось?! – Она резко обернулась и смерила его гневным взглядом. – Случилось то, Френк, что тебе абсолютно наплевать на мои принципы! Когда ты собирался мне сказать, что заплатил за мое обучение?

– А, ты уже знаешь, – Френк едва заметно усмехнулся, хотя холодные голубые глаза при этом оставались серьезными. – Я вообще тебе не собирался говорить. И, вероятно, придется разобраться кое с кем из банка, раз тебе это стало известно.

– Не надо делать из меня дуру! – взорвалась Клер. – Можно подумать, я бы и так не догадалась. Я же просила тебя, Френк! Я просила этого не делать. Я объясняла, почему это важно для меня, это мои принципы.

– Это твои комплексы, – перебил ее Френк.

Клер захлопнула рот и в изумлении уставилась на него.

– Ты считаешь это комплексами? – переспросила она. – Почему? Потому что я хочу все решать сама? Потому что не хочу ничьей помощи в важных для меня вопросах?

– Господи, Клер! – Он выразительно закатил глаза. – Маленькие дети, которые только-только научились говорить, повторяют «я сам». А у взрослых людей принято пользоваться помощью посторонних. Это нормально. Это не унижает ничьих достоинств. Я тебя люблю, я хочу, чтобы тебе было хорошо. Чтобы ты по ночам спала в моей постели, а не надрывалась в своих университетах и больницах. Я, в конце концов, хочу с тобой проводить больше времени. И если для этого нужно было выплатить ту сумму, которая нужна для учебы, я это сделал.

– Если бы мне нужна была твоя помощь, я бы попросила, – холодно сказала она, продолжая собирать свои вещи.

– Ты бы попросила?– хмыкнул он. – Когда ты меня о чем-то просила, Клер? Даже когда проспала экзамен, по моей вине, между прочим, ты не разбудила меня и не попросила отвезти тебя на машине. Хотя до сих пор не понимаю, неужели было так сложно открыть рот и попросить? Неужели для тебя оказалось проще опоздать, не быть допущенной к экзамену и пересдавать его через две недели? Хотя, между прочим, ту неделю я собирался провести с тобой во Флориде, но мы были вынуждены остаться в Нью-Йорке, потому что у тебя была пересдача. Потому что ты вовремя не попросила помочь. – Френк замолчал. Все это он говорил совершенно невозмутимо, но воздуха почему-то не хватало.

Она подошла к нему вплотную и уверенно произнесла:

– Значит, посчитала, что справлюсь сама!

Он перевел дыхание и, не обращая внимания на ее слова, добавил:

– Если тебе так будет проще, я сделал это для себя. Я оплатил свое время, которое хочу проводить с тобой.

Клер размахнулась и отвесила ему пощечину.

– Никогда, Френк, – прошипела она, глядя ему в глаза, – никогда не пытайся купить меня. Я не шлюха, и мое время не продается.

Она схватила свою сумку и выскочила из дома, изо всех сил хлопнув дверью.

***

Ноябрь, 1985 год

Время приближалось к четырем утра, и единственное, чего в данный момент хотела Клер – это спать. Желание положить голову на стол и хотя бы на несколько минут прикрыть глаза становилось практически непреодолимым, но девушка упрямо продолжала читать учебник. С утра ей сдавать зачет, а она совершенно к нему не готова. Клер поднялась, налила себе кофе из кофеварки и снова села за стол. Снова и снова она начинала читать тему и снова и снова понимала, что не может продвинуться дальше второго предложения.

Из сестринской вышла сонная Меган.

– Тебя сменить? – поинтересовалась она, потягиваясь.

Клер отхлебнула кофе и потерла виски.

– Спасибо, мне еще почитать нужно, – она неловко улыбнулась и кивнула на свой учебник.

Меган взяла книжку, перевернула ее, чтобы прочитать название, и хмыкнула.

– Иди поспи хоть пару часов. В таком состоянии все равно ничего не запомнишь. У тебя от недосыпа уже синяки под глазами. Ты когда в последний раз высыпалась?

Клер не ответила. Наверное, Меган права, ей и в самом деле нужно вздремнуть, хоть немного. Когда она в последний раз высыпалась? Почти три месяца назад. С тех пор, как она ушла от Френка, не было, пожалуй, ни одной ночи, чтобы она спала хотя бы часов пять. Она твердо решила отдать ему долг как можно скорее, хоть и понимала, что с зарплатой медсестры на подмене понятие «скоро» – просто смешно. Однако она упорно четыре ночи в неделю приходила на дежурства в больницу, а в остальные три пыталась подтянуть изрядно запущенную учебу. Днем ходила на занятия, вечером пропадала в библиотеке. Клер сама прекрасно осознавала, что делает это все лишь для того, чтобы не было времени копаться в себе, потому что подозревала, что то, что она там увидит, ей крайне не понравится.

Меган все-таки отправила ее в сестринскую немного поспать. Устроившись на коротком неудобном диванчике и накрывшись колючим пледом, Клер закрыла глаза, но сна не было. Тело жутко хотело спать, но мозг отказывался отключаться, вместо этого подсовывая ей кучу ненужных мыслей.

Прошедшее лето было, наверное, самым счастливым в ее жизни. Ее любили. С ней считались. Френк умел красиво ухаживать, умел показать, насколько она ему нужна. Даже когда он сутками пропадал на работе перед каким-нибудь важным заседанием, она все равно незримо чувствовала его присутствие. Ей нравилось ходить по его квартире, касаться руками его вещей, готовить ужин, потом ждать его, сидя на подоконнике с сигаретой. Иногда он звонил в час ночи и говорил, что задержится или вовсе не придет. Иногда даже не звонил. Но она не обижалась. Рядом с ним она чувствовала себя взрослой и важной и одновременно маленькой и защищенной.

После каждого экзамена во время летней сессии на первом этаже университета ее ждал посыльный с огромным букетом цветов. Она забирала цветы и, под восхищенные взгляды подружек, отказывалась от предложения «отметить сдачу», ехала домой. Иногда, когда у Френка выдавалось несколько свободных дней, он увозил ее куда-нибудь. Никогда не говорил ей заранее, просто приезжал, сгребал ее в охапку и куда-то вез. К экзамену по дерматовенерологии, например, ей пришлось готовиться в Лос-Анджелесе.

Но потом сказка кончилась. Наверное, она сама виновата. Она позволила себе быть ребенком рядом с ним, позволила ему слишком многое за себя решать. Позволила подумать, что он может заплатить за эту дурацкую учебу, и она ничего не скажет. И теперь ей было стыдно и за ту истерику, что она ему устроила, и, особенно, за ту пощечину, что она ему влепила. Он ведь не имел в виду ничего такого. Он действительно заплатил за то время, что она, вместо того, чтобы быть с ним, сидела в этой больнице. Не было ничего такого в его словах, за что действительно можно было ударить его. Она сама во всем виновата.

Что-то неприятно щекотало в ушах, и Клер поняла, что это слезы, скатывающиеся из глаз. Да, плакать, глядя в потолок, то еще удовольствие. Она вытерла глаза и повернулась на бок. Может, позвонить ему? Извиниться. Спустя три месяца? Она грустно усмехнулась. Он, наверное, уже и забыл про нее. Очень ему нужна такая истеричка. Если когда-нибудь в ее жизни повторится такая ситуация (а, не смотря на свой весьма юный возраст, она прекрасно понимала, что жизнь длинная, и любить и расставаться она будет еще не раз), она никогда не позволит эмоциям взять верх над разумом. Потому что потом это очень больно и стыдно.

До окончания дежурства ей даже удалось немного подремать, однако, выходя в девятом часу утра из больницы, Клер понимала, что зачет сдаст только при невероятном везении. На улице было холодно, шел ливень, а она, как обычно, была без зонта и без шапки. Накинув капюшон на голову, она направилась в сторону автобусной остановки, но не успела пройти и нескольких метров, как возле нее остановился знакомый белый автомобиль.

– Как обычно, без зонта, – проворчал Френк, опуская стекло. – Садись, не то промокнешь и заболеешь.

Клер удивленно остановилась посреди тротуара, не обращая внимания на спешащих мимо прохожих, которым она изрядно мешала. Вот уж кого она меньше всего ожидала увидеть этим утром, да и вообще, любым другим, так это Френка.

– Клер, вообще-то, парковка здесь запрещена, – он указал на знак, запрещающий остановку, – поэтому, если ты не хочешь, чтобы мне влепили штраф, садись.

Клер послушно юркнула в теплый салон автомобиля.

– Что ты здесь делаешь? – напряженно спросила она, застегивая ремень безопасности, однако Френк не торопился отъезжать, не смотря ни на какие знаки. Как ни в чем не бывало, он наклонился к ней, заставив повернуться к нему, долго целовал, потом посмотрел ей в глаза и тихо спросил:

– Все, ты успокоилась? Сделала выводы, что для тебя важно, а что нет?

Клер совершенно ничего не понимала. Что это означает? Почти три месяца они не виделись. Сначала она была жутко зла на него, потом поняла, что не права была она. Она поступила глупо и необдуманно. Конечно, это не отменяет того, что он не должен был платить за ее учебу, но ведь она уже решила, что сама в этом виновата. А теперь он ведет себя так, как будто ничего не случилось. Как будто она буквально вчера психанула по какому-то незначительному поводу.

Видя ее ошарашенное выражение лица, Френк продолжил:

– Мне кажется, я дал тебе достаточно времени, что бы ты могла все спокойно обдумать. Так ведь?

Клер кивнула, по-прежнему глядя ему в глаза и не говоря ни слова. Значит, все эти три месяца он не злился? Он просто дал ей время? Устал объяснять, хотел, чтобы она сама до всего додумалась?

Вот теперь ей стало действительно стыдно. И Френк, видимо, это понял. Он улыбнулся, вернулся к рулю и медленно отъехал от тротуара.

– Куда мы едем? – спросила Клер.

– Сначала где-нибудь позавтракаем, я жутко голоден, потом отвезу тебя домой, тебе нужно хорошенько выспаться, а у меня еще куча дел. Возможно, я вернусь поздно.

– У меня зачет через полтора часа, – возразила она.

Френк покосился на нее и усмехнулся.

– Ты что, серьезно считаешь, что сможешь его сдать? В таком состоянии?

Клер отвернула солнцезащитный козырек и взглянула на себя в зеркало. Да, видок тот еще. Глаза красные, веки опухшие, под глазами синяки. Она действительно почти ничего не соображает. И тему для зачета так и не прочитала.

– Да, ты прав, – она покачала головой. – Сдам на следующей неделе. Только, Френк, – Клер всем корпусом повернулась к нему, внимательно разглядывая его профиль. Он вопросительно поднял бровь. – Я по-прежнему считаю, что ты не должен был платить за мою учебу, поэтому эти деньги я тебе отдам.

Френк возвел глаза к потоку.

– Закончишь университет, тогда и отдашь, – наконец сказал он. – А сегодня был твой последний рабочий день, поняла? Я тебе уже говорил, по ночам я хочу видеть тебя дома.

У Клер не было сил спорить. Она коротко кивнула, прислонилась головой к высокому сиденью и закрыла глаза. Сначала нужно выспаться. А потом подумать. И больше никаких эмоций.

Возврат к списку